Патриарх Пимен

Произнесено в патриаршем Богоявленском соборе, в воскресенье, 27 февраля 1972 года, за акафистом Страстям Христовым.

Дорогие братия и сестры! Русская Православная Церковь в воскресные дни Великого поста совершает за вечерними богослужениями пассии - службы, посвященные воспоминаниям о страданиях Господа нашего Иисуса Христа по евангельским повествованиям.

Напоминая нам о страданиях Христовых, Святая Церковь способствует выполнению христианского долга каждым православным человеком. Она указывает на необходимость идти по пути внутреннего, духовного совершенствования, ибо, духовно возрождаясь, мы освобождаемся от грехов, страстей и пороков и становимся истинными сынами Церкви Христовой, наследниками жизни вечной. И когда мы воспоминаем о страданиях Христовых, нашему духовному взору открывается вся бездна наших прегрешений, восполняющих чашу страданий, которую по Божественной любви к роду человеческому испил за нас, за наше вечное спасение Господь Иисус Христос.

Сегодня мы с благоговением внимали повествованию евангелиста Матфея о последних днях земной жизни Христа-Спасителя, о Тайной Вечери, на которой Господь установил Святое Таинство Причащения и тем положил основание новозаветному христианскому богослужению. Причастив учеников Тела и Крови под видом хлеба и вина, по немощи человеческой, Господь завещал: «Сие творите в Мое воспоминание».

По окончании Тайной Вечери Господь с учениками «воспевши, пошел на гору Елеонскую». Здесь было селение Гефсимания, с большим садом, куда приходил Господь для уединенной молитвы и отдохновения. Но теперь он пришел не для отдыха, а для величайшего молитвенного подвига накануне Своих Крестных страданий и смерти. Святой апостол Павел, изъясняя это событие в жизни Спасителя, раскрывая его глубокий смысл и провиденциальное значение, говорит: «Господь во дни плоти Своей с сильным воплем и со слезами принес молитвы и моления Могущему спасти Его от смерти; и услышан был за Свое благоговение; хотя Он и Сын, однако страданиями навык послушанию и, совершившись, сделался для всех послушных Ему виновником спасения вечного» (Евр. 5, 7—9), т. е. Ему, Господу, предоставлено крестными страданиями, смертью и воскресением избавить род человеческий от владычества греха и вечной смерти (Митр. Филарет, т. 2, с. 103).

Господь, идя на гору Елеонскую с учениками, знал, что не все они могли стать свидетелями молитвенного гефсиманского подвига, ибо могли соблазниться видом его уничижения. Поэтому Он сказал им: «Посидите тут, пока Я пойду, помолюсь там». И, взяв с собой Петра и обоих сыновей Зеведеевых - Иакова и Иоанна, начал скорбеть и тосковать. И говорит им Иисус: «Душа Моя скорбит смертельно, побудьте здесь и бодрствуйте со Мною» (Мф. 26, 36-38). Светлейшая душа Богочеловека видит пред несением Своих крестных страданий грехи мира, грехи всего человечества и те злодеяния и преступления, которые были или будут совершены в мире.

Гефсиманский сад был свидетелем того, как Господь томился смертною скорбию о грехах падшего человечества и как предавал Себя воле Отца Небесного. Преклонив колена, Господь пал лицом на землю и молился по человеческому естеству Своему, дабы, если возможно, миновал его час сей. Молясь, Господь говорил: «Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем, не как Я хочу, но как Ты» (Мф. 26, 39).

Гефсиманская чаша, «чаша всех беззаконий, нами содеянных, и всех козней, нами уготованных, потопила бы весь мир, если бы Иисус Христос един не воспринял, не удержал и не иссушил ее; все потоки человеческих беззаконий сливались для Иисуса в единую чашу скорби и страдания» (Митр. Филарет. Слова и речи, т. 1, с. 36-37).

Молитвенный подвиг Господа усиливался, и Христос достиг крайней степени изнеможения. Душевные и телесные страдания Его сопровождались кровавым потом, падающим на землю. И все же во время Своего молитвенного подвига Господь три раза подходил к избранным ученикам Своим, которых просил бодрствовать, но находил их спящими. Господь говорил им: «Так ли не могли вы один час бодрствовать со Мною. Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр - плоть же немощна» (Мф. 26, 40—45). По толкованиям блаженного Феофилакта, эти слова Господа, обращенные к спящим ученикам, означают: «Я извиняю вас, потому что воздремали не по невниманию ко Мне, а по немощи; итак, если вы видите немощь свою, то молитесь, дабы не впасть вам в искушение» («Благовестник», ч. 1, с. 469).

Глубокою и совершенною преданностью воле Отца Небесного был завершен молитвенный гефсиманский подвиг Господа Иисуса Христа, как событие «не необходимости или немощи,, но высочайшего промышления» — учит святой Иоанн Златоуст (Беседы на Евангелие от Матфея, ч. 3, с. 519).

Итак, в Гефсиманском саду Иисус Христос томился великой скорбью о грехах падшего человечества и предавал Себя воле Отца Небесного, ученики же Его не бодрствовали,но, утомленные, беспечно спали. Господь, хотя и со скорбным упреком говорил, что не могли и одного часа бодрствовать с Ним (Мф. 26, 40), знал, что Его ученикам предстоит великое испытание веры в Него,- и снизошел к их немощи, которая может быть преодолена молитвою и бодростью духа.

Дорогие братия и сестры! Нас волнует, что ученики Христовы спали во время Его скорбных и тяжелых гефсиманских переживаний. Но они не знали, что их Учитель и Господь скоро будет предан, не знали, что Он по человеческому естеству страдает, предчувствуя Крест и Голгофу.

О, если бы они знали об этом, то, конечно, бодрствовали бы и готовы были защищать Своего Господа!

Дорогие братия и сестры! Мы с вами знаем о страданиях Христовых, знаем смысл и цель Его страданий — нас ради, человек, и ради нашего вечного спасения... однако мы не подвизаемся за Него, не бодрствуем во Имя Его. Посмотрим на жизнь нашу: жизнь верующего человека далеко не сияет добродетелями евангельскими. Многие хотя и называются христианами, но не стремятся стяжать в себе духа Христова, духа любви, терпения, братства, мирной жизни, благорасположения, взаимопомощи. И это потому, что мы спим.

Господь находит нас спящими, и мы ничем не можем извинить себя. Что же, возлюбленные, нам делать? Нужно проснуться от духовного сна, бодрствовать с Господом! Востани, спяй! Воспряни убо, душе моя! Востани, что спиши!?

Не будем отчаиваться, мы верим и надеемся, что Господь и Спаситель наш, зная нашу любовь к Нему, взявшему грехи мира, и видя наши молитвенные вопли и слезы покаяния, воспомоществует нам проводить добрую христианскую жизнь, чтобы люди видели силу и богатство добра, видели величие веры Христовой по нашей всецелой преданности воле Божией.

Следуя увещанию святого апостола Петра, будем «проводить добродетельную жизнь, чтобы люди, увидев добрые дела, прославляли Бога, в день посещения» (1 Петр. 2, 12).

В то время, когда Богочеловек молился в саду Гефсиманском, а утомленные апостолы спали, один из двенадцати, Иуда Искариотский, искал удобного случая, чтобы предать Господа первосвященникам иудейским за тридцать сребреников. Теперь Иуда пришел с вооруженными людьми в Гефсиманский сад.

Тогда Господь пробудил спавших учеников, чтобы предупредить их об опасности. «Встаньте, пойдем,— сказал Он,— вот близится предающий Меня» (Мф. 26, 46) и пошел навстречу к приближавшейся к ним толпе с Иудою, шедшим впереди.

Как только Иуда увидел Учителя, поспешил к Нему и со словами лицемерного приветствия «Радуйся, Равви» поцеловал Его (Мф. 26, 49). Этот поступок Иуды святой Иоанн Златоуст называет беспримерным лицемерием: «О, какое злодеяние взял на душу свою Иуда, какими глазами он смотрел тогда на Учителя, какими устами лобызал Его? Преступная душа» (Слова на Евангелие от Матфея, ч. 3, с. 520).

Присутствие Иуды среди народа с мечами и кольями вызвало у Господа чувство сожаления к падшему грешнику и желание пробудить в нем добрые чувства, и Он сказал Иуде: «Друг, для чего ты пришел? Тогда подошли и возложили руки на Иисуса, и взяли Его» (Мф. 26, 50). А Иуда молчал, ибо его злодеяние было налицо; он был безответен пред своим благодетелем и Богом. «Кий тя образ, Иуда, предателя Спасу содела,— поет Святая Церковь,— еда от лика тя апостольска разлучи? Еда дарования исцелений лиши? Еда со онеми вечеряв, тебе от трапезы отрину? Еда иных ноги умыв, твои же презре? О, коликих благ непамятлив был еси» (седален утра Великого пятка).

Иуда, предав Господа и увидев, что осужден, раскаялся и со словами: «Согрешил я, предав кровь неповинную»... бросил сребреники в храме, вышел, пошел и удавился (Мф. 27, 3—5).

Иуда осознал, что предал кровь неповинную, но это было раскаяние внешнее, рассудочное, ибо он не почувствовал угрызений совести, не оплакал свой грех, не захотел сделаться иным, чтобы вернуться к своему Учителю и Господу. Раскаяние Иуды не было христианским покаянием, которое исходит из сердца нашего по любви к Богу и очищает грех слезами искреннего сокрушения, и укрепляет волю к безгрешной жизни, противоборствует греху, а не усугубляет его отчаянием и погибелью.

Дорогие братия и сестры! Ныне время благоприятное, время покаяния! Да сподобит нас Господь Бог раскаяния искреннего, сердечного, всецелого, ибо только в таком раскаянии имеем основание и надежду для прощения Господом наших прегрешений, для нашего возрождения в осуществлении христианской жизни на земле и вечного спасения. Аминь.