Святой мученик Давид Алеппский

Святой мученик Давид Алеппский

Святой мученик Давид Алеппский

Святой Давид Алеппский исповедовал Православие и за Христа принял мученическую кончину.

У него была семья: жена и четверо детей; с ними вместе жила его старенькая мать, о которой он заботился. Он не знал недостатка в средствах. Какое-то время он заведовал сбором податей. Люди уважали в нем честного и правдивого человека, хотя и со вспыльчивым характером, но и с твердыми убеждениями, который всегда с жаром отстаивал правду, чего бы это ему ни стоило. Он никогда не приклонял слух к чьим-либо посулам и равнодушно выслушивал угрозы. Ему было 50 лет, когда его казнили.

Сбором податей со временем стал заведовать завистливый и жадный человек, по имени Иосиф, отягченный множеством грехов. Давиду он очень не нравился, да и другие люди худо отзывались об Иосифе, порицали его за то, как он живет. Те, с кого он собирал подати, жаловались на его жестокость и вспоминали о Давиде, о котором всегда отзывались только как о честном и положительном человеке. До Иосифа дошли эти разговоры людей, и ярость переполнила его сердце. Он преисполнился решимости избавиться от Давида, сравнение с которым было столь невыгодно для него, и стал втайне составлять коварный план.

Иосиф знал о вспыльчивости Давида, знал и о том, чем его можно распалить. Он отправил к нему своего доверенного в сопровождении двух свидетелей-мусульман. Повстречав Давида, сборщик податей сообщил ему, что за ним числится неуплаченным один налог – на феску. Каждый, кто носил феску, был обязан платить за это налог. При этом, надо заметить, фески были разноцветные, и христианам можно было надевать только фески синего цвета с белыми полосками. Давид стал возражать, ибо был уверен, что уже уплатил этот налог. Но пришедшие с бранью и оскорблениями стали теснить Давида, а потом один из них ударил его палкой по голове. Брызнула кровь, и Давид, взбешенный, швырнул свою феску на землю и вскричал гневно:

– Что же, мое положение хуже, чем положение турка?! Если я христианин, так неужели же можно и унижать меня, можно обходиться со мной подобным образом?

Сборщик податей и бывшие вместе с ним принялись успокаивать Давида, потом надели на него феску и удалились, а святой Давид направился домой.

Лишь только он вошел в дом, как его домочадцы в изумлении воззрились на него, спрашивая: «Что это у тебя на голове?».

На голове Давида не было его обычной синей фески с белыми полосками – на ее месте красовалась другая феска, зеленого цвета, которую можно было надевать только туркам-мусульманам. Давид был весьма смущен этим и не знал, что и думать. И вот, в то время как близкие его молили Бога о благополучном исходе происшествия, вдалеке послышались звуки барабанов и труб, звуки становились все громче, и понятно было, что они приближаются к дому. Что это за шум там? А это пришли посланцы от судьи; радостные и возбужденные, они поздравляют Давида с переходом в ислам, записывают его как мусульманина и хотят подготовить к обряду обрезания. Ведь на нем видели исламскую феску, а двое людей засвидетельствовали перед судьей о том, что он теперь мусульманин. Понял Давид, какую хитрецы вырыли для него яму, куда не терпится им его загнать, и закричал:

– Упаси меня Бог от того, чтобы я стал турком. Я христианин, в христианской вере и умру.

Он схватил турецкую феску, бросил ее на землю и стал топтать ногами, потом повернулся к посланникам и сказал:

– Вернитесь к своему хозяину и скажите ему, что я считаю так: нет в мире чудовищнее закона, чем закон шариата. А феска, которую нахлобучили на мою голову против моей воли, теперь у меня под ногами, и я у вас на глазах растоптал ее, чтобы показать вам, как поступает тот, кто верен Иисусу Христу.

Тут подскочили к нему люди, крича и осыпая его ругательствами, набросились на него с кулаками, стали бить его ногами, потом скрутили ему руки и повели к правителю – наместнику паши; там его допросили, а потом направили к судье. Судья испытывал симпатию к Давиду и потому стал сладкими речами увещевать его, но тот остался непоколебим. Давида снова отвели к правителю, которому показалось мало просто отправить Давида в тюрьму, но он повелел, заковав Давида в цепи и кандалы, вести его под охраной туда, где томятся осужденные на смертную казнь.

Святой Давид провел в тюрьме два полных месяца, и все это время разными путями его противники пытались сломить его стойкость, но тщетными были их старания. Не раз они то угрожали и ему и его близким, то обещали привольную жизнь, если Давид повинуется. Мучители перебили ему ноги металлическими прутами; они приводили к нему его мать и жену и заставляли стоять их перед ним и со слезами умолять его покориться и хотя бы для вида согласиться с тем, что он мусульманин, но при этом в душе оставаться христианином. Но Давид не внял их стонам и мольбам и не ответил на их просьбы, хотя ему было невыносимо больно причинять страдания близким, и не раз его душа трепетала и внутри все содрогалось. Но Бог давал ему силы и укреплял его веру в Него и в вечную жизнь.

Наконец его позвал к себе паша и сказал ему:

– Я все еще хочу к тебе, псу негодному, проявить свою милость. Клянусь Аллахом, величайшим и могущественным, что если ты признаешь закон нашего великого пророка, то я окажу тебе всевозможные почести и одарю тебя всем, что ты и твои близкие пожелаете. Но если ты этого не сделаешь, я тебя уничтожу, а жизнь твоего сына сделаю такой невыносимой, что лучше бы ему быть мертвым.

Давид ответил ему, что он и раньше не принимал религию Мухаммеда и сейчас не имеет никакого намерения этого делать, но он останется в христианской вере, и если надо умереть за эту веру, то он готов умереть. Тогда палач завязал ему глаза, поднял над его головой меч и с силой обрушил его, но только поранил ему правое плечо – он хотел всего лишь напугать Давида. Одного только слова было достаточно, чтобы меч отвели от головы Давида, но он не произнес этого слова и до конца оставался непоколебим в своей вере во Христа! Во второй раз занес палач меч над Давидом и снова обрушил его, теперь на левое плечо, и отсек от него часть. Давид громко прокричал:

– Я не принимаю никого, кроме Христа!

В третий раз замахнулся палач мечом и теперь только отсек голову страдальцу. Такой была мученическая кончина святого Давида. Это случилось 28 июля 1660 года по Рождеству Христову.

На следующий день, 29 июля, патриарх Макарий (Ибн аз-Заим; 1647–1672) отслужил службу в память о мученике, на которую прибыли патриарх Сирийской Церкви и патриарх Армянской Церкви, пятеро других епископов, множество священников, а также многие жители города Алеппо. Тело мученика предали земле четыре епископа Православной Церкви.

Илья Даннави

***

Факты, изложенные Ильей Даннави в житии святого, известны нам из историй и записок иностранных миссионеров, а также от Франсуа Пике, который с 1652 по 1662 года был Французским консулом в Алеппо .

Святой Давид родился и вырос в православной семье и всю жизнь оставался православным. Между тем иностранные источники приводят упоминание кармелитского миссионера отца Бруно де Сэн-Ив, главы ордена босых кармелитов в Алеппо, о попытке французского консула Пике (Picquet) попасть в камеру, в которой содержался мученик, и склонить его к переходу в католичество. Он же сообщает, что французский консул заплатил золотом и выкупил тело Давида после усекновения его головы. На месте захоронения Давида на латинском языке написано: «Здесь покоится Давид, который жил, пока ему не отсекли голову. Сейчас его голова с ним, скреплена его верой, хотя и была усечена. Его смерть – это жизнь после смерти, он остается жить благодаря своей смерти. Ибо его земная жизнь протекла в согласии с тем, чему его учила его единственная вера». Сообщается также о том, что сын мученика присоединился к кармелитам, после чего, в память о своем отце, взял имя Давида де Сент-Чарльз, уехал учиться в Рим, занимался миссионерской деятельностью и окончил свою жизнь в Измире, где был епископом.

Тут следует рассказать несколько подробнее о деятельности иностранных миссионеров и их положении в Алеппо в те времена. Миссионерствовали здесь кармелиты, капуцины и иезуиты. Обосновались они в городе в 20–30-е годы XVII века. Они принесли в Сирию идею папства. Они утверждали, что те, кто не верят в папу Римского, не подчиняются ему и не присоединяются к нему, находятся вне Церкви. Миссионеры хотели, чтобы их перестали называть раскольниками и еретиками, будучи убеждены, что они «посланы для того, чтобы заботиться о людях, вернуть их в лоно Церкви и направить на путь спасения». Раскольниками, по их мнению, были православные, а еретиками – представители Сирийской, Армянской и Халдейской Церквей. До прибытия консула Пике миссионерская работа была не слишком успешна, миссионерам угрожали опасности и преследования, поэтому велась миссия тайно. Но ситуация изменилась после приезда в Алеппо Пике в качестве консула. Он обеспечил миссионерам покровительство, безопасность, финансовую и политическую поддержку. Иногда казалось даже, что миссионерской деятельности Пике отдает гораздо больше сил и времени, чем консульской.

Миссионеры получили сильную поддержку, которая позволила им вести дело проповеди открыто. Их страхи и опасения развеялись, они стали смелее и отважнее, свободно и без опаски перемещались по стране, не прибегая к помощи местных христиан. В сложившейся ситуации иностранные миссионеры начали использовать любой представившийся случай для проникновения в местные Церкви. Следует отметить, что цели своей они добивались любыми средствами. И при поддержке Пике, и без нее, но они стремились вести проповедь среди местных христиан любыми способами. Вероятно, из-за этого так сложно отделить, что именно дело рук Пике, а что – других миссионеров, ведь они были одним целым, служили одному делу и одной идее.

Без сомнения, у Пике были большие связи в высших кругах. Известно, что он располагал к себе пашу и других высокопоставленных турков подарками и деньгами. Также известно, что он оказывал всякую поддержку и помощь патриархам и епископам, и тем вскоре приобрел репутацию человека, не жалеющего средств на то, чтобы накормить голодных и оказать помощь нуждающимся. Можно не сомневаться в том, что он очень искусно действовал, и все это работало на успех миссии.

Но при этом Пике и миссионеры без стеснения использовали политическое влияние и любые иные возможности для того, чтобы укрепить влияние Католической Церкви и подорвать авторитет местных Церквей. Примером этого, в частности, может служить назначение главой епископата Сирийской Церкви в Алеппо Андрея Ахиджяна. Маронитский патриарх принял его лично в католическом монастыре Каннубин в Ливане. А затем появился указ турецкого султана в Стамбуле, обязывающий под страхом смерти всю общину Сирийской Церкви признать Андрея Ахиджяна своим главой. Патриарх Сирийской Церкви был вынужден покинуть Алеппо, а сирийские священники начали бороться с католическим ставленником на месте главы епископата. Борьба длилась до тех пор, пока Ахиджян не уехал из Алеппо. Но через некоторое время в сирийском районе произошло преступление, и турки потребовали от жителей района выплатить в качестве наказания непосильную для них сумму денег. Община оказалась в весьма затруднительном положении; никто не знал, что предпринять. Пике решил воспользоваться случаем. Он заплатил необходимую сумму, но в качестве благодарности за свою услугу потребовал от общины изгнать из города священников, которые противостояли Ахиджяну, разыскать его и вернуть обратно в город, чтобы он вновь стал главой епископата Алеппо.

Католические миссионеры использовали любую ситуацию себе на благо, вот почему нельзя верить утверждениям некоторых их источников о том, что будто бы святой мученик Давид, исповедующий Православие, присоединился к латинской Церкви.

Перевела с арабского Надежда Семенова