Правда и ложь фильма «Молчание» (+ВИДЕО)

​

Хотелось бы поделиться мыслями о фильме Мартина Скорсезе «Молчание». Я его посмотрел по двум причинам. Во-первых, увидел на некоторых православных сайтах положительные рецензии: мол, Скорсезе снял христианский фильм; ну а во-вторых, потому что он касается христианской миссии в Азии, к чему я имею некоторое отношение.

Сразу скажу, что фильм на самом деле не христианский. Он, без сомнения, выдающийся, но по своему месседжу не христианский вовсе. Тем не менее вопросы, которые в нем поднимаются, вполне серьезные и заслуживают разговора.

Итак, поговорим о сюжете. Действие фильма происходит в XVII веке, когда в Японии начались жесточайшие гонения на католиков. Христианство было под запретом, миссионеров изгнали, местных христиан заставляли отречься от веры и перейти в буддизм, несогласных убивали, и порой весьма жестоко.

Двое молодых католических священников – отец Родригес (блондин) и отец Гарупе (брюнет) – узнают, что их учитель, вдохновивший их на служение и отправившийся миссионером в Японию, теперь отрекся от Христа. Они отказываются в это верить и просят дозволения съездить и разобраться во всем самостоятельно. И епископ их отпускает. Честно говоря, выглядит данный момент весьма неестественно. Каждый священник где-то служит, у него есть его сфера ответственности. Отпустить его с этого места значит, что епископу нужно будет найти ему замену. А тут сразу два священника просятся поехать в Японию, откуда они совершенно очевидно не вернутся, и епископ соглашается. При этом еще можно было бы понять, если бы их нагрузили какими-то дополнительными поручениями, например позаботиться о тех христианах Японии, которые сохраняют веру, или же составить более полный отчет о происходящем в стране – ну хоть что-нибудь. Но нет, двое священников говорят начальству: «Мы не верим, что наш семинарский учитель отрекся. Можно, мы съездим в Японию, которая полностью закрыта для католиков, и сами все проверим?» И в ответ слышат: «Можно». Просто фантастика!

И вот двое католических священников отправляются в Японию. Без знания языка и местных реалий, доверившись первому попавшемуся японскому пьянчуге. Непонятно, каков был их план. Как они собирались найти своего учителя? Просто ходить по стране и каждого встречного японца спрашивать на латыни, не знает ли он, где сейчас отец Феррейро?

Как бы то ни было, они оказываются в Японии, и их провожатый знакомит их с местными католиками, тайно сохраняющими веру. Надо сказать, что та часть фильма, где священники служат для тайных христиан, меня тронула. Хотя в тех странах, куда мы ездим, нет подобных гонений, но нередко мы видим такую же искренность и простоту веры новообращенных, их усердие и радость от возможности помолиться, причаститься…

Но вот появляются гонители… В фильме есть несколько действительно сильных сцен, как, например, когда христиане решают, кто из них пойдет в заложники к гонителям. Возникает вопрос: можно ли ради спасения жизней наступить на икону Христа? И тут появляется сцена, которая показывает разницу между отцом Родригесом и отцом Гарупе. Первый говорит, что можно наступить, а второй – что нельзя.

Здесь хорошо показано отличие гуманизма от христианства. Для гуманизма человек, причем именно в его земной жизни, – это высшая ценность; для христианства выше Христа ничего нет. Но этот конфликт взглядов только обозначается и далее никак не развивается. Пути священников расходятся, и в итоге отец Гарупе, для которого выше Христа ничего нет, принимает смерть как христианин вместе со своей паствой, а отец Родригес отрекается от христианства, принимает буддизм и много лет работает на репрессивную машину буддистской Японии, подавляющую христианство. Но внимание режиссера и его симпатии – с отцом Родригесом. Именно он главный герой фильма, отца Гарупе Скорсезе изображает как человека явно несимпатичного и быстро убирает со сцены.

А вот Родригес его интересует. Оказавшись в репрессивной машине антихристианских буддистских гонений, католический священник ведет себя как последовательный гуманист и в итоге после колебаний и волнений соглашается отречься от Христа и наступить на Его икону под предлогом спасения жизни тех бывших христиан, которые уже отреклись, но которых будут пытать до смерти, если он не отречется. При этом в конце режиссер показывает, что Родригес даже после отречения в глубине души продолжал верить во Христа. И это то, что нам показывает режиссер как в принципе приемлемый выход: и жизни людей спас, и веру свою сохранил.

Для христианина главное – остаться верным Христу, а не продление земной жизни любой ценой

Надо ли объяснять, насколько далек взгляд Скорсезе от христианского понимания мученичества? Пожалуй, надо. Если не верить в загробную жизнь и в то, что Христос тебя в ней встретит и утешит, то тогда, конечно, продление земной жизни любой ценой становится логичным поведением. Но тогда человек и не является христианином, а просто неверующим. Если же ты веришь, что все не кончается этой земной жизнью и что главная жизнь не эта, а та, что будет после смерти, то тогда для тебя становится главным не как долго протянется твоя земная жизнь, а как ты ее проживешь. Проживешь ли ты ее так, чтобы встретиться со Христом, или нет. Если в это верить, то понимаешь настоящих христианских мучеников и вообще настоящих верующих, как, например, мать одного из Севастийских мучеников, которая отказалась забирать его, еще живого, чтобы не лишить мученического венца, или мать Маккавейских мучеников, которая ободряла своих детей, убиваемых на ее глазах: она говорила им, что лучше умереть, чем нарушить верность Богу. Настоящих христиан не получалось «разводить» так, как «разводят» Родригеса: мол, отрекись не ради себя, а ради других, которых мы убьем, если ты не отречешься. Ведь это, получается, именно ты тогда будешь виноват в их мучениях и смерти. Настоящие христиане отвечали: нет. Виноват тот, кто мучает и убивает, а не тот, кого шантажируют этим.

Здесь стоит сказать, почему я в названии отзыва сказал про ложь фильма. В чем именно ложь? Давайте посмотрим. Мог ли оказаться в Японии во время гонений католический священник-гуманист? Мог, конечно. Мог ли он быть таким священником, который сразу после ареста, вместо того чтобы ободрить арестованных мирян, впадает в истерику? Да, мог. Мог ли он отречься, оправдывая себя тем, что делает это для спасения жизней незнакомых ему японцев? Мог. В общем, все это я не могу назвать ложью.

Кадр из фильма Мартина Скорсезе «Молчание». Эту икону Христа должен попрать ногами главный герой

Ложь в самом центральном эпизоде фильма. Родригес по ходу своего заключения и пыток жалуется на то, что почему-то не слышит голос Бога, голос Христа. Только молчание. И вот в тот момент, когда его ставят перед положенной на землю иконой, он, а вместе с ним и мы, зрители, вдруг слышим как бы голос Христа: «Наступи на Меня. Я понимаю твою боль. Твоя жизнь сейчас со Мной. Наступи».

Вот это и есть самая большая ложь фильма. Потому что настоящий Христос говорил прямо противоположное:

• «Всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным; а кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным» (Мф. 10: 32–33);
• «Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни» (Откр. 2: 10);
• «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня» (Мф. 10: 37).

А те речи, которые Скорсезе пускает как якобы слова Христа, настоящие мученики на самом деле часто слышали – но это был голос диавола. Иногда он говорил даже через палачей: «Да отрекись ты чисто внешне, никто ведь не требует от тебя на самом деле перестать верить, верь себе в душе в своего Христа сколько хочешь, вот просто сейчас отрекись, и все. И жизнь сохранишь, и веру. Покаешься потом». Настоящие мученики отвечали: нет. И победили мир.

Скорсезе представляет слова диавола как слова Христа и оправдывает путь отступников

А Скорсезе представляет слова диавола как слова Христа и оправдывает путь отступников. Фильм во многих отношениях очень талантливый, но вот эта чудовищная ложь – а большую ложь и представить сложно – отравляет, как яд, все хорошее, что есть в этой кинокартине.

Хорошего много. Я даже сейчас не о прекрасной операторской работе или очень ярких, живых образах японских христиан… То, что фильм показывает, насколько уродливо выглядят гонители христианства, – это хорошо. То, что фильм показывает историческую несостоятельность мифа о таком якобы мирном и пушистом буддизме, будто бы никогда никого не преследовавшем, – это тоже хорошо. Это правда. Буддистские монахи писали трактаты об оправдании гонений на христиан, чиновники-буддисты пытали и убивали массово христиан-католиков, это все исторические факты, и кроме Скорсезе никто не решился об этом снять фильм. Много что можно еще хорошего сказать, но ложь, которую продвигает режиссер, нивелирует всё. И фактически это разубеждение христиан идти на мученичество. Очень наглядно и со многих сторон показано, почему стоит отречься. Вот почему я не могу рекомендовать этот фильм к просмотру и очень удивлен тем похвальным рецензиям, что появились в его адрес на некоторых христианских сайтах.

Последнее, о чем еще стоит сказать. Во время встречи Родригеса с бывшим отцом Феррейро, который, как оказалось, действительно отрекся и убеждает его сделать то же, есть один аргумент. Феррейро говорит: «А с чего ты решил, что эти японцы-христиане страдают за Христа? Что они вообще правильно поняли наши христианские концепции? Да они на самом деле что-то свое там напридумывали и назвали это именами из нашего лексикона». Я не знаю про японцев-католиков XVII века, что они себе думали. Но если говорить вообще про народы Азии, то искренне воспринимать, понимать и исповедовать Христа вплоть до смерти они могут. Чтобы убедиться, достаточно прочитать описание мученичества 222 православных китайцев, убитых во время восстания ихэтуаней в 1900 году. Это не так далеко от нас. Все описано со слов непосредственных очевидцев. Прочитайте. Это мученичество, которое ничем не отличается от уровня мучеников раннего христианства. И это так потому, что настоящие мученики слышат не молчание Христа, а получают от Него мужество, силу и подлинное знание.