К молодежи нужен неформальный подход

Иерей Андрей Ромашко

- Отец Андрей, расскажите, как возник Ваш Отдел?

- Отдел был образован решением Епархиального Совета в 2002 году, сразу после Всероссийского съезда православной молодежи. Как молодого священника, который интересовался молодежными проблемами, меня назначили руководителем этой структуры. Постоянных сотрудников в Отделе – двое. Остальные работают у нас на общественных началах.

- Какие формы работы с молодежью Вы используете?

- Самый первый замысел, который мы воплотили – еженедельные молодежные встречи. Это своеобразный клуб, где встречается и общается православная молодежь. Каждый воскресный вечер, разумеется, если нет всенощной на понедельник, мы собираемся в трапезной кафедрального Вознесенского собора. На встречи приходит около ста человек. Среди них есть и те люди, которые давно ходят в храм и стремятся к общению в своей молодежной среде, и те, что приходят из любопытства, впервые заинтересовавшись Православием. Веду встречи я. Сначала в продолжении получаса – сорока минут мы ведем беседу, посвященную событию отмечаемого церковного праздника или разбираем Евангелие, прочитанное за Литургией, или обсуждаем какой-то животрепещущий вопрос. Затем проводим чаепитие, в ходе которого молодежь может пообщаться со мной и друг с другом, попеть, поиграть на гитаре. Эти беседы у нас начали проводиться даже раньше, чем был создан Молодежный Отдел. На мой взгляд, такая форма работы очень эффективна, особенно в условиях крупного города, где православная молодежь нуждается в неформальном общении со сверстниками. Естественно, там, где есть молодые люди, складываются новые семьи. Слава Богу, у нас сыграли уже больше десяти свадеб. Часть ребят познакомились в клубе, часть на других наших мероприятиях. Наш опыт переняли еще несколько храмов – два или три городских и два сельских прихода. Они также начали проводить молодежные встречи. Где-то они проходят после Литургии, где-то по вечерам.

Мы совершаем молодежные службы. Скажем, отправляя ребят в армию, служим молебен. Также поступаем перед какими-то нашими мероприятиями, служим молебен при начале всякого доброго дела.

Еще одна форма нашей работы появилась как раз после Всероссийского съезда православной молодежи, где были озвучены все современные идеи молодежного служения. Два года подряд мы проводили епархиальные молодежные съезды. К участию в них приглашали ребят из соседних епархий, приезжали оттуда и некоторые из батюшек, занимающиеся работой с молодежью. Обычно все это происходило в три последних дня августа - с праздника Успения Пресвятой Богородицы до 1 сентября на базе одного из епархиальных лагерей. В это время дети оттуда уже уезжают, и мы имеем возможность собирать здесь молодежь.

Каждый день начинается с богослужения, а затем ведется интеллектуальная работа. Ребятам читают лекции самые разные люди – и священники и миряне, которые занимаются различными церковными проблемами, например вопросами защиты нерожденных детей, противодействием сектантству, православным богословием. Читались лекции по истории Новосибирской епархии. Практиковалась и другая форма работы – ребята сами продумывали проекты молодежного служения, т.е. что бы они сами могли и хотели бы сделать в Церкви. Потом они эти проекты защищали. Часть проектов действительно пошли в работу, хотя некоторые из них были несколько фантастическими. Ребята, которые их придумывали или сами участвуют в реализации проекта, или, если они уже обзавелись семьями и не имеют возможности живого и активного участия, поддерживают нас идейно.

В нынешнем году мы уже в четвертый раз проводим молодежный лагерь. Каждый год в него приезжает до ста человек. Продолжительность смены - две недели. Мы заезжаем в один из епархиальных лагерей и проводим работы по его ремонту и благоустройству. У нас, например, есть епархиальный лагерь «Радонеж», где одна половина территории действующая, а другая половина завалена буреломом. Еще в перестроечное время лагерь был запущен и заброшен. Сейчас требуется ремонт корпусов, очистка территории от кустарника, сухостоя и поваленных деревьев. Распорядок нашего двухнедельного пребывания в лагере строится так: первая половина дня - труд, вторая – интеллектуально-развлекательная. Проводятся спортивные соревнования, концерты, ходим купаться. Также приезжают разные интересные люди с лекциями. Те ребята, которые работали во Всероссийском православном Феодоровском молодежном городке, выступают и рассказывают сверстникам о своих впечатлениях.

Для участников пребывание в лагере бесплатно, нас кормит епархия за то, что мы работаем. Человек может приехать на два-три дня, если не имеет возможности пробыть всю смену. В этих лагерях ребята тоже знакомятся и там тоже складываются семьи.

- Вы говорили о том, что есть проекты, придуманные и реализованные молодежью. Можно привести какие-то примеры?

- Например, молодежный туристическо-паломнический кружок. Идея эта возникла очень давно, когда наши ребята ездили в Томск, где находится много православных святынь. Ехать на автобусе накладно для студентов. Ребята просто брали палатки и на перекладных – где-то на электричках, где-то автостопом, ночуя в палатках, добирались к томским святыням – к часовне блаженной Домны Томской, в Алексиевский Богородицкий мужской монастырь, где находятся мощи праведного Феодора Томского. Такие поездки совершались уже несколько раз. Появились даже свои гиды, которые, хорошо изучив маршрут следования, познакомившись с местными священниками, знают, где можно переночевать, у кого можно попросить совершить молебен, провести экскурсию. Такие путешествия совершались группами по пять-семь человек.

После крестного хода в селе Красный Яр

Вскоре этого показалось мало, захотелось чего-то большего, в большем, если можно так сказать, отрыве от цивилизации. Мы обратились к опыту алтайских миссионеров. Алтай – благодатное место с удивительной природой, где некогда очень эффективно действовала православная миссия, возглавляемая преподобным Макарием Глухаревым, а потом святителем Макарием, митрополитом Московским. Практически все значимые места на Алтае исхожены православными миссионерами. Мы решили провести поход-паломничество по стопам алтайских миссионеров, но не так как сейчас проводятся паломнические туры на комфортабельных автобусах, а своими ногами пройти путем алтайских апостолов с рюкзаком за плечами, терпеть те же тяготы, которые они терпели. Такой поход мы проводили уже дважды, в этом году будет третий. Он очень интересен с точки зрения знакомства с бытом алтайцев. Открываются парадоксальные вещи – люди, которые живут на Алтае нам кажутся дикарями, а оказалось, что они еще более верующие, чем мы. Однажды мы набрели на небольшой домик, затерянный в тайге – так называемое зимовье. Он представлял собой избушечку, крытую корой, внутри две лежанки, место для собаки, печка, немного припасов. Обычно там живут охотники или пастухи, которые на все лето или на всю зиму уходят в горы и пасут там стада. Нас поразила там обстановка – все уставлено иконочками, на стене огромный календарь с портретом Святейшего Патриарха. Где еще в Сибири в зимовьях найдется такое? У нас вера практически вытравлена, а там люди верят искренне. Нам приходилось говорить с местными жителями и мы им задавали провокационный вопрос: какой вы веры? Они отвечали: «мы – христиане. У нас отцы и деды были христианами и мы тоже христиане». Христианству на Алтае не больше двухсот лет - примерно столько лет назад начала действовать здесь православная миссия, а люди органично воспринимают себя православными. Они уже совершенно забыли о своем язычестве, хотя сейчас предпринимаются попытки его возродить. Но эти попытки наталкиваются на сопротивление особенно в самом дальнем Усть-Логанском районе Алтая потому что там люди были просвещены нашей православной миссией.

Очень интересно и неожиданно было, спустившись к какому-нибудь дальнему селению - не больше ста дворов, обнаружить там православный храм, который алтайцы построили сами. У нас в райцентрах совсем недавно открылись храмы, а здесь в небольшом затерянном в тайге селении люди сами своими руками построили храм. Служение священника там – настоящий подвиг. Батюшка один на весь район. У него один храм за одним перевалом, другой - за соседним, а между ними опасные труднопроходимые дороги.

Для нас очень важны и интересны были встречи с этими священниками. Как-то мы оказались в храме, где служит священник отец Макарий – родом алтаец. Служит частью на славянском, частью на алтайском языках. В его библиотеке мы увидели такие книги, каких в Новосибирске не встречали, например, «Миссиология» на английском языке – издание Элладской Церкви. Конечно, когда мы туда пришли, Воскресная школа, где он нас поместил переночевать, превратилась в избу-читальню.

Походная жизнь, когда мы вместе молимся, сидим у костра, едим из одного котелка, сближает. С одной стороны проявляются все негативные качества людей, сразу видно кто чего стоит, а с другой – православная молитвенная обстановка, в которой мы там пребываем, очень сплачивает ребят. Тех, с кем я ходил в поход, я уже знаю, я им могу доверить все что угодно. Для меня как пастыря это уникальный опыт. Одно дело, когда я им читаю проповедь и вижу только глаза, другое – когда могу с ними общаться круглосуточно.

Еще одна интересная форма работы у нас – это церковно- историческая экспедиция. У нас на территории епархии некогда было больше трехсот храмов. В основном они были деревянными и сейчас разрушены. Кое-где еще остались каменные здания. Где–то эти церкви восстановлены, кое-где от них сохранились фундаменты, но в основном они исчезли, и люди даже забыли их прежнее местоположение. Зачастую местные жители уже даже не помнят, как храм назывался. Мы себе поставили задачу водрузить кресты там, где стояли храмы. Ежегодно мы выезжаем в два-три места. Кое-где уже и следов фундамента нет, кругом чистое поле и найти место, где стоял храм очень непросто.

У нас была очень интересной первая поездка, когда мы приехали на Обское водохранилище, на дне которого находятся затопленные деревни. На гладью воды возвышается остров, на котором находятся остатки храма. Фактически этот остров образовался из фундамента храма, он имеет четырехугольную форму. По благословению Владыки мы установили там крест. Опросили местных жителей кто что помнит об этой церкви о ее священниках. Кое-что мы выложили в Интернет и неожиданно получили отклик от внука одного из этих священников. Он сейчас преподает в Московском Государственном Университете и знать не знал, что его родственники из Сибири. Его дед священник был репрессирован, в семье об этом не упоминалось, и человек чудом узнал, что его предок служил в селе Красный Яр Новосибирской области. В другом селе мы даже нашли бабушку, которая четырнадцатилетней девочкой пела на клиросе в церкви, разрушенной в советское время.

С хранительницей иконы

Поразительно, что народная память хранит те негативные события, которые произошли с людьми, разорявшими храмы: один спился, другой застрелился или повесился. Об этом нам рассказывали в каждом селе, каждой деревне. Во многих селах сохранились храмовые иконы, и жители обещают, если будет восстановлен храм, вернуть их приходу. Мы эти иконы фотографируем, публикуем снимки. Порой встречаются большие иконы, явно ранее находившиеся в иконостасе. Экспедиции проходят в походных условиях и, сближая ребят друг с другом, знакомят их с историей родного края.

- Как Вы относитесь к такой форме взаимодействия с молодежью, как проповедь на рок-концертах?

- У нас в Новосибирске практически нет молодежи, которая увлекается и роком и Православием. В Москве и Питере, скорее всего, она имеется. Там, если кто-то знает рок-культуру и умеет увлекательно общаться с молодежью, как например о.Андрей Кураев, то пожалуйста, проповедуй. Но выходить с проповедью всем подряд к кому попало, мне кажется бессмысленным. Чаще всего мы работаем с теми людьми, которые уже в Церковь пришли и нужно, чтобы они остались в храме. Мы работаем с нецерковной студенческой аудиторией. Во многих ВУЗах у нас есть студенческие православные кружки. Раз в месяц мы собираемся и общаемся – иногда в общежитии, иногда в пустой аудитории. На встречи приходят десять-пятнадцать человек. Это скорее клубы любителей Православия. К сожалению, у нас в Новосибирске, после долгих лет безбожия отношение к Православию в большинстве случаев негативно-подозрительное. Мало священнику придти в молодежную аудиторию в рясе с крестом, чтобы его зауважали.

- Каков возраст тех с кем вы работаете?

- С семнадцати до тридцати, хотя часто приезжают ребята помоложе – лет с четырнадцати. Есть и несемейные молодые люди, которым слегка за тридцать и они с удовольствием участвуют в наших программах.

С подростками ведется отдельная работа, где смешаны военно-патриотическое и туристическое направления. Известно, что существует проблема: закончив Воскресную школу в двенадцать-тринадцать лет дети прекращают общение со своим приходом. Им уже не интересно заниматься тем, чем занимается Воскресная школа. Там обычно преподают женщины, изучают вышивание, бисероплетение и т.д., что повзрослевшим мальчикам, да и девочкам уже совершенно чуждо. Мы попытались создать такое место, где бы выпускники Воскресной школы могли бы продолжать общаться, пусть не так академично, как в Воскресной школе. Мы не преподаем им историю Церкви и Закон Божий, а просто с ними общаемся на темы, которые им важны. Ходим в пешие походы, немножко скалолазанием занимались, правда у нас в Новосибирске нет для этого больших возможностей, пробуем водный туризм. Мы стараемся всеми силами ребятишек удержать. Пережив с нами критический подростковый возраст с 14 до 16 лет, они приходят уже на молодежные встречи, им становится интересно общаться со взрослыми.

В принципе, заниматься с молодежью можно как угодно – организовывать братства, кружки по интересам, клубы. Важно, чтобы молодежь чувствовала, что она не одинока, что она кому-то интересна. Нужен неформальный подход. Просто говорить: молись, спасайся, читай акафисты и каноны – мало. Гораздо ценнее возможность общаться со священником и своими сверстниками, получать ответы на свои вопросы, а главное вместе делать какое-то общее дело. Может быть оно не будет иметь форму привычных церковных послушаний, но важно чтобы это общее дело реализовывалось в православной атмосфере, в среде единомышленников. Конечно, мы стараемся не заниматься вещами отвлеченными. Надо чтобы совместная деятельность молодежи имела живую связь с Церковью.

версия для печати