Домострой — один из важнейших памятников XVI—XVII вв., который исследователи сравнивают иногда со Стоглавом — решениями церковного собора 1551 г. Главная идея Домостроя состоит в том, чтобы научить человека, живущего в миру с его несовершенством и трудностями, сохранить свою душу для жизни вечной. Основным условием «мирского» спасения составители Домостроя видели в постоянной памяти о Боге и страхе Божием, независимо от того, что делает человек в каждую минуту своего бытия — моет ли он посуду, общается с иноземными купцами или служит государю. Весь Домострой — выражение уверенности в том, что можно прожить достойную мирскую жизнь и при этом еще и угодить Богу, поскольку мир — Божественное творение и истинные законы земной жизни не противоречат Божественным установлениям. Эта идея актуальна и сегодня для людей, ищущих возможности прожить гармоничную жизнь. Конечно, некоторые рекомендации Домостроя за прошедшие 350 лет устарели, — например, в той части, где они касаются конкретных бытовых советов (например, как посылать слуг с какими-либо поручениями к соседям); но его главное установление — память о Боге и внимание к своей жизни как дарованной Господом, без сомнения, актуально и сегодня. Современность Домостроя обусловливается еще и тем, что он служил смягчению нравов общества своего времени (а нравы были жестокие) и, пусть в архаичной форме, которая теперь воспринимается почти поэтично, призывает к человеколюбию независимо от того, с кем сводит человека жизнь.

Обычно изучение какого-либо исторического явления, особенно русского Средневековья, начинается историками-исследователями с выявления старейшего списка изучаемого источника, а еще лучше его первоначального списка — протографа. Для темы «мир человека» напротив, была важна вся совокупность списков (а их всего 44, и большинство из них относятся к XVII в.) со всеми встречающимися в них расхождениями для получения совокупности информации, которая в них содержится, касающейся мировосприятия русских людей XVI—XVII вв.

При всей многогранности памятника (разделы «о духовном строении», о «мирском строении» и «домовном строении»), о некоторых сторонах жизни там говорится очень мало, только называются те проявления человеческой натуры, от которых рекомендуется отказаться. Тема же книги — мир человека, поэтому вполне оправданным кажется попытка привлечь другие источники, которые более подробно отразили разные стороны жизни русского человека позднего Средневековья, в частности, памятники церковного права, получившие в исторической литературе название «покаянные книги» или «епитимейники». Начиная с первых веков своего существования на Руси, Церковь ведала семейным правом, создавая предписания ведения семейной жизни в соответствии с христианской моралью. Так повелось со времен князей Владимира Святого и Ярослава Мудрого и продолжалось до середины XVII в. (принятия Соборного Уложения 1649 г.). И в этой связи Православная Церковь должна была противостоять различного рода отклонениям в интимной жизни, с которыми она сталкивалась, заботясь о том, что в Домострое сформулировано в одном выражении: «чистоту телесную храните».

Важным для данной темы оказалось и письменное наследие митрополита Даниила, оставившего после себя много «Слов» и «Поучений». Хорошо зная свою паству, он писал и о том, что не устраивало его в жизни пасомых, и давал советы, иногда неожиданные, для того чтобы искоренить пороки и недостатки своих современников, невольно отражая таким образом дух своего времени и привычки, царившие в обществе.

В советской литературе довольно много писалось о «двоеверии» русских православных людей; разного рода суеверия, сохранившиеся в источниках (например, гадания и другие попытки узнать свою судьбу, упоминающиеся и в Домострое), оценивались как проявления этого «двоеверия». Хотелось бы заметить, что подобного рода суеверия свойственны не только русским и не только в указанное время. Так, в Византии, в православности которой никто не сомневается, была очень популярна астрология, с которой в позднее Средневековье борется и Русская Православная Церковь как с проявлением недоверия к Божиему Промыслу. Интересно другое: с укоренением христианских представлений происходит своеобразная «христианизация» и суеверий (гадание на Псалтири, например).

Конечно, предлагаемая вниманию читателей книга не исчерпывает всех сторон жизни русского человека указанного времени, но автор надеется, что основные направления исследования выбраны им верно.