Новомученики болгарского народа

“Скорблю о тебе, Церковь, скорблю о тебе по причине твоего нечаянноо разорения!” митрополит Иоасаф Бдинский

С конца ХIV века обрушилось на Болгарию неизмеримое бедствие. В наши дни следы жестокого страдания христиан на Балканском полуострове почти залечены. Историческую память о мученичестве нашего народа доныне вызывают полуразрушенные, запустелые церкви... Говорить в наше время о болгарских новомучениках - даже непривычно. Века сокрыли их имена. Дошедшие же до нас сведения отрывочны и очень скудны. Странно, но по-видимому и мы, их потомки, не дорожим ими. Сколько тех, кто понимает высокое значение мучеников в Христовой Церкви - а ведь кровь мучеников есть семя веры, по слову древнего автора. И сколько из нас может назвать себя сейчас мучениколюбцами!

Один из первых ловцов мученического бисера, Паисий Хилендарский, пишет в своей "Славяноболгарской истории": "Столько могло сохраниться имён св. мучеников, которые были болгарского происхождения и языка. Имена 29 мучеников сохранены в Болгарии. В первое время турки избили много болгар по городам из-за христианской веры, но люди из-за простоты и небрежности не описали страданий их и так из рода в род страдания и имена их пришли в забвение". Но доныне ощущается их духовное присутствие. Непрестанен зов их к нам: не отступайте от веры ваших отцов и матерей, не метайте драгоценный бисер на пепелище, но как мы положили души свои за Христа и за Его Невесту — Церковь, так и вы стойте до конца в том, что получили — отеческой вере, да спасёте тем души ваши и получите обетованое вам от века Царство. Так отдадим же им скромную дань почитания и любви тем, что вызовем из забвения их великий подвиг, прославляя память их с любовью и упованием, ибо они суть неотступные молитвенники за болгарский народ!

Но кто же вы, новомученики нашего народа? Если ваши имена нам неизвестны, обаче возвестите нам поне о ваших подвигах, чтобы, окрыляемые непреборимым вашим мужеством, да отринем уныние и малодушие, и на крыльях покаяния да воздвигнем души наши к Богу, Который вас укреплял посреди столь страшных мук!

* * *

Раскрывая ветхие страницы болгарской летописи пред нашим взором оживает душераздирающая картина порабощения:

"Знайте, что когда началась война, тогда погубили Царьграда патриарха и повесили Владык, и изъяли турки у христиан силях* [*широкий кафтанный пояс, к которому прикрепляется огнестрельное и холодное оружие]. И запустела Святая Гора. И зарезали множество християни. И порабощали, и многие селения пришли в запустение, и многие монастыри и церкви разорили... Насилие совершали над християнскими жёнами, а на их мужьях ездили как на конях по улицам... и грабили християнское имущество как хищные волки..."^[1]

"Враг сей не только разоряет селения в землях Болгарии, Романии [так называли Тракию] и Македонии, но и тирански истребляет жителей страны сея. Так, сожигают собранных в одном доме немалое количество младенцев, женщинам режут зерна грудей и пальцы, мужчин пытают, обвивая их тела раскаленнами цепями. Таким мучениям их подвергают, такой бес мучителей обладает, что и убивают людей не из-за чего другого, а только от ненависти к славянорусской Церкви" [т.е. той Церкви, которая не находится под власти турок и которая подаёт надежду освобождения славян православных - б. а.]." ^[2]

В "Похвальном слове Патриарху Евфимию" есть свидетельство о избиении стодесяти терновских бояр, отказавшихся принять ислам:

"Турецкий полководец, которого султан Баязид поставил управлять городом, призвал к себе Божьих людей, которые превосходили других и по имени, и по добродетели, и по происхождению, будто бы для обсуждения некоторых общеполезных дел. И они, идя за злым известителем, шли, как идут бессловесные овцы за теми, кто их будет закалать, и спешили довериться убийственным десницам, всякий неся свою кровь. Когда же увидел их в руках своих, кровожадный зверь убил их перед церковью, или, лучше сказать, освятил их, не стыдясь седых волос, не щадя юности. Гортани их превратил он в игрушку для ножа... О святое воинство! И одни прежде, другие же - после, но [все], вставая вкупе пред лицем мучителя, оплевали его и сразу же, представившись Христу, увенчались мученическим венцом. Мучитель оставил трупы их на растерзание птицам небесным... О воины, вы сохранили веру и число своё не уменьшили! Известно ваше число: сто и десять было тех, чьей кровью обагрилась церковь! И несмотря на то, что их было столько, сеть веры не прорвалась"^[3]

Знаете ли вы о св. мученике Иоанне Новом Терновском? А о св. мученике Константине Софийском? А о святой Раде Пловдивской? Левкийский епископ Парфений собрал сведения о их мученичестве, но память их и до нынешнего дня густо посыпана пеплом забвения.

Из мрачных веков османского владычества нам известны случаи массовой исламизации: около 1515 г., в 1666-1670 г. в горах Родопах, и 1686-1690 в Северовосточной Болгарии. Исламизация в Родопах началась с 1666 г. из-за войны между Турцией и Венецией за остров Крит. Это описано в трёх летописных повествованиях, из которых особено ценно свидетелство Беловской хроники, согласно которому во время исламизации в Чепинске были насильственно обращены в ислам 74 родопских деревень. Эти сведения потверждаются и данными "Исторических записок", откуда мы черпаем сведения о новомучениках Смолянского края. То были времена позора, но и чести болгарских христиан, немало из которых предпочли смерть чалме. Исламизация Родоп была продолжительна, поскольку "не было особенно больших результатов", то есть, дала особенно много мучеников...

В "Исторических записках" на с. 155, описано мученичество Миляна из Смолянского края:

"В Долно Райково был один дед Смилян и жена его бабушка Миляна. Было у них двое детей - Милян и Милица. Турки отобрали мальчика и увезли его в Царьград, а девчонка выросла и стала большей красавицей. Однажды, спустя много лет, Милян вернулся как турок-ходжа с чалмой на голове и пришёл к отеческому дому, но отец его не принял, хотя от много лет они плакали о сыне. А сестра его Милица, увидев, тотчас узнала его и сильно зарыдала, бросилась к нему, обняла его, начала целовать и умильно говорить ему словами родной сестры, возбуждая в нем братскую нежность и любовь к матери. Тот, разволновался, сердце его тронулось и сказал: "Отрекаюсь сейчас-же от турецкой веры!" И тут же расцеловал своих отца, мать и прекрасную Милицу. Всякий страх исчез у него, готов и жизнь свою отдать, отрекшись от турецкой веры. Сбросил чалму Милян, растоптал ее ногами и вошел домой. От этого трогательного случая была христианам великая радость, а туркам великая скорбь. И сразу на следующий день пришли разъярённые турки, схватили Миляна, стали допытываться у него, действительно ли он отрёкся, и тот подтвердил это категорически. Тогда жесточайшим и мучительнейшим образом убили его перед домом отца его, а Милицу схватили и отвели её в Смолян, чтобы сделать ее молодой кадыной [т.е. женой турка]. Но что стало? На селе собрались много буйных молодцев, вместе с дедом Смиляном, догнали прекрасную Милицу, отняли её у турков, избили тех и ушли в лес, сделавшись удалыми гайдуками [гайдук=повстанец, участник национально-освободительного движения против турок, б.а.]... село Великое Райково, 9 мая 1633 г."

В другом летописном рассказе открываются подробности о "Чепинских новомучениках" (1670 г.):

"В то же время приняли турецкую веру села в Чепине, куда был направлен некий Хасан-ходжа, сопровождавший [турецкого] пашу и обрезал сперва священников: попа Константина, попа Георгия и попа Димитрия, в день св. Георгия. Потурчили всех до 15 августа (ст.ст.), а тех, кто оказал сопротивление, зарезали, дабы не увлекли за собой и других..." Святые Чепинские новомученики, молите Бога о нас! ^[4]

Из приписки от 1812 г:

"И у Чёрного моря христиане говорят по-турецки. Когда-то турки отрезали им языки и много мучили, принуждая потурчиться, но те не приняли нечистую мухаммедову веру. Пусть же знают и помнят все, что истина есть то, о чём засвидетельствовали эти люди, строгие к себе и внимательные в вере".

Какой очаг веры были Родопы говорят следующие случаи мученичества. Близ села Забырдо находится так называемая Цирикова церковь. В местности Кабата, посреди широкой поляны стояла церковька, где люди ходили на службы. Из рассказа 90-летнего Калина Черпокова мы узнаём, что во время исламизации туда пришел турецкий военачальник Дели Софта с великой ордой янычар. Окружили церковь, а внутри были жители Старого села. Он их выгнал наружу, разложил у входа чалмы и фески, и сказал: "Эй, гяуры, выбирайте или фески, или головы..." Некоторые не выдержали и взяли фески. Другие отказались. Непокорные были схвачены и заключены в церкви, где их изрубила орда Дели Софты. Церковь огласилась криками и воплями. Именно от этого кричания, на местном языке - "цирикание", церковь и получила это название Цирикова.

Об Ореховских новомучениках предание сохранило следующее. Когда молва о зверствах турок достигла до с. Орехово, все селяне спрятались: те, кто по-моложе ушли в горы, а старики, женщины и дети - в близлежащую пещеру. Турки долго их искали и наконец решили прибегнуть к хитрости. Несколько человек оделись в женские одежды, встали на расположенных рядом высотах и начали выкрикивать на чистом болгарском языке:

- Прибирайте се мари-и, хайтите са си отишли! (Эээй, приходите домой, разбойники ушли!)

Один по одному ореховцы начали вылезать из пещеры. Вскоре же они поняли, что их обманули, и снова скрылись, но убежище их было замечено. Некоторое время турки ждали, пока они снова выйдут, наконец главарь орды приказал заложить вход в пещеру сосновыми ветвями с мокрой соломой и листьями, и поджечь. Дым наполнил пещеру, но люди предпочли мучительную смерть отречению от веры. Оттого пещера получила название "Человешката дупка".

8 июля 1720 г. (ст.ст.) на площади в селе Райково за Христа были избиты 200 душ. Об этом свидетельствуют "Исторические записки":

"Около 1720 года, в правление султана Ахмеда III, в верхней части с. Райково жил один турок из Анатолии по имени Селим-ходжа. Он пользовался большим доверием у султана. В одном своём донесении ему, тот сообщил, что райковцы не являются верными ему подданными и постоянно бунтуют, беспокоят власти и препятствуют исламизации родопского населения. Тогда султан приказал наказать непокорных селян. Селим-ходжа воспользовался этим повелением, собрал около 200 душ наиболее видных райковцев на сельской площади, и объявил, что для смягчения гнева султана они должны принять мусульманскую веру, или в противном случае угрозил их смертью. Райковские первенци упорно отвергли всяческие увещевания к тому, чтобы потурчится, и заявили, что ни за какую цену не откажутся от своей веры. Тогда по данному знаку окружавшие их турки набросились на них и убили всех до одного. Это случилось 8 июля 1720 года.

Радуйся, село, раю тезоименное, где твои верные чада сподобились райских селений! В Каноне на вечерне подготовляемой уже службы Болгарским новомученикам так воспевается их подвиг:

"Первенцы райского погория, кровию освятисте стогны селения вашего, мужески Христа пред зверонравными исповедающе агарянами, темже яко сугубосотное ликостояние пред престолом Божиим о нас, пречуднии, молитеся Христу!"

Примерно в те же дни в местности "Поляне" был повешен турками священник села Езерово, иеромонах Варлаам Святогорец. Не одна светлая звезда мученической святости из Афонских пределов озарила нашу страждущую землю! ^[5]

Сведения о Виевских новомучениках мы черпаем из предания об их страдании. В "Исторических записках" обозначен год их подвига - 1669. Вероятно, это было около Великден (Воскресение Христово). Предание говорит, что священник был схвачен во время Литургии. Село было окружено со всех сторон. В церкви захватили и часть населения. Предложили им принять "правую веру". Священник отказался и был зарублен первым, прямо в самой церкви. Наступили ужасные минуты. Кто не принимал ислам, был убиваемь на месте. Но большей части населения удалось все-таки убежать в окрестные горы. Только несколько семей приняли магометанство. Разозлившись из-за этого, поработители сожгли село на Ильин день.

Следы мученичества мы обнаружили и в селе Кутлово (ныне село Славейно). Вот как рассказывают об одном таком случае. Было это поздней весной, занималась зоря. Деревня пробудилась. Пастухи вывели стада на пастбище. Крестьяне готовились к усердной работе. Неожиданно подошли турки - одни на конях, другие пешие, с обнажёнными ятаганами и ножами, и окружили деревню со всех сторон. Все перепугались и бросились бежать, кто куда глядел. Многие скрылись в горах, но некоторые не успели. Несколько лет назад С. Кисьов из села Кутела рассказал своему внуку Делю Иванову, что в то время "изверения" (вынуждения принять другую веру) 30 человек, которые отказались принимать "правую веру", были задержаны и избиты у Виевской реки. Пойманных затворили, отдельно мужчин и женщин, в Аламовском доме. Наступили ужасные минуты! Побои, мучения, истязания! Рвание волос, забивание ножом в грудь и опять принуждения принять ислам!... Святые новомученики Кутловские молите Бога за ваш народ!

Человек невольно испытывает благоговейный трепет перед величием личности девушки из Устово, которая приняла мученичество за Христа. Было это очень давно. Турецкий отряд собрал жителей родопского села Устово перед церковью Святителя Николая, чтобы их потурчить. Но никто не желал принимать ислам. Тогда был дан приказ начинать убивать непокорных. Прежде всего был обезглавлен священник, а после него прочие клирики. Смерть постигла и других мужчин. Будучи уверены, что теперь никто не станет сопротивлятся принятию ислама, турки прекратили убиение. В тот самый момент перед кровожадным начальником орды встала наикрасивейшая девица из Устово.

- Пусть лучше смерть, проклятый насильник, но веры своей я не предам! - воскликнула бесстрашная девушка и бросилась бежать к высокой скале над селом. Вслед за ней побежали и другие жёны и невесты. Все они предпочли сгинуть в страшной пропасти, но спасти свою честь. О, бесстрашие в целомудрии, и целомудрие в смелости! Старые люди и до сего дня рассказывают, что тёмные пятна на скалах - это засохшие струи крови смелых устовских жён и невест... Святые новомученицы Устовские, молите Бога о нас!

Кто помнит ныне мучеников Мишо и Гаджо? Их имена, как-бы детские, так прекрасны в сиянии их исповедничества. Мишева махала (тур. слово, ударение на посл. слоге, часть деревни), в селе Волкосел района г. Благоевград, и до наших времён хранит предание об их мученичестве. Около десяти лет Мишо и Гаджо руководили махалу в упорстве её против ислама. Однажды турецкий отряд окружил махалу, изловил мужчин и привел их в двор двух братьев. После этого была разожжена Гаджева печь и турецкий главарь провозгласил:

- Кто не желает принимать ислам, пусть лезет в печь!

Онемели крестьяне пред тем новым Навуходоносором. Замерли на местах своих и тревожно обернули взоры к Мишо и Гаджо. Но те были твёрды и непреклонны. И поскольку возможности сопротивления не было, сыны деда Вълко предпочли смерть. Первым Мишо, а после него и Гаджо ринулись в искрящееся пламя. Преклоняясь пред исповеднической твёрдостью двух братьев, селяне назвали махалу именем старшего брата - Мишева махала. А Православная Церковь украсилась двумя новыми светильниками!

В селе Костандово жила прекрасная девица, по имени Мария. Вместе с другими девушками, чтобы избежать совращения в ислам, она отправилась к монастырю, что был на горной вершине Острец. Но когда они дошли до монастыря, увидели, что он разграблен, а монахи - убиты. Девушки решили скрыться в пещере Бухльовицы. Добрались до неё и преночевали там. Но утром увидели они, что вся местность окружена янычарами. Мария решила не предавать себя в руки их. Взобралась на одну из огромных скал и сбросилась в зияющую бездну. С этого времени до сего дня это место называется "Марина ливада" (Марьин луг). А св. мученица Мария, которая предпочла небесную, перед земной красотой, и стала молитвенницей за весь болгарский народ!

Здесь, как и в других подобных случаях, может возникнуть недоумение - ведь самоубийството это грех! Как тогда мы говорим, что Мария есть мученица за Христа?

В житиях святых св. Димитрия Ростовского описано мученичество девицы Пелагии, жившей во время нечестивого императора Диоклетиана. Когда императорские солдаты окружили её дом, она попросила дать ей подготовиться. Те согласились. Тогда мученица обратила лицо на восток, простёрла руки к небесам и усердно молилась Богу, да не будет предана в руки воинов, но да сохранится Им чистой и непорочной. После этого Пелагия одела свои наилучшие одежды и сбросилась с крыши своего дома, предав душу свою в руки Божии. Её память празднуется 8 октября по церковному календарю. Мученицы девы турецкого времени также нередко предпочитали подобную смерть осквернению от сластолюбивых завоевателей.

Особено почитается родопская мученица Хадиджа-Мария. Родившись в исламизированой болгарской семье, Хадиджа ^[6] вернулась в лоно Православной Церкви, поскольку бабушка её Метевица, которую она помнила, была христианка-болгарка. Крещение Хатидж- произошло в старой часовне в Вылкушинском сеновале, чтобы остаться в тайне. Там была большая бочка и в ней священник Константин (будущий епископ и Ксантийский митрополит Иларион), который жил в Мемкином доме у семьи Радковых, крестил девушку. Новая христианка скрывала это целый год, так что никто бы не различил, и через других людей передавала она в церковь свечи и просфоры, а дома молилась и клала поклоны.

Но из уст в уста молва разнеслась по всему селу. Женщины тайно называли её Тижа-Мария (Тижа, это болгарский вариант турецкого имени девушки), поскольку христианское её имя было Мария. Узнали об этом и братья её, приходили в Дерекьой, допытывались у неё, правда ли это, но она отрицала, что покрестилась. На следующий год Тижа-Мария готовилась встретить Пасху: покрасила яйца, испекла куличи, сделала свечи и месила просфоры, в ожидании праздника. Братья её, которые жили в другом селе, пришли тайно, чтобы проверить слухи. В Великий Четверг она вернулась из церкви и отошла к соседам своим, а братья её вошли в ее дом. Тут они обнаружили яйца, куличи, зажжёную лампаду и пришли в уверенность, что она стала "гяуркой". Братья её скрылись в сеновале. Вечером Тижа-Мария пришла и, после долгих молитв, легла и заснула. Во сне её те начали душить, затем, полуудушенной, натыкали ее рот тряпками, вывели её перед домом под большей цветущей сливой и там двумя выстрелами ночью доубили ее. На следующий день с утра женщины послали детей посмотреть, что произошло в Тижином доме. Те увидели, что она лежит убитая под расцветевшей сливой. Так она оставалась три дни, все боялись придти и увидеть, что она умерла. Над могилой её посадили розу, на Георгиев день женщины посылали за цветами от Тижинова гроба, которые сохраняли на целый год для "цельбы".

Летописец Болгарской Голгофы 1876 г. англичанин Макгахан [*] описал в своей книге "Турецкие зверства в Болгарии" (издана впервые на болгарском в 1880 г.) не одно мученичество болгар. На стр. 5 он вспоминает убитого турками священника. Отец Райны Княгини [**], будучи свещеником, был убит турками с сотнею других людей в самой церкви, когда завершал богослужение (с.38).

[* Макгахан, Джэнуариус Алойзиус (1844-1878) - американский журналисть. Бывши анкетером англ. газеты "Дэйли ньюз" в 1876 г. описал разгром Апрельского восстания, зверства турок над порабощенным народом нашим, являя при том горячее сочувствие к болгарскому народу - б.а.

**Райна Княгиня, - Райна поп Георгиева Футекова-Дипчева (1856-1917), учительница, которая вышила знамя для Апрельского восстания 1876 г. и когда объявили востание в г. Панагюрище, она носила это знамя в начале шествии; с тех пор стали называть ее "княгиней". После разгрома восстания турки над ней издевались. Училась в России. После Освобождения работала акушеркой и учительницей - б.а.]

Помнит ли Болгария священномученика Тодора Пеева? Вот свидетельство Макгахана о его кончине: "В Панагюрище показали нам развалины церкви и на том месте, где находился престол, была груда сгорелых костей, на которых лежал букет цветов. То были останки священника Тодора Пеева, 85-летнего старца, которого турки мучили надеясь взять у него денег, потом истязали его самым утонченным способом, как только турки умеют делать, и наконец сожгли его перед алтарём" (с. 45)... "Еще нам рассказывали о мученической смерти старца Цвятко Бояджиева, известного общественного благотворителя, который много жертвовал на училище, содержал на собственные средства в зимнее время много вдовиц и сирот в селе, и творил это с одинаковой щедростью как христианам, так и туркам. Его поймали, выкололи ему глаза и после страшных мук сожгли живьём. Подобная судьба ожидала и другого священника Нестора, чьё мученичество напоминает мученичество св. Иакова Персиянина; от него также надеялись получить "гроши", а затем хладнокровно отсекали ему палец за пальцем пока наконец не дошла очередь до обеих рук и головы" (там же).

Для нас остаётся тайной, каковы были последние молитвы и возгласы тех болгарских страдальцев, но глубоко трогательна и назидательна их терпеливая верность вере и роду. Они могли бы отречься от Христа... и турки тотчас же даровали бы им жизнь и отпустили с миром. Могли склонить головы и сказать: ведите нас, куда хотите... Но не сделали того! А "турки не знают ни жалости" - пишет Макгахан далее, - "ни сострадания; превзойдя в этом даже диких зверей, ведь даже тигры, например, никогда не трогают детёнышей своей породы, турки же хладнокровно вытаскивали младенцев из колыбели острием штыков, и, перебросив их несколько раз с штыка на штык, бросали их в лица ридающих матерей. По улицам носили детей, нанизанных на штыках, так что их головки и ручки висели над дулом ружья, обливая кровью своих палачей. После всего этого они отрезали головы детям и заставляли их друзей носить эти головы по улице" (с. 46-47). Вспомним избиение Вифлеемских младенцев. Те были убиты из-за чудовищной подозрительности Ирода, надеющегося тем самым уничтожить своего мнимого соперника на престол - о безумие и жалкое властолюбие! - а эти были убити по причине жестокости иноверцев, озверевших действием падших духов, не могущих терпеть ничего христианского! Те не знали, за кого умирают, а эти не знали, что как члены Христовой Церкви, по этой самой причине они уже - мишень для исконного врага рода человеческого, цель его гибельных козней и коварства...

Между прочим, достойно упомянуть о нравах тогдашних девушек, чтобы человек мог почувствовать, как Христианская вера украшала белоснежными цветами добродетели наш многострадальный народ.

При падении Перущицы незамужные женщины и девушки получили указание одеть мужские одежды и остричь косы свои, чтобы избежать поругания девства своего от кровожадных башибузук; некоторые сделали так, но имелись и такие, которые стыдились одеваться в мужскую одежду и остались в женских одеждах. Воспоминания сии трогательны, но и наводят на грусть при взгляде на современную болгарскую молодёжь. Редкость увидеть сегодня девушку в "девической одежде" - те словно стыдятся обратного - выглядеть скромными и целомудренными. Какое потрясающее различие! Посмотрите, как пишет чужеземец Макгахан о тогдашних болгарках:

"Целомудрие болгарок широко известно, и они мучаются не столько из-за самого нанесённого бесчестия, сколько из-за совершённого тем самым греха... Ни одна из обезчещенных девушек не почитает себя достойной выйти замуж..."

В наше исполненное порока время нам трудно вместить всем сердцем муки тех чистых душ из-за поругания, коему ныне с усладою предаются столь многие... Их сердечное мученичество нам чуждо! Их горе есть наша радость! Их срам - наша слава! Но ныне да преклоним головы перед их страданиями, да почувствуем стыд перед величием их светлых душ, с детства наполненных добродетелью и любовью к целомудрию!

В житии св. Георгия Нового Софийского, составленном около 1539 г. русским монахом Илиёй, встречаем, между прочего и такое изречение: "И многие пролили кровь свою за Христа". Кто эти многие? И кто слышал об их подвигах? О днях правления султана Селима, охарактеризованного житописателем как "кровник, блудник и винопиец", написано "жестокое зло... лютые и скорбнейшие времена" ^[7]

В Дряновском списке Паисиевой "Истории славяноболгарской", сс. 147б - 149б находим мы свидетельство о мученичестве во время Селима I: "Тогда царь Селим I сверг пред всеми патриарха, и убил его. После этого он отправился из Царьграда в Терново и издал следующий указ: кто из болгар благородного рода и высокого положения согласится принять турецкую веру, тот пусть остаётся в своём чине; а кто не согласится, у того будет отнято всё богатство и власть, и да будет как один из простолюдинов. И тогда те, кто принял турецкую веру, остались в своём чине и состоянии, а кто не принял - тех убивали. И много благородных болгар Селим побил, а у других отнял богатство и имения, церкви разрушил до основания, где имелись святые мощи, одни сжёг, а другие отнёс в Царьград... В то время пострадал и св. мученик Георгий Новый."

Новый период мученичества открывается со второй половины 19 века, особено около 1876-го года. Не одно свидетельство о тех новых страдальцах веры находим мы в архивных документах и книгах от 1876 и последующих лет. В архиве Найдена Герова [*], например, имеются сведения о зарубленой турками девушки из Перущицы: "Турки взяли в Каръш Яре одну красивую девушку из Перущицы, принуждали её потурчиться, и после того, как она не склонилась на то, её зарубили". Сколько было таких женщин как сей Христов цветок, кои "главы свои давали, но веры не давали"**. Святая новомученица Христова, моли Бога о нас!

[* Найден Геров (1823-1900) - болг. писатель, языковед, фольклористь и общественный деятель, почетный член Болгарского книжевного дружества (ныне Болг. академии наук, 1884). Учился в России, принял русское подданство. После Освобождения был губернатором г. Свищов. Составитель 5-томного Словаря болг. языка с толкованиями речей на болг. и русском языках - б.а.

** Отрывок из народной песни о Иоване Балканджи (т.е. жилец гор), в которой турки спрашивают его: отдадишь ли сестру свою, прекрасную Яну (Иоанну) нам, чтобы она приняла турецкую веру; он же отвечал им - "Воевода, главу свою даю, но прекрасную Яну не даю в турецкую веру", тогда ему отрубили руки и опять спросили тоже; он сказал тоже самое; отрубили ему и ноги, паки спросили, но Иово опять ответил теми самыми словами; когда уже выкололи ему глаза, взяли прекрасную Яну и уезжая от него, он говорить: "Прощай, сестра моя, с Богом! У меня нет рук, чтобы прижал тебя, нет ног, чтобы провожать тебя, нет глаз, чтобы хотя-бы ими провожать". С того времени Балканджи Иово - символ крепости в вере тех болгаров, кто не приняли ислам даже ценой злостраданий и смерти - б.а.]

Ещё один случай указывает на неисчислимые другие мученичества того времени злостраданий. "Две девушки из Перущицы, после долгих скитаний, в конец сдумали прииди сюда (в Пловдив). Близ имения [турка] Мистроболу двое турок зарубили их, после того, как обезчестили и насильно затавляли их потурчиться, но безуспешно".. 8 июня 1876 года были избиты 12 новосельских христиан, и между них - два священника, один 80-летний.^[8] Из одной заметки Дьо Вестин, помещённой в Фигаро от 30 июля 1876 г., мы узнаём о другом потрясающем мученичестве:

"Вели покинутих детей, которые остались сиротами. Из них большое количество было продано, и не находились больше покупателей. Продавцы шли в другое место, предложить свой товар, число которого увеличавалось всеми уличными детьми, встреченными по пути. Эти детки, уставшие и умирающие от голода, не могли следовать за своими палачами и поэтому началось их уничтожение. Некто заметил, что между этими детьми могут иметься дети европейцев, а власти приказали не трогать тех, кто не болгары. Один башибузук посоветвал, и так и было принято решение, заставить детей прекрестится. Те, кто перекрестились по-восточному, были повешены."^[9]

Примечательно, как были избраны эти агнцы Христовы - те только, кто перекрестятся "по-восточному". Удивительное сходство с страданиями наших современников - новейших сербских мучеников. Война, которая ведётся против христианства, сохраняемого непорочным единственно в Православной Церкви, есть в сущности война самого сатаны против Бога, и не существует общих знаменателей для приравнивания Истины и ложи. Прославляя подвиг новомучеников нашего народа, мы также свидетелствуем о их вере которая есть и наша вера, без которой, как думал приснопамятный Терновский Митрополит Климент Друмев, "нет Болгарии"*!

[* Слова митрополита Климента Терновскаго, сказанные в 1894 г.: "Будеть у нас Православие - будеть и Болгария; неть Православия - нет Болгарии". Слова эти взяты из проповеди Владыки митрополита на Неделю Православную, которая в тот год совпадала с днем рождения князя Фердинанда I-ого Сакс-Кобурготского (внук его, Симеон, ныне правит Болгарией в качестве премьер-министра); митрополит сильно негодовал по поводу изменения чл. 38-го Терновской конституцией, в силу которого престолонаследник может являться только член Православной Церкви; Фердинанд же, которого привел из Германии министр-председатель Ст. Стамболов, хотел чтобы сын его Борис принял римокатолическое крещение. Из-за этого слова митрополита Климента хотели наказать смертью, обвиняя его в бунте против царской власти, но как известного писателя и одного из первых труженников болгарской науки, сослали в Гложенский монастырь, где над ним издевались. Позже Владыка митрополит посетил Россию в целях ходатайствовать перед Высочайшим Императором о восстановлении дипломатических отношений с Болгарией, которые прервались по разным причинам, принят был св. Царем-страстотерпцем Николаем II. Вот что пишет писатель Иван Вазов о этом посещении: "Владыка Климент, повидимому, здесь (в России) - обвенчан славою неустрашимого ратника о Православии и мученик славянской идеи. Везде, где мы миновали из России, русский народ рачительно стремился поцеловать его десницу и принять его благословение, увидав в этом болгарском архиерее не только духовного лица - но настоящего святителя. - На Владыку Климента смотрели как на святого: благочестивые русские старались хотя-бы прикоснуться к "ометы одежды его", веруя, что этим они освятятся от страдальца за Православие". Примечательно то, что когда его гроб вскрыли в 1950 г., мощи митрополита Климента были сохранены вполне нетленными, вместе с облачением его, целых 50 лет после его кончины. Подробнее о митр. Клименте можно прочитать по адресу: http://orthodoxinfo.com/pravoslavie/10/kliment.html ]

Некто может задать вопрос, справедливо ли мы величаем как мучеников людей, которые не исповедовали Христа перед кончиной своей? Психологическое обяснение этому, на наш взгляд, следующее: по словам Макгахана "те люди (христиане) не вошли в лоно мусульманства, и из-за этого турки глядели на них как на чужих, как на врагов"... Но в таком случае убийство "чужого" и "врага" по вере не есть ли мученичество за Христа, или хотя бы исповедничество Распятого Богочеловека? Сохранить веру или насладиться земных благ; принять иноверие или отказаться от здешнего благоденствия - поставлены перед этим выбором, многие предпочли нищету богатстве ценой вероотступничества. Но славен путь сей и не постыдились обнищавшие ради Бога: богатии обнищаша и взалкаша, взыскающии же Господа не лишатся всякаго блага!

И кто выяснит нам неисповедимые пути Господни? Разве тепернешние страдания Болгарии не только из-за грехов наших, но и из-за веры отцев наших, из-за Православного исповедания нашего? Но это безкровное мученичество, которым мы можем удостоиться ныне, тем страшнее, что мы не осознаём, что Болгария терзается за Христа, за то, что в ней ещё есть истинная вера и истинное благочестие, за то, что некоторые не преклонили колени перед верой Вааловой - перед смешением заблуждений, перед духовным обезличиванием. Почему тогда и не признать, что и те, кто страдали будучи как-бы бельмо в глазах исмаильтянов, не являются христианскими мучениками? Вспомним избиение преподобных отцов в Синае и Раифе - ведь и от них мучители искали только деньги...

О, свидетелие веры праотеческия, забвеннии мученицы рода болгарскаго, изведавшии геенну в земной своей жизни, и освятившии кровию своею стенящую под человеческими грехами землю - молите Бога за ваш исстрадавшийся народ!

Впервые опубликовано в журнале «Православно слово» № 5-6, 1997 г.

---

^[1] Из Помянника на Кыпиновского монастыря, П. Петров, По следите на насилието т. 2, с. 117

^[2] Там же, с. 163

^[3] В. Киселков "Митрополит Григорий Цамблак", София 1946 г. с. 54.

^[4] Според летописа на Пазарджишкия монастир Св. Петър, обнародван от Г. Димитров"Княжество България в историческо, географическо и етнографическо отношение", ч.1, Пловдив, 1894 г., с. 111.

^[5] А. Поптодоров. Из миналото на Родопа. Родопски преглед, год. II, кн. 1-2, с. 12-15, "Историческия бележник".

^[6] Хадиджа было её турецкое имя. После крещения его поболгарили и уменьшительно звали её Тижа

^[7] Из приписка от 1567 г. от монах Симон. См. акад. Й. Иванов "Български старини из Македония", с. 244

^[8] Архив на Найден Геров, т. 2, с. 176, 196-7, 222, по Петров, цит.съч. с. 229.

^[9] Н. Тодоров. Положението.... ч. 1, с. 363.