Терроризм как неизбежная черта глобализации

Многоликость "международного терроризма", использование этого клише как повода и предлога для решения древних как мир геополитических задач побуждают к размышлениям о его сути, причинах и стоящих за ним силах.

Палестино-израильский конфликт из-за территорий, протекающий в специфической форме из-за великодержавного диктата, террористические акты в разных точках мира, ответственность за которые часто берут на себя совсем не те, что их совершали, мистическая Аль-Кайда, из-за посланий которой по Internet США уничтожили Афганистан и собираются уничтожить Ирак, ничем не проявивший своих связей с терроризмом, иностранные наемники в горах Чечни, режущие головы, убийцы мирных граждан в городах - все это объединено в термин "международный терроризм" по схожести методов, но при принципиальном различии побудительных причин и корней.

Использование до поры в качестве дипломатического и политического инструмента клише борьбы против "международного терроризма" вполне правомерно, поскольку кузница кадров "террористических центров" для борьбы с Россией и США одна. Однако, необходимо осознавать, что цели этой борьбы совершенно различны.

От США "терроризм" требует невмешательства в дела других миров. Побудительные мотивы как у США против террористов, так и у "терроризма" против США - это новое явление как по типу, так и по методу. Терроризм против США выступает и как совершенно новый тип вызова и как новый абсолютно дегуманизированный метод силовой войны, поскольку фантастическая технически военная мощь делает бессмысленными любые иные попытки силового противостояния.

Цели против России, выдвигаемые "террористами", не являются порождением сугубо новых явлений в мировой политике, а суть продолжение старых геополитических устремлений лишь новыми методами. Разрушение геополитической роли России как держателя равновесия между цивилизациями пробудило многие дремавшие противоречия и устремления. Поскольку отсутствие должной государственной воли не позволило ликвидировать чисто мафиозный режим постсоветского генерала Дудаева, когда это не было сопряжено с большими жертвами, этот конфликт стал инструментом возвращения Кавказа в орбиту мировой геополитики.

После Хасавьюрта новые уголовные чеченские авторитеты и их боевики уже были поставлены не внутренними силами, а извне, из единой кузницы идеологических кадров и профессиональных террористов. Этот отряд действия на местах получал финансы и оружие не для того, чтобы затем пасти овец в независимой и изолированной нищей Ичкерии. Их цель - втянуть весь Кавказ в войну против России, отторгнуть его, Ставрополье и Краснодарский край, который неслучайно именуется в их картах как "исламская республика Адыгея", выйти к Черному морю, взять Крым, Балканы.

Следовательно, от России методом "терроризма" требуют то же самое, что требовали от нее и в прошлых столетиях: оттеснение от Черного моря на Северо-восток Евразии и территории - те самые, за которые вела войны Оттоманская империя и Персия, подстрекаемые англосаксами - тогда Британией.

Но шанс на успех шантажа государства с помощью террористических актов против гражданского населения вообще и в России в особенности - это действительно новое явление, порожденное качественным изменением традиционного общественного и национального сознания. Этому служит идеология глобализма - доктрина, имеющая две составляющие: идею сопричастности элиты к мировому проекту "глобального управления" и идеал несопричастности к делам своего Отечества - для обывателя, который утрачивает способность осознать, сколь губительным для страны и для него является этот мировой проект. В итоге расколотая нация не может найти согласие ни по одному вопросу своего прошлого, настоящего и будущего и достичь национального консенсуса по важнейшим направлениям мировой стратегии и внешней политики в тот самый момент, когда государство подвергается массированному давлению извне. Огромную роль здесь сыграла десятилетняя проповедь нигилизма к русской истории и ложной концепции гражданского общества.

США воюют с террористами за имперские интересы и "глобальное управление", Россия - за "живот". В этой борьбе союзник не проявляет солидарности с Россией в вопросах ее территориальной целостности и ее сфер влияния от Балтики до Черноморья. Поэтому можно сделать вывод:

"Антитеррористическая солидарность" носит временный ситуационный характер и за этой солидарностью неизбежно последует еще большее давление.

Итак, анализ столь разных проявлений так называемого терроризма в мире, в том числе и в Чечне, вскрывает много измерений.

Здесь и кризис международного права, запрещающего объявление войны, которое предполагает право на оборону, что не оставляет места для сопротивления традиционными методами. С другой стороны, здесь и чудовищная дегуманизация сознания, которой не было в самых кровопролитных столкновениях прошлого, ибо жертва для террориста даже не адресат его требований, а просто вещь.

Налицо и новое общее возрастание фактора силы в начавшемся этапе нового передела мира, о чем свидетельствуют следующие почти ежегодно военные акции США против мешающих глобальному управлению стран. Они же разрешены лишь избранным и, несмотря на масштабность разрушений и жертв именуются в соответствии с идеологией глобализма уже не войнами, а "гуманитарными интервенциями" или "акциями возмездия", исключающими право на цивилизованный ответ.

При этом так называемые "обычные вооружения" достигли качественно фантастического уровня, а методы их применения - системы электронного наведения и средства доставки с воздуха принципиально изменили стратегию и тактику военных действий.

Развитие "обычных вооружений" повторяет путь, на котором в свое время оказался процесс ядерных вооружений. Ядерная гонка - достижение превосходящих количественных параметров разрушительности была обессмыслена. Сдерживание можно было обеспечить уже только системами противоракетной обороны. Точно так же противостоять новейшим системам обычных вооружений США, опробованных в Югославии и Афганистане, могут лишь считанные страны, обладающие столь же совершенными системами ПВО поколения С-300 и даже С-400.

Поскольку нанесение воздушных ударов в любой точке земли стало возможным и достигает поставленной цели, такое положение принципиально изменяет само понятие о боевых действиях. В них участие личного состава нападающей армии стало фактически номинальным, а сопротивление самой самоотверженной и многочисленной армии обороняющейся стороны - технически невозможным и бессмысленным.

"Рядовой Райан" боится и не собирается воевать лицом к лицу, он воюет по компьютеру против армии, уже неспособной отразить удар суперсовременных обычных вооружений, но еще способной от него укрыться в отличие от удара ядерного. В итоге качественно новые методы "обычной" войны нацелены, вопреки псевдогуманистической риторике, во все большей степени против гражданского населения, что имеет и другие подоплеки - как материальные, так и в области сознания современного либерального общества.

Почему в Югославии бомбардировки целенаправленно уничтожали объекты жизнеобеспечения городов? Погибло менее 100 военнослужащих сербской армии, но несколько тысяч гражданских лиц, более 400 детей. Это не случайность, а расчет воздействовать как на принципиально новые параметры существования индустриального общества, так и на новый тип сознания.

Урбанистическая цивилизация капитулирует, не когда армия разбита, а когда останавливаются водопровод и канализация в миллионных городах, а шантаж властей как гуманитарными интервенциями, так и террористическими актами удается, когда либеральное сознание "граждан мира", несопричастных судьбе своего Отечества, не отождествляет себя с нацией, ее историей и ее армией. Такое сознание - современный продукт идеологии глобализма и проповеди открытого гражданского общества.

Итак, печальным итогом материального "прогресса" в области развития военной мощи и "либерального прогресса" в области государственного и национального сознания стал правовой нигилизм, крушение основополагающего понятия международного права - суверенитета и денационализация сознания. Все это, увы, - объективные предпосылки к тому, чтобы терроризм стал не частным явлением, а неизбежно одной из форм противостояний в эпоху глобализма и философии гражданина мира: "где хорошо, там и отечество".

Осознавая уязвимость своей претензии на глобальное управление без глобального контроля над мировыми энергоресурсами, США создали мощнейший механизм финансового, политического и военного давления на мир в целом и на каждого члена мирового сообщества в отдельности. Идеологически все это также оформлено в доктрину глобализма, неслучайно проповедуемую именно США. Следует напомнить, что центральным пунктом американской государственной идеологии была религиозная идея англосаксонских пуритан: идея "нации искупительницы" - "Redeemer Nation". Поэтому стратегия США по отношению к объектам их интервенций идеологически мотивирована высшими цивилизаторскими целями.

"Господь, - взывал еще сто лет назад американский сенатор А.Беверидж, - сделал нас образцовыми организаторами мира и создателями системы там, где царил хаос. Он дал нам способность к руководству… среди дикарей и народов зла". В американской доктрине "Manifest Destiny" - "божественного предопределения", освящающей моральное право на географическую экспансию, проявлялась всегда спокойная кальвинистская уверенность в том, что Бог воздаст уже на земле именно тем, кто достоин Его милости, а проявлением этой милости и показателем богоизбранности и предназначенности ко Спасению является земной успех и материальное процветание. Нет нужды указывать, насколько этот основополагающий постулат кальвинизма противоречит основополагающему началу Нового Завета и Нагорной проповеди: "Блаженны нищие духом… Блаженны изгнанные за правду"…

Президент В.Вильсон после сокрушения традиционной Европы в Первой мировой войне витийствовал: "Америке уготована невиданная честь осуществить свое предназначение и спасти мир". По признанию философов именно вильсонианство совместило пафос "орудия Бога" с либеральным багажом. Напомним, что девиз на государственной печати США гласит "novus ordo seclorum" - "Новый порядок на века". США произвели "теологизацию" своего мирового проекта и отожествляют свои интересы с морально-этическими канонами универсума. В такой философии соперник или противник США становится врагом света и исчадьем ада.

Принятие как западным, так и посткоммунистическим миром идеологии глобализма почти как естественной - вот что является действительно наследием пресловутой идеологической борьбы, в которой соперничали две родственные идеи униформного мира под эгидой глобального управления. А почти тоталитарное навязывание идеологии глобализма - это прямой итог победы либерального универсализма над коммунистическим.

Однако большинство из идеалов Нового времени, достижение которых логично связывать с естественной глобализацией, не тождественной идеологии глобализма, - универсализация научно-технического прогресса и развития, демократия в мировой политике - "суверенитет народа" и равенство государств оказываются не реализуемыми именно из-за "идеологии глобализма". Ее философское воплощение приводит, среди прочего, к устранению всех великих культурных и национальных традиций человечества, без которых страны и цивилизации превращаются из субъекта в объект политики, утрачивают историческую инициативу. Ее политический аспект - возврат к идеологии "сверхгосударства" для избранных и акцент на примате универсальных наднациональных стандартов и ценностей и "общемировых" интересах для остальных.

Это уже прямой результат конца биполярного мира и затрагивает не только Россию, но также и Европу, которая, похоже, осознала, что Американская стратегия вышла на новые рубежи, за которыми Европа - это уже не центральная ось, а региональный уровень, это пройденный этап глобализации. Это всего лишь обеспеченный тыл для формирующейся англо-американской оси мировой истории.

Недавние резкие заявления Франции и Германии по поводу американской решимости предпринять удар против Ирака без оглядки на мировое сообщество и даже на своих союзников весьма симптоматичны. Эта критика, как и бесцеремонная отповедь Д. Рамсфельда отражают проявление противоречий между континентальной Европой и англо-американским миром и его вселенскими амбициями. Эти противоречия, умело гасимые "советской угрозой", имеют куда более глубокие корни, чем послевоенное единство против СССР.

Похоже, европейцы почувствовали, что глобализация мировой политики, которую они всемерно поддерживали на "пан-европейском" этапе - уничтожение последних антиатлантических островков на континенте (Югославия) и втягивание в западную структуру Восточной Европы, уже не служит европейским интересам, они становятся инструментом англосаксов.

Однако неизбежное столкновение американский амбиций с сопротивлением других миров, поглощаемых американским глобальным управлением, отразится на Европе куда больнее.

Сегодняшний мир являет очевидный конфликт между западным "сверхгосударством", претендующим на управление миром, и трансграничным отпором подавляемых цивилизаций, проявляющемся в разных формах, среди прочего, и в форме терроризма, неподконтрольного правительствам. США умело используют жупел мирового цивилизованного сообщества, перекладывая ответственность на другие страны и стремясь перенацелить на них растущий в опасных темпах гнев не-западного мира. Это уже опасно накалило отношение между христианским и нехристианскими мирами, прежде всего с исламским и может привести в итоге к катастрофическому столкновению между ними.

Патриарх англосаксонской исторической мысли оставил почти тридцать лет назад удивительно прозорливые заметки: "Концентрические атаки современного Запада на Исламский мир ознаменовали и нынешнее столкновение между двумя цивилизациями. Очевидно, что это часть более крупного и честолюбивого замысла, где Западная цивилизация имеет своей целью не больше и не меньше, как включение всего человечества в единое общество и контроль над всем, что есть на земле, в воздухе и на воде, и к чему можно приложить для пользы дела современную западную технологию. То, что Запад совершает сейчас с исламом, он одновременно делает и со всеми существующими ныне цивилизациями - Православно-христианским миром, Индуистским и Дальневосточным… современное столкновение ислама и Запада не только глубже и интенсивнее, нежели любое из прежних, оно тоже представляет собой весьма характерный эпизод в стремлении Запада вестернизировать весь мир".

В структурном переделе мира, приобретшем уже не европейские, а евразийские масштабы после входа в Афганистан и Среднюю Азию, обнажилась реальное воплощение идеологии глобализма под эгидой США, а также методы ее достижения. Малые государства, которые не могут обороняться, продолжают существовать только из-за терпимого отношения к ним сильного. Это глубокий кризис классического либерализма как философии и западной демократии как практики, ради которых Россия пожертвовала не только своей ролью великой державы, что важнее, своей геополитической миссией держателя равновесия. Американская стратегия стала возможной только после устранения основного геополитического противовеса и неуклонного снижения политического веса России.

Разрушив равновесие, на котором держался мир после Второй мировой войны, и сразу показав себя державой, против которой бесполезны международно-правовые и традиционные возможности сдерживания, США оказались перед новыми вызовами. Это расползание ядерного оружия и взращенные ими самими силы, не подчиняющиеся никаким человеческим законам и международным правилам. Неизбежным ответом на такое совершенно не имеющее аналогов в прошлых традициях мировую политику стал "терроризм". Безопасность американских граждан на фоне непобедимости США в традиционных критериях, парадоксально оказалась на небывало низком уровне.

Опасным следствием слома международного порядка, основывавшегося на Уставе ООН, принципах невмешательства и международного права, стала и тенденция к гораздо более быстрому распространению ядерного оружия. США во многом сами породили необходимость и желание региональных держав иметь ядерное оружие. Прямым следствием разрушения биполярного мира и поощрения Вашингтоном своих партнеров в качестве инструмента геополитической нестабильности в Азии, на Ближнем Востоке стало обретение ядерного оружия Пакистаном, Индией, ядерных разработок Израиля, Ирана и в свое время Ирака.

Страны, чья политика не находится в орбите США, опасаясь их диктата и вмешательства, и далее будут стремиться к получению ядерного оружия, которое, похоже единственно и может гарантировать от силового вмешательства под предлогом гуманитарной заботы о правах человека или защиты себя или своих союзников от мифической угрозы, вытекающей из самого факта наличия оружия массового уничтожения в неугодных руках.

Этот бумеранг затрагивает интересы прежде всего самих США, изменив для них ситуацию, когда не было враждебных им ядерных государств кроме соперника - СССР. Для России в такой ситуации нового нет. Вокруг нее и ранее были государства кроме США, достигавшие ее территорию ядерными зарядами. Именно системная политика диктата однополярного мира в последнее десятилетие привела к серьезному снижению порога применения силы, причем не только в области обычных вооружений. В политическом смысле снизился и порог ядерной войны. Ядерное оружие стало уже фактором не глобального, а регионального уровня, контроль за которым будет в перспективе весьма сложен.

Расползание оружия массового поражения, разумеется, является негативным явлением.

Однако не следует забывать, что с юридической точки зрения обладание ядерным оружием абсолютно не запрещено и не является нарушением международного права. Нарушением является тайное несоблюдение взятых на себя в международных договорах обязательств. Однако США карают всех, кто осмеливается осуществить свое право и применяют силу и угрожают применением силы, но именно это и запрещено современным международным правом. Отказ от применения силы и угрозы применения силы зафиксированы в главе 2 (4) Устава ООН в качестве основополагающих принципов международного права. Либеральный глобализм давно отрекся от основополагающих принципов международного права - прежде всего равенства государств и обрушивается избирательно лишь на тех, которые препятствуют геополитическим планам США овладения миром.

С юридической точки зрения не само наличие у Ирака разработок оружия массового уничтожения, а лишь доказанное намерение применить его против других стран является основанием для объявления этого положения "угрозой международному миру", которая по Уставу ООН есть объект разбирательства Совета Безопасности ООН. При этом Совет Безопасности имеет право предложить меры и санкции, которые вовсе не обязательно должны быть силовыми.

Смотри также:

• Неоконченная партия гроссмейстера Бжезинского

• Соблазн и иллюзия глобального управления (Часть I)
• Соблазн и иллюзия глобального управления (Часть II)
• Будет ли разрушен "Карфаген Персидского залива"?
• Европа, Азия, Ближний Восток - кто следующий?
• Война с терроризмом или вызов миру?
• Преемственность англосаксонских геополитических планов в отношении Европы
• Неудержимая тяга к мировому господству
• Новый передел мира на пороге третьего тысячелетия. Геополитический и историософский аспект
• Россия и Запад в новых геополитических реальностях

версия для печати