Накануне Дня Ангела

Мы предлагаем вашему вниманию рассказ владыки о своем пути к монашеству, наших небесных заступниках и о том, как выбирать имена для детей.

- Владыка, как Вы приняли решение посвятить свою жизнь служению Богу и принять монашество?

- Я принял постриг в 21 год. Стать монахом хотел еще в семинарии, даже пошел за советом на исповедь к духовнику, отцу архимандриту Илариону. Но когда понес прошение ректору и уже вошел в приемную, что-то меня остановило, я испугался и решил повременить с этим решением.

После выпуска меня по распределению направили в распоряжение митрополита Рязанского и Касимовского Симона, - назначили преподавателем литургики и гомилетики в Рязанское духовное училище и одновременно - секретарем-референтом митрополита Симона. Владыка и помог мне утвердиться в решении принять постриг.

- То есть Вы даже не размышляли о том, что Вам ближе – семейная жизнь или монашество?

- После семинарии я даже не думал о том, что необходимо что-то решать. Появилось столько забот: хлопоты по училищу плюс работа секретаря, - так что думать было некогда. Определиться помог случай. Однажды я помогал митрополиту Симону надевать обувь, и он спросил: «Александр Евгеньевич, когда Вы будете монашество принимать?» И я как-то не раздумывая ответил: «Как благословите». Владыка сказал: «Завтра». Но у меня не было ни клобука, ни рясы, а только подрясник. Владыка Симон позвонил наместнику Троицкого рязанского монастыря и спросил, сколько нужно времени, чтобы все это пошить. Ответили, что неделя. И ровно через неделю, 27 ноября 2001 года, владыка Симон постриг меня в мантию в Иоанно-Богословском храме при Рязанском духовном училище с именем Савва - в честь преподобного Саввы Освященного.

- Как переживается сам постриг?

- Когда ползешь к алтарю (согласно чинопоследованию пострига в мантию, готовящиеся к постригу облачаются в белые длинные рубахи (хитоны) и ползут от притвора храма к алтарю – прим.), не слышишь ничего, кроме стука своего сердца. Сердце стучало очень сильно, и было ощущение, что оно ударялось об пол, словно я по полу полз сердцем, и даже слышал эхо от ударов. В алтаре, по велению владыки, я провел одну ночь, потому что, когда я принимал постриг, у нас не было монахов, которые могли бы за мной смотреть. Студенты помогли мне прочитать правило, кафизмы, Псалтирь. Всю ночь я молился, как положено, утром причастился, и меня отвели в келью. Со дня пострига я ни разу не пожалел, что стал монахом.

- А почему Вам дали при постриге имя «Савва»?

- Владыка Симон предложил тянуть жребий. На одной записке было написано имя, которое предложил сам владыка в честь преподобного Иоанна Дамаскина, а на другой - предложенное мною, в честь преподобного Саввы Освященного. Это имя было у нашего инспектора в Московской духовной семинарии архимандрита Саввы. К тому же я был благочинным храмов Рязанского училища, и моя должность в чем-то соотносилась с жизнью преподобного Саввы, автора Типикона.

Эти две записки вложил в требное Евангелие мой восприемник архимандрит Андрей (Крехов). Когда пришло время называть имя, владыка мне открыл Евангелие, я выбрал одну из записок, отдал ему, и в положенный момент он открыл ее и прочитал: «Брат наш Савва постригает власы главы своея».

- Владыка, чувствуете ли Вы по­мощь своего небесного заступника в Ваших делах, в жизни?

- Наверное, каждый человек, ощу­щающий себя христианином, не мо­жет не чувствовать покровительства Божиего в тех или иных случаях, об­стоятельствах. Оно может выражаться по-разному. Ведь каждому человеку при Крещении Господь дает Ангела- хранителя, который и сопровождает нас по жизни. Сопровождает настоль­ко, насколько мы это ему позволяем, насколько хотим этого сами. А имена, которые в честь святых даются нам при Кре­щении, еще и ко многому обязывают человека: хотя бы элементарно знать житие и почитать того, чье имя мы носим. Мы, конечно, понимаем, что достичь его святости невозможно простыми человеческими усилиями, но хотя бы в чем-то подражать, в чем-то соответс­твовать своему небесному покровителю необходимо.

Мы знаем подвижников, которые в юности вели один образ жизни, а становясь взрослыми или более зрелыми людьми, кардинально ме­няли свои взгляды и жизнь. Есть множество святых, которые по своему происхождению или воспи­танию были далеко не христиана­ми, но становились потом великими подвижниками, носителями явно христианского образа, которого, кстати, нам очень не хватает сегодня.

У Бога, на самом деле, как говорится, всего много, но Он может что-то сделать, если только человек сам твердо уповает на Него, на Его помощь, Его заступ­ление. Поэтому мы и должны благо­дарить Господа за то, что Он дал нам при Крещении Ангела-хранителя, должны молиться и тем святым, име­на которых носим по благословению родителей или, как монашест­вующие, наставников.

-  Важно, что Вы это сказали, пото­му что многие родители, выбирая имя для ребенка, зачастую ориентируют­ся совсем на иное: на его красоту, по­пулярность, моду. Есть мнение, что человек как бы воплощает в себе характер, обозначенный в имени, которое носит.

- Если бы мы повторяли черты характеров людей, имена которых носим после Святого Крещения, тог­да бы и Церковь наша была совсем иной, поскольку бы все стремились к святости.

Раньше был такой обычай, правило: День Ангела и день рождения у человека практически совпадали. Ребенок родился, и никто не задумы­вался над тем, какое имя ему дать. Родился в день святителя Николая — называли Николаем. Были распространены редкие сегодня, красивые имена: Прохор, Феодор, Трифон... Надо бы вспомнить, узнать хотя бы имена своих бабу­шек, дедушек, других предков, и вы увидите, какие это были удивительные и красивые имена. А сегодня мы огра­ничиваемся десятком мужских и женских имен, причем в одно время пользуемся одним набором, в другое — другим, в зависимости от моды. Была в России и еще одна хорошая традиция: называть детей в честь бабушек и дедушек, сохраняя тем самым преемственность поко­лений.

- Но некоторые родители или родственники из суеверия как раз и боятся давать детям имена умерших предков.

- Это и в самом деле суеверие. В монастырях, напротив, существует традиция давать новому постриженику имя кого-то из ушедших перед этим в мир иной монахов.

- Раньше было и так: новорож­денного приносили в церковь, и батюшка сам нарекал ему имя. Сейчас такое бывает?

- Крайне редко, но и такие случаи тоже встречаются.

- А как нарекается имя священ­нослужителям?

- Имя меняют только монахам. В монашестве существуют три ступени, и имя может быть изменено три раза — это определяет постригающий: игуменья или настоятель монастыря, или правящий архиерей.

- Владыка, а сейчас много детей крестят? Много ли взрослых прини­мают Православие? Есть ли такие данные по епархии?

- Данные, конечно, есть. Но они очень приблизительные. Я бы обратил внимание на другое: сей­час много, к сожалению, отпевают. Россия вымирает, нация исчезает с лица земли, и наконец-то об этом серьезно заговорило руководство страны. Вот где беда. А крестить - да, приходят, и взрослые, и детей приносят, сейчас с этим, к счастью, проблем нет.

- Иногда родители, даже будучи крещеными, не стремятся крес­тить детей, мотивируя это тем, что, мол, ребенок вырастет и сам решит, делать это или нет...

- Тогда давайте говорить, что и учить ребенка не стоит. Вырастет — сам научится и читать, и писать. Я бы так ответил на это: чем раньше родители, бабушки, дедушки дадут направление человеку в жизни, тем легче будет и им самим. Ведь недаром же говорят, что характер ребенка формируется до семи лет, затем он приобретает более опре­деленные черты, - вот и помогите вашему чаду! Чем раньше младенец узнает Богом установленные законы, тем лучше будет и для него самого, и для родителей. Ведь, к сожалению, раньше он начинает узнавать грех, разврат, и только потом - то, что есть в жизни и что-то иное, светлое, возвы­шенное.