В Турции, на канонической территории
Константинопольского Патриархата, остается совсем немного
греческих прихожан. Православную общину отчасти пополнили
русские, переехавшие в страну на постоянное место
жительства. Но есть среди паствы Патриархата и турки,
принявшие Православие. В последнее время их становится все
больше. В Греции для них издают православную литературу на
турецком языке и публикуют материалы о новообращенных.
Ахмед и Неджла – двое из тысяч турок, которые за
последние годы сменили веру, и они, в отличие от других,
совсем не скрывают этого. Они рассказали болгарскому сайту
«Двери на Православието» о своих духовных
поисках, которые привели их в Православие, и о том, что
это значит – быть христианином в Турции. Предлагаем
эту беседу читателям сайта
«Православие.Ру».
 Храм св. Софии, Константинополь
|
| Храм св. Софии, Константинополь |
/p>
– Турецкая пресса объясняет современные
многочисленные крещения в стране как «возвращение к
своим корням» турецких граждан греческого или
армянского происхождения. А в вашем случае играло ли
национальное происхождение решающую роль в том, чтобы вы
стали христианами?
Ахмед: Происхождение играет роль в каких-то
случаях, но не в нашем. Лично я родился в Каппадокии, имею
предков, которые пришли с Кавказа. Насколько я знаю, в
моей семье не было христиан. Вхождение в Православную
Церковь – это следствие моего личного выбора.
Неджла: Моя мать из Кавалы, а отец – понтиец.
В моей семье некоторые говорят по-ромейски (местный
диалект греческого языка, употребляемый исламизированным
населением. – Ю.М.). Но решение оставить ислам и
принять Православие было моим личным выбором, независимым
от того, какое у меня происхождение.
– Исторически турецкая идентичность столь тесно
связана с исламом, что многие турки совершенно не готовы
принять мысль о возможности быть одновременно турком и
немусульманином. Как вы на это смотрите?
Н.: Действительно, многие люди не считают тебя
«турком», если исповедуешь другую религию,
особенно если ты христианин или иудей. Они думают, что ты
принадлежишь не просто к другой религии, но к другому
народу.
А.: Это объясняется историческими причинами. Османский
порядок создал этническое разделение на миллеты по
религиозному принципу. Например, все православные
образовывали «православный этнос», и
администрация не придавала значение их национальному
происхождению, были ли это болгары, сербы или греки. В
Каппадокии, откуда я сам, религия была тем, что разделяло
жителей на ромеев и турок. Православные в области Талас,
моем родном крае, говорили на турецком как на родном языке
и даже служили литургию по-турецки. Но именно
принадлежность к Православной Церкви определяла их как
часть «ромейского народа».
Однако турецкая история знает и другие, отличные примеры.
В прошлом в разных частях турецкой диаспоры турецкие
общины принимали христианство. Есть турки-христиане в
Центральной Азии, православные гагаузы в Румынии, есть и
тысячи турок, принявших христианство, в самой Турции. То,
что они христиане, не значит, что они не турки. И я сейчас
христианин, но вместе с тем стопроцентный турок, и
турецкий – мой родной язык. Так что это разделение
людей по религиозному признаку становится все более
устаревшим. Люди все еще удивляются, когда слышат, что
некий турок – христианин, но мало-помалу это
начинает восприниматься нормально.
– Кто вы по профессии?
Н.: Я диетолог и участвую в волонтерской деятельности.
А.: Я был управляющим в крупной государственной компании и
жил некоторое время в США. Затем имел бизнес в Бельгии.
– Ахмед, наверное, решение принять христианство
возникло в то время, когда вы жили и работали в
христианской стране?
А.: Нет, почва была подготовлена намного раньше. К
сожалению, в Турции христианство представляют как нечто
приходящее «извне». Это ошибка, потому что
Православие – часть истории нашей земли. Это видно и
из привилегий, которые Мехмет Завоеватель дал
Константинопольскому Патриархату.
У меня с детства было некоторое представление о
христианстве, хотя и через призму ислама. Многие
мусульмане испытывают большое уважение к христианам,
которое связано с тем, что Коран признает Иисуса как
пророка. Вообще мусульмане уважают и Пресвятую Богородицу.
Думаю, вы видели, как толпы верующих мусульман собираются
в ромейские церкви Стамбула, чтобы поклониться святыням и
попросить помощи. В Турции мы сызмальства готовы принять
послание христианства.
Если есть проблемы, то они связаны с образованием, которое
получают с обеих сторон, и с незнанием. Например, многие
мусульмане не понимают смысла учения о Пресвятой Троице, и
думают, что мы почитаем трех богов, что христианство
– это политеистическая религия. Я говорю это не в
плане критики ислама, а просто привожу данный факт как
пример неосведомленности.
– А ваш, Неджла, поиск тоже начался в Турции?
Н.: Да, когда я училась в университете. Моя семья в целом
была верующей, но без того, чтобы буквально следовать всем
предписаниям ислама. Я считала себя мусульманкой, пока не
начала отдаляться от ислама во время учебы в Анкаре. Мои
родители оставляли мне свободу в том, что относится к
религии. Пребывая в исламе, я чувствовала пустоту, которая
требовала заполнения. Я читала, искала сама. Вступила на
путь, который привел меня в Православие.
– Следовательно, ваш путь к Православию –
это результат «местного» опыта, без влияния
из-за рубежа.
А.: Всякое влияние американского или европейского
христианства может только навредить. Я вообще не
чувствовал себя хорошо с тамошними христианами. Они
оттолкнули меня от христианства тем, что превратили его в
психотерапию. Ходят в воскресенье в храм, чтобы
разговаривать. Но религия имеет целью заполнение некой
иной пустоты. В Европе христианство свелось к праздникам
без какой-либо связи с религией. Возьмем, например,
Рождество Христово. Многие люди поздравляют словами
«Счастливого праздника» вместо
«Счастливого Рождества». В Европе люди имеют
поверхностную связь с христианством, без понимания его
духовного смысла.
– А чем местные христиане отличаются от
европейцев?
Н.: Тем, что гораздо ближе к сущности и преданию
христианства.
А.: И тем, что более верующие.
Н.: Мы ходим в храм каждое воскресенье, вместе читаем
Священное Писание каждый вечер, вместе молимся, стараемся
исполнять все требования нашей религии.
– Поддерживаете связи с местной православной
общиной?
А.: Мы имеем тесные связи, поскольку бываем в храме каждое
воскресенье. В ромейской общине есть много симпатичных
людей, и мы нашли друзей. Каждый человек имеет нечто, чем
может с нами поделиться. Литургию служат в разных церквях.
Мы часто посещаем церковь в Нихори. Лакис Вингас,
председатель общины, дает Неджле читать «Отче
наш» на турецком.
Н.: Да, я читаю для тюркоязычных верующих (смеется).
– Наверное, вам трудно следить за службой, когда
она вся идет на греческом?
А.: Перед всякой службой мы заранее готовимся еще дома. И
еще у нас есть двуязычное издание Нового Завета, так что
мы можем следить за службой и по турецкому тексту. Важно
понимать, чтобы участвовать.
– Трагичный факт отступничества отца Евфимия от
Константинопольского Патриархата в 20-е годы минувшего
века и основание раскольнической «Турецкой
православной церкви» сильно затруднило большее
введение турецкого языка в греческих приходах
Константинополя, хотя это давно сделали другие
христианские вероисповедания.
А.: Да, это так. Мы надеемся, что с течением времени будет
в Православной Церкви и литургия на турецком языке.
Сегодня только Символ веры читается по-турецки. Требует
решения и проблема с преемниками отца Евфимия –
невозможно иметь враждебность между Церквями. Все
православные в Турции должны подчиняться Вселенскому
Патриархату.
– Сталкивались ли вы с негативной реакцией в
обществе после того, как крестились? Притесняют ли
вас?
А.: Никакого негатива не видел и не могу сказать, что
испытываю притеснения.
Н.: Не встречала отрицательной реакции. Моя семья была
удивлена, но уважает мой выбор.
– Считаете ли вы, что есть в Турции много других,
которые последуют вашему примеру и обратятся в
христианство?
А.: и Н.: Да, многие.
– Однако до настоящего времени мало кто
крестился.
Н.: Факт в том, что реально крестившихся намного больше,
чем тех, кто «показывает», что он крестился.
Они боятся реакции окружающих людей. Это тайные
христиане.
А.: Да, есть страх. Но это должно измениться, как и
отношение общества к тем, кто поменял религию. Во всяком
случае, Православная Церковь не занимается никаким
прозелитизмом. Напротив, предъявляются высокие требования
к тем, кто хочет прийти из других вер. Необходимо пройти
долгую катехизацию и проверку искренности желания.
– Значит, нелегко было войти в Православную Церковь?
Н.: Да, в прошлые годы, но мы весьма добивались этого.
– Испытываете ли вы страх из-за нападений на
христиан, таких как, например, убийство католического
священника отца Санторо в Трабзоне и убийство христиан в
Малатье? Как вы думаете, кто стоит за этими
нападениями?
А.: Не думаю, что нечто подобное может случиться в
столице. По мере переговоров Турции с Евросоюзом страна
видимо меняется. Турки становятся все более открытыми и
толерантными. Но на эти перемены, естественно, реагируют
некоторые радикально настроенные круги. Это темные силы,
которые не имеют ничего общего с государством и находятся
на периферии общества.
Перевел с болгарского Юрий Максимов
