Русский квартал Пекина

Нет, пожалуй, на Богом созданной Земле здравомыслящих человеков, которые не интересовались бы в той или иной степени историей своей родины и семьи, которые по доброй воле и при наличии времени и средств не принялись бы просеивать тщательно при первой же легальной возможности родную почву в поисках самых микроскопических доказательств исторической принадлежности своего рода к данной местности, не дышали бы часами самопожертвованно въедливой пылью архивных хранилищ, бережно перелистывая ломкие пожелтевшие страницы в поисках ключей к собственной родословной.

Ан, нет, и такие человецы есть, оказывается, среди нас, грешных...

...В далеко, казалось бы, отстоящем от нас 1685 году войска императора Канси маньчжурской династии Цин, правившей тогда в "Поднебесной", осадили в очередной раз первую на Амуре русскую крепость Албазин, основанную в 1650 году русским землепроходцем Ерофеем Хабаровым (ныне село Албазино, расположенное недалеко от г. Сковородино, Амурская область). Сопротивление русских было яростным, но силы были не равны, нападавшие одолели и многих защитников крепости увели в полон в столицу царствия Китайстея город Бэйпин, переименованный несколькими столетиями спустя новой властью в Пекин. Вместе с плененными казаками – защитниками Албазина – пошел на чужбину священник о. Максим Леонтьев, дабы не прервалось в чужой языческой земле православное окормление его духовных чад. И видится уже нам, живущим в России почти 320 лет спустя, в событиях тех и том полоне Промысел Божий, по которому находившиеся в русской крепости на Амуре под покровительством чудотворной иконы Божией Матери "Слово Плоть Бысть" казаки и в полоне не были лишены Ее Покрова и защиты- русские пленники, прибыв в столицу "срединного государства", за мужество и стойкость были причислены императорским рескриптом к воинскому сословию, пожалованы большим участком земли у северо-восточного внутреннего угла городской стены, но самое поразительное – было им даровано богдыханом право свободно исповедовать по полному чину неведомое для того Православие.

Из этого зернышка горчичного выросло впоследствии мощное древо, обильно питавшее и питающее своими плодами не только русских, по тем или иным причинам оказавшимся в Китае, но и самих китайцев, явивших миру в годину бесовского языческого разгула начала XX века более двухсот мучеников за веру. При этом показательно, что Православие вошло в Китай с миром – с разгромленными и униженными пленниками войска противного – без иезуитских интриг и близости ко двору, без опиума, убийств, коварств и разрушений (в рамках нынешних заметок мы не рассматриваем историю раннего христианства, в т.ч. православия в Китае).

Что русские первым делом строят на новом месте постоянного (да и временного, в житейском смысле) проживания? Церковь и баню. Не стало исключением и поселение албазинских пленных – воинов так называемой "русской роты", приписанных к желтому с каймой знамени личной гвардии императора: даосская кумирня была перестроена ими в часовню святой Софии Премудрости Божией. В часовню эту был помещен принесенный с родины образ святителя Николая Чудотворца Мир Ликийских, поэтому и стала часовня в народе называться Никольской. Русские "пришельцы" в земле китайской плодились и размножались, о. Максим окормлял свое стадо, потихоньку старел, и через два с лишним десятка лет после прихода в Пекин отдал Богу душу. Но соотечественники на произвол судьбы оставлены не были, и во второй декаде XVIII века во исполнение высочайшего изволения Государя Всепресветлейшего и Державнейшего Петра Великого Императора и Самодержца Всероссийского в китайскую столицу под начальством архимандрита Иллариона (Лежайского) прибыла первая духовная Миссия.

Славная история Российской Духовной Миссии в Китае (РДМК), исправно действовавшей в "Поднебесной" до конца 50-х гг. прошлого века и выполнявшей одновременно вплоть до начала XIX века функции государственного посольства, до сих пор дает пытливому уму неисчерпаемый источник вдохновения и восхищения, обильную пищу для научных исследований. Наследие РДМК поистине огромно: труды в области географии, геологии, лингвистики, первые китайско- и маньчжурско-русские разговорники и словари, научные труды по грамматике маньчжурского и китайского языков, культуры и быта народов, населявших эту великую страну; переводы на маньчжурский и китайский языки Евангелия, Богослужебных книг; миссионерская и просветительская, благотворительная деятельность; строительство церквей и скитов, монастырей, приютов, школ, типографий, переплетных мастерских, мукомолен и мелких заводов, бесплатных столовых; развитие сельскохозяйственных угодий – всего не перечислишь, при этом русские священнослужители никогда не участовали в интригах китайского императорского двора и не пытались насаждать силой или коварством православие среди местного населения, не рушили дворцы и культовые сооружения иноплеменников.

А какие храмы украшали территорию РДМК в Пекине: пятиглавый двухэтажный красавец-собор Всех Святых Мучеников, расположенный в самом центре миссийской территории, ставший местом пребывания святых мощей 222 китайских мучеников за веру Православную; Свято-Серафимовская церковь на русском кладбище Пекина, в склепе которой покоились до убытия на Святую Землю честные мощи преподобномученицы Елисаветы и инокини Варвары, а также гробы с останками алапаевских мучеников – членов семьи Романовых: Великого князя Сергея Михайловича и его секретаря Федора Ремеза, князей-братьев Иоанна, Константина и Игоря – сыновей Великого князя Константина Константиновича, князя Владимира Палея – сына Великого князя Павла Александровича от морганатического брака. Церковь в честь Успения Пресвятой Богородицы, называемая в просторечьи по-китайски "датан" (в переводе – "большой собор"), хор которой съезжались слушать во время Великих праздников ценители – не только православные – со всего Пекина. Святые врата – парадный вход в миссию – величественная копия колокольни храма Николы в Пыжах, что на Большой Ордынке в Москве.

Практически все погибло в одночасье, было уничтожено, взорвано, распилено на куски, растащено, выдрано с кровью и втоптано в пыль после того, как имущество РДМК в марте 1956 года было передано посольству СССР в Китае, при этом большая часть многомиллионного недвижимого имущества миссии бесследно сгинула на просторах Китая, а движимого – в московских чиновничьих лабиринтах – по взаимному, наверное, согласию "высоких договаривающихся сторон". Второй раз в XX веке Российская Духовная Миссия в Китае подверглась уничижительному варварскому нашествию – только теперь не языческих орд восставших иноплеменников-ихэтуаней, а соотечественников, ведомых на разрушение старого мира главным "оттеплителем" страны Советов того периода Никитой Хрущевым. Кстати, территория бывшей Миссии была использована им как испытательная архитектурная площадка для строительства первого в истории СССР образцового агрогородка из однотипных четырехэтажек, в которых до сих пор проживает большая часть обитателей жилой зоны посольства России в Но не об архитектурных изысках эпохи стремительного перехода к коммунизму ведем мы речь: как уже догадался досужий читатель, посольство России в КНР уютно расположилось на части бывшей территории "компактного проживания" албазинцев, а затем и размещения РДМК – так называемом "Северном подворье" – "Бэйгуане" (почти половина территории Миссии – ее "Южное подворье" – "Наньгуань" – была подарена Н. Хрущевым молодой китайской республике) – совсем близко к самому центру многомиллионного стремительно развивающегося современного мегаполиса. Я представляю, например, итальянцев (англичан, испанцев, французов) или евреев (арабов, сенегальцев, эфиопов), американцев (немцев, австралийцев, индусов – ряд можно продолжать по вкусу читателя), которым Богом была бы дарована огромная – особенно по современным градостроительным понятиям – занесенная в книгу рекордов Гиннеса, уникальнейшая зарубежная территория с таким исторически прошлым, Наверняка бы не применули они найти заинтересованную научную организацию, которая в свою очередь получила бы установленным порядком лицензию на производство археологических изысканий и открытые листы. Каждый стоящий того черепок и камешек был бы описан, датирован и бережно помещен на хранение и обозрение на подобающий стенд в специальное помещение, открытое для посещения не только посольской публикой и соотечественниками, но и населением страны пребывания. Результаты раскопок и архивных изысканий стали бы гордостью дипкорпуса, да и не только дипкорпуса, и нашли бы свое достойное отображение в полиграфическом издании, качественно и с любовью выполненном в цвете. Уверен, отыщутся среди русских патриотов и любителей старины глубокой меценаты, которые обеспечили бы ученых не весть какими деньгами на проезд из, скажем, Новосибирска, Владивостока, Благовещенска, Хабаровска, Москвы, Санкт-Петербурга до Пекина и обратно, на приобретение самого необходимого несложного археологического оборудования, а также карманными средствами для поддержания физических сил на чужбМосковский Патриархат благословил бы это начинание, и пошли бы полевые сезоны, в которых можно было бы задействовать на подсобных работах под отеческим надзором зрелого ученого-наставника учащихся старших классов средней школы при посольстве России в КНР, решая одновременно несколько задач: и раскопки ведутся, и досуг детям организован в летний период, и патриотизм прививается с младых ногтей через шанцевый инструмент...

Все было бы возможно при наличии желания, но последнего, как это ни странно, в российских дипломатических кругах Пекина не наблюдается.

Напротив.

Чаяния верующих по воссозданию элементов материальной русской истории и культуры, располагавшихся на территории РДМК до "перехода" ее в собственность советского государства (сразу оговоримся, что инициатива верующих ни в коей мере не затрагивает правовых, имущественных, финансовых и каких- либо иных высоких государственных интересов посольства, учитывая, естественно, особый статус территории дипредставительства и соображения безопасности), были обобщены председателем ОВЦС МП митрополитом Смоленским и Калиниградским Кириллом, который последовательно поддерживает предложения русских православных, работающих в Пекине, и настойчиво добивается от властьпредержащих того, чтобы голос церкви был услышан. О чем же ратуют верующие? О том, чтобы история РДМК и посольства не ушла в песок детской игровой площадки, разбитой на том самом месте, где стоял в свое время храм Всех Святых Мучеников, за алтарем которого были преданы земле тела двух начальников Миссии: митрополита Иннокентия (Фигуровского) – строителя этого храма (†1931) и архимандрита Симона (Виноградова) – начальника 19-й Миссии (†1933). Рядом с храмом упокоился и бывший управляющий КВЖД генерал Дмитрий Леонидович Хорват (†1937). Получается, что подрастающая русская поросль по странной прихоти посольских планировщиков играет и резвится на костях великих соотечественников. Чуть дальше и правее храма, на юго-восток, если идти по направлению к посольскому внешнему ограждению, стоял над высохшим колодцем памятник китайским мученикам за веру. В колодец сей озверевшие от крови ихэтуани (восстание ихэтуаней в результате неправильного перевода с китайского англичанами также известно под именем "боксерское") сбрасывали обезглавленные и расчлененные трупы китайских православных, перед лицом мучительной смерти не отрекавшихся от Христа. Родственники некоторых из мучеников до сих пор проживают в Пекине и составляют, наряду с потомками албазинских казаков-"эрбацзинь", как они сами себя называют по-китайски, костяк православной китайской диаспоры Пекина. Потомки четырех русских семей из Албазина, носящие русские фамилии, переиначенные, естественно, за более чем три века истории на китайский лад, с гордостью относят себя к русским, официально считаются властями КНР представителями национального меньшинства: Ду (Дубинины), Ло (Романовы), Яо (Яковлевы), Хэ (Хабаровы).

Памятник их предкам над кровавым колодцем, как вы уже догадались, также попал в список сносимых (и снесенных) объектов бывшей Миссии.

Останки митрополита Иннокентия, архиепископа Симона и генерала Хорвата можно было бы достойно перезахоронить: на территории ли посольства, на Родине ли – нет никакой спешки для принятия решения.

Детскую площадку для игр русских ребятишек резонно было бы перенести в иное, более подходящее для этого место, а фундамент храма Всех Святых Мучеников, второй этаж которого был освящен в честь Святителя Николая (помните кумирню и храм святой Софии Премудрости Божией?), восстановить как несомненно важный объект отечественной истории. Уместна на части восстановленного фундамента была бы и совсем небольшая часовенка с иконой преподобномученицы Елисаветы неугасимой лампадой (о воссоздании храма в его первоначальном облике мы и думать не смеем). Кому может помешать овеществленная память о святых соотечественниках? Детям? Российским дипломатам? Гражданам России, к каким бы конфессиям они не принадлежали, работающим в Китае? Над колодцем же приличествовало бы воссоздать памятник китайским православным мученикам, тем более, что его форэскиз уже подготовлен одним православным московским художником. Вот и облагородилась бы историческая уникальная, повторю, зарубежная территория российская, которой в будущем году исполнится 320 лет и которая за последние годы приведена безалаберными стараниями временщиков горе – хозяйственников в совершеннейший упадок. А единственное чудом сохранившееся от разрушения здание церкви в честь Успения Пресвятой Богородицы продолжает оскверняться тем, что в нем разместилась часть посольского

/p>

Но что же "хозяин" территории – российский МИД? Как реагирует на молитвенные обращения священноначалия Русской Православной Церкви и сограждан? Как относится к благим пожеланиям, не раз доведенным не только до руководства посольства, но и до высокопоставленных работников "со Смоленки"? Реакция МИДа на инициативы русских верующих настолько неадекватна, что заслуживает отдельного повествования.

Но прежде, чем продолжить наш рассказ, хотелось бы с искренней благодарностью отдать должное чрезвычайному и полномочному послу РФ в КНР Игорю Алексеевичу Рогачеву, который в 1996 году разрешил установить в посольстве Памятный Крест, а также позволил проводить Богослужения в помещении "Красной фанцзы"- бывших архиерейских покоях, единственного, пожалуй, здания маньчжурской архитектуры в Китае, на коньках крыш которого красуются не мифологические чудовища, а ... голуби. Зданиями этими, бывшими в свое время имением разорившегося маньчжурского князя Сы Ефу, прирастилась РДМК после того, как восстание ихэтуаней было подавлено (тоже, кстати, кровавая была история...): когда все постройки Миссии были стерты восставшими с лица земли, глава Миссии архимандрит Иннокентий (Фигуровский), не пожелавший покинуть пределы Миссии и укрыться в посольском квартале, нашел приют в ламаистском монастыре, расположенном вблизи северных границ МисКогда немецкие экспедиционные войска, подошедшие в числе других к Пекину из Тяньцзиня на помощь осажденным в посольском квартале иностранцам, остановились у стен ламаистского монастыря в готовности начать его штурм и разграбление, из ворот монастыря вышел бородатый европеец с золотым православным Крестом поверх черного монашеского одеяния. "Я глава Российской Духовной Миссии, – обратился он к офицерам, – монахи ламаистские дали мне приют. Я вас в монастырь не пущу". Немецким войскам ничего не оставалось, как продолжить путь в посольский квартал. Монастырь Юнхэгун разграблению подвергнут не был. Так ли в деталях все происходило – мы можем только догадываться, но факт остается фактом: китайское правительство даровало имение разорившегося князя Сы Ефу русской Миссии в знак признательности заслуг ее главы в деле защиты монастыря Юнхэгун от "варварского" поругания (см., в частности: А.С. Ипатова "Российская Духовная Миссия в Китае: век двадцатый", 1997). Имение русскими монахами было перестроено – на крышах зданий обосновались керамические голуби, в зданиях расположились покои начальника Миссии, а одно из них было оборудовано в домовую церковь, освященную в честь св. Иннокентия Иркутского. Здание этой церкви успешно использовалось советской и российской дипломатией как зал "вакхических" приемов. В этом зале и разрешено было проводить православные Богослужения, которые постепенно стали привлекать все больше и больше верующПо самым значимым православным праздникам – таким, как Пасха, например, – в фанцзе, когда дозволяет руководство российского посольства, собираются до нескольких сот верующих: русские, украинцы, белорусы, сербы, греки, болгары, киприоты, армяне, молдаване... – дипломатические работники, домохозяйки, коммерсанты, студенты и учащиеся – все приходят в посольство России утолить духовную жажду, поскольку нет на огромной территории столицы КНР ни одного православного храма. При этом все остальные традиционные верования, имеющие последователей в Китае, а именно: буддизм, ислам, католицизм и протестантизм, ламаизм и конфуцианство в столице храмами и местами поклонения обеспечены. В Пекине – никак не нарушая китайское законодательство – успешно действуют религиозные организации баптистов (в том числе и детский сад, воскресная школа, хор), открытые для посещений только иностранных подданных. Только для иностранных подданных дважды в неделю широко распахивают свои двери посольства Канады и Великобритании – католические мессы собирают массу верующих.

Но даровав верующим возможность установки памятного Креста и совершения столь редких – исключительно по приезду священников Московской Патриархии – Богослужений, руководство посольства посчитало, что этого хватит, и встало в вопросе воссоздания храма Успения Пресвятой Богородицы насмерть, по-ленински броско выдвинув лозунг момента: "Ни пяди земли посольского гаража". (В скобках заметим, что те убогие обветшавшие приземистые строения, которые являют собой автостояночную гордость зарубежной российской собственности, выглядят жалким ракушечным анахронизмом на фоне стремительно развивающегося современного китайского квартала, берущего начало от западных стен некогда цветущей территории РДМК. На месте же алтаря храма Успения зияет яма для досмотра автомобилей. И нет, по разумению руководства посольства, на более чем 16 га посольской земли иного места для размещения смотрового подъемника с ямой и строительства современного многоэтажного гаражного комплекса, который бы нес радость освобожденного труда еще многим поколениям российских дипработников и аккредитованных в Китае коммерсантов).

С упорством, достойным лучшего применения, были пущены в ход укоренившиеся за годы большевистского атеизма излюбленные приемы свободной полемики: ложь и обман. То отпишут за высокой подписью заместителя министра, что не разрешается по китайскому законодательству воссоздавать на территории иностранных дипломатических представительств культовые здания (видимо, соответствующие изменения в действующее китайское законодательство будут внесены по представлению российских дипломатов), то начнут настойчиво доказывать, что вообще храма Успения на территории Миссии никогда не было (все воспоминания очевидцев и фотодокументы – просто фальшивки распоясавшихся верующих), то предложат верующим загнать самих себя в пустующую трансформаторную будку, посчитав, что ее очень удобно переоборудовать под православный храм (энергетика или, как модно говорить в определенных кругах – "аура", там, наверное, с точки зрения посольства соответствуюет предложенному предназначению), то решат приурочить к осеннему (текущего года) официальному визиту в Китай главы государства российского торжественное открытие (без благословения правящего архиерея – просто по решению руководства посольства) новой деревянной церкви – это при оскверняющемся-то храме... Последнее начинание посольских доброхотов отличается особым коварством. Предлагают ведь храм Бога Живаго построить на территории посольства, а то, что один Ангел Божий навечно поставлен Господом охранять Престол храма Успения Пресвятой Богородицы (оскверняется с конца 50-х гг. прошлого века), второй – Престол храма Всех Святых Мучеников (снесен), а третий – Престол домовой церкви Св. Иннокентия Иркутского (зал светских приемов) – это как бы и не важно. Важно начальству доложить, что "вопрос с верующими решен", а там, глядишь, медаль, да что медаль, орден светит "за заслуги перед…" Если следовать посольской логике, то храм в честь Казанской иконы Божией Матери, на месте которого богоборческой властью с особым цинизмом и дьявольской издевкой был воздвигнут общественный туалет (для юного читателя пометим – на Красной площади Москвы, перед ГУМом), не надо было восстанавливать на том же самом месте, окончательно осквернить которое должны были – да не смогли – многолетние испражнения советских рабочих, колхозников и интеллигенции. Храм Христа спасителя можно было бы построить вновь рядом, например, со "всесоюзной купелью", а не добиваться настойчиво и непреклонно ее осушения. Симонов монастырь можно было бы перенести куда-нибудь в Подмосковье, оставив в старых церковных стенах фабрику по производству удочек (бамбук, каюсь, таскали оттуда мальчишками). Если следовать посольской логике, то пусть лучше все придет в запустение, пусть наши дети играют на костях, в алтаре храма пусть досматривают машины, а рядом в бытовке стоит шкаф, доверху забитый пустыми бутылками – "наш иконостас", как с "юмором" называют его некоторые особо бесшабашные посольские водители. Пусть зарастает быльем и погружается в небытие колодец китайских мучеников за веру Христову, пусть по посольскому парку страшно ходить – глядишь, ненароком, ветка засохшая "на башка упадет", а то и дерево целиком свалится, но колонны фасада архиерейских покоев нерадивый посольский хозяйственник покрасит в черный цвет, придав этому историческому зданию еще одну – помимо голубей на коньках крыш – отличительную черту, нигде более в китайской архитектурной традиции не встречающуюся (черный цвет у китайцев – цвет траура), но напротив Поклонного Креста на посольском пруду бьет радостный фонтан в форме пятиконечной звезды в круге…

Что ж удивляться тогда, если любые инициативы священноначалия РПЦ и простых верующих, направленные на возрождение исторической правды и исторической памяти системно встречаются посольством (и "примкнувшим к нему" Росзарубежцентром) в штыки, в лучшем случае – замалчиваются или с великим бюрократическим мастерством пускаются по "длинному кругу" – будь это предложения по воссоздания храма в честь Успения Пресвятой Богородицы и организации в нем музея РДМК и посольства, будь это предложение по увековечению памяти китайских православных мучеников или по достойному перезахоронению великих соотечественников; будь это могилы советских воинов в Харбине (отсылка к моей статье на сайте pravoslavie.ru "Отеческие гробы в далеком Китае" и статье в Московском комсомольце А. Грачева "Атипичная амнезия"), захоронения русских воинов в Люйшуне или останки алапаевских мучеников Царской фамилии, чьи гробы до сих пор лежат в земле Пекина – в парке Цинняньху под площадкой для игры в гольф. На предложение начать систематические поиски алапаевских останков и приступить к соответствующим переговорам с властями КНР от российского посольства последовал "ехидный" вопрос: "А были ли вообще эти гробы в Пекине, видел ли кто их?" (Заметим на полях, что кладбище Миссии, располагавшееся за городскими воротами Аньдинмэнь, приютило в склепе Свято-Серафимовской церкви все восемь гробов с телами алапаевских мучеников. Честные мощи преподобномученицы Елисаветы и инокини Варвары были в ноябре 1920 г. вывезены на Святую землю и с полагающимися почестями помещены в храме Марии Магдалины в Иерусалиме. Шесть гробов с останками членов Царской фамилии покоились в склепе до 1938 года, когда японские милитаристские власти, оккупировавшие Китай, изменили некоторые китайские установления, запрещавшие, в частности ввозить гробы с телами усопших внутрь городской стены. По настоянию начальника Миссии владыки Виктора (Святина) гробы были перевезены в склеп храма Всех Святых Мучеников на территорию РДМК, где и пребывали вместе с честными мощами 222 китайских мучеников вплоть до 1947 года, когда по настоянию консульства СССР в Пекине были тайно возвращены на миссийское кладбище (см. Ксения Кепинг "Последние статьи и докумнты", Мелихов). Живущие в Пекине албазинцы, которые не по наслышке помнят все это, убеждены, что алапаевские гробы и сейчас находятся в парке Цинняньху под гольф-площадкой, что подтверждается и целым рядом иных косвенных факторов. Кладбище Миссии пережило кошмар "культурной революции", понеся от революционной культуры существенный урон, но окончательно было уничтожено за ненадобностью по решению пекинских муниципальных властей в 1987 или 1989 году при полном безразличии советской дипломатии. Исчезли могилы албазинцев, русских казаков и коириков. Беломраморное надгробье начальника первой миссии о. Иллариона (Лежайского), уложенное на берегу пруда вместо скамьи, власти городского района Дунчэн, передали в пекинский музей каменной резьбы, что находится в буддийском храме Утасы. Остальные памятники были сброшены в пруд или зарыты в траншеи. Между старыми деревьями, некогда окружавшими часовню, какое-то время еще лежала красивая надгробная плита из серого гранита с надписью: "Монахъ Мелиссенъ въ Миру Стефан Захарович Высоцкий род. 28 марта 1870 г. в рос. дух. миссии сост. с 1902 г. убит 22 окт. (4 нояб.) 1930г.". Потом исчезла и она (см., в частности Б.П. Рычило и М.В. Солнцев "Пекин. Новый русский путеводитель по достопримечательностям столицы Китая", 2000 г., издательский дом "Муравей-Гайд"). Позиция муниципальных властей Пекина понятна и по своему логична – не было проявлено ни малейшей заботы к собственному прошлому дипломатами страны, чьи граждане веками покоились на кладбище РДМК, к сохранению русского исторического наследия. А столица Китая начала бурно развиваться и требовала обустройства заброшенных территорий. К слову сказать, последние несколько лет меня все больше впечатляет, как китайские власти решают проблему сохранения многообразного исторического наследия своей великой страны, вовлекая в сферу охраняемых памятников объекты разных национальностей, населявших "Поднебесную" на протяжении тысячелетий ее развития, разных конфессий и

Посмотрите на атеистический Харбин: Софийский собор, который я помню в конце 80-х гг. прошлого века еще угольным складом, вплотную заставленным-задавленным непритязательными хибарами. Как он высветился, когда власти Харбина отреставрировали его, поместив в центр расчищенного пространства просторной площади. И пусть в нем пока музей, но уже не угольный склад. Свято-Алексеевская церковь Харбина вместила христиан, Свято-Покровская действует как православный храм, в городе Эргуна (автономный район Внутренняя Монголия, ранее назывался Лабдарин) местные власти профинансировали строительство православного храма, действуют православные церкви в Урумчи, в Кульдже (Синьцзян-Уйгурский автономный район, традиционный район распространения мусульманства). И даже памятники "инородной" династии Цин, в том числе и храм времен императора Канси (помните битву при Албазино?) отнюдь не богатого автономного района Внутренняя Монголия решено отреставрировать, выделив на эти нужды более 10 млн юаней (более 1,2 млн долларов США). Да, многое было порушено в вихре китайского революционного беспредела, но давайте взглянем прежде на самих себя, чего уж говорить про иноверцев, земля которых на долгие годы гостеприимно дала приют (в том числе, и последний, скорбный) тысячам и тысячам русских людей. Не все еще восстановлено в том же Харбине (Свято-Иверская, Свято-Успенская церкви), Шанхае (оба русских храма заняты увесилительными заведениями), Шэньяне, Ухани и т.д., но "Москва не сразу строилась", да и средств в муниципальных бюджетах не на все хватает, есть и первоочередные социальные задачи, но уже видна тенденция, видно желание сохранять то, что создавалось на земле китайской прежними поколениями не только ханьцев, но и "варваров". Иноплеменники восстанавливают и воссоздают, свои же, родные, изо всех сил противятся и чинят препятствия. Непостижимо. И звучат фальшиво и надуманно чиновничьи ссылки на отсутствие бюджетного финансирования – мы не просим у государства (у министерства, у посольства) ни копейки (наше государство и без наших бед хронически бедно).

Мы просим принципиального решения вопроса, при достижении которого найдутся и финансы, и реставраторы-энтузиасты-археологи-архивариусы-меценаты-профессионалы-спонсоры-любители. Мы не просим воссоздания храма Успения Пресвятой Богородицы в одночасье, хотя именно в одночасье справилась с историческим наследием РДМК тупая разрушительная сила. Мы просим соучастия и милосердия, любви к нашей общей овеществленной исторической памяти. Через эту любовь постепенно возродится и вновь мощно полифонически зазвучит совсем маленький в планетарном масштабе, но такой родной на чужбине островок русской земли с очень емкой и насыщенной историей.