Материалы 18 января 2007 г.

В честь Богоявления Господня в старой Москве был возведен храм, прошедший исторический путь от приходской церкви местных ямщиков до кафедрального патриаршего собора. Он был построен по образу храма Христа Спасителя и разделил с ним его судьбу, оставив после себя много загадок.

Уже давно Православие стало мировой религией в прямом смысле этого слова, то есть распространенной по всему миру – от Аляски до мыса Доброй Надежды, от Гренландии до Новой Зеландии. Цикл материалов, рассказывающих о православных и Православии в различных уголках нашей планеты, открывает статья, посвященная Православию на Австралийском континенте.

В издательстве Сретенского монастыря готовится к выходу в свет богословский труд протоиерея П.В. Гнедича "Догмат искупления в русской богословской науке (1893–1944)". Книга предназначена в первую очередь для студентов и преподавателей духовных семинарий и академий. Предлагаем нашим читателям познакомиться с отрывком из этой книги.

Все богослужения Православной Церкви проникнуты молитвенным воплем: «Кирие элейсон» — «Господи, помилуй!» Это древнейшая молитва человеческая. Предание Церкви говорит, что согрешившие и изгнанные из рая наши прародители, сидя «прямо рая», начали свой благословенный путь покаяния, обеспечивший возможность спасения Христом человеческого рода, именно этим покаянным криком души: «Помилуй!». «Милостиве, помилуй мя, падшаго!»

В первый месяц сорокового года после исхода из Египта израильтяне пришли в пустыню Син и остановились в Кадесе. В это время умерла Мариам и была похоронена здесь. Моисей готовился ввести теперь народ в землю обетованную. Это было уже новое, бодрое поколение, выросшее в пустыне, но как ни закалилось оно в испытаниях под руководством Моисея, однако не вполне еще искоренились в душе его наследственные дурные наклонности.

На десятом году меня повезли в Архангельское приходское училище. Отец мой получал, конечно, самое маленькое жалованье, так что жить, должно быть, приходилось страшно трудно. я уже понимал тягостное положение своих родителей, и поэтому моя непонятливость к учению была действительно несчастием.