Мы снова вместе. Часть 2

– Перед подписанием Акта о каноническом общении мы обращались к священнослужителям и прихожанам с просьбой поделиться своими чувствами, ожиданиями и, может быть, сомнениями. Историческое событие совершилось, и нам бы хотелось узнать, какие чувства Вы испытываете теперь, после воссоединения Русской Православной Церкви.

– Мои чувства совершенно невозможно описать. Мы жаждали, желали этого единства давно. И многие, многие священники Русской Православной Церкви за границей ожидали этого события. Мы, конечно, приближались к моменту воссоединения с великой надеждой. Я сподобился причаститься прямо из чаши, которую держал Святейший Патриарх. Это была великая радость для меня, недостойного.

И теперь мы от всего сердца надеемся, что Русская Православная Церковь сможет восстановить ту огромную миссионерскую работу, которую она прежде проводила в Соединенных Штатах Америки. Надеемся, что Русская Православная Церковь воспомянет те великие труды, которые подъял на себя преподобный Герман Аляскинский и валаамская братия, ту широкую миссионерскую деятельность, которую осуществлял святитель Иннокентий, митрополит Московский, апостол Америки и Аляски, и, конечно же, Святейший Патриарх Тихон. Думаю, что настало время предпринять подобные усилия в этом направлении. Надо чтобы Русская Православная Церковь снова стала Церковью миссионерской, чтобы она принесла определенного рода жертву ради обращения американцев в Православие.

Я говорю от лица тех, которые поддерживают воссоединение и радуются ему. И мы очень надеемся, что такого рода усилия на почве миссионерства будут предприняты.

– Вы сейчас больше говорили о том, чего вы ожидаете от Русской Православной Церкви. Но ведь Церковь в России возрождается, восстанавливается после гонений. Чего мы можем ожидать от вас, американских православных? Что вы можете предложить нам?

– Не знаю, что могли бы мы предложить. Мы слишком немощны по сравнению с тем, что мы видим здесь. Да, верно, в Джорданвилле печаталось много церковных книг, да, многие подвижники Русской Зарубежной Церкви были выдающимися личностями. Они сохранили веру и неповрежденной передали ее матери – Русской Церкви. Были времена, когда у вас было совсем мало духовной литературы, и мы делали, что могли, для того чтобы заполнить этот вакуум. Но сейчас все изменялось. И теперь мы нуждаемся в ваших молитвах и в вашей помощи.

Мы, например, очень высоко оценили труд Сретенского монастыря в переводе книги приснопамятного архимандрита Иоанна (Крестьянкина) «Господь да благословит вас». Мы читаем эту книгу на нашей монастырской трапезе. Мы надеемся, что это начинание Сретенского монастыря получит дальнейшее развитие и углубление. Это очень важное событие в возобновлении миссионерской деятельности на Западе Русской Православной Церкви – перевод книг на родные языки православных Запада.

– Вы читаете наш сайт? Что вам больше всего там нравится?

– Прежде всего, прекрасные фотографии. А недавно у вас появилась еще и замечательная английская версия. Теперь мы можем видеть иконы святых, празднуемых каждый день года, в английской версии вашего календаря. И, конечно, замечательные статьи, которые очень полезно читать изучающим русский язык.

– Отец Владимир, вы, кажется, из Канады?

– Из Канады. Из Торонто. Я настоятель Троицкого прихода Русской Православной Зарубежной Церкви. Наши архиереи говорят, что это самый большой приход за рубежом. Больше, чем в Сан-Франциско, чем в Нью-Йорке, чем в Вашингтоне, чем в Австралии… Торонто – большой иммиграционный центр.

– Где, как говорят, больше всего выходцев с Украины?

– Да, это так. Но люди, которые приехали с Украины пятнадцать-десять-пять лет назад, приходят к нам, в наш русский храм. У нас служат по-церковнославянски, у нас соблюдается старый стиль, у нас все то, к чему они привыкли у себя на родине, в Украинской Православной Церкви. За рубежом часто встретишь и скамейки в храме, и безбородых священников… А борода, кстати, у многих ассоциируется с русскостью. Но не все новые иммигранты относятся к русскости с большим уважением. Есть носители совершенно иного духа. А вот украинцы, в основном, приходят к нам, в наши храмы. Наши зарубежные храмы переполнены и украинцами, и русскими, и другими славянами, и вообще представителями разных национальностей. А вот сугубо украинские православные приходы… у них нет такого возрождения, нет такого количества молящихся.

– Сейчас, беседуя с сослужителями, вы сказали, что в Москву приехала половина церковного совета. Какие чувства вы и ваша приехавшая сюда паства испытываете на следующий день после подписания Акта?

– И радость, и счастье. Я кому-то сказал, что такое случается раз в жизни. А наш староста мне возразил, что такого рода Акт, такое событие случается очень редко в истории Церкви и в истории человечества. Это действительно историческое событие. И знаете, особенно украсило это событие выступление вашего Президента – Владимира Владимировича Путина. Это было не просто дежурное, короткое, сухое поздравление. Это было серьезное выступление, целая речь, произнесенная от души. И это тоже нас очень тронуло.

Мы вообще к вашему Президенту с уважением относимся. Как-то мы посетили Афон сразу после его паломничества на Святую гору. И русские монахи нам говорили, что он всех очаровал. И не только русских монахов в Пантелеимоновом монастыре, но и греческих монахов в Киноте, в Иверском монастыре… Не каждый день приезжает глава великого государства в такое святое место и совершает паломничество.

Вот и во время подписания Акта мы восприняли его как искреннего и православного человека. И его присутствие в храме Христа Спасителя, и его выступление произвело очень большое выступление на всех. И на меня тоже.

-Теперь, когда Акт подписан и ваши священнослужители могут служить в наших храмах, а прихожане могут исповедоваться и причащаться с нами вместе, что вы чувствуете?

– Во-первых, конечно, должно пройти какое-то время, чтобы прекратилось, наконец-то, вот это «мы» и «вы», «наши» и «ваши». Сейчас пока еще постоянно употребляется эта лексика. Но в итоге, естественно, она отойдет в прошлое. Но над этим нам всем надо совместно трудиться и совместно молиться. Надо делать это доброе дело вместе.

Что же касается лично меня, то я, конечно, очень-очень рад. И сегодня, когда я был на службе у протоиерея Валентина Асмуса, а мы служили вместе, я думал: вот какая радость великая – наконец-то узрели единство Русской Церкви! Я почувствовал, что сам я изменился внутри. Это каким подписанием надо подписать, чтобы самому измениться?! Меня это даже как-то и настораживает в отношении себя самого.

Что же касается нас всех, как в России, так и за рубежом, всего мира, то мы, я думаю, еще даже и не можем в эти ближайшие дни оценить это событие по-настоящему.

– Вы из семьи эмигрантов?

– Я из семьи эмигрантов. Я родился в Москве, мои родители эмигрировали в 1977 году. Сначала в Соединенные Штаты, а потом – в Германию, где я крестился, а затем принял священство.

– Вы крестились в детстве?

– Нет, я крестился в студенческие годы.

– А у вас были какие-то сомнения в выборе юрисдикции, то есть пойти в Зарубежную Церковь или приход Московской Патриархии?

– Конечно. Я принял священство в 1990 году, уже после празднования тысячелетия Крещения Руси. Оно было, конечно, знаменательным событием. Я даже некоторое время раздумывал: стоит ли мне в Зарубежной Церкви принимать священство? Потому что я с самого начала был убежден, что должно произойти восстановление единства. Но я лично был очень привязан к владыке Марку, и верил, и надеялся, что он «вырулит» всю эту ситуацию, верил в то, что мы все, в том числе и я, не окажемся на задворках истории. Ведь владыка был самым главным «моторчиком» переговорного процесса. И я уже тогда имел надежду на то, что сейчас и произошло. И поэтому в начале своего священства я остался верным лично владыке Марку как своему духовному отцу.

– Сам владыка Марк, как он говорил, пришел в Православие через изучение русской культуры. Это традиционный путь для немцев?

– Нет. Скорее, традиционный путь для немцев – это православная эстетика. Им нравятся наши храмы. В храмах красиво поют, храмы красиво выглядят. И потом через всю эту красоту, а при всей кажущейся рациональности немцы очень эмоциональны, они приходят к Православию. Через благолепие, через литургию. А уж потом они начинают заниматься русской культурой.

Вообще-то, немцы не очень часто переходят в Православие. Это явление, скорее, маргинальное. Но в каждом приходе есть несколько этнических немцев. Европейцы, в отличие от американцев, вообще «тяжелее на подъем». Но существует и служба на немецком, и все богослужебные книги на немецком есть. Есть и священники из немцев.

– Как откликнутся ваши германские приходы на это событие – подписание Акта?

– Молитвенно. И у нас в Германии начнутся совместные службы. Первая такая служба состоится в Штуттгардте. Там есть капелла-усыпальница королевы Екатерины Павловны, дочери Павла I и сестры Александра I, которая была замужем за королем Вюртембергским. Она умерла в Германии в достаточно ранних летах, и ее супруг, король Вюртемберга (сейчас это федеральная земля Вюртемберг, а тогда было королевство), на месте срытого им же фамильного замка построил над Штуттгардтом, на холме, православный храм – усыпальницу своей жены, где он и сам почивает, и их дочь. Храм перешел во владение государства в 1918 году, когда была экспроприация королевского имущества. Усыпальница была королевской и находилась не в ведении Церкви, а в ведении Вюртембергского королевского дома. Поэтому усыпальница превратилась в музей. Тем не менее мы ежегодно имеем право там служить на «немецкий» Духов день (то есть по григорианскому календарю), который, к счастью, в этом году совпадает с православным. И мы приглашаем нашего архиепископа Марка, и архиепископа Берлинского Феофана, тоже отныне нашего, и все духовенство Германской епархии и будем совместно там служить.

– Что бы вы хотели пожелать посетителям нашего сайта?

– Служить Православию вместе, вместе молиться. Это самое главное.

– А что вы можете сказать по поводу подписания Акта о каноническом общении?

– Сделан огромный шаг к тому, чтобы все русские соединились. Я сам из Константинопольского Патриархата. Наши епископы не русского происхождения и поэтому совсем не готовы общаться с русскими. Это наша серьезная проблема. Например, владыка Сергий (Коновалов)  был иной – он делал шаги навстречу сближению.

– А к какому приходу вы принадлежите?

– Я прихожанин храма, который был освящен в память московского храма Христа Спасителя. Он был создан в 1933 году в Аньере, на северо-западе Парижа, вскоре после разрушения храма Христа Спасителя в Москве. Его основал митрополит Евлогий (Георгиевский). Теперь у нас бывает на Пасху – человек 200–300, а в воскресные дни – 50–70.

– Что вы чувствуете по прошествии нескольких дней после подписания исторического Акта о каноническом общении двух ветвей Русской Православной Церкви?

– Очень радостно оттого, что это случилось! У меня очень большие надежды на совместную работу. Было такое чувство, что нас здесь очень ждали. Нас очень хорошо встретили. У всех приехавших было приподнятое состояние души. Все наши ожидания оправдались. И я надеюсь, что в дальнейшем, в реальности, наши отношения будут идти по тому же пути, строится по такой же модели – единства. Мы испытываем необыкновенное единодушие и огромную радость от общения.

Конечно, остаются и какие-то страхи. Но нужно положиться на волю Божию. Ведь мы только подчиняемся воле Его. Будем надеяться, что единство Русской Церкви принесет плоды для всех верующих, положительные плоды.

Смотри также:

• Годовщина воссоединения. Фотогалерея. Накануне подписания Акта о каноническом общении (17 мая 2007 года).

• Мы снова вместе. Часть 1
• Мы снова будем вместе
• Беседа архимандрита Тихона (Шевкунова) с протоиереем Романом Лукьяновым
• Мы снова вместе. Часть 1
• Мы снова будем вместе
• Беседа архимандрита Тихона (Шевкунова) с протоиереем Романом Лукьяновым

• Вечеря любви в Сретенском монастыре
• Накануне воссоединения

версия для печати