 Георгий Попов
|
| Георгий Попов |
/p>
- Господин Попов, как родилась идея проведения
Международного фестиваля православного пения
«Пресвятая Богородица – Достойно есть» в
Помории?
- Два года назад мы впервые были в Помории по приглашению
настоятеля церкви Рождества Богородицы отца Ивана. Мы пели
на литургии, и еще тогда на меня произвело впечатление,
что прихожане очень активно участвуют в богослужении. Они
отнеслись к нам очень радушно и на следующий год мы были в
Помории две недели. Я снова наблюдал, как поморцы
участвуют в жизни Церкви, и решил что этот город –
то место, где можно будет провести такой фестиваль. Так
родилась идея. Когда я поделился ею с отцом Иваном и с
регентом их церкви, оказалось, что они уже замышляли нечто
подобное. Мэр города и Его Высокопреосвященство Митрополит
Сливенский Иоанникий пошли нам навстречу и оказали
содействие в проведении фестиваля. Мы долго думали, когда
и как организовать это мероприятие, и даже было решено
провести фестиваль в конце весны или начале лета, так как
в это время хоры находятся в лучшей форме. Но потом выбор
пал на праздник иконы Пресвятой Богородицы «Достойно
есть». Хочу сразу подчеркнуть, что у фестиваля нет
конкурсного характера. Православие исключает рейтинги.
Цель форума – собрать в одном месте православные
хоры из разных стран, клиросных певцов, чтобы показать
гостям фестиваля многообразие, богатство и красоту
православного песнопения.
- Вы уже организовали один фестиваль. Какова Ваша
оценка его и каковы Ваши ожидания от второго?
- Самое главное – атмосфера фестиваля. У меня, как и
у многих других, возникало чувство незримого присутствия
Пресвятой Богородицы. Кроме того, то, что показывают
русские хоры, и по репертуару, и способу исполнения
отличается от болгарских хоров. Есть много различий и
между болгарскими хорами. Однако, очень мало тех хоров,
которые поют действительно молитвенно. У большинства хоров
во время исполнения проскальзывает стремление показать
свои голоса, вокальные способности. Это, к сожалению,
часто наблюдаемое явление в наших церквях.
- Что, собственно, представляет собой молитвенное
пение?
- У каждого регента есть свое представление об этом. В
прошлом году на фестивале мы слушали хор города Владимира.
По-моему, это один из лучших православных хоров, по
крайней мере, из тех, что я слышал. Здесь основным
моментом пения является текст и связь между поющими и
текстом. Мое представление о молитвенном пении – это
связь поющего с текстом «по вертикали». Для
меня неприемлемо, чтобы при исполнении, скажем,
«Отче наш» или любого другого песнопения
демонстрировались личные вокальные способности.
Хор из Владимира, о котором я говорил, отличается от
остальных своим углубленным, проникновенным исполнением,
что является заслугой как дирижера Татьяны Оганян, так и
всех хористов, которые, по-видимому, знают суть
богослужения. Они представляют собой церковный хор, поющий
в церкви, построенной в XIII веке, расписанной Андреем
Рублевым. И это не случайные вещи. В этом хоре углубленное
и проникновенное пение не оставляет никакого места для
частного выражения, и в то же время пение действует
исключительно на богомольцев. Кроме хорошего знания
богослужения и вокального инструментария, есть и другие
вещи, связанные с технологией пения, которые помогают
песнопению в церкви превратиться в молитвенное пение. Эти
вещи, связанные с технологией вывода звуков, мы пытаемся
делать здесь, в нашем хоре, в котором поют и дети, и
девушки, и женщины (Прим. ред. – речь идет о хоре
при культурном центре «Славянская беседа» в
Софии).
- До того как приступить к написанию иконы, иконописцы
постятся, молятся, исповедуются, причащаются и только
после этого начинают свою работу. Каким должен быть
хороший православный певец? Есть ли что-то, что должны
знать и делать все православные певцы?
- По-моему, есть, и клиросные певцы, которые, будучи
людьми, прошедшими через семинарии, это знают. Люди,
поющие в церковных хорах, работающие вне Церкви, скорее
всего, тоже это знают. У нас сложилась практика, когда
перед пением в церкви большинство наших хористов
исповедуются и причащаются. Не все, правда, потому что у
нас поют дети и девушки из атеистических семьей, некоторые
даже некрещеные. Но потихоньку они тоже начинают нуждаться
в исповеди и причастии, и мне кажется, что это очень
важная часть жизни нашего хора. Приходят дети, которые ни
дома, ни в школе не слышали слова «Бог». И
вначале им немного сложно. Но с течением времени атмосфера
нашего хора как будто пробуждает у них стремление к
общению с Богом. После участия в двух-трех литургиях их
лица просто изменяются, становятся более светлыми. Это
заметно невооруженным глазом. Я не знаю, как в других
хорах, но, по-моему, невозможно обойтись без исповеди,
поста, причастия и, самое главное, без чувства покаяния.
- Каково быть православным композитором в настоящее
время?
- Слово «композитор» для Православия не совсем
подходящее. Я не знаю, насколько правильно называться
композитором, мелографом. Возможно, самое правильное
определение – это «песнописец». Быть
песнописцем очень трудно, потому что бывают дни, когда мне
кажется, что я объект нападения бесов. Точнее, не думаю, а
полностью уверен. После того как я что-то написал, бывают
периоды, когда приходят кошмарные сны, необъяснимый страх
наяву и во сне. То есть, после периода творчества
наступают исключительно напряженные дни. А в сами дни
творчества ощущение очень трудно объяснить. Светской жизни
почти не слышно. Душа находится в каком-то очень приятном
состоянии, которое абсолютно необъяснимо. По сути, когда
пишешь, плачешь – в большинстве случаев это слезы
покаяния и радости. И постоянно присутствует мысль, что я,
недостойный, получил такой бесценный дар. Я так и шучу с
нашими хористами, что я - словно почтовый ящик, куда
приходит благодать. Нужно только ее записать на листе. Но
в момент, когда пишу, мной полностью владеет эта
благодать. Хотя постоянно присутствует мысль, что я
недостоин ее.
- На каком языке, по-вашему, должно совершатся
богослужение?
- По-моему, только на церковнославянском. Я вообще не могу
согласиться и не могу принять богослужение на
новоболгарском. Многие утверждают, что богослужение на
церковнославянском является непонятным для богомольцев.
Как же так? Ведь дети начинают изучать иностранные языки
еще в дошкольном возрасте. В гимназиях ученики запоминают
добрую сотню слов в день. В таком случае неужели сложно
выучить 50-60 слов на церковнославянском?! Для меня
богослужение на новоболгарском – это удовлетворение
какого-то стремления к удобству. В последнее время люди
слишком заботятся о своих удобствах. Хотят понимать все,
не прилагая при этом никаких усилий. Церковнославянский
язык передает богослужению невероятную теплоту, а на
новоболгарском многие выражения звучат как-то грубо и
дико. Попробуйте, например, перевести на новоболгарский
«Да исправится молитва моя». Очень сложно -
смысл совсем теряется. Так что мой совет –
преподавать в школе вероучение, но не как выбираемый
предмет, а как обязательный. И пусть со школьного возраста
дети привыкают к церковнославянскому языку, потому что он
очень близок к болгарскому и, по-моему, даже более
красивый. Церковнославянский – это язык, в котором
отсутствуют ругательства, это исключительный, изумительный
язык. Дети от церковнославянского только выиграют, а от
богослужения на новоболгарском Церковь может только
проиграть.
- Существует ли людей, не связанных непосредственно с
православными песнопениями, интерес к ним?
- Откуда этой интерес должен появиться? Людям негде
услышать православные песнопения, кроме как в Церкви. На
прошлогодний фестиваль не пришел ни один представитель
болгарского радио или телевидения, а, скажем, ребенку,
живущему в атеистической семье, просто негде узнать о
православном песнопении, чтобы у него зародился интерес.
Но будем надеяться, что людям, не приходящим в Церковь, по
крайней мере, понравится, скажем, обложка компакт-диска, и
они его купят и прослушают.
- Как Вы относитесь к музыкальным произведениям, в
которых используются различные религиозные элементы? Речь
идет о поп-музыке, которую используют на дискотеках, типа
«Эра», «Енигма»,
«Исихия»?
- По-моему, только богослужебное пение способно сохранить
ту тишину, в которой человек может услышать свой разговор
с Богом. Использовать элементы церковной музыки в поп- или
рок-произведениях мне кажется кощунством.
- Вы упомянули о рок-музыке. Существуют даже рок-оперы,
основанные на библейских сюжетах или на фрагментах житий
святых...
- По-моему, такие произведения больше всего характерны для
протестантского мира. Опера является светским искусством.
Я не могу понять, как это возможно – взять часть
Священного Писания и по нему написать либретто. Писать
либретто по библейским сюжетам для меня не совсем
нормально.
Все средства массовой информации постоянно твердят о том,
что Церковь должна быть открытой для людей. Однако, делать
открытие таким безответственным способом – чревато
серьезными последствиями как тем, кто это делает, так и
тем, кто это слушает. В последнее время мир настолько
обезумел, что воспринимает кощунственное как искусство. В
последние годы мы часто наблюдаем, как кто-то пытается
залезть грязными руками в исключительно чистые,
сокровенные, сакральные темы, которые нельзя выводить на
публику таким вульгарным способом. Лично я категорически
против использования текстов Священного Писания в основе
произведений, каким является опера или, еще хуже,
рок-опера. Это просто несовместимо.
- Почему католики при богослужении используют орган, у
протестантов есть и другие музыкальные инструменты, а в
православном богослужении – только живые голоса?
- Таково желание Католической Церкви – сделать из
богомольца индивида, который чувствует себя ничтожным. Но
это происходит не через покаяние и осознание собственной
греховности, а путем использования средств и инструментов,
делающих звучание монументальным. Какова архитектура
католического храма, такова и музыка. У протестантов дела
обстоят примерно таким же образом: есть какое-то желание
компонентами богослужения, каким является музыка,
уничижить богомольца. А есть и другое. В этих, по-моему,
еретических, церквях дела обстоят как-то искусственно, и
очень сильно ощущается пустота. Какие бы хоровые и
оркестровые капеллы ни использовались во время
богослужения, эту пустоту заполнить нельзя. Самый
совершенный, самый сокровенный инструмент, человеческий
голос, «висит» заглушенным в гамме
католико-протестантского мира. Так что, в такой среде
легко допустить использование инструментов в храме. Это
сопровождение – оркестром или органом –
добавляет к пустоте и что-то вавилонское. Возможно, я
слишком резок и, возможно, прочитавшие это интервью
возмутятся этим утверждениям, но орган действительно очень
зловещий инструмент. Утверждение, что существуют шедевры,
написанные для органа, наверняка правильное. Возможно, это
– действительно шедевры, хотя их окончательная
оценка еще впереди.
- Насколько сложно воспринимается православное
песнопение певцами из неправославных стран?
- Достаточно сложно, и не только из-за языкового барьера.
И католики, и протестанты думают как бы более сухо и
размерено. Им сложно объять это богатство мелодики,
характерное для Православия. Другая сложность состоит в
церковнославянском языке. На наш фестиваль выразили
желание приехать двое англичан, один португалец и
швейцарец, но они не смогут приехать, так как им
понадобилось больше времени на подготовку, а они очень
требовательны к себе. Обещали, что попробуют приехать на
следующий фестиваль. Наверняка, неправославным очень
сложно петь православные песнопения.
- И наш традиционный вопрос – Ваше пожелание
людям, которые прочтут это интервью?
- Не обращать на него слишком большого внимания, а больше
читать Библию и святых отцов.
