Вопрос о церковном суде на Поместном Соборе 1917-1918 гг.

Вопрос о церковном суде был предметом острой полемики всю вторую половину XIX столетия. В России XIX века церковный брак признавался единственно законным и получить развод можно было только по решению церковного суда. Поэтому общественности было совсем не безразлично, как устроен суд, каким образом проходит рассмотрение дела и кто выносит решение.

Проведение государственной судебной реформы в царствование Александра II должно было повлечь за собой и реформирование церковного суда, так как формы устройства церковного суда в России копировали формы светского суда на протяжении всей его истории^[1]. Св. Синод обосновывал необходимость церковной судебной реформы ссылкой на историческую зависимость церковного суда от светского: "Некоторые из действующих в нынешнем церковной суде начал не имеют канонических оснований, а приняты единственно только по применению к прежнему, отжившему уже теперь и признанному неудовлетворительным, строю светских судов, так напротив, некоторые из начал нового судопроизводства имели место в древней православной Церкви и отчасти в древней русской; таковы, например, устность и гласность судебного процесса, преобладание обвинительного начала над следственным. Ввиду сего Св. Синод пришел к убеждению в необходимости преобразования судебной части по духовному ведомству..."^[2].

Основными принципами гражданской судебной реформы являлись всесословный характер суда, независимость суда от администрации, несменяемость судей, равенство всех перед законом и судом, гласность, состязательность, право на защиту, участие общественности в отправлении судопроизводства.^[3]

Вопрос о том, применимы ли новые принципы и в церковном суде, соответствуют ли они церковным правилам, стал предметом обсуждения в церковной прессе.

О совместимости принципа отделения суда от администрации с устройством церковного суда писал профессор Московского университета Н.К.Соколов.^[4] Недостаток соединения судебной и административной власти в одном органе заключается в том, что, "деморализуя администрацию, развивая в ней произвол и наклонность действовать по собственному усмотрению, почти совершенно убивает суд, обращая его в покорное орудие для прикрытия административного произвола и для сообщения его действиям, в случае нужды, внешней формальной законности"^[5].

Н.К.Соколов отмечал беззащитность духовенства перед судом и страх перед ним: "Да и как в самом деле, не бегать и не бояться суда, всячески избегать его, или злоупотреблять им, когда, по указаниям опыта и судебной практики, даже доказания и признание невиновности не может освобождать от наказания, когда священника судят не за действия только, но и за предполагаемые намерения... когда определение самого понятия о проступке и преступлении зависит не от закона, а от личного воззрения и нрава начальства... когда одно и то же действие в глазах одного начальства может быть извинительно и даже похвально, а в глазах другого - преступно"^[6]. Одна из причин судебного произвола - отсутствие четких законов, которыми должен руководствоваться суд: "Потребность в своде церковно-гражданских законов, в которых разнообразные и разновременные узаконения были бы объединены единством основной идеи, связаны в стройную систему и получили бы прочность, определенность и постоянство - эта потребность в настоящее время не может не представляться существенною"^[7]. Поэтому одной из первых задач Н.К.Соколов считал необходимость "пересмотреть, обработать и привести в строго определенную форму наше действующее церковное право".^[8]

С целью реформы суда в 1870 г. был учрежден специальный Комитет под председательством архиепископа Макария (Булгакова). Митрополит Макарий выдвинул проект организации духовного суда. Он ссылался на существовавшую в Древней Руси практику назначения наместников для суда. По его проекту архиерей судит через своих уполномоченных, которым предоставляет свою судебную власть. Члены суда утверждаются архиереем, но действуют самостоятельно.^[9] Комитет предложил передать все брачные дела в гражданский суд с предоставлением архиерею решений о разводе. Комитет предполагал также отменить теорию формальных доказательств и заменить ее устным судоговорением с публичными заседаниями. Однако проект вызвал критику члена Комитета А.Ф.Лаврова (впоследствии епископ Виленский Алексий), написавшему целую книгу в опровержение проекта^[10]. Эта критика встретила поддержку и у епископата, которые считали, что проект не соответствует нормам церковного правосознания в Православной Церкви.^[11]

Проект, предложенный Комитетом 1870 г., не был одобрен епархиальными архиереями и остался на бумаге. Анализируя отзывы архиереев относительно церковно-судебной реформы, канонист М.И.Горчаков пришел к весьма неутешительному выводу: "Мнения преосвященных представляют самое лучшее доказательство, в каком бесправном положении некоторые наши епархиальные преосвященные желают держать и держат подчиненных им лиц духовного звания, смешивая судноиерархическое с церковнообщественной судною властию. Под покровом патриархальных отношений архиерея к духовным чадам преосвященные рекомендуют самую безграничную и бесконтрольную расправу архиерея с клириками"^[12].

Отказ от реформы церковного судопроизводства не означал исчезновения проблем, побудивших к разработке этой реформы. Консисторский суд оставался малоудовлетворительным.

Ситуация в обществе давала множество поводов для привлечения к духовному суду. Даже самые консервативно настроенные люди не могли не отмечать, что разврат не обошел стороной и духовенство: "Открытое нарушение постов, картежная игра сделались почти обычным явлением. Появилось даже распутство, о котором в прежние годы не было и слухов... Вымогательство лишней платы за совершение треб превосходит всякую меру".^[13]й Кроме того, в обществе резко возрастала численность фактических разводов и вопрос о возможности формального расторжения браков стал одним из болезненных.

В условиях конфликта между архиереями и низшим духовенством^[14] решение вопроса о власти архиереев и привлечении мирян к участию в качестве судей в церковном суде приобретало особую актуальность.

В 1905 г., пoд влиянием oбщественнoгo настpoения, были сделаны епаpхиальным архиереям запpoсы o желательных пpеoбpазoваниях в цеpкoвнoм упpавлении и суде. Большинство архиереев по вопросам о реформе высказалось за реформу церковного суда, за создание низших инстанций суда, за введение обвинения и защиты, за усовершенствование работы следователей.

Митрополит Киевский Владимир (Богоявленский) предложил ввести выборных судей. Другие предложения касались введения обвинения и защиты, а также следствия. Большинство архиереев считало, что суд должен быть под председательством епископа.

В Предсоборном Присутствии был создан 14 марта 1906 г. Отдел об организации церковного суда и пересмотре законов по делам брачным вообще и о смешанных браках (III Отдел - председатель архиепископ Ярославский Иаков).

К работе Отдела привлечены известный священник историк-канонист, автор ряда работ по истории церковного права М.И.Горчаков, протоиерей историк Ф.И.Титов, профессора-канонисты М.Красножен, Н.С.Суворов, Н.А.Заозерский, г-лейт. А.А.Киреев. В отделе было немало дискуссий по вопросу о том, применим ли принцип отделения суда от администрации к церковному суду. О невозможности применить этот принцип говорил Н.С.Суворов: "В лице архиерея суд не может быть отделен от администрации"^[15].

Н.Заозерский считал возможным применения в деле духовного суда принципов, выработанных в светском суде: "С какой же стати стеснять нам применять порядок, представляющий собой результат европейской науки, апробированный, обеспечивающий раскрытие судебной истины, выдерживающий требование гуманности"^[16] ... "Мне кажется, лучше всего применять сначала к церковному суду Судебные уставы императора Александра II-го во всей цельности и чистоте, а искажать, изменять их нормы будем тогда, когда нас вынудит к этому опыт жизни"^[17]. Н.Заозерским был представлен проект судопроизводства с обвинителями и защитой.

Предложения Отдела были вынесены на Предсоборное Присутствие 27 ноября 1906 г, и здесь вновь возникла дискуссия об основных принципах устройства церковного суда. На голосование было поставлено несколько формулировок, определяющих отношение епископа к суду.

Противниками отделения суда от власти епископа выступили известный церковный публицист Н.Аксаков и историк-византинист А.Дмитриевский.

Была принята формула А.Алмазова, набравшая 30 голосов "за" и 12 "против". Формулировка А.Алмазова звучала так: "Церковный суд производится особо предназначенными для этого церковными установлениями при соблюдении всей полноты прав и власти епископа".

Принятие этой формулировки означало, что дело суда не передается целиком в руки епископов, а необходимо создание особых судов, но не было выяснено, каким образом предполагается сохранить полноту епископской власти.

Проблемой реформы церковного суда занималась в 1916 г. Особая Комиссия Предсоборного Совещания.

В Кoмиссию эту, сoстoящую пoд пpедседательствoм Сергия (Страгородского), архиепископа Выборгского, вoшли исп.oб. обер-пpoкуpopа Судебнoгo Депаpтамента Прав. Сената сенатop т.с. С.Я.Утин, члены Гoс.Совета пpoтoиеpеи Т.И.Буткевич и А.П.Hадежин, пpoфессop д.с.с. М.А.Остpoумoв, пoмoщник Упpавляющегo Канцеляpией Св. Синoда д.с.с. С.Г.Рункевич и делoпpoизвoдители П.П.Смеpдынский, В.С.Шафpанoв и H.В.Hумеpoв.

Во время работы Комиссии были рассмотрены вопросы о месте архиерея в судебном процессе, о соотношении церковного и уголовного суда, о видах преступления и о наказаниях, о следствии и защите. Были подготовлены 6 книг Церковно-судебного устава, который должен был, как писал архиепископ Сергий, "стpoгo юpидически pасчленить спутанный ныне пopядoк цеpкoвнoгo суда". Сенатором С.Я.Утиным была составлена первая книга "Устpoйствo цеpкoвнo-судебных Устанoвлений", заключающий в себе 200 статей, и втopая книга "Устав судoпpoизвoдства угoлoвнoгo и дисциплинаpнoгo". Радзимoвским В.В. был составлен проект Устава o pастopжении бpакoв, В.С.Шафpанoвым - Устав пo спopам имущественным; А.П.Пилкиным - Устав Каpательный.

Hа участвующих в Кoмиссии членoв Синoдальнoй Канцеляpии было вoзлoженo и сoставление пpoекта штатoв будущих цеpкoвнo-судебных устанoвлений.^[18]

Следующей инстанцией, рассматривавшей вопрос о церковном суде, был 4 Отдел Предсоборного Совета, проходившего в июне 1917 г. в Петрограде.

Пpедседателем Отдела был Тихoн, аpхиеп. Литoвский, членами: Астpoв Павел Иванoвич, Бенешевич Владимиp Hикoлаевич, Веpхoвскoй Павел Владимиpoвич, Кузнецoв Hикoлай Дмитpиевич, Радзимoвский Валеpиан Васильевич, Сеpгий, аpхиеп. Финляндский, Шеин Василий Павлoвич, Яцкевич Виктop Иванoвич, Геopгий, еп. Минский, Андpoник, еп. Пеpмский, Пилкин Александp Петpoвич.

Отделом были выработаны oбщие пoлoжения oб устpoйстве цеpкoвнoгo суда (44 тезиса) и пеpесмoтpен и пpopедактиpoван сoставленный пpoект цеpкoвнo-каpательнoгo устава (175 статей).^[19]

Общие пoлoжения об устройстве суда были дoлoжены и пpиняты oбщим Сoбpанием Пpедсoбopнoгo Сoвета (16 июня 1917 г.). Пpoект цеpкoвнo-каpательнoгo устава oбщим сoбpанием не был pассмoтpен.

Церковно-карательный, устав, отредактированный А.П. Пилкиным, включал в себя следующие разделы:

Отдел 1. Пpеступления пpoтив иеpаpхическoгo пopядка. ст. 91-108

Отдел 2. Пpеступления пpoтив пастыpскoй службы. ст. 109-168

Отделение 3. Пpеступления пpoтив пpавил o мoнашестве. ст.169-180^[20].

Документы, созданные Комиссией Предсоборного Совещания, были вынесены на Поместный Собор, начавший работу 28 августа 1917 г. Решением Собора был создан специальный Отдел о церковном суде.

Отдел о церковном суде начал свою работу 29 августа 1917 г. Председателем Отдела был избран Сергий (Страгородский), архиепископ Финляндский. Заместитель - П.В.Цветков. Секретарь - И.И.Архангельский. В отдел записались 42 члена, в том числе члены Собора князь А.Г.Чагадаев и И.М.Бич-Лубенский, М.Г.Красножен, Ф.Г.Гаврилов, А.И.Синебрюхов, И.С.Стахиев, Н.И.Нифонтов, С.А.Глухота, Н.А.Вознесенский, П.Е.Крутиков, И.Н.Томилин.

На первом заседании (на нем присутствовало 20 человек) митрополит Сергий сформулировал задачи, стоящие перед Отделом. Он предложил Отделу "подробно ознакомиться с общими положениями о церковном суде, выработанными на Предсоборном Совете и представленными в Поместный Собор Святейшим Синодом и обменяться мнениями по поводу этих общих положений".^[21]

На заседаниях Отдела был рассмотрен Церковный Судебник, составленный Комиссией Предсоборного совещания.

Для обсуждения были сформулированы два вопроса: 1. Применим ли и в какой мере при устройстве церковного суда принцип отделения суда от администрации?

2. В каком объеме судебная власть должна принадлежать епископу?

Журнал третьего заседания отсутствует среди документов Отдела. Приводим текст протокола дословно: "Одни из участвовавших в прениях доказывали, что епископам на основании Слова Божия и канонов должна принадлежать вся полнота церковно-судебной власти, что судебные учреждения могут быть изменены, но епископам должно быть предоставлено право утверждения и отмены приговора церковного суда; другие высказывали мысль, что принцип отделения суда от администрации должен быть проведен и в церковном суде, и за епископами следует оставить только дисциплинарный суд, при чем указывали, что и в древнее время каноны изменялись сообразно потребностям времени; третьи стояли на той зрения, что принцип отделения суда от администрации должен быть применен и при устройстве церковного суда, но не в такой мере, как при устройстве светского суда"^[22].

Этот вопрос рассматривался на последующих заседаниях отдела (протокол 3, 4). Председательствующий П.В.Цветков считал, что вопрос не может быть решен окончательно и предложил поставить вопрос о том, принадлежит ли судебная власть епископу, а "решение вопроса относительно объема этой власти отложить". Было вынесено решение "признать, что епископам должна принадлежать церковно-судебная власть, но вопрос относительно объема этой власти обсуждать при дальнейшем рассмотрении оснований церковного судопроизводства"^[23].

Окончательно первая статья Устава об Устройстве церковно-судных установлений была принята в следующем виде: "Церковно-судебная власть Российской Православной Церкви осуществляется самостоятельно, на указанных в правилах о судопроизводстве основаниях и в установленном ими порядке а) единолично епархиальными архиереями; и б) коллегиально особыми от церковного управления и законодательством установленными

Ст.2 Устава предусматривала, что "церковно-судебная власть означенных в предыдущей статье органов церковного суда распространяется на всех, принадлежащих к составу Русской Православной Церкви клириков и мирян, независимо от жительства их в пределах Российского государства и за границей".

Устав содержал Общие правила о составе церковных судов, порядке назначения, избрания и утверждения судей, о районе действий церковных судов и стоящих при них канцеляриях и исполнительных органов.

При обсуждении Устава митрополит Сергий вновь поставил вопрос об объеме судебной власти епископа (протоколы 9 и 10) и об отношении его к органам церковного суда. В частности, он считал, что епископ может быть председателем епархиального суда.

По этому вопросу обстоятельные разъяснения дал В.Радзимовский. Он говорил о том, что этот вопрос уже рассматривался на Предсоборном совещании. Было принято решение, что "епископ не может быть председателем в епархиальном суде, ему предоставлялись следующие права: непосредственного суда, право утверждения приговоров благочиннического и епархиальных судов, право рассматривать дела единолично или передавать их суду. Таким образом, ни одно дело не могло начаться и кончиться без епископа. Для того, чтобы предоставить епископу наблюдение за правильным отправлением правосудия, ему предоставлено было право протеста, т.е. не отменять приговор, а переносить дела в высшую инстанцию".^[24]

Митрополит Сергий отметил противоречие в соотношении епископской власти и судебных установлений. Приводим выдержку из протокола: митрополит Сергий "находит, что образование органов суда, наряду с судом епископа, необходимо для ограждения епископа от подозрений, а также в виду того, что в церковном суде есть дела не чисто церковного характера, которые сопровождаются гражданскими последствиями, для которых необходимы известные формы. Но отделение суда от администрации в церковной области встречает возражения с догматической стороны. Здесь серьезные дела касаются благодатных полномочий. Неважно, кто налагает штраф, но недопустимо, чтобы запрещение в священнослужении и лишение сана было предоставлено суду без епископа. Епископу должны быть предоставлены не только прокурорская власть, но и право утверждения приговоров. При этом утверждение понимается не в смысле права перерешать дела, тогда бы епископу необходимо было находиться в зале суда, иначе решения епископа будут постановляться на основании только канцелярских данных. Таким образом, образование отдельного суда необходимо, но он должен быть связан с епископом."

Возражал митрополиту Сергию В.К.Соколов. Он отмечал, что "если дадим право епископу утверждать судебные приговоры не только по существу, но и по форме, то введем епископа в суд и попытка отделить административную власть от судебной сведется к нулю".

Было постановлено, что архиерей принимает решения: 1. о предании суду; 2. о приведении приговора в исполнение; 3. о передаче дела в другую инстанцию. Решения судебно-церковных установлений епархии считаются утвержденными епископом и вступают в законную силу, если в установленный срок они не будут опротестованы или обжалованы. "Церковно-судебные дела должны как возникать, так и получать свое завершение с ведома и утверждения епископа, самый судебный процесс совершается самостоятельно в особых церковно-судебных установлениях".

Голосованием было определено, что правящий и викарный епископы не могут быть председателями суда, а епископы, находящиеся на покое, могут быть председателями суда.

Ст. 27 определяла, что "Судом для епископов является собор епископов данной области в числе не менее трех".

В состав Высшего Церковного Суда должны были входить 4 епископа, 3 клирика и 3 мирянина. Председателем должен был быть епископ, избираемый членами суда.^[25]

Отделом были рассмотрены главы Устава, включающие отчетность по церковно-судебному управлению (гл.9), о порядке сношения церковно-судебных мест и должностных лиц (гл.10), о порядке выборов судей (гл.11), об увольнении от службы и о в отпуск. В частности, говорилось о том, что судьи избираются в благочинническом округе, в епархии и на областном соборе сроком на три года, могут быть уволены только по суду, также утверждались права и преимущества судей (гл.13), определялся порядок надзора за церковно-судебными установлениями и должностными лицами (гл. 14). Всего было рассмотрено 114 статей.

С февраля 1918 г. Отдел в срочном порядке приступил к вопросу о расторжении церковных браков. Отдел рассматривал Проект о расторжении браков, составленный Междуведомственной Комиссией бывшей при Святейшем Синоде в 1916 г. Проект предусматривал расширение поводов к разводу. 12 (25 февраля) 1918 г. было принято решение вынести доклад о поводах к разводу на Собор. Однако Собор запаздывал с рассмотрением, а в марте был издан Декрет о признании уничтоженными всех состоящих в производстве духовных судов дел о расторжении браков. Гражданская власть производила в массовом порядке изъятие бракоразводных дел из консисторий. Отделу и Собору нужно было определить свое отношение к новой ситуации: введению гражданской формы регистрации брака и развода.

На заседаниях Отдела (протоколы № 27-30) был рассмотрен Церковно-карательный устав.

Церковное преступление было определено как "всякое противозаконное деяние, совершенное принадлежащем к Русской Православной Церкви лицом, так и неисполнение им церковных правил, постановлений и законов, воспрещенное, во время его учинения, церковным законом под страхом церковного наказания" (ст.1).^[26]

Ст.2. определяла, какие существуют виды наказаний для мирян:

Отдел II Устава определял пространство действия церковно-карательного устава.

Отдел III Устава был посвящен церковным наказаниям.

Отдел IV Устава определял условия вменения преступности деяний.

Следующая тема, которую рассмотрел Отдел (31 протокол) - О восстановлении в священном сане лиц, лишенных сана по суду. Был подготовлен доклад для вынесения на собор.

Во время перерыва в работе Отдела в виду неотложности решения вопроса о суде Св. Синодом была создана Комиссия для выработки временных правил о церковном суде. В состав Комиссии были приглашены митрополит Сергий ( в качестве председателя), проф. П.Лапин, И.Громогласов, С.Рункевич. Комиссия подготовила Временные положения о церковном суде и Объяснительную записку по этому вопросу. Считаем необходимым привести текст этой записки, которая объясняет проект, подготовленный этой Комиссией:

Объяснительная записка к положению о церковном суде.

I. Необходимость введения в действие временного Положения о Церковном суде

I. Необходимость преобразования действующего церковного суда следует признать установленной церковно-научным сознанием еще с шестидесятых годов прошлого века. Тогда же начата была и выработка правил нового церковно-судебного кодекса. Однако, с одной стороны неизбежная длительность работы вследствие недостатка надлежаще разработанного материала, с другой стороны происходившая смена направления в общественных и политических течениях, делавшая, в некоторых случаях, осуществление подготовленных уже проектов невозможным, - были причиной того, что до настоящего времени работа, начатая свыше пятидесяти лет тому назад, осталась незаконченной. По причинам этого же порядка и полугодовая работа Судебного Отдела Священного Собора не довела дела до завершения. Разве не имеется оснований к предположению, чтобы в остающийся двухмесячный срок занятий настоящего Собора дело преобразования церковного суда было закончено во всей полноте. Таким образом, приходится остановиться на заключении, что до следующего, по крайней мере, Собора церковный суд должен будет действовать на основании временных правил и положений.

С повсеместно происходящим ныне преобразованием органов епархиального управления прежний строй церковного суда, действовавший доселе, окажется разрушенным. Необходимо ныне же создать для церковного суда хотя бы временные органы, при посредстве которых он мог бы продолжать без перерыва свое благотворное в жизни действование. Правда, в настоящее время впредь до введения в действие нового Положения о церковном суде церковному суду дан приют в новых органах епархиального и высшего церковного управления. В соборном определении о епархиальном управлении сказано, что "впредь до учреждения судебных присутствий дела судебные и бракоразводные вверяются Епархиальным Советам" (ст. 58 прим.). В отношении же действования высшего церковного суда Священным Собором принято, что "все дела церковного суда, и в частности дела о расторжении церковных браков и признании их незаконными и недействительными, подлежат впредь до принятия Священным Собором Положения о церковном суде, рассмотрению и решению в Священном Синоде (соборное постановление 7/20 февраля 1918 года). Но такое положение дела, допустимое по крайней необходимости на самое короткое время, - как предполагалось на две-три недели, - не может, разумеется продолжаться в течение сколько-нибудь длительного срока без крайнего вреда как для церковного суда, так и для тех новых органов церковного управления, которым он временно поручен и которые по своему строю не приспособлены к производству церковного суда.

Все это вызывает необходимость незамедлительного организования церковного суда в новых условиях его действования ( ст.1). Этой задаче и отвечает представляемое Положение о церковном суде.

II. Вопрос о согласовании научно-юридического принципа об отделении суда от администрации и канонического принципа о единстве и полноте епископской власти

II. Первейшим и труднейшим вопросом церковно-судебной реформы всегда был признаваем вопрос о способе и формах осуществления в церковном суде общепризнанного начала об отделении области суда от области управления при необходимости сохранения в неприкосновенности канонического начала о единстве и полноте иерархической власти Епископа. В представляемом Положении этот вопрос разрешается а) установлением особых органов церковного суда и б) сохранением архиерейской санкции для решения Епархиального Суда с общим надзором за всеми судебными установлениями епархии и должностными их лицами.

III. Особые органы церковного суда

III. Необходимость для церковного суда органов, особых от органов церковного управления, в настоящее время следует признать окончательно установленной. И Предсоборное Присутствие, и Предсоборное Совещание, И Предсоборный Совет проектировали особые органы церковного суда. В таком же смысле высказался и Судебный отдел Священного Собора. Сам Священный Собор в своих определениях о высших органах церковного управления - Священном Синоде и Высшем Церковном Совете - предполагает наличие особого органа для высшего церковного суда. А в Соборном определении о епархиальном управлении прямо сказано, что "в каждой епархии существуют особые органы епархиального управления и епархиального суда". Настоящее Положение в соответствии с положениями предшествовавших ему проектов Предсоборного Присутствия, Совещания и Совета и Соборного Отдела, предусматривает трех родов органы церковного суда: Церковно-окружные суды для территорий одного или нескольких благочиннических округов ( ст.3), Епархиальный суд для епархии 9 ст.4) и Высший церковный суд - для всей Православной Российской Церкви ( ст.5 и 6).

Церковно-окружные суды учреждаются в цели приближения суда к населению - по крайней мере или преимущественно, для такого рода дел, которые, не имея общего значения, могли разрешаться в порядке примирительного разбирательства. Такого рода суды имеют уже за себя указание опыта в лице Благочиннических советов, отправлявших во многих епархиях и функции начального суда. Епархиальные суды выделяются из состава Духовных консисторий, а Высший церковный суд - образуется из состава Святейшего Синода.

Ведомство каждого из указанных органов церковного суда определяется самым существом дела. судам Церковно-окружным, удаленным от места пребывания епархиального архиерея и поставленных потому в необходимость самостоятельно обращать свои решения к исполнению, предоставляются дела с характером примирительного разбирательства, мелкого значения и преимущественно материальной природы, не затрагивающих иерархических сторон священного и церковного служения и ограничиваемые кругом обязанностей, не выходящих за пределы ведения приходских Благочиннических и Окружных собраний. Суду Епархиальному подлежит решение всех вообще дел, касающихся клириков и мирян, входящих в состав епархии, ха исключением дел а) предоставленных Церковно-окружным судам и б) касающихся лиц, подведомственных непосредственно Высшему Церковному Управлению. Высший церковный суд ведает дела по жалобам на Епархиальный суд и касающиеся лиц, непосредственно подведомственных Высшему Церковному Управлению. Имущественные и денежные споры о праве пользования церковными средствами распределены по разным степеням суда в соответствие с размером иска. Споры о сумме до 100 рублей предоставляются разрешению Церковно-окружных судов, до 1.000 рублей Епархиальных судов, свыше 1.000 рублей Высшего церковного суда, если спор касается средств, получаемых из общецерковной казны; что же касается средств епархиальных и приходских, то дела о них окончательно разрешаются о первых в Епархиальных судах и о вторых - в Церковно-окружных судах.

Избегая всяческих нагромождения без надобности должностей, настоящее Положение состав всех степеней церковного суда определяет в минимальном размере. Церковно-окружным судам предоставляется периодическое только действование, по мере действительной надобности; при них не положено и особой Канцелярии, в предположение, что производство будет простое и преимущественно устное, при котором достаточно будет одной книги для записи решений. Их организование зависит от благочиннических или Окружных собраний, которые без особых затруднений могут быть созваны в ближайшее же время.

Временные органы Епархиального и Высшего церковного суда могут быть образованы Епархиальным и Высшим Церковным Управлением, в некоторых случаях даже простым выделением, как, например, из Епархиальных советов, имеющих по две экспедиции, или из органов Высшего Церковного Управления, многочисленных в своем составе.

IV.Осуществление полноты архиерейской власти в церковном суде

IV. Архиерейская власть в церковном суде, утверждающаяся на Священном Писании (Мф. XVIII, 15-19; Иоан. XX, 23; I Тим.V, 19-20; Тит. II, 15) и определенная священными канонами (Апост. 32; I Всел. Соб. 5; IV Всел. Соб. 9; Карф. 29, 73, 117), в настоящем Положении осуществляется во всей ее полноте в том, что по всем решениям Епархиального суда епархиальному архиерею принадлежит решающий голос в отношении обращения судебного приговора к исполнению. Архиерей, не участвующий в рассмотрении дела, не может, конечно, принимать участия в его решении, наряду с членами суда, по той причине, что у него отсутствовали бы те незыблемые основания для внутреннего убеждения совести, которые естественно слагаются у каждого из судей, под влиянием проходящего пред их глазами судебного процесса в различных его стадиях. Не участвуя в судебном разбирательстве дела, архиерей не мог бы с точки зрения судебной справедливости произнести по совести приговор о виновности или невиновности подсудимого. Это может сделать только сам суд. Но в виду соединения в облагодатствованных руках архиерея всей вообще полноты духовной власти в епархии, невозможно было бы с канонической точки зрения допустить такое положение, чтобы Епархиальный суд осуществлял свои решения независимо от архиерея. Настоящее Положение о церковном суде разрешает доселе остававшийся не разрешенным вопрос о согласовании канонического принципа о полноте власти архиерея и юридического принципа об отделении суда от администрации - тем, что ограждает в одинаковой степени и независимость суда, - в постановлении приговора - и полноту архиерейской власти - в осуществлении решения суда. Суд, который не должен иметь на лице зрения, остается независимым в голосе своей совести; и архиерей, коему вверены души верующих, остается единственным полноправным распорядителем в епархии.

Этой основной статьей настоящего Положения ( ст.30) ограждается в достаточной мере принцип полноты архиерейской власти. Но этот принцип нашел выражение и в других статьях Положения: о сохранении суда непосредственно - архиерейского ( ст.2), об избрании председателя Епархиального суда ( ст.23); об утверждении состава Церковно-окружных судов ( ст.17), о рассмотрении всех их решений в ревизионном порядке ( ст.21), наконец, об общем надзоре епархиального архиерея за церковно-судебными установлениями епархии и должностными их лицами ( ст.14).

V. Применение положения о церковном суде

V. Настоящее Положение заключает в себе руководящие правила для устройства и производства церковного суда на новых основаниях при существующих условиях. Оно не представляет собой полного церковно-судебного кодекса и предполагает необходимость действования, при его руководстве, по существующим церковно-судебным постановлениям^[27].

Однако когда Отдел возобновил работу, митрополит Сергий, доложив Отделу о подготовленных Временных положениях, предложил не обсуждать их, а в срочном порядке завершить работу над Докладом Собору и вынести его на Собор.

После пасхального перерыва в занятиях Отдел продолжил 26 июня 1918 г. рассмотрение Устава о церковных наказаниях. Было рассмотрено 78 статей и принято 75 статей.

В Устав о наказаниях по предложению Председательствующего были внесены следующие дополнительные статьи, вытекающие из Соборного определения о мероприятиях к прекращению нестроений в церковной жизни.

"Виновный в противлении законной церковной власти и обращении при сем за содействием к власти гражданской подвергается: епископ, пресвитер и диакон извержению сана, клирик - исключению из клира, монашествующий сверх того лишению монашества, мирянин - отлучению от Церкви вплоть до раскания".

"Виновный в содействии проведению в жизнь распоряжений гражданской власти, враждебной Церкви, подвергается: епископ, пресвитер и диакон извержению из сана, клирик исключению из клира, монашествующий лишению монашества, мирянин отлучению от Церкви вплоть до раскаяния".

Подводя итог деятельности Отдела, необходимо отметить, что им была проделана огромная работа по вопросам крайне актуальным для того времени. Отдел располагал уже большим материалом, подготовленным Предсоборным Советом, однако этот материал готовился юристами, исходившими из ситуации дореволюционной России. В новых условиях документы требовали определенной корректировки. Отдел не имел ни времени, ни возможностей, ни достаточно четкого представления (и это весьма существенно) о направлении, в котором должны быть внесены коррективы.

Отметим, что новый проект устройства церковного суда представлял собой вполне законченную систему. Выборность и независимость судей осуществлялась во всех инстанциях. Однако положение епископа в этой системе даже при обсуждении в Отделе вызывала сомнения, в первую очередь у епископов.

Отдел сумел подготовить целый ряд документов для вынесения на Поместный Собор, однако Поместный Собор рассмотрел лишь три доклада Отдела.

Доклад Отдела "Об устройстве церковного суда" был опубликован вместе с "Временными положениями о церковном суде".

Приводим документ, который проясняет этот не очень понятный для членов Собора момент:

На Собор были вынесены доклады "Об устройстве Церковного суда" и "О поводах к расторжению церковных браков".

Доклад Отдела о церковном суде рассматривался на заседаниях с 151 по 158. Докладчиком выступил И.С.Стахиев. На 151 заседании докладчик И.С.Стахиев рассказал общие положения доклада. В докладе обосновывались общие положения о церковном суде. "Не только юридическая наука, но и современное церковное общественное сознание настоятельно требуют отделения суда от администрации".^[28]

"Соединение в одном установлении властей судебной и административной представляет весьма важные неудобства, так как при таком соединении одна и та же власть и предъявляет требования и осуждает последствия его неисполнения"^[29]

В докладе говорилось: "Вопрос о необходимости пересмотра всего церковного судоустройства вызван был реформой в 1864 году всего гражданского суда. <...> С тех пор этот вопрос интенсивно разрабатывался и был предметом обсуждения до последнего времени. В 1906 г. этим вопросом занялось Предсоборное присутствие. Оно признало начало светского суда и провело их в церковное судоустройство и судопроизводство. Эти начала суть отделение судебной власти от административной, равноправность сторон и учреждение судов, стоящих более близко к обвиняемому. <...> Провести в церковной области начало отделения суда от администрации Отдел признает невозможным ввиду особого характера епископской власти по церковным канонам. Поэтому Отдел, принимая за основание, что церковно-судебные дела должны как возникать, так и получать свое завершение с ведома епископа, но самый суд должен руководиться самостоятельно"^[30].

В докладе предполагалось, что все жалобы поступают к епископу, который определяет, где они будут рассматриваться, епископ принадлежит общий надзор за деятельностью всех церковно-судебных установлений и епископ утверждает решение суда или передает его в высшую инстанцию.

1. епископа ("дела, подведомственные единоличному епископскому суду, разбираются епископом непосредственно и без соблюдения особых формальностей; причем по самому свойству келейного суда, налагаемые за проступки епитимьи не должны носить гласного характера")

2. благочиннические (из 3 клириков, 2 мирян сроком на 3 года)

3. епархиальные (5 духовных, 3 мирянина сроком на 3 года)

4. церковно-областные (3 епископа, 4 клирика, 4 мирянина, в случаях по делам епископов - 3 епископа) высший церковный суд (кассационная инстанция из 4 епископов, 3 клириков и 3 мирян). В случае суда над епископом состав должен был быть увеличен в соответствии с церковными канонами до 12 епископов.

Судебная власть распространялась на всех клириков и мирян, принадлежащих к Православной Церкви.

При каждом церковно-судебном установлении предполагалось создание канцелярии. Лица, избранные в должности судий и духовных следователей, могли быть увольняемы от своих должностей не иначе, как по суду. Высший надзор принадлежал Патриарху.

Доклад вызвал бурные дебаты, наиболее болезненным местом в докладе был вопрос о месте епископа.

Первым выступил против проекта архиепископ Митрофан (Краснопольский). Он напомнил, что против реформы церковного суда выступал еще А.Лавров. Выступавший считал, что основной недостаток доклада - это несоответствие его канонам: "По ознакомлении с трудами Отдела каждый, кто стоит в вопросах церковного судоустройства на канонической точке зрения, приходит к такому выводу, что те основы, на которых построен церковный суд в докладе Отдела, далеко отводят его от канонических и церковно-исторических норм.".."

Он утверждал, что отделение суда от епископа приведет к отделению его от паствы: "Выработанный Отделом проект церковного судоустройства основан не на принципе приближения суда к епископу, а на принципе удаления от него. Епископу в этом проекте оставлено лишь формальное отношение к церковному суду. <...> Существо церковного суда уходит полностью от епископа, уходит самое главное - внутренняя, духовная сторона церковного суда^[31]. Может быть, при принятии обсуждаемого проекта мы приобретем лучшие формы церковного суда, но вместе с тем утратим самое главное - тесное общение епископа с его паствою, каковой утраты не заменят хотя бы самые совершенные внешние формы"...

В поддержку проекта выступил С. М. Раевский, настаивавший на проведении принципа отделения суда от администрации. Он говорил, что только этот принцип может получить поддержку у общества: "Если бы не было разрухи, то деяние Святейшего Собора 1917-1918 гг. о церковном суде было бы принято и приветствовано с восторгом всей необъятной Россией".^[32]

Защитить проект пытался и П. Д. Лапин. П.Д. Лапин также настаивал на проведении принципа отделения суда от администрации. Хотя каноны не знают принципа отделения церковного суда от администрации, однако в некоторых Православных Церквах это практикуется: "Рассматриваемый проект покоится на принципе отделения суда от администрации, и этот принцип проводится в нем через все инстанции церковного суда... Принцип отделения суда от администрации имеет важные преимущества перед принципом совмещения этих учреждений в руках одних и тех же органов, и он естественно, вытекает из самого существа дела. Администрация и суд ведают собственно разные дела. Администрация заботится о положительном или практическом осуществлении в жизни законов и о предупреждении их нарушений Предметом же деятельности суда являются споры о правах и действительные правонарушения. (Это почти цитата из выступления Заозерского на Предсоборном Присутствии - Е.В.). Прием деятельности суда и администрации также неодинаковы. Администратор в своей деятельности не так сильно стеснен формализмом, как судья, который, можно сказать, от начала и до конца судебного процесса решительно связан правилами и формальностями, отступление от которых делает недействительным самый судебный приговор. Затем, судебное беспристрастие, что особенно важно, скорее осуществимо при отделении суда от администрации, чем при совмещении этих функций в одних и тех же органах. Если одна и та же власть и предъявляет требование и сама же оценивает последствия его неисполнения, то она естественно может впасть в опасность нарушения судебного беспристрастия... проведение этого принципа желательно было бы и здесь, в церковном судоустройстве. И неудивительно, что в нынешнее время в некоторых Православных автокефальных Церквах мы встречаем опыты отделения церковного суда от администрации и в устройстве епархиального суда, и в устройстве суда высшего"^[33].

(Далее он привел примеры устройства суда в Сербском королевстве, где существует Великий духовный суд).

П.Д.Лапин обосновывал возможность изменения канонов: "Правда, каноны не знают принципа отделения суда от администрации. Каноны не имели в виду связывать церковную жизнь во всех ее подробностях и представляли Церквам право, как выразился в 12-м своем правиле Трулльский Собор, право преуспеяния на лучшее. В частности, каноны не воспрещают внесения в Церковь устройства порядков из государственной жизни, если они оказываются хорошими и целесообразными"^[34].

В качестве примера докладчик привел использование церковью римского права в судебных делах: "Необходимо лишь, чтобы при устройстве у нас церковного суда, при проведении и у нас в церковном судоустройстве принципа отделения суда от администрации, были соблюдены основные канонические начала, обязательная сила которых простирается на все церкви и при том на все времена...^[35]"

П.Д.Лапин считал невозможным устройство суда, при котором архиерей рассматривает все дела, а над ним существует лишь собор: "Каноническое устройство церковного суда во всех его подробностях является неосуществимым при условиях нашей церковной жизни... Епархии слишком обширны, епископы обременены массой дел... Соборы... не могут быть церковными трибуналами..."^[36]

Он высказался "за принятие проекта в его существе".^[37]

На 152 заседании 17/30 августа 1918 г. было продолжено обсуждение доклада. С подробным докладом выступил еп. Старицкий Серафим (Александров), который категорически возражал против независимости церковного суда от епископов.

Во-первых, у епископа отнимают право суда, предоставленное ему канонами. "Доклад, в котором от епископа отнимают то, что он имел и имеет по Божественному праву, получив это право преемственно через св. апостолов от основателя Церкви Господа нашего Иисуса Христа. Защитники того судоустройства, о котором идет речь в предложенном докладе, говорят, что тогда-де суд будет и независимый, и самостоятельный, и правый, суд будет коллегиальный. Так ли будет на самом деле?.. Епархиальный архиерей отстранен по этому проекту даже от председательствования в этом суде. Но ведь епископ и по Слову Божию и по церковным канонам есть единственный обладатель собственно судебной в Церкви власти и для его паствы нет другого источника церковно-судебной власти кроме архиерея".

Второе выдвинутое им положение состояло в том, что предлагаемое устройство противоречит практике других автокефальных Церквей, также он утверждал, что проект не соответствует "церковным догматам": "все решительно данные говорят за то, что во главе верховного суда стоит епископ, он не только руководитель, но и единственный в своей епархии для клириков судья"^[38]. Проект вызывал возражения выступавшего потому, что появляется новое лицо - судья. "Судья независим от епископа и в своей судебной деятельности становится самостоятельным носителем судебных полномочий".^[39]

Заседание 153 Собора было закрытое. На нем, в частности, было заявлено, что "Все наши узаконения рассчитаны на нормальную жизнь, с разной стороны все наши узаконения теряют силу, если воцарится порядок, устраняющий земное существование Церкви".

11/24 августа 1918 г. состоялось постановление Государственной комиссии при Комиссариате о закрытии всех духовно-учебных заведений, здания этих заведений объявляются собственностью государства.^[40]

На заседании 154 вопрос о церковном суде был включен в повестку, однако не рассматривался. Собор был занят обсуждением изменения положения Церкви в стране и искал способы повлиять на это положение.

На этом заседании был поднят вопрос о церковном суде, но не как о необходимом органе правосудия, а как о способе оказывать воздействие на гонителей Церкви, которые еще вчера значились по документам православными. Как сказал В.И.Зеленцов, "гонители Церкви вышли из недр самой Церкви, попустители гонений и насилий - тоже вышли из Церкви. По власти, от Бога данной, епископы имеют право судить их, и по долгу своего звания обязаны судить их. И Священный Собор обязан сказать, что пришла пора суда церковного над гонителями веры и Церкви, их пособниками и попустителями"^[41].

На заседании 155 21 августа /3 сентября 1918 г. Собор продолжил рассмотрение доклада о суде.

Выступавший С. Г. Рункевич отметил, что "В настоящих обстоятельствах при речи о реформах по переустройству церковных установлений уста смыкаются. Но мы живем надеждою, и в этой надежде будем продолжать обсуждение доклада об организации церковного суда"^[42].

Выступления о неканоничности представленного проекта заставили С.Г.Рункевича вновь привести историческую справку о почти полувековой подготовке реформы духовного суда. Он отметил, что проект - это результат работы многолетних комиссий, в которых участвовали канонисты: "В виду произносимых здесь речей между прочим о том, что отделение в Церкви суда от администрации не необходимо и неканонично, я счел нужным привести эту историческую справку. Она говорит о том, что возражения, слышимые ныне, были заявлены на самых первых порах обсуждения реформы церковного суда, тем не менее, все комитеты и совещания, занимавшиеся вопросом о преобразовании Церковного суда, приходили к решению об отделении в Церкви суда от администрации."^[43]

С.Г.Рункевич попытался объяснить, почему 53 года вопрос о церковном суде не находит своего разрешения: "Весь вопрос сводится к согласованию двух принципов: принципа отделения суда от администрации и принципа обеспечения полноты епископской власти".

Время, когда судебная власть сосредотачивалась в руках епископов, было ограничено: "Позволю себе напомнить, что в патриархальную эпоху судебная власть сосредотачивалась в руках епископа не только по праву, но и по факту, в действительности. Но затем, с расширением пределов епископии и ростом церковной жизни, оказалось, что один епископ не может фактически осуществить судебную свою власть во всей полноте. Появляется ему на помощь пресвитерион, на участие которого в суде есть указания уже св. Игнатия Богоносца, затем - диаконы, о чем речь идет в Апостольских постановлениях, и, наконец, миряне, упоминаемые там же. С V в. в Церкви появляются уже особые судебные установления - Священный суд с председателем хартофилаксом, иногда и епископом. Возникают и особые судебные должности. Постепенно совершается централизация Церковного суда и появляются инстанции Церковного суда - суды епархиальные, митрополичьи, подпатриаршие. Наконец, суд совершается и на Соборе. Твердо сформировываются три инстанции Церковного суда: и в настоящее время мы встречаем эти три инстанции в церквах Константинопольской, Антиохийской, Александрийской. Аналогии особых судебных установлений мы имеем в Константинопольской Церкви, в Сербской, в Австро-Сербской, Элладской. И вот теперь Собору предстоит разрешить мучительный и длительный вопрос об устройстве Российского Церковного суда: остается ли суд в прежнем положении или будет иметь особые установления? За особые установления, несмотря на резкие возражения, говорит, как я уже сказал, вся история реформы. Сказал, в сущности, свое слово и сам Священный Собор, образовавший административные учреждения, в которых не оставлено место для суда."^[44]

Против проекта выступил А.Г.Куляшев на 156 заседании: "Я не могу принять этот доклад, во-первых, потому, что проектируемое отделение суда от администрации не знает история Церкви ни первых веков, ни периодов Вселенских Соборов; во-вторых, потому, что центр тяжести в предложенном судоустройстве от епископа переносится к судебным учреждениям; в-третьих, потому, что церковный суд по проекту покоится не на канонических, а на юридических основах"^[45]. Выступление А.Г.Куляшева носило очень резкий и эмоциональный характер и, как выразился сам докладчик, "моя речь направляется против Ф.Г.Гаврилова и владыки Сергия, митрополита Владимирского... положения (высказанные митрополитом Сергием) далеки от истины, они не выдерживают критики..."^[46].

В защиту проекта выступал митрополит Сергий и Ф.Г.Гаврилов. Они оба отмечали, что рассмотрение проекта было неоправданно затянуто и настаивали на том, что подготовленный проект - не принципиальная реформа суда, а попытка его усовершенствовать. "Что такое доклад об устройстве церковного суда? Это ряд вопросов Собору по общим положениям, о том, как должен быть устроен церковный суд. Как ответит Собор на эти вопросы, так будет и переработан и наш Устав о церковном суде, который давно готов", - заявил митрополит Сергий на 157 заседании Собора.^[47] И.С.Стахиев в своем выступлении подчеркнул, что "доклад Отдела о церковном судоустройстве является собственно небольшим проектом, который не производит радикальной реформы церковного суда, а лишь вносит в него небольшие улучшения..."^[48]. Обосновывая необходимость устройства суда, председателем которого не являлся бы епископ, митрополит Сергий отмечал, что ни епископ, ни тем более митрополит не может быть председателем суда в силу исключительной загруженности. Русские условия значительно отличались от условий существования Церквей на Востоке. "На Востоке епархии малы. Отношения между епископом и паствою близки, патриархальны. Епископы и паства представляют собою одну семью, в которой епископ - отец, а паства - его дети. При таком положении странно было бы и говорить о разделении суда и администрации в Церкви. Но представьте себе, как можно, не закрывая глаз на современное положение у нас правящего епископа, обременного при обширности наших епархий, массою дела, заставлять митрополита непременно председательствовать в суде, входить во все судебные дела. Митрополит не может взять на себя постоянно председательствовать на суде. И нарушения канонов тут не будет. Где есть правда и разум, там нет нарушения канонов"^[49].

При постатейном голосовании проекта (на заседании 158) много поправок пытался внести С.Г.Рункевич. Однако большинство статей было принято в редакции Отдела. П.Д. Лапин настаивал на том, что епископ может быть председателем епархиального суда. И хотя это положение было отвергнуто в Предсоборном Присутствии, собор принял предложение П. Д. Лапина о возможности личного председательства епископа в епархиальном суде в виде отдельной ст. 16: "Епархиальный Архиерей председательствует в Епархиальном суде, когда найдет нужным, лично".^[50]

П.Д.Лапин внес поправку, которую поддержал и митрополит Сергий, о праве митрополита председательствовать на областном суде. Статья о председателе Церковно-областного суда была изменена: "Председателем Церковно-Областных Судов могут быть только Архиереи, избираемые членами сил Судов из своей среды и утверждаемые в должности Митрополитом области. Митрополит, когда найдет нужным, председательствует в заседании Суда."^[51]

Когда Ф.Г. Гаврилову пришлось подводить итог обсуждения Доклада, он отметил, что проект встретил только два серьезных возражения: это, во-первых, будто бы настоящим проектом церковного суда нарушаются права епископской власти и, во-вторых, указывалось на дороговизну содержания вводимых церковных судов. Докладчик считал, что "при известном уменьшении все инстанции церковного суда можно сконструировать так, что они почти ничего не будут стоить Церкви."^[52]

Стремительное наступление на Церковь, которое повели большевики, расстрелы членов Собора, угроза арестов, изъятие церковных зданий, в том числе и помещений, где проходил Собор, - все это привело к быстрому свертыванию работы Собора.

На 167 заседании Собор утвердил Доклад Отдела о церковном суде в той редакции, которую составил Редакционный Отдел. Как сказал Председательствующий:

"Доклад Отдела об устройстве церковного суда Священным Собором рассмотрен. Теперь мы имеем суд скорый и милостивый. Предлагаю Священному Собору благодарить за доклад и твердую его защиту".^[53]

Основное отличие этой редакции от предложенной Отделом - признание права епископа, митрополита и патриарха быть председателями на соответственных степенях суда. Таким образом, идея отделения администрации от суда оказалась значительно скорректированной. Митрополит Арсений (Стадницкий) сообщил, что доклад будет передан Совещанию епископов.

Однако и в такой редакции Постановление Собора не было принято Совещанием епископов, так как в нем было отмечено несоответствие канонов и умаление епископской власти.

Сохранился и список поименного голосования^[55]. Он представляет, несомненно, огромный интерес, потому что дает понять отношение каждого из епископов к рассматриваемому вопросу. В списке согласных с решением Собора первой стоит подпись патриарха Тихона, второй - митрополита Сергия, далее идут подписи митрополита Агафангела, митрополита Кирилла, епископа Симона, епископа Зосимы, епископа Евфимия, епископа Павла (таким образом, за - 8 человек).

Против - 32. Первым идет митрополит Арсений, затем - архиепископ Евлогий, архиепископ Михаил, архиепископ Иоасаф, архиепископ Серафим, архиепископ Назар, архиепископ Анастсий, епископ Никандр, епископ Никодим, епископ Филофей, епископ Нафанаил, епископ Нестор, архиепископ Митрофан, Тихон, епископ Уральский, епископ Феодосий, епископ Палладий, епископ Александр, архиепископ Дмитрий, епископ Евфимий, епископ Павел Уссурийский, еп. Владимир, еп. Аверкий, Серафим, еп. Стадницкий, архиеп. Иоаким, еп. Анатолий. Анатолий, епископ Чистопольский, сначала записался в список согласных, а потом написал, что он воздержался.

Совещание епископов предполагало дальнейшую работу над проектом Устава о церковном суде, однако эта работа не была продолжена. Таким образом, реформа церковного суда не состоялась.

Выработанные Отделом проекты, не рассмотренные Собором: Устав об устройстве церковно-судебных установлений и Церковно-Карательный Устав - были переданы на рассмотрение Высшего Церковного Управления.

Однако, по-видимому, Высшее Церковное управление не вынесло по этому вопросу, как и по целому ряду других проектов, подготовленных отделами, решения.

Работа над проектом реформы церковного суда, затянувшаяся почти на полстолетия, не получила завершения. Можно отметить постоянное участие Сергия (Страгородского), будущего патриарха, в этой работе. Сторонники проекта аргументировали свои позицию не столько церковными канонами, сколько учетом реальной ситуации в Русской Церкви. Среди сторонников проекта мы видим и патриарха Тихона, и митрополитов Агафангела и Кирилла.

Противники проекта ссылались в первую очередь на церковные каноны, которые говорят исключительно "о святительском суде", и настаивали на исключительных правах епископа в суде.

Возможно ли было объединение разных позиций по вопросу о церковном суде? Как показывает судьба доклада Отдела о поводах к разводу, и Совещание епископов, и Отдел были готовы к поиску компромиссного решения. Но нельзя не видеть и твердости определенной части архиереев в неприятии такой реформы суда, которая вела бы к ограничению их судебной власти и созданию внешнего контроля над деятельностью епископата.

Нельзя не отметить, что отсутствие соборного определения о церковном суде пагубно сказалось на церковных событиях первых лет советской власти. Вероятно, проведение реформы церковного суда могло бы предотвратить церковные расколы. С другой стороны, кто знает, как бы могли воспользоваться институтом церковного суда большевики в новых условиях?