О некоторых характерных особенностях Православия

/p>

Протоиерей Думитру Станилоэ (1903–1993) – выдающийся румынский богослов, оставивший значительное богословское и переводческое наследие, в том числе им сделан полный перевод «Добротолюбия» на румынский язык.

Хорошо известно, что и сегодня вероучение и богослужебная практика Православной Церкви остаются такими, какими они были во времена древнего христианства. Но при этом Православие, будучи непрерывным продолжением веры, богослужения и духовности неразделенной Церкви первых столетий, и в наше время идеально удовлетворяет духовным запросам людей, сохранивших ему верность.

Православие в своей основе не менялось в течение всех тех исторических периодов, через которые прошло человечество за 2000 лет. Но именно благодаря этому Православие не накопило за эти века ничего наносного, что в наше время потребовало бы искоренения. Кроме того, Православие никогда не ставило свое существование в зависимость от элементов эпохи того или иного исторического периода и, следовательно, не создало необходимости избавляться от этого сегодня. Православие не испытало «средневековья», как это случилось с католицизмом; оно также не является производным продуктом эпохи Возрождения, как это случилось с протестантизмом; и даже сегодня оно не стремится реформировать себя коренным образом, чтобы путем секуляризации приспособиться к современности.

Православие не внесло в тайную жизнь Церкви, построенную на простом изложении веры, никаких тонких и сложных нововведений некоторых учителей, продиктованных, скорее, стремлением к определенной сладости, предлагаемой интеллектуальными упражнениями, а не проявлением неизмеримого страха и благоговения перед тайной отношений человека и Бога.

Православие никогда не смешивало неумеренные потоки человеческих размышлений с простой, мистической, величественной, неизменной и, несомненно, живой сутью основополагающих знаний о тайне спасения.

Можно сказать, что Православие сохранило массовый характер, так как широкие массы в своей простоте остаются равнодушными к успешным идеологиям отдельных исторических эпох, но при этом всегда откликаются на реальные и насущные вопросы, лежащие вне времени.

Тринитас (поклонный крест) перед пещерой Даниила Отшельника в окрестностях монастыря Путна (Румыния). Фото Игоря Зыбина / Православие.Ру

Сегодня Православию не нужна секуляризация, чтобы подстроиться под современного человека. Напротив, совершенно ясно, что, ступив на путь секуляризации, оно упустит человека из виду и больше не сможет откликаться на главные вопросы о спасении, продолжающие жечь самые глубины человеческого бытия.

Безусловно, Православие всегда соотносилось со временем. Оно всегда помогало своим верным чадам во всех обстоятельствах, во всех их начинаниях, в их стремлении сохранить свою национальную принадлежность, в их желании освобождения от иностранного господства. Так, Румынская Православная Церковь, более трех столетий назад введя в обиход богослужение на родном языке, способствовала этим и созданию румынского литературного языка.

Но, подстраиваясь под время, Православие ни в коем случае не подразумевало, что оно перестает быть тайной, равно как это не означало и замену тайны идеологией той или иной эпохи. Православие делало все это, в полной мере уважая ценность творения. Оно всегда останется тайной понятий простых, но главных и необходимых для религиозной жизни.

Православие всегда шло этим путем и до сих пор продолжает идти им. Оно несет Христа верующим, Христа, Который «вчера и сегодня и вовеки Тот же» (Евр. 13: 8). И это Сам вечно неизменный Христос отвечает им и сегодня таким же совершеннейшим образом, как и вчера.

Ветхозаветный закон подлежал изменению: начиная с его откровения его значение все ширилось, но в конце концов он был полностью заменен Христом. Отмена закона была вызвана его несовершенством как таинства для спасения: «Отменение же прежде бывшей заповеди бывает по причине ее немощи и бесполезности, ибо закон ничего не довел до совершенства» (Евр. 7: 18–19).

Все человеческие идеологии проходят по тому же пути. Каждая умирает и заменяется другой; их так же, как «тех священников, было много» (Евр. 7: 23), «а Сей, как пребывающий вечно, имеет и священство непреходящее, посему и может всегда спасать приходящих чрез Него к Богу, будучи всегда жив, чтобы ходатайствовать за них» (Евр. 7: 24–25).

Собор великомученика Георгия Победоносца в монастыре Воронец (Румыния). Фото Игоря Зыбина / Православие.Ру

Православие осознало, что для того, чтобы быть достойным совершенного достоинства Первосвященства Христа, оно не нуждается ни в изменениях, ни в добавлениях или убавлениях чего-либо, но что его единственная задача состоит в том, чтобы снова и снова подчеркивать это достоинство во всей его полноте. Выражение «Ecclesia semper reformanda» («Церковь постоянно обновляется») не применимо к Православию, поскольку Православие находится в целостном общении со Христом, Тем, Кто является «semper conformis cum omni tempore» («всегда новым на все времена»).

Тайна спасения всегда обитала в Православии в полной мере. Те определения, которые были приняты на Вселенских Соборах, не имели целью свести тайну к рационалистическим понятиям; они были приняты именно для того, чтобы гарантировать, что тайна всегда останется тайной, против соблазнов, сводящих к рационализации и ограниченному ее восприятию или вообще к ее полному исчезновению как тайны.

Эти определения должны были все время защищать таинственное и благодатное событие, возвещенное в Новом Завете, то есть что мы спасены Сыном Божиим, ставшим для этого Человеком и остающимся вечно Тем же Богом; и что мы спасены Богом, являющимся в то же время и совершенным Человеком, доступным нам по Своему человечеству. И то, что мы спасены Человеком, Который, будучи полностью доступным нам по человеческой природе, также является полностью доступным нам как Бог, или, еще точнее, как вечный Источник жизни.

Вселенские Соборы защитили тайну нашего спасения, согласно которой вечный Источник жизни стал доступным для нас до такой степени, что любой человек стал нашим ближним. Соборы провели четкую грань между пантеистическим эллинизмом под видом гнозиса и общением с Богом как Личностью и, таким образом, подтвердили вечную ценность человека как Личности.

Соборы отказались от рационалистического соблазна обесценить значение тайны спасения и таким образом сделать само спасение иллюзорным, превратив Бога в сущность (ousia), подчиненную рациональным законам, предвидя исчезновение человека в этой сущности. Только личность способна избежать рационализма и остаться неисчерпаемой тайной и в то же время быть близкой с окружающими, так же как и Бог является нам близким, но в то же время и неисчерпаемой тайной.

Современное возражение Православию состоит в том, что оно якобы, как и западное христианство, приспособилось к средневековому Ренессансу, а также к византийскому менталитету и похоронило живую суть христианской тайны под толстым слоем официоза и аристократического блеска, который не соответствует нашему времени.

Мы не отрицаем, что Православие испытало влияние Византии. Но это влияние не затронуло сути христианства как таинства.

Христос учит народ. Фреска. Монастырь Сучевица (Румыния). Фото Игоря Зыбина / Православие.Ру

То, что, как полагали, было византийским наследием в жизни Православной Церкви, является лишь, собственно говоря, совокупностью символов, выражающих как христианскую веру, так и ее живое отражение в богослужении, в искусстве и в повседневной жизни. Но это византийское воздействие и влияние только лишь способствовало большему развитию той символики, которая и ранее употреблялась для изъяснения христианской тайны.

Все попытки научного определения и доктринальных объяснений, которыми Запад пытался (и до сих пор пытается) заменить символическое изъяснение тайны, происходят из заблуждения, что эта тайна может быть четко выражена человеческими словами.

Но эта тайна сужается или даже растворяется, как только совершается попытка заключить ее в какие-то четкие слова и научные определения. Парадоксальная и неизъяснимая полнота тайны спасения более точно преподается символами.

Вообще говоря, отраженное в иконах значение Креста и Воскресения, символическое и литургическое выражение тайны спасения представляются более реалистичными и понятными, чем теория удовлетворения Ансельма или протестантская теория заместительного наказания, которые могут выразить только один аспект непостижимой тайны спасения.

Приспособление Православия к потребностям современного человека не может состоять в полной отмене внешнего символического выражения. Оно может состоять только в упрощении, для того чтобы лучше разглядеть потрясающую символику тайны христианства, передающую величие, простоту, непрестанно свидетельствующую о себе и духовно необходимую человеку. А именно: о том, что Бог сошел к нам как человек; о Воскресении через Крест; о величии через смирение; о силе самоограничения и терпения; о свободе через благодать; о ценности жизни земной через веру в жизнь вечную; о самовыражении личности через богообщение; о развитии личности через самоотречение и так далее.