Чахохбили для мамы

Часть 1: Слезы благодарности

Опустеют ли храмы?

На днях позвонил знакомый батюшка-настоятель, поговорили за жизнь, он посетовал: если храмы и дальше будут стоять закрытыми для прихожан, то, когда наконец их откроют, в них почти никто не вернется. Я понимаю, как горько и больно ему служить в пустом храме, где совсем недавно было много народа и звучал детский смех. А потом задумался о его опасениях. Вот что для меня храм? И ответ меня совсем не обрадовал. Как-то незаметно, потихоньку я ко всему храмовому благолепию привык, пообтесался. И из Дома Божия, куда входил с замиранием сердца, храм стал просто красивым уютным местом, где я, говоря современным языком, «удовлетворяю» свои религиозные потребности, куда ходят мои знакомые, с которыми мне приятно увидеться. Мне нужно исповедаться и причаститься – я бегу в храм со всех ног. А не нужно – у меня дела. То есть по воскресеньям и праздникам я чаще там, но, как говорил один циничный знакомый, «без фанатизма», потому что так надо. Умом понимаешь, что Богу этих походов с переминанием с ноги на ногу и подглядыванием на часы точно не надо, а мне… у меня привычка. Я привык к храму, как к хорошему магазину, куда по выходным всей семьей ходишь за покупками, как к поездкам в деревню на природу.

Я привык к храму, как к хорошему магазину, как к поездкам в деревню на природу

Но когда я иду в магазин, сердце у меня не горит, мне просто нужно купить дочке памперсы. И на природе я не плачу, обнимая березки, – просто гуляю. А в храме нельзя быть просто так – здесь душа должна каяться и благоговеть. Потому что здесь Бог. Каждая литургия – это Небо на земле, в это время Господь ради меня воплощается на земле, страдает, терпит муки, восходит на Крест, а потом воскресает. Это не какое-то красивое театральное представление, это вечная Божественная жизнь, где Жизнь побеждает смерть. И то, что Господь позволяет мне в этой жизни участвовать, – великая ко мне милость Божья.

Когда я в храме, то становлюсь соучастником этой Вечной жизни, даже когда переминаюсь с ноги на ногу и поглядываю на часы. Некоторые тоже вот так поглядывали, «удовлетворяя свои религиозные потребности» и ожидая чудес. А потом кричали: «Распни Его, распни!» И смеялись, плюясь, приговаривая: «Если Ты Сын Божий, то сойди с Креста!» Вроде бы где они и где ты? На самом деле очень недалеко. Особенно когда храмы закрыты, и вместо вечерней молитвы очень легко выбрать новый веселый сериал.

О Вознесении

В праздник Вознесения Господня подумал, что он значит для нашей жизни? Святитель Николай Сербский писал: «Вознесся на небо Тот, Который вмещал небо в Себе». Вознесся на Небо не только как Бог, но и как человек, телесно, чувственно, в человеческом теле, родственным нам по естеству. Господь вознесся и воссел на Престол Своей Славы рядом с Небесным Отцом. И мы, усыновленные жертвенной, святой любовью Христовой, просвещенные Духом Святым, теперь чаем оказаться рядом с Ним на Небесах. Святитель Николай Сербский пишет об этом:

«Тот, кто носил в себе ад, в ад и попадет, но тот, кто носил в душе своей небо, на небо вознесется. И действительно, никто не сможет вознестись на небеса, кроме тех, в ком есть небо; и никто не попадет в ад, кроме тех, в ком есть ад».

Мы, православные, надеемся увидеть Небо своими собственными телесными глазами, но уже здесь, на земле, можем пережить Вознесение Господне в нашем сердце.

Уже здесь, на земле, можем пережить Вознесение Господне в нашем сердце

Мы переживаем его каждый раз, когда ради других забываем себя и просто так кому-то помогаем. Когда нам неудобно, а мы жертвуем своим временем, делаем что-то ради других. Мы переживаем Вознесение, когда можем простить обиду или несправедливость на наш счет. Когда хотим осудить – и не осуждаем. Когда плохо – а мы не жалуемся. Когда можем сделать что-то плохое, какой-то явный и приятный грех, но из любви к Богу его не делаем. Когда есть повод погордиться, а мы тихонько молчим.

Мы переживаем Вознесение, когда Христа ради забываем о своем великом, затмевающем солнце «Я» и становимся самыми обычными людьми, каких кругом – миллион. И тогда наша душа, как ангел, воспаряет над землей и вкушает от радостей Небесных.

И грянул гром

Недавно зашел во фруктовый магазин, куда постоянно хожу, там продавщица со своим взрослым женатым сыном на повышенных тонах разговаривает: «Как ты посмел жену обидеть, она же сирота?! С тебя Господь за сироту спросит, мало не покажется, и я тоже наподдам, хотя и мать!» Такой вот неожиданный разговор, случайным свидетелем которого я стал. Простая женщина, которая, может, и в Церковь не ходит, уверена, что сироту обижать нельзя, потому что Бог за сироту обязательно спросит. И если ее расспросить, окажется, что точно так же эта простая улыбчивая женщина думает о несправедливости в отношении стариков и детей. В том смысле, что если их обидеть, обязательно последует воздаяние. Даже если все шито-крыто будет и вроде бы никто не узнает, все равно отвечать придется. Потому что над всеми нашими земными судами и законами есть Суд Божий. Это любая бабушка во дворе подтвердит. Не потому, что темная и необразованная, а потому что за свою долгую жизнь убедилась, сердцем знает, что по-другому быть просто не может.

Когда весь мир оказался на карантине, некоторые стали вдруг задумываться не только о средствах индивидуальной защиты и тающих зарплатах, а о вещах, которые раньше мало кого интересовали. О том, как воспитываем детей, и вообще, воспитываем ли – или растлеваем, со всеми новомодными программами сексуального просвещения и так далее. О стариках, голос которых все тише, а помощи им все меньше. О настоящей культуре, которая оказалась в каком-то гетто, а то, что за нее выдают, заставляет краснеть и плеваться. О Церкви, место для которой определили между ночным клубом и пивной. О загаженной и выжатой как лимон природе. И вообще, о том, зачем мы, такие красивые, живем на свете?

Пандемия обнажила все противоречия, все слабые места, все болевые точки нашей жизни

Раньше всех все устраивало, и вопросов таких не задавали. А сейчас карантин заставил остановиться и внимательно посмотреть на себя. И это уже хорошо. Значит, есть шанс попытаться честно на них ответить. Главное – не обманывать себя, что все как-то само собой рассосется, и можно будет как раньше. Как раньше уже не будет. Пандемия обнажила все противоречия, все слабые места, все болевые точки нашей жизни: и в политике, и в экономике, и в обществе, и в церковной жизни тоже. Это может стать поводом начать все исправлять, начиная с себя. Или поводом стать героями известной народной поговорки: «Горбатого только могила исправит». Не хотелось, чтобы про нас.

Помогайте своей Церкви

Некоторые недоумевают, почему священникам и работникам храма, как всем остальным гражданам, нужно платить зарплату, а самим храмам – платить налоги, а также за воду и свет. Но тем, кто постоянно ходит в храм и хотя бы немного интересуется жизнью своего прихода, хорошо известно, какое сейчас там бедственное положение. Поэтому помогайте своим священникам, помогайте своим храмам! Сейчас им труднее всего. То, что священники делают сейчас, – подвиг не меньший, чем подвиг врачей: они так же спасают жизни, подвергаясь опасности, так же без отдыха и выходных заботятся обо всех нас, служат, молятся. И так же умирают, выполняя свой долг.

Если вам нужна духовная помощь, Исповедь, Причастие, вы звоните в храм, и священник к вам приезжает. Чаще всего у него большая семья и много детей, которых он тоже хотел бы видеть взрослыми, ему тоже, как и нам, хочется жить, ему есть что терять, но он приедет и сделает все, что должен, чтобы в вашей душе воцарился мир. В отличие от государственных служащих и врачей, социальных работников, ему никто не заплатит за вредность и сверхурочные. За ним не стоит государство, его благосостояние целиком зависит от пожертвований прихожан, а в ситуации, когда из-за коронавируса храмы оказались закрытыми, пожертвований совсем не стало.

Сейчас Церковь предстала нуждающейся, в ветхом рубище и с протянутой рукой

Не слушайте истории про поголовно зажравшихся попов на «Мерседесах» – это полная чушь! Я лично знаю множество батюшек, у многих бывал дома – большинство из них живут более чем скромно, если не сказать – бедно. Им и раньше приходилось несладко, а сейчас буквально не на что стало кормить детей. Поэтому помогайте как можете, заказывайте требы, подавайте сорокоусты и записки. Можно просто спросить у настоятеля: чем я могу помочь? Можно принести в храм свои соленья, варенья и разные заготовки, картошку, муку – это все потом распределяется среди священников и работников храма, певчих и алтарников. И Бог за вашу лепту воздаст стократно.

Мы привыкли видеть Церковь в торжественных, праздничных золотых одеждах: золотые купола, золото икон, золото в облачении священника. Это не любовь к роскоши, как думают некоторые, – это напоминание о победе Христа над смертью, о рае, о мире горнем, о Небесной торжествующей Церкви, где нет ни воздыхания, ни плача. А сейчас Церковь предстала нуждающейся, в ветхом рубище и с протянутой рукой. Те, кто привык в Церкви только брать, пожмет плечами и пойдет в другую сторону, а кто-то вообще будет злорадствовать и улюлюкать: смотрите, им плохо, ха-ха! Для лукавого сердца чужая беда – радость.

Но не смутится сердце верных, когда мать их в нужде! Они не станут ничего говорить, а просто возьмут ее под руку и помогут, потому что с ними Бог.

Чахохбили для мамы

Вечером готовил чахохбили. Чаще его готовят из курицы, но можно из любого мяса, главное – мяса и зелени не жалеть, тогда будет сочно и вкусно. На рынке появились первые мясистые азербайджанские темно-красные сладкие помидоры, с ними готовить вкуснее всего, если вы, конечно, не в Грузии живете, а где-нибудь на Урале, как мы. Хорошо еще с астраханскими помидорами, они тоже сладкие, но время их еще не пришло. Там же, на рынке, купить молодой чеснок, красный лук, свежий базилик и кинзу. Чахохбили хорошо кушать за ужином, когда вечером все собираются за столом после рабочего дня. Это хорошая христианская традиция – всей семьей собираться вместе за столом. И не только по праздникам, но и в обычные будние дни. Сейчас редко где так бывает – все заняты своими делами, и каждый ест, когда хочет, но в верующих семьях, где мне доводилось бывать, это еще осталось. Там все вместе садятся на стол, вместе отдыхают, вместе молятся, вместе в Церковь ходят. В такой атмосфере вера быстро становится для детей чем-то естественным и понятным, где все вместе, все друг за друга – и со всеми Христос.

Наша мама неделю гостила у сестры, должна была вернуться на следующий день, так что я отложил ей чахохбили в чашку и поставил в холодильник. Утром, собираясь на работу, отец пошел готовить завтрак, открывает холодильник: «Матери?» – «Матери!» Стал сосиски варить. Днем брат приехал на обед, пожарил себе яичницу с колбасой. Невестка вернулась с работы голодная, пельмени сварила. Вечером приехала мама, пошла на кухню, позвала меня ужинать, чтобы за столом спокойно рассказать, как тетя живет, расспросить, как у нас дела, что без нее случилось, не погубили ли ее посадки на огороде, никто не отравился, не заболел... Прихожу на кухню – меня ждет разогретое блюдо с чахохбили. Я говорю: «Мама, ты что? Это же для тебя!» Она руками машет: «Спасибо, сынок, за заботу! Я творожок свежий и бутерброд с сыром покушала, а мясо тебе оставила! Ты же устал за день! Кушай, сил набирайся!» Так и живем…