Письма великих оптинских старцев.
Бесценное духовное наследство

«Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твое­го всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближ­него твоего, как самого себя».

Письма великих оптинских старцев. Издание Сретенского монастыря, 2003. Твердый переплет. 656 стр.

В настоящем издании собраны письма четырех вели­ких преподобных оптинских старцев: иеросхимонаха Льва (Наголкина), иеросхимонаха Макария (Иванова), иеросхимонаха Амвросия и иеросхимо­наха Анатолия (Зерцалова). Жили старцы в XIX веке и были монахами Свято-Введенской Оптиной пустыни, располо­женной на берегу реки Жиздры вблизи древнего города Козельска.

Основана эта обитель, вероятно, не ранее XV века и до 1820-х годов не пользовалась особой известностью. В от­дельные периоды своей истории Оптина пустынь находи­лась на грани закрытия. В 1724 г. она и была упразднена, но через 3 года восстановлена и оставлена за штатом. К 1773 г. в монастыре оставалось только двое монахов.

Стараниями сначала митрополита Московского Плато­на (Левшина), затем епископа Калужского Филарета (Ам­фитеатрова) Оптина пустынь превратилась, по словам отца Павла Флоренского, в «духовную санаторию многих изра­ненных душ», чем довольно быстро и привлекла к себе внимание современников.

Это необычное возрождение бедного провинциально­го монастыря связано с устройством при нем в 1821 г. по инициативе владыки Филарета (Амфитеатрова) Свято-Иоанно-Предтеченского скита, в котором поселились ду­ховные старцы, последователи преподобного Паисия Величковского.

В декабре 1821 г. Калужский архиерей обратился к из­вестному старцу иеросхимонаху Афанасию, жившему вме­сте со своими учениками в Рославльских лесах, с письмом:

«Преподобный отец Афанасий, Возлюбленный о Госпо­де брате! Брат ваш, а мой сын по духу, схимонах Вассиан возвестил мне, что вы имеете желание, для удобнейшего прохождения подвигов монашеской жизни, избрать себе и с единодушными вам братиями уединенное место при Введенской Оптиной пустыни. То же самое подтвердил и отец Моисей, бывший у меня проездом в Москву. Тако­вое желание ваше считая особенною милостию Божиею к моему недостоинству, я готов принять вас и других пус­тынножителей, которых вы с собою взять заблагорассу­дите, со своею моею любовию. Я вам позволяю в монастырских дачах избрать для себя место, какое вам угодно будет, для безмолвного и отшельнического жи­тия, по примеру древних св. отцов пустынножителей. Ке­льи для вас будут изготовлены, как скоро вы изъявите свое на то согласие. От монастырских послушаний вы со­вершенно будете свободны; уверяю вас пастырским сло­вом, что я употреблю все мое попечение, чтобы вас упокаивать. Любя, от юности моей, от всей моей души монашеское житие, я буду находить истинную радость в духовном с вами собеседовании.

Призывая на вас благословение Божие и моля Господа Иисуса Христа, да совершит Он благое желание ваше, с моим истинным к вам почитанием и братскою любовию имею радость быть Вашего преподобия усерднейший слуга и богомолец Филарет, епископ Калужский.

1820 года декабря 15 дня. Оптинская обитель.

P. S. И настоятель теперешний, о. игумен Даниил, очень рад будет пришествию вашему. Он человек весьма добрый, благоразумный и монахолюбивый. Вы его полюбите».

Старец ответил архиерею письмом следующего содер­жания:

«Преосвященнейший Владыко, милостивый отец и ар­хипастырь!

Я нижайший и недостойный, сподобившись получить от Вашего Преосвященства писание, исполненное архипа­стырской кротости и особенно к иноческому чину любви, чувствительно тем был тронут, и по малодушию моему и недостоинству никак не осмелился бы дерзнуть своим до Вашего святительского лица ответом: но взирая на вели­кую Вашего Преосвященства благосклонность ко всем, принял и я дерзновение написать о себе. Из письма Ваше­го Преосвященства, видевши благонамеренное желание устроить при Оптиной Введенской пустыне скит, для рас­положенных к отшельнической, безмолвной жизни, по примеру древних св. отцов пустынножителей, на положе­ние которого благоволите приглашать меня непотребнейшего и других своих свойственных к тому пустынножителей, я, скудоумный, познавая, от свидетельств святых мужей и собственного вмале бывшего искуса, пользу безмолвия в небольшой и единодушной дружине, расположен с душев­ною радостию предать себя Вашей архипастырской воле. Но при сем дерзаю объяснить Вашему Преосвященству, что когда благоволит Бог положить начало основанию скита и привесть оный в совершенство, желательно, чтобы сие положение жизни могло быть формальным, и всегдашним, при том ничем бы не причиняло неудовольствия обители, наипаче же само от оной не колебалось, но обоих бы жи­лищ взаимная была поддержка и духовный соблюдался союз любви, что все без сомнения зависит от мудрого по Бозе вашего архипастырского учреждения и покровительства. С нашей же стороны мы мним быть благонадежными к общей мирности два главных средства: во-первых, чтоб Скит, ежели только возможно, имел бы особое содержание, посредством Боголюбивых душ, не нанося стужения Обители о потребностях, и самим что в силах будем поде­лывать, как-то огородный овощ сажать, и рукодельем ка­ким кто может, по временам от уныния заниматься, уповая наипаче на промысл Божий, что он не лишит нужного продовольствия. Когда же случится избыток в чем — отда­вать в обитель, а недостаток сколько можно понести тер­пением. Второе, нужно к общей тишине не допускать входить в скит мирских лиц любопытством побуждаемых, и паче не можно иметь безмолвия; из обители же братиям по нужде приходить с благословения начальника в субботу или воскресенье, а прочие бы пять дней пребывать в со­вершенном от всех безмолвии.

На таковом учреждении, паче же на Вашем архипас­тырском, уповаем пользоваться отшельническою жизнию, на которую, когда решительно поступит собрат наш о. Моисей с присными своими братьями и со старцем, то с любовию и я последую за ними; только признаюсь Вашему Преосвященству в немощи моей, что я не могу вместить иеромонашеской должности и начальнической, а согласен быть наравне с монашествующими.

Впрочем, повергая себя к святительским стопам Вашим, с совершенною преданностью испрашиваю архипастырского благословения и молитв, на которые сердечно уповаю.

Преосвященный Владыко! Милостивый Отец и архи­пастырь, Ваш всенижайший послушник, недостойный схиеромонах Афанасий.

1-го апреля 1821 года»

На это послание старца последовало ответное:

«Преподобный отец, схиеромонах Афанасий, любезный о Господе брате!

Душевно я порадовался, что Господь Иисус Христос вложил в сердце ваше благую мысль о водворении вас с братиею в Оптиной обители. По желанию вашему я препоручил о. игумену Даниилу отвести приличное и весьма удоб­ное для скитской жизни место на монастырской пасеке, и дозволить усердному благодетелю, купцу Брюзгину стро­ить кельи.

Когда вы с братией прибудете к нам, тогда формаль­ным образом учредить и правила для скитского жития по мыслям вашим и по духу св. пустынножителей.  Безмол­вие ваше ограждено будет, как со стороны братии мона­стырской, так и со стороны мирских людей.

По получении известия о прибытии вашем, я сам по­спешу видеться с вами, чтоб взаимным советом совершить сие святое и богоугодное дело.

Призывая на вас и на боголюбезную братию вашу бла­гословение Божие, с искреннею моею к вам любовию на­всегда имею пребыть,

Вашего преподобия, усерднейший слуга и брат, Фила­рет, епископ Калужский.

Отцу Моисею прошу свидетельствовать мою любовь. Я очень благодарен за его ко мне писание. Особенно к нему не пишу, ибо уверен, что у вас едино сердце.

24-го апреля 1821 года».

А 6 июня 1821 года в Оптину пустынь прибыли из Рославльских лесов отшельники во главе с иноком Моисеем (Путиловым) и поселились на монастырской пасеке.

Первоначально скитское братство состояло из шести человек: о. Моисея (Путилова), ставшего начальником ски­та, его брата о. Антония (Путилова), о. Савватия, послуш­ника Иоанна Дранкина, а также схимонаха Вассиана и монаха Илариона, присоединившихся к рославльским инокам уже в Оптиной пустыни.

Однако первым великим оптинским старцем стал иеросхимонах Лев (Наголкин), прибывший в скит в апреле 1829 года. Именно к нему обращались за духовной помощью не только насельники монастыря и скитская братия, но и многие миряне из разных сословий и званий, жившие ча­сто в далеких российских губерниях.

Что же такое старчество? В чем его суть?

«Рассудительность, — писал преподобный Кассиан Рим­лянин, — есть дар Божий, который однакож надлежит разви­вать и воспитывать. Как? Отдавая все свое на рассуждение опытнейших старцев. Это самая мудрая школа рассудительно­сти, в которой научаются добро рассуждать о достодолжном даже и такие, которые не имеют к тому особой способности.

Приобретается истинная рассудительность истинным смирением, коего первым доказательством служит — от­крывать отцам не только то, что делаем, но и то, о чем думаем, ни в чем не доверяясь своему помыслу, но во всем следовать наставлениям старцев и считать хорошим или худым только то, что они признают таковым. Такое дей­ствие и способствует безопасно пребывать на правом пути и охранять от всех сетей дьявольских.

Тому, кто свою жизнь располагает не по своему сужде­нию, а по совету преуспевших, не возможно пасть от прельщения бесовского. Так предание рассуждению отцов своих помыслов заменяет свою рассудительность и научает ей! Враг не любит света; почему откровение злых помыс­лов тотчас, как они открываемы бывают, разгоняют их и истребляют. Как змея, извлеченная из темной норы на свет, старается убежать и скрыться, так и злые помыслы, буду­чи обнаружены откровенным признанием и исповедью, стараются бежать от человека. Это подтверждается многи­ми и премногими примерами и опытами».

Свято-Введенская Оптина пустынь и прославилась имен­но как обитель, в скиту которой просияли духовные старцы.

Преемниками старца иеросхимонаха Льва (Наголкина) стали иеросхимонах Макарий (Иванов), иеросхимонах Амвросий, иеросхимонахи Анатолий (Зерцалов) и Иосиф (Литовкин), схиархимандрит Варсонофий (Плеханков), иеросхимонах Анатолий (Потапов).

Последний великий оптинский старец иеросхимонах Нектарий (Тихонов) скончался в 1928 году.

Старчество для оптинских иноков стало их церковным, общественным послушанием, служением. Они не только помогали обращавшимся к ним найти ориентиры в жиз­ни, но терпеливо, с великой любовью к своим чадам ду­ховным вели их к Дому Отчему.

«Несть греха побеждающего милосердие Божие, хочет бо всем спастись и в разум истинный приидти, — писал в од­ном из своих писем преподобный Амвросий Оптинский. — Поэтому отложи свое неразумное отчаяние и старайся со­блюдать заповеди Божий; а в чем согрешишь, кайся и ис­правляйся. Все скорби, постигающие тебя, терпи по слову Божию: в терпении вашем стяжите души ваши, и, претерпевый до конца, той спасен будет. На домашних гнева не держи, а молись за них и за всех ненавидящих и обидящих тебя; милостью Божиею спасешься, аще сотворишь сие, то есть, заповеди Божии».

Оптинское старчество соединило в себе духовные традиции иночества русского от самых первых веков христианского просвещения Русской земли и традиции иночества афонского, которые принесли в Россию ученики преподобного старца Паисия Величковского. Под руководством их выросло целое поколение насельников скита.

Письма оптинских старцев приобщают нас к этому великому духовному наследию. Они помогают на нашем, подчас скорбном, пути. «Читайте эти письма, — говорил о письмах старца Макария преподобный Амвросий Оптинский. — Не сомневаюсь, что в них найдете вы себе обильное назидание и утешение в ваших скорбях и разрешение встречающихся вам недоумений».

В скиту Оптиной пустыни сложилась своя особая эпистолярная традиция, соединившая традиционный жанр духовного послания и жанр частного письма уже нового времени, с присущей последнему психологической и историко-бытовой конкретностью.

Слова и образы святоотеческих поучений и наставлений не просто перелагались старцами на язык, понятный их современникам, но переживались вместе с ними, и потому действительно были для многих в полном смысле этого слова — душеспасительными.

Письма оптинских старцев вводят в мир активного духовного делания, в основе которого лежит весь опыт Церкви. Именно поэтому они не устарели и сегодня.

В Оптиной пустыни понимали значение писем старцев. Почти все оптинские издания включают более или менее значительные публикации именно писем. Это и описания самой обители и скита при ней, и сборники сочинений отдельных авторов, и жизнеописания монахов. Это и отдельные самостоятельные издания писем старцев к монашествующим и мирянам.

Предваряя кратким предисловием собрание писем старца Макария к мирским особам, оптинские издатели писали следующее: «При сем не излишним находим предупредить ответом замечание, которое не раз случалось нам слышать от некоторых, по поводу подобных нынешнему изданий: какой, говорят они, совет может дать живущим в мире монах, житель пустыни? Укажем таковым на сонм святых мужей, просиявших в монашеском жительстве и ублажаемых Православною Церковью, между прочим за то, что они «дея учили прилежати о душе, вещи бессмертней» (Тропарь преподобным). А читая жития их, можно видеть, что одни из них, пребывая в совершенном безмолвии, поучали ближних лишь примером своей Богоугодной жизни, а другие, напротив, в трудах и подвигах пустынной жизни, получив от Бога духовные дарования, послужили пользе ближних словом и учением: различно «врачуя души притекающих к ним с верою». Сравнивая между собою два сии делания, св. Иоанн Лествичник говорит: «по истине великое дело благодушно и мужественно подвизаться в безмолвии, но без сравнения большее дело не бояться внешних молв, а среди шума их сохранять неподвижное и небоязненное сердце, и с человеками обращаясь по внешности, внутренно пребывать с Богом» (Слово к Пастырю, гл. 9).

Надобно ли говорить, что сей меры достигают не многие и не просто, а получают ее как воздаяние за многие труды и подвиги, а наипаче за смирение, и тогда-то, будучи промыслительно вызваны на подвиг служения ближним, могут приносить им великую духовную пользу, сами не вредясь ни мало от сообращения со многими. Таковым подвигом подвизались и оставили по себе вечную память многие святые мужи древних и новых времен, восточные и отечественные. Из пользовавших письменною беседою святых мужей древности преимущественно известны преподобные: Исидор Пелусиот, Нил Синайский и блаженный Иероним Стридонский. Из новейших подвижников благочестия давали письменные ответы вопрошающим блаженные старцы: Паисий Величковский, Феофан Новоезерский, Филарет Глинский, Филарет, иеромонах Новоспасского московского монастыря (в схиме Феодор), затворник Георгий и, наконец, иеросхимонах Макарий [Оптинский], духовные ответы которого на письма мирских особ всех сословий служат самым убедительным ответом на вышеупомянутый вопрос».

Настоящее издание включает письма четырех великих оптинских старцев, чей земной путь завершился в XIX веке и чьи письма были подготовлены к печати и изданы по благословению старцев обители.

Все письма публикуются по оптинским изданиям с отдельными незначительными сокращениями. Расположение писем в настоящем сборнике повторяет структуру оптинских изданий: письма, адресованные к одному лицу, объединены и расположены в хронологическом порядке.

Следуя оптинским принципам издания писем старцев, имена лиц, к которым адресованы письма, составители не раскрывают.

Приложения позволят читателям более четко представить духовный облик старцев, понять некоторые их мысли, которые только упомянуты в письмах, а также ощутить сердечное тепло обращения старцев к своим духовным чадам.

В 1987 году Свято-Введенская Оптина пустынь пережила свое второе рождение. 17 ноября 1987 года сохранившиеся монастырские постройки были возвращены Русской Православной Церкви, и 3 июня 1988 года в обители началось богослужение, сначала в надвратной церкви, а затем в Введенском соборе.

В 1988 г. преподобный Амвросий Оптинский был прославлен Поместным Собором Русской Православной Церкви (память празднуется 10(23) октября). В Свято-Введенской Оптиной пустыни были обретены святые мощи преподобного старца и помещены в Веденском соборе обители.

26-27 июля 1996 г. были причислены в лике местночтимых святых Оптиной пустыни остальные тринадцать преподобных оптинских старцев и установлено им общее Соборное празднование 11(24) октября.

В 2000 году они были прославлены Юбилейным Архиерейским Собором Русской Православной Церкви.

Ежедневно обитель посещают многочисленные группы паломников. Регулярно публикуются материалы об Оптиной пустыни в церковных и светских периодических изданиях. Звучат радиопередачи, посвященные монастырю и его истории.

Поэтому будет полезно самым широким кругам читателей познакомиться с эпистолярным наследием оптинских старцев. В их письмах, как бы обращенных и к нам, последовательно утверждаются духовные и нравственно-этические основы жизни (см., например, письма старцев о семейной жизни, о воспитании детей, о недопустимос-ти праздных разговоров, о жизни в коллективе, о защите Отечества).

Подготовка этого издания была начата по инициативе митрополита Волоколамского и Юрьевского Питирима в 1989 году. В работе над книгой большое участие приняли сотрудники Издательского отдела Московской Патриархии. По независящим от них причинам работа была прервана на долгие годы и возобновлена только сейчас, в Сретенском монастыре.

Письма преподобных оптинских старцев ныне востребованы не только православным российским читателем. Знакомство и изучение наследия старцев с 1995 г. началось и на филологических факультетах государственных высших учебных заведений в рамках учебных курсов истории русской литературы, православной психологии и педагогики.

Надеемся, что за книгой писем оптинских старцев XIX века последует том писем оптинских старцев, живших в начале ХХ века.

На надгробном памятнике преподобного Амвросия Оптинского были помещены слова апостола, которые раскрывают нам суть оптинского старчества: «Бых немощным яко немощен, да немощныя приобрящу. Всем бых вся, да всяко некия спасу» (1 Кор. 9, 22).

версия для печати