«Лама, сними крест с храма»

Священник Антоний Гусев, настоятель Свято-Троицкого храма в Улан-Баторе, рассказывает об особенностях служения в стране потомков Чингисхана.

Сижу на кухне в приходском доме, ничего плохого не думаю. Солнышко, ветерок – красота. В окно вижу, как проплывает мимо кусок татами из спортзала, который приход сдает в аренду. Опешил, выглядываю: мужик тащит себе спокойно наш татами. Выбегаю, хватаю за другой край и тяну на себя. Ору: «Отдай!» Тот в ответ: «Не отдам! Я первый нашел!» Красивая, в общем, картина: стоят двое и орут друг на друга. Еле отбился от вора. У нас и правда весело.

Мужик тащит себе спокойно наш татами. Ору: «Отдай!» Тот в ответ: «Не отдам! Я первый нашел!»

Было, например, явление монгольского рэпера. Модный какой-то в местной среде музыкант-инстаграмщик пришел с намерением снять клип про себя, любимого, у православной церкви. Священник, пытаясь сохранить спокойствие, говорит: понимаешь, мил человек, здесь храм – пляски с воплями неуместны. Тот так удивился, что подготовку к съемкам остановил:

– А чего тут такого-то?

– Пойми, не принято у христиан так себя вести в храме.

Ответ был простой, но искренний:

– Слушай, лама, давай так поступим: я тебе дам денег, ты на время снимешь крест с вашего храма – и, бац! – это уже не храм, а просто здание. Я поснимаю тут немного, а ты потом вернешь крест на место – твой Бог тоже вернется. Не вижу проблемы.

Хоть стой, хоть падай. Впрочем, это, я думаю, следствие менталитета кочевников: юрту убрал – твои духи больше тут не живут, и делай что хочешь. Потом поставишь – духи вернутся. Насилу выпроводил пацана. Не уверен, что тот все понял.

А было еще одно явление: хотели какие-то продвинутые девицы потанцевать в облачениях. Они у вас, говорят, красивые, почти как у буддистов. Дай потанцевать, русский лама. Чуть ведь их не обозвал. Ладно, справился. Хотя трудно бывает, конечно. Я уж молчу об алкоголиках, «просто зашедших посидеть у вас тут» (чаще – полежать); о караоке, от которого трясутся по вечерам стены; о парковке, которую блокируют внаглую и угрожают расправой, когда мы закрываем ворота; о намерении борцов поколотить русского ламу, когда я настоял на необходимости уборки помещения; о недвусмысленных и настойчивых предложениях уступить участок приходской земли магазину… Нет, у нас не соскучишься.

И это всё – не считая типичных и привычных приходских, внутренних испытаний, знакомых каждому священнику, наверное.

Иногда такая радость охватывает, что все передряги ни во что вменяешь

Но что-что, а унывать – штука неинтересная. Дел, слава Богу, куча, и иногда такая радость охватывает, что все передряги ни во что вменяешь. Действительно, приходит человек: так и так, я хочу стать православным христианином. Знакомишься с ним, всматриваешься в его жизнь и диву даешься – как Бог Своими неисповедимыми путями приводит к Себе. Про Кудеяра я уже рассказывал, но есть ведь и другие примеры: кто-то принимает Православие, переходя из протестантизма, кто-то оставляет язычество, а кто-то открывает для себя Христа, годами прожив православным лишь номинально, – вот такое преображение человека не может не радовать.

На днях меня уверяли, что Чингисхан – отец всех русских, потому что русские князья к нему на поклон ездили. Ладно, я сдержался. Но про Петра Ордынского упомянул, конечно, чем сильно озадачил оратора.

Преподобный Петр у нас особо почитается, что и понятно. Как же: потомок Чингисхана, сердцем выбравший Христа, – какой достойный пример для монголов, ищущих истину! Очень надеюсь, что у него будут достойные последователи – туда, где нет ни эллина, ни русского, ни монгола. Не просто надеюсь: верю.