Здесь так много звучало опасений по поводу того, что о жизни каждого человека будет известно всем... Да и я, как человек, не хочу, чтобы моя личная жизнь стала достоянием всего человечества, но это говорит только о том ,что я людей боюсь больше, чем Бога. Когда в свое время преподобный Пафнутий вышел из пустыни и увидел блудницу, которая стала его соблазнять, он сказал: "Хорошо, мы все с тобой сделаем - только там, где я скажу". Они вышли на центральную площадь, он сказал: "Давай здесь". Она ответила: "Что ты, отче, люди видят". - "А если Бог видит, то чего нам с тобой бояться?"

То есть если я боюсь, что моя жизнь станет известна другим, это говорит только о том, что я Бога не боюсь, а боюсь людей.

В отношении борьбы. Вот такой упрек бросили: "Вавилонская башня строится, давайте устроим демонстрацию - может, динамит заложим под эту башню?" Святейший Патриарх Алексий рассказывал (а он сам вырос в условиях не советской власти, а в буржуазной стране), что к одному старцу пришел белогвардейский офицер за благословением собирать ополчение против советской России, против Советского Союза, старец сказал ему: "Оставь, это Божие попущение, придет время - и все это будет рушиться, как мачтовый лес". И вот мы видим: Cоветский Союз, такая могучая империя - и все это рухнуло. Не наше дело - политические методы, у нас есть молитва. И Господь сказал апостолу Петру, когда тот хотел Его защитить: "Неужели ты думаешь, что Отец Мой Небесный не может послать мне легионы Ангелов?"

Наше дело - пост, молитва, бдение. Нужно умолить Господа: в свое время Ниневия была прощена, потому что покаялась. И нам надо народ призывать к покаянию, а не к политическим демонстрациям.