Всё по любви:
Становление миссионера. Часть 1

Более десяти лет супруги иерей Лука Веронис и Пресвитера Фейт были православными миссионерами в Албании, подвизаясь под духовным руководством Архиепископа Тиранского и всей Албании Анастасия. Отец Лука был там преподавателем и одним из руководителей Воскресенской духовной семинарии в Дурресе. До этого он служил в Африке при краткосрочных миссиях в Кении, Танзании, Уганде и Гане. Вместе с африканскими соработниками он построил пять каменных храмов, медицинскую клинику и дом миссии. Сейчас семья Веронис живет в США. Отец Лука служит настоятелем храма святых Константина и Елены (Вебстер, штат Массачусетс) и работает адьюнкт-профессором миссиологии в греческой православной семинарии Святого Креста и Свято-Владимирской духовной семинарии.

– Отец Лука, что делает человека миссионером?

– Вещь очевидная и самая важная – любовь. Однажды я беседовал с пожилым греческим монахом – отцом Антониосом из монастыря святого Иоанна Предтечи в Кареасе, недалеко от Афин. Монахини Кареасского монастыря вели миссионерскую деятельность в течение двадцати лет, и когда он приехал в Албанию, я спросил его: «Посоветуйте мне, как стать хорошим миссионером. О чем мне помнить?» И он ответил: «Если ты запомнишь следующее, то все будет в порядке. Делай все по любви, ради любви и с любовью. Если будешь так поступать – будешь великим миссионером». Да, это звучит просто, но это самая суть того, каким должен быть истинный миссионер. Все что ты делаешь, когда стараешься воспринять культуру народа, среди которого оказался, стремишься понять его, изучить его язык, все это делай из любви к людям.

Самое первое, что должен сделать миссионер, – изучить язык, как бы тяжело это ни давалось. Это знак любви к людям, знак, что ты ценишь достижения их культуры, и это уважение должно проявиться до того, как ты начнешь проповедовать Евангелие. Архиепископ Анастасий Албанский говорит: когда вы направляетесь в какую-либо страну, сохраняйте все, что есть хорошего в той культуре, даже если это отлично от ваших привычек. Все, что никак не согласуется с Евангелием, необходимо отвергнуть, но есть многое, что может быть воцерковлено и востребовано с новым значением.

Также необходимо вступать на миссионерское поле с величайшим смирением. Мы не должны хотеть «спасти» этих людей, и не надо их просто «учить». Во-первых, как посланникам Божией любви, нам необходимо показать свидетельства Его любви в конкретных ситуациях. Основной идеей должно быть: «Я путешествую. Позвольте мне показать вам, куда я направляюсь. И, если вам это интересно, путешествуйте со мной». Ведь я возглавляю путешествие только на определенном отрезке пути, но будут времена, когда и местные христиане поведут меня, и я буду учиться у них, в том числе, и духовной жизни. Мы возьмем друг друга за руки и пойдем в царствие небесное.

Такой подход очень важен, поскольку слишком часто я вижу западных миссионеров, крайне заносчивых и безучастных к культуре, в которую они входят, незаинтересованных в ее изучении. Они превозносятся от сознания того, что они приносят благовестие, как будто они – спасители. Они забывают, что Спаситель – Иисус Христос, а мы – всего лишь Его посланцы. Мы должны всегда помнить, что мы сами – спасаемые, но в то же время мы приглашаем и других присоединиться к нашему путешествию, чтобы путешествовать вместе.

Архиепископ Анастасий показал нам прекрасный пример, говоря о себе самом: «Я всего лишь свеча, зажженная перед иконой. Я свечу, чтобы люди смогли увидеть икону. Однажды моя свеча будет задута. И когда она погаснет, кто-то другой должен прийти, и пусть его свет освещает икону. Важнее здесь икона, а не свет свечи».

Мой совет начинающим миссионерам – провести первый год, изучая язык, культуру, поведение людей и не сосредотачиваться чересчур на проповеди Евангелия. Ведь мы проповедуем прежде всего своей жизнью. Франциск Ассизский однажды сказал: «Проповедуйте Евангелие в любое время и, если необходимо, посредством слова». Сосредотачиваясь на языке, культуре и характерных особенностях данного народа, вы демонстрируете, что они вам интересны именно как люди, а не только как объекты для обращения.

– В вашей книге «Миссионеры, монахи и мученики» мы находим рассказ о преподобном Макарии Алтайском (Глухареве), который является прекрасным примером проповеди своей жизнью. Он отправился в удаленные районы Сибири и учил там, переходя из одной деревни в другую, но это не имело успеха. После нескольких лет бесплодных трудов он перестал учить подобным образом. И позже, вернувшись, подошел к проповеди по-другому – стал лечить гомеопатией и просто помогал нуждающимся. И только тогда его благовестие было воспринято.

– Пример преподобного Макария поднимает важнейший вопрос, который каждый миссионер должен себе задать: «В чем заключается успех?». В частности, на Западе, где так ценится рассудок, мы хотим видеть массы народа, приходящие в Церковь. И иногда это работает. В Тиране, столице Албании, двадцать-тридцать тысяч человек собираются на центральном бульваре в пасхальную ночь, чтобы услышать проповедь архиепископа, спеть «Христос воскресе». И это может показаться большим «успехом». Но мы не должны обольщаться цифрами.

Есть еще и другие миссионеры, подобные преподобному Макарию, они работают в мусульманских странах и в других обществах. Они никогда не достигнут в своей работе таких цифр, у них какие-то горстки людей пришли ко Христу. Они безуспешны? Конечно, нет. Они бесплодны? Нет. Они остаются верными Богу, и верность Богу есть решающий фактор, приносящий успех, а не цифры. Наша задача – быть верными, насколько мы можем, являя чистое, истинное свидетельство о Его любви.

Другой чрезвычайно важный аспект для миссионера, это соотнесение себя в наибольшей мере с людьми, то есть следует устраивать свою жизнь на том же уровне, что и местные жители. Сейчас это не всегда возможно. Мы, люди западные, должны отказаться от привычного комфорта и жить в значительно более худших условиях, чем на родине. И все равно наш уровень жизни будет выше, чем среднестатистический местный. Но нам приходится это терпеть. И, как это обычно для нашей веры, мы живем в разрыве между целью и тем на что мы действительно способны. Постоянное усилие и возрастание – вот ключ.

Я помню, как я спросил архиепископа Анастасия, что он считает наибольшим вкладом в дело миссионерства (а мы знаем о его обширной и плодотворной деятельности как священнослужителя, иерарха, профессора Афинского университета, миссиолога и миссионера). Рассуждая о своей работе, он ответил: «Я считаю, что все, чего мне удалось достичь в Африке и Албании, получилось благодаря тому, что я жил среди людей и старался быть одним из них». В Африке он посещал самые удаленные беднейшие поселения, встречаясь с людьми и помогая им. В Албании на вертолете он летает в отдаленные горные деревни высоко в горах. Он стремится быть ближе к пастве он прост в общении с каждым. И, что более важно, люди с легкостью общаются с ним, поскольку видят его любовь и стремление быть на равных.

В 1997 году, когда в Албании царила анархия, армейские склады были разграблены анархистами. «Калашникова» можно было купить за пять долларов. Дети стреляли из автоматов в воздух недалеко от моего дома и по всему городу. Полная анархия в стране. И посольства уже начали эвакуировать своих граждан. Почти все иностранцы покинули Албанию. И несмотря на то, что архиепископ – грек и мог бы уехать с греческим посольством, он даже не подумал об этом. Он – архиепископ и должен быть с людьми. И я тоже остался с группой миссионеров. Мы думали, как бы нам защитить архиепископа, если вооруженные бандиты вломятся в архиепископию. Мы были почти уверены, что это случится. Мы видели, как группа вооруженных грабителей ворвалась и ограбила магазин электроники напротив. И мы опасались, что то же самое случится с нашей резиденцией.

Встреча американских миссионеров с Архиепископом Тиранским и всей Албании Анастасием

Люди нас часто спрашивают, согласились бы мы уехать с теми, кто был эвакуирован? Если честно, нет. Мы понимали, как бы выглядел такой поступок. Люди стали бы думать: «Взгляните на этих миссионеров! При первых признаках опасности они оставляют нас». Мы должны были показать, что мы останемся с ними и во время опасности посреди анархии и хаоса. Мы были едины с ними, а любовь Божия не знает границ! Возможно, мы никогда не почувствуем себя в полной мере местными жителями, но мы должны показать им, насколько это возможно, что мы с ними.

Мне вспоминается еще одна история, произошедшая с архиепископом, она тоже прекрасно иллюстрирует его миссионерский подход. Когда владыка Анастасий был еще архиепископом в Восточной Африке, он часто служил в небольших деревенских храмах с земляными стенами, крытых оловом, с бумажными иконками в иконостасах из глины. В начале 1980-х он был приглашен на конференцию в Ленинград и в воскресенье служил в одном из прекрасных русских соборов. Он совершал литургию в окружении всего этого великолепия, и вот он подумал: «Где Бог? Посреди этой роскоши или в убогих земляных храмиках Африки?» И когда пришло время проповеди, он задал этот вопрос: «Бог в земляных церквушках в Африке с их бумажными иконостасами или Он в великолепных русских храмах?» Когда он задал этот вопрос, переводчик несколько смутился, повторяя его, но архиепископ Анастасий продолжил: «Когда я путешествовал по миру, мне приходилось молиться в различных церковных зданиях, и я понял, что Бог там, где совершается ехаристия. Он присутствует и там и там».

– Да ведь эти соборы были построены с любовью на пожертвования тысяч людей, богатых и бедных, дававших лучшее из того, что у них было, на украшение дома Божия.

– Да, и суть в том, что мы должны себя чувствовать одинаково везде и помнить, что Господь действует везде. Наша задача не судить, а свидетельствовать о Христе.

Адаптация к новой культуре

Диагностическая клиника в Албании, открытая Православной Церковью

– Разные люди по-разному думают о том, что такое миссия. Некоторые думают, что это некое романтическое приключение. И это правда: вдохновение и приключения присутствуют, особенно на первом этапе. Но потом наступает повседневность, когда надо проповедовать Евангелие среди людей, не всегда открытых и заинтересованных, тогда вся романтика быстро улетучивается. Наступает период разочарованности, через него проходят многие миссионеры. И надо учиться преодолевать ее, надо понимать, что настоящая миссия требует полной отдачи, которая может преодолевать любое расстройство и любые препятствия, но, вместе с тем, требует времени, усилий и жертв.

В первые послетоталитарные годы в Албании Церковь столкнулась с серьезными трудностями. Правительство стремилось выдворить архиепископа из страны, и мы опасались, что основание, положенное им, все его труды на благо Церкви, все будет разорено. Когда я высказал свои опасения, архиепископ сказал: «Отец Лука, напомню тебе кое о чем. В Албании была самая худшая форма коммунизма, и Албания была единственной в мире полностью атеистической страной, оплотом сатаны в течение почти пятидесяти лет. Сейчас пришла демократия, но не думай, что сатана просто сдастся и позволит, чтобы Евангелие было проповедано. “Наша брань не против крови и плоти, но против начальств против властей, против мироправителей тьмы века сего”, и это значит, что будет трудно, что предстоят страдания, что будут потери. Мы должны быть готовы к этому».

Если вы хотите проводить христианскую жизнь, вас ждет то же. Жизнь миссионера – это крест, жертва, смиренное служение, и не всегда она будет оценена. Архиепископ говорил мне, что миссионер должен быть готов к тому, что его распнут те самые люди, которым он стремится помочь. И мы не должны быть подавлены, если это случится.

– Мне кажется, что начальный период миссионерского энтузиазма очень похож на тот, который бывает в жизни новообращенного. Я помню, как однажды вслух пожелала, чтобы один исполненный горячего энтузиазма новообращенный «спустился на землю». На это мой русский друг ответил: «О нет, это его духовное детство. Не лишайте его детства. Он никогда больше не будет так невинно счастлив в своей христианской жизни. Он познает трудности и скорби нашей земной Церкви весьма скоро, а сейчас Бог даровал ему небесную радость. Она придет к естественному завершению в свое время, и тогда он начнет бороться». Я думаю, мой друг был прав. А когда борьба начинается, как вы укрепляете начинающих миссионеров?

– Через такой этап проходят все миссионеры. Как я сказал, первоначальное радостное возбуждение при вхождении в новую культуру, встречи с новыми людьми и новые возможности – это горячий энтузиазм: «О, это замечательные люди!..».

Например, во время моей краткой поездки по Африке я месяц жил в деревне. Я видел как кенийцы тратят целый час, чтобы прийти на службу в церковь, и потом четыре часа проводят в храме, не желая уходить. Для постороннего они такие веселые и такие верующие, что невольно обобщаешь, и хочется сказать: «Эти люди просто прекрасны». Но когда пробудешь в этой среде немного больше, то начинаешь видеть и оборотную сторону: «Да, многие из этих людей верующие, благоговейные христиане… но в то же время есть некоторая часть, желающих получить нечто материальное от церкви, люди нечестные и неискренние».

Обычно к пятому или шестому месяцу миссионерской работы маятник начинает обратное движение и вещи начинают видеться в негативном свете. Это наиболее опасное время. Я видел миссионеров настолько разочаровавшихся в своем деле, что они оставили миссию, или тех, что не ушли, но из-за этой разочарованности весь их опыт был омрачен. Он взирают на всех и на вся только с негативной стороны. Конечно, если такое случается, – это трагедия, и для миссионера лучше оставить миссию, чем нести такое искаженное свидетельство о Евангелии.

Встреча о. Луки с албанскими детьми

Очень важно подготовить миссионера к обоим этапам, но еще и третий этап, которого достигает каждый истинный миссионер. На этом этапе он видит и положительные, и отрицательные стороны той культуры, среди которой он пребывает. В любой культуре, включая нашу собственную, мы видим верующих, благочестивых людей, но также и мошенников и тех, кто неискренен. Также много добрых, но слабых людей, легко поддающихся искушениям. Это наша действительность.

Приезжая с миссией в любую страну, мы не можем рассчитывать на то, что люди будут открыты и готовы сразу же принять Евангелие.

Важно так настроить межкультурного труженика, чтобы он адаптировался как можно скорее, но не становился туземцем, не предавал свою собственную культуру, пытаясь безоглядно принять новую. Это опасно. Когда становятся миссионером, то становятся человеком без дома. И в то же время, оставляя свою собственную культуру, невозможно влиться в другую. Туземцы никогда не будут смотреть на миссионера как на одного из них, как бы вы не старались. Вы становитесь человеком некоей третьей культуры.

Еще одна ошибка проходящая через всю историю западных христиан и их миссии: везде они старались создать западное поселение, маленькое свое общество посреди иной культуры. Когда вы покидаете поселение утром, то погружаетесь в местную культуру, но когда возвращаетесь вечером, то все здесь так же, как дома. Так не должно быть. Мы должны стремиться жить среди людей, быть ближе к местным жителям.

– Преподобный Макарий Алтайский заметил, что если он оставляет новообращенных алтайских христиан в их деревнях, они неизбежно возвращаются к языческим обычаям. Воздействие среды было слишком сильным. Тогда он стал основывать новые – христианские – деревни и просил новокрещеных христиан селиться в них. Испанские миссионеры в Калифорнии поступали так же. Что вы думаете о такой практике?

– Есть свои за и против этих отличных друг от друга методов. Вполне обоснованно стремление изъять людей из их среды и создать поселение новообращенных, есть позитивное начало в стремлении избежать искушений, могущих быть слишком сильными для неофитов. Опасность же выхода из своего культурного уклада для местных заключается в том, что они потеряют свои связи с людьми, которых они оставили.

– Также мне представляется, что они могут стать зависимыми от миссионеров, являющихся вдохновителями таких поселений.

– Да, и в некоторой степени у них может появиться искушение воспринять культурный багаж миссионеров, западный или какой другой, и тогда им будет трудно стать солью их собственного общества. И, продолжая эту мысль, следующая опасность состоит в том, что миссионерские организации делали веками: местных христиан исторгали из их домашней среды и посылали в страну миссионеров для миссионерского обучения или учебы в семинарии, они жили в чужой среде четыре или пять лет, они воспринимали эту культуру и уже не могли вернуться в свою собственную. Их соотечественники по возвращении считали их иностранцами, а многие вообще не возвращались домой.

– Вот мы говорим о миссионерах, приезжающих в чужую культурную среду, но был еще один тип миссии, например святой Косма Этолийский. Он не останавливался в каком-то определенном месте, но путешествовал по всей Греции и, частично, по территории современной Албании, проповедуя и христианам и мусульманам. Еще был преподобный Симеон Столпник, который вообще никуда не ходил. Люди приходили к его столпу с далекого юга Аравийского полуострова не только за духовной поддержкой, но и с просьбой помолиться о посевах, о хорошей погоде… Арабские кланы приходили для разрешения их разногласий, с запада тоже приходили – из Парижа, Рима, из Британии…

– Наша православная традиция знает как внешне направленные евангельские подвиги апостола Павла, равноапостольных Кирилла и Мефодия, святителя Иннокентия, просветителя Сибири и Америки, так и пример монахов, селившихся в определенной местности, проводивших подвижническую жизнь, достигавших высокой духовности и становившихся светочами, привлекавшими людей.

– Они как свеча перед иконой, горящая столь ярко, что привлекает всех посмотреть на нее.

– Да, и востребованы оба типа подвижнического делания. Одна из больших опасностей заключается в том, что подчас говорят: «Идеал – это святой человек, живущий в одном месте и привлекающий к себе людей. Вот истинное Православие! Это наша единственная форма миссии». Это совершенно неверно. Да, можно наблюдать это безмолвное свидетельство в течение веков, но в то же время у нас были миссионеры, сознательно погружавшиеся в иную культуру, отправлявшиеся в чужие страны. Начиная с четвертого века, мы видим многочисленные примеры, когда монахи не только уходили в пустыню, удались от общества, но и селились по соседству с языческими деревнями, и образовывали целые монашеские общины для проповеди Евангелия.