Главные битвы – в сердцах людей

…«На дворе двадцать первый век, а эти христиане всё верят в дедушку на облачке!» — пишет в беседе, случайно принесенной лентой социальных сетей, очередной агитатор.

«На дворе двадцать первый век, по интернету доступны любые богословские труды, любой христианин с детского сада знает о Пресвятой Троице – и только бедные атеисты зачем-то верят в какого-то дедушку на облачке», — парирую я. И не на шутку задумываюсь.

Действительно. Идет 2018 год.

Наступает важный юбилей. Ровно тридцать лет с того момента, когда, не иначе как молитвами святого равноапостольного князя Владимира, всех святых и новомучеников Российских, наступил настоящий перелом в отношении к Церкви со стороны властей нашего государства. Не позволил Господь, чтобы год 1988-й – год тысячелетия Крещения Руси – остался важным лишь для «малого стада» тех, кто не боялся в советские годы идти за Христом. Этот год многие очевидцы назвали «второй христианизацией Руси»: накануне торжеств Церкви были отданы многие святыни и мощи святых, возвращены Оптина пустынь, Толгский монастырь. В Россию съехались первоиерархи поместных Церквей, встречи проводились на высоком государственном уровне, появилась возможность открытой проповеди.

Тридцать лет назад. Казалось бы, наконец-то «разрешили церкву», и не только заинтересованные люди теперь могут беспрепятственно поучаться в Слове Божием, но и люди неверующие – знакомиться с историей Церкви, с тем наследием, которое неразделимо с историей и культурой России. Или хотя бы на уровне элементарных понятий знать о том, во что веровали и веруют многие соотечественники. В конце концов, любой человек, считающий себя мыслящим и образованным, обычно стремится знать хоть что-то о каждой важной сфере жизни общества. За тридцать лет в стране построено огромное количество храмов, открыто еще больше приходов, служат грамотные священники, существуют курсы, беседы, воскресные школы. А в последние годы – когда даже у малых детей в руках есть приспособление для выхода в интернет – возможности доступа к любой информации и вовсе безграничны.

Однако – если почитать или послушать, о чем говорят самые обычные люди – можно увидеть совершенно другую тенденцию. Мне есть с чем сравнить: я воспитывалась в воинствующе-атеистической семье. Но даже в школьном возрасте я знала о Боге и о Церкви гораздо больше, чем многие из тех совершеннолетних людей, с которыми мне приходится общаться сейчас! Литература, искусство, сочувственные реплики – хоть и произносимые пока что шепотом – кого-то из окружающих взрослых, жалобы родителей одноклассников на «малограмотную, но добрую» деревенскую родню, угощавшую на Пасху освященными куличами – всё это слагалось в один светлый образ и заставляло задуматься о Небе.

И знаете – помню свои чувства, когда я впервые взяла в руки Евангелие. К тому времени я уже заходила в церкви «поставить свечку» (не оставаясь, впрочем, на службы и даже не зная о их существовании), под сводами православного храма мне было тепло и уютно. Но стоило увидеть перед собой книгу Благой Вести – и внутри поднялись … Ужас. Отторжение. Страх. Словно бы сошлось вместе всё, что накопилось в поколениях: утаенное язычество прежних веков, брезгливое высокомерие и поиски духовности «на стороне»- века девятнадцатого, «мировой пожар» революции и гражданской войны, инфернальный ужас иудиных тридцатых, залихватское «покажем последнего попа» послевоенных лет. Сошлось и выплеснулось в один момент из моего сердца. Слава Богу – с тем, чтобы больше никогда не вернуться. Именно поэтому мне с тех самых пор так больно видеть, как все эти чувства испытывают другие люди рядом со мной. Люди, которые родились уже в свободные годы – но от родственников, от окружения, от общественного мнения унаследовали весь этот страшный багаж.

Одна из важных черт такого багажа: в душу человека будто бы вживлен запрет на слышание, видение, понимание любых слов о Христе, любого знания о Его Церкви. Словно бы исполняются строки Евангелия, напоминающие о пророчестве Исаии: «слухом услышите — и не уразумеете, и глазами смотреть будете — и не увидите» (Мф. 13:14). У некоторых этот запрет не распространяется на такие вещи, как набрать святой воды в очереди на Крещение или освятить куличи или яблоки: «все так делают». Но стоит сказать слово о Христе – и человек будто отключен от разговора: об этом «эффекте стеклянных глаз» знают большинство священников и мирян, несущих послушания в храме. И это ни в коем случае не разговор о качестве прилагаемых усилий по христианскому просвещению: разумеется, оно и необходимо, и приносит обильные плоды. Это разговор о тех семенах из притчи о сеятеле, которые упали при дороге, о тех словах, которые дьявол похищает из сердца человека (Мф, гл 13.)

Радуясь большому количеству искренне верующих людей в храмах, не стоит забывать, что распространение нашей веры – это далеко не только результат «грамотной миссионерской работы» или прекрасного примера добрых христиан. Это еще и то поле, где каждый из нас, желая другому спасения, прежде всего со-работает Лично Господу. Нельзя ничего не делать — но и думать, что все зависит только от нас, по меньшей мере наивно. Об этом свидетельствуют примеры из Деяний: одна апостольская проповедь, как мы помним, привела в Церковь Христову три тысячи человек (Деян. 2:41), а вот другая – только «некоторых» (Деян. 17:34). Об этом свидетельствует и нынешний расклад: в то время, как умножается вера у одних людей, в других семьях, независимо от социального слоя или достатка, прорыв к Богу не может осуществиться в поколениях. Не говоря уже о людях, которые сознательно противоборствуют Богу. Часто современные богоборцы используют слово в слово те лозунги, которые были у красноармейцев. Однако почему-то лозунги не стареют и воспринимаются на полном серьезе и нынешними подростками, — недаром, видимо, почаевский преподобный Амфилохий называл лукавых духов «большевиками». А авторы – стараются все больше.

Кто хоть раз смотрел американские шпионские фильмы, тот вспомнит: хотя бы одного злодея обязательно зовут Ivan, он пьет vodka, а названия кораблей, станций метро и вообще всего «русского» представляет собой бессмысленный набор слов или просто кириллических букв. Разве в США нет русских, чтоб подсказать, как правильно? Нет, русских там много. Но авторам фильмов не нужна грамотность и достоверность: цели и смыслы другие.

Совершенно та же ситуация с церковной тематикой долгое время оставалась в части СМИ, и это тоже дало свои плоды. Успело утвердить читателя в мысли, что разрешить-то, мол, разрешили, но одобрять никто не одобрял. Как правильно написать церковный термин и даже имя — не то что не «заморачивался», но, более того, журналист просто стал бы, как бы сейчас сказали, нерукопожатным, если б показал себя сведущим. Казалось бы – категорический непрофессионализм. Но он касался только религиозной сферы, а точнее – исключительно христианской, православной тематики. Если в страну приезжали, например, монахи с Тибета — название каждой ритуальной вещи для публикации выспрашивалось по буквам, бедолагам и монашествовать некогда было.

Вспоминаю сюжет по одному провинциальному телеканалу: «После молебна всех окропили церковной водой». Думаю, не только мне представилась недовольная уборщица, выплескивающая ведро с водой в сторону горе-журналистов. Однако никого на самом канале это — «почему-то» — не смутило. Зато смутило слово «святая».

Сейчас принято смеяться над «наивностью» утверждения, которое было на слуху у приходивших к вере в годы церковного возрождения: идет невидимая брань, и все мы – на войне. Согласна, человеку тяжело всегда быть на войне, все время держать в голове слова про «рыкающего льва, ищущего , кого поглотить» (1Пет. 5:8), и про «опасно ходите» (Еф.5:15). И очень, очень хочется мира.

Однако вот я открываю запись в мирном сообществе, посвященном семейному образованию. Женщина предлагает другим детям переписываться с ее ребенком, указывает интересы и возраст, а также то, что семья нерелигиозна.

Немалая часть комментаторов немедленно отзывается, что они, конечно же, тоже нерелигиозны. А одна участница пишет так, цитирую:

«Так смешно… А религиозные дети какие? Поют хором псальмы или пишут на старославянском? Просто интересно»…

И понимаешь, что автор комментария – в год того самого тридцатилетнего юбилея – действительно, не знает, какие же они, «религиозные дети». Как-то живет параллельно и никогда не видел такого чуда природы. А скорее всего – все-таки видел. Просто они не пели псальм (если честно – не знаю, имеются здесь в виду псалмы или, действительно, народные песни-«псальмы») и говорили по-русски, нарушая ожидания неверующих сограждан.

Я специально упоминаю только один – мирный – пример. Примеры более «военных» отзывов о Церкви, больше похожие на репортажи из преисподней, лично видел каждый, кто хоть как-то занят в информационной сфере и тем более в беседах о вере — и знает, что рука об руку с агрессией в этих разговорах всегда идет вопиющая безграмотность в вопросах веры.

Казалось бы – была инициатива ввести для всех школьный предмет «Основы православной культуры». «Идеалы атеизма» он бы не оскорбил, зато помог бы повысить уровень и расширить кругозор. Дети хотя бы понимали, что изображено на шедевральных полотнах в музеях мира, о чем говорится в книгах. Но даже этого не допускает враг рода человеческого. Зачастую с той самой большевистской мотивацией , пытающейся маскироваться под патриотизм: пусть-де загнивающий запад знает, а нам незачем это буржуйство знать. Мы на горе всем буржуям…

И, что интересно, в том обсуждении мам речь сразу пошла про «старославянский». Хотя там же один комментатор был удивлен: «а почему не на арабском или иврите? религиозные семьи бывают разные…»

Для меня ответ очевиден: потому что тот, кто воюет за души людей, – воюет с Христом.

Очевиден особенно после того, сколько раз я видела, как простое появление простого священника может спровоцировать у человека настоящий приступ беснования. Как при обычном вежливом приглашении в церковь приличные люди буквально хватали детей под мышку и бежали куда глаза глядят. Да, в общем соотношении это можно увидеть не так часто. Но каждый человек – это тот, за кого распялся Господь. И те, кто сейчас читает в сети атеистические демотиваторы, рассчитанные на школьников, те, кто никогда дома не слышал слова «Бог», те, для кого зайти в Церковь допустимо только ради «обряда», а то и по настоянию «бабки»-колдуньи, – это все наши с вами братья, которые нуждаются в спасении. Нуждаются не только в наших знаниях или добром расположении (если это у нас, конечно, есть): нуждаются, прежде всего, в молитвах. В молитвах к Богу о том, чтобы развеять этот многолетний морок и выпустить наших братий и сестер к Свету.

И то, что мы с вами знаем Бога в нашей православной стране — это не закономерность и уж тем более не наша заслуга. Это великий дар. Это чудо. Христово чудо, являемое среди останков разбитых колоколов, среди пепла икон, у которых молились о будущих поколениях перед тем, как отправиться к Отцу, святые новомученики. Об этом помнить бы нам. Помнить — и не переставать молиться и благодарить.