Православная библиотека

Времена жизни. Высшие ступени христианства. Семья

Люди зрелого возраста являются в большинстве семейными людьми.

В прежнее время люди холостые встречались реже, чем теперь. Отчасти дороговизна жизни, отчасти разнузданность, желание сорвать в жизни цветы удовольствия, а не брать на себя тяжелых обязанностей является причиной того, что число браков не растет пропорционально с ростом населения и, что ужасно, количество рождений в семьях падает.

Говоря о браках, было уже описано, с какою непродуманностью, с каким легкомыслием заключаются у нас браки, по мгновенно вспыхнувшей чувственности,вместо того чтобы являться результатом глубокой душевной склонности.

Очень жаль, что современная жизнь построена так, что в среднем быту два молодых существа, чувствующих друг к другу сильное тяготение, лишены возможности в большинстве случаев вступить в брак. И вместо того чтобы положить начало здоровой семье, в которой дети, происходя от здоровых родителей, соединяющихся по взаимной любви, будут крепки и здоровы, мужчина ищет привязанности на стороне, в то время как любимая им девушка вянет, не соединившись с ним. И часто, когда он получает возможность содержать семью, судьба уже развела их в разные стороны. Он, усвоив привычки неправильной жизни, уклоняется от брака, а женится, может быть, впоследствии, более из выгоды, чем из склонности; образуется семья ненормальная, в которой и дети не могут быть так удачны, как дети от здорового брака молодых, свежих и любящих друг друга родителей.

В высшей степени желательно, чтоб общество, сознав, какая заключается опасность в таком положении дела, объединилось для того, чтобы оказывать помощь бракам малообеспеченной молодежи. Теперь учатся, например, студенты-специалисты до тридцати лет — самая лучшая брачная пора. И как же никто не пожалеет эту молодежь, которая лишена возможности жить нормальною жизнью, и не придут к ней на помощь!

Часто какой-нибудь студент и курсистка или другая какая-нибудь образованная барышня имеют почти достаточно для того, чтобы обвенчаться. Но им не на что приобрести всей нужной для семьи обстановки, трудно будет справляться со всеми расходами, которые повлечет рождение ребенка. Но ведь сила страны — в ее народонаселении. Всякий собирающийся зажить нормальным образом и образовать нормальную семью с большим количеством детей, что совершенно соответствует и заповеди, данной Богом при создании мира — размножаться и населять землю, — должен вызывать сочувствие государства и общества. Он должен видеть не только душевное себе сочувствие, но и мудрую о себе заботливость. Должна быть учреждена при широкой поддержке государства вспомогательная касса для студенчества и молодого чиновничества, желающего вступить в брак, а также для служащих в разных предприятиях, которые имеют ту же цель и не имеют достаточного обзаведения для первого раза. Должны быть облегчены роды для их жен, и, в случае невозможности родителей содержать их детей, эти дети должны воспитываться государством, пока родители не будут в состоянии сами о них заботиться.

В последнее время, по мысли государыни императрицы Александры Федоровны, возникло драгоценное движение в пользу материнства и детства.

Страшные обстоятельства современной жизни не позволяют многим лицам вступать в брак и являются началом многих внебрачных сожительств, где дети часто являются помехой. На этой почве происходит убийство детей, которых матерям некуда деть. Охрана материнства и детства имеет в виду отвратить этот ужас и говорить матерям-девушкам и всем матерям, не имеющим достаточного благоденствия, чтобы рождать и выращивать своего ребенка дома: «Иди ко мне, я уважаю твое материнство, ценю твоего ребенка и окажу вам обоим помощь и содействие».

Это дело святое, важное и нужное. Дай Бог ему полного успеха и широкого распространения.

Очень сложен и широк вопрос о семье, являющийся великим вопросом общественности. Тут часто приходится сравнивать, как жили люди прежде и как живут теперь.

Казалось бы, если у родителей есть квартира и достаточное помещение, то детям их облегчено вступление в брак. Была в отцовской квартире у молодого человека отдельная комната. Прекрасно, год-два, много — три, до окончания курса ему можно прожить в ней со своей женой, а также и с будущим ребенком. И сколько такая совместная жизнь сэкономит расходов против того, как если бы молодые жили отдельно. Но нет, ждут возможности зажить отдельным хозяйством, «потому что родители стесняют».

Вспомним окончание «Войны и мира» Льва Толстого...

Как великолепен этот уют большого деревенского жилья, где живет разом несколько семей. Тут и Николай Ростов со своим семейством и маленьким племянником Николенькой Болконским, тут и сестра его графиня Безухова с семьей, и родственница их Соня. Все уживаются под одной крышей. Но как редко вы встретите теперь, чтобы в зажиточных семьях, как бы ни были у них обширны квартиры, помещались одновременно родители с их женатыми детьми и замужними дочерьми, чтобы за обеденный стол садилось несколько десятков лиц, чтобы это был оживленный, многолюдный, сильный и дружный семейный улей.

И все это происходит оттого, что молодежь не хочет подчиниться старшим и лучше будет прозябать в каких-нибудь неуютных меблированных комнатах, чем пользоваться домашним уютом, но с наложением некоторых обязанностей относительно главы семьи.

Не научась почитать старших, такие супруги тем менее научатся уважать друг друга.

Любви и взаимного тяготения еще мало для согласия в семейной жизни. Нужно взаимное уважение. У людей различного характера едва ли может быть во всем сходный взгляд. И как нужна тут та драгоценная терпимость, отсутствие которой явится причиной постоянных недоразумений, столкновений, ссор, в изрядном количестве образующих совершенно невыносимую семейную атмосферу.

В наше время какую-то трещину получили отношения родителей и детей.

Замечают, что заповеди о почтении к родителям Господь придает столь исключительное значение, что за исполнение этой заповеди люди удостаиваются награды еще здесь, на земле, а за нарушение ее Господь карает еще тоже на земле. Слова Писания: «благословение отчее утверждает домы чад, клятва же матерня искореняет до основания», — эти слова сбываются над детьми самым разительным, несомненным образом.

Есть замечательный рассказ о родительском благословении.

Одному деревенскому мальчику плохо жилось дома из-за постоянных несправедливостей к нему со стороны матери. Она его всячески преследовала, постоянно за все корила, хотя он был мальчик трудолюбивый и ей ни в чем не прекословил. Жизнь его была так тяжела, что он решил идти из дому на заработки. Собравшись совсем в путь-дорогу, он попросил у матери благословить его. Злая женщина не смягчилась и в минуту расставанья с сыном, который видел от нее так мало сладкого, — вместо того чтоб благословить его образом, в сердцах крикнула: «Вот тебе мое благословение» — и при этом швырнула в сына поленом.

И тот не осудил своей матери. Добрый мальчик поклонился ей в ноги и произнес: «Спасибо, матушка, на твоем благословении» и потихоньку вышел из родительского дома.

Это был человек большой веры; напрягая душевные свои силы, он заставлял себя не осуждать свою мать. Полено, которое она в сердцах в него бросила, он считал за ее благословение. Определившись в мастерство, он старался скопить достаточно, чтобы заказать иконописцу написать простой образ на части принесенного с собою из дома полена. Этот образ принес ему счастье: хороший работник, он быстро выучился ремеслу, был оценен хозяином и в зрелые годы стал сам хозяином большого заведения.

Вот как по вере этого гонимого и великодушного сына просияло над ним исполнение великого заветного слова о родительском благословении. Известны, с другой стороны, случаи страшного оправдания в жизни детей и потомков вообще родительской клятвы.

В Москве была богатая, знатная семья, в которой состоялся один брак против воли родителей. Когда молодые приехали к родителям, чтоб броситься им в ноги и просить прощения, родители вышли к ним навстречу с образами в руках и торжественно их прокляли. Можно проследить на нескольких поколениях судьбу потомства этого брака.

Всюду, куда они вступали, они приносили с собой несчастье. Мне довелось знать судьбу одного поколения — двух сестер и брата.

Одна сестра вышла замуж за богатого человека, но в скором времени он стал быстро разоряться, двое из детей ее были сумасшедшими, один застрелился. Дочь вышла замуж и жила сперва счастливо, но в нестарые еще годы муж ее, осматривая производившуюся в усадьбе постройку, по неосторожности упал с лесов и на месте расшибся насмерть. Детей у них не было, и с этой стороны потомство прекратилось.

Другая сестра вышла за человека, который, происходя тоже из очень богатой, видной семьи, провел жизнь несчастно, взялся за предприятия, которые лопнули и был отдан под суд. Сын его сделал блестящую партию, но жена его убежала с другим, оставив ему на руках сына; сам он теперь умер, а сын этот, как я слышал, тоже несчастлив.

Дочь его была помолвлена за богатого молодого помещика и через восемь дней после свадьбы — дело было в апреле, — катаясь с мужем в деревне, упала вместе с экипажем в разлившуюся реку и потонула.

Наконец, потомство брата этих двух сестер тоже находилось под влиянием какого-то злого рока. Жена его, несмотря на то что у них было человек шесть детей, оставила его и обвенчалась с другим. Дети его не заняли того положения, на которое могли рассчитывать по состоянию и блеску их семьи. Несколько из них погибло на войне, состояние их таяло. Дочь его вышла за человека из очень богатой семьи, которая, с вступлением к ним этой девушки, стала разоряться, и теперь состояние свелось совсем на нет.

Вот, еще случай... Одна мать, оскорбленная дочерью — дело было более ста лет назад, — прокляла ее и предсказала, что в течение нескольких поколений все женщины в их роду будут несчастны в замужестве, и всякая старшая дочь старшей дочери будет умирать в родах... И что же: страшное предсказание сбылось слово в слово.

Дурное отношение к родителям есть верх неблагодарности.

Сколько терпит мать, рождая детей, — какие невыносимые страдания, угрожающие жизни и нередко на весь остальной век вконец расстраивающие здоровье дотоле цветущей и сильной матери. Если перечислить все те бессонные ночи, которые она проводила над ребенком, постоянную тревогу, отстаивание грудь грудью ребенка от смерти в разных болезнях, приходящих столь внезапно, столь непонятно, несмотря на самый заботливый уход, волнения за судьбу ребенка из-за дурных сторон его характера и обозначающихся в нем пороков, глухое беспокойство, когда мать чувствует за подрастающими детьми чье-нибудь вредное постороннее влияние, не может его еще объяснить и открыть, но чует его духом; такие страшные терзания, как объявление сына в богатой семье о значительных, в короткое время наделанных долгах, как связь его с дурной женщиной, тяжкое падение дочери; как все ужасно, какая во всем этом несменяемая Голгофа матерей!

Человек, у которого срывается грубое, резкое слово против родителей, пусть вспомнит о том, как его мать просиживала ночи у его изголовья, как не было минуты в ее жизни, чтоб она не думала о нем, не старалась его чем-нибудь утешить и порадовать, не готова была за него распяться.

О эта безграничность всепрощающей материнской любви! В одном фантастическом образе, неотразимо действующем, несмотря на омерзительность происходившего, французский поэт выставляет всю силу бескорыстной всепрощающей материнской любви.

Одному парню, влюбленному в недостойную девушку, девушка эта, желая получить от него необыкновенный знак его привязанности, говорит: «Вырежь сердце твоей матери и принеси мне...» Сын исполняет злодейское дело, и бежит к своей возлюбленной с этим страшным даром. По дороге он спотыкается и роняет сердце, и это материнское сердце, вырезанное для удовлетворения страшной прихоти, вдруг затрепетало и говорит: «Дитя мое, не ушибся ли ты!»

И после того как родители, ценою подчас непосильных жертв, выращивают своих детей и дети станут на ноги: чаще всего дети откалываются от родителей, устраивают свой новый очаг и отдают свою привязанность другой женщине — избранной им жене и своим детям. Печально, но естественно и соответствует словам Писания: «да оставит человек отца и матерь и прилепится к жене своей...»

После всех пережитых за детей тревог и волнений какая новая тревога и новое волнение — думать о том, найдет ли любимый ребенок счастье в браке, друга ли встретит она в своем муже или он в своей жене или она найдет в нем изверга и тирана, а он — вздорное себялюбивое существо, которое будет думать обо всем, кроме счастья мужа. И часто родительские страдания ожесточаются тем сильнее, чем дальше идет время и смерть родителей омрачена сознанием, что детей впереди не ждет ничего, кроме горя.

А что сказать о том ужасе, когда родители, люди прекрасные и добродетельные, видят, что дети их нравственно гибнут, что исключительные способности, данные им Богом, пущены ими по ветру, что нет более никакой надежды на их спасение, и падение совершается все более глубоко и стремительно?

Что делать, если родители отдалены от детей большим пространством и не могут до них добраться, а слухи о детях доходят все более и более ужасные и терзающие? Что делать, если родители слышат, что дети изменили последним правилам чести и совершают такие дела, что родителям было бы слаще схоронить своего ребенка, чем оставлять его таким, каким он стал?

Эти осложнения жизни были бы совершенно беспросветны, если бы у родителей, как и у всякого страдающего, не было одного великого орудия — молитвы.

Пусть в таком горьком положении родители вопиют к Богу, как некогда вопияла ко Христу о спасении своей зло бесновавшейся дочери и добилась того, что была услышана, жена-хананеянка. Быть может, Господь попускает потому искушаться детям, чтобы сделать их дважды детьми своих родителей — детьми по плоти и детьми по духу. Так, Бог повторяет в повести их жизни чудную повесть блаженного Августина и матери его Моники. Воспитав сына в вере и благочестии и зная, как знает одна мать, все великие дарования Августина, Моника принуждена была видеть, как сын ее через дурное товарищество развратился и стал еретиком. Не дни, не недели и не месяцы, а долгие годы Моника вопияла к Богу, и вопль ее был наконец услышан. Он был ею дважды рожден, ее Августин: рожден в муках рождения, рожден в слезах молитвы. И, быть может, для того так страдала великая душа Моники и для того попустил Бог искуситься славному учителю Церкви, чтобы воздвигнуть в лице Моники пример и образец для будущих веков и поколений того, чем должна быть материнская молитва и как матери могут спасать своих детей.

Пусть матери, лишенные даже возможности непосредственно действовать на детей, просят Бога заменить их присутствие Своим святым, животворящим и возрождающим присутствием. Пусть с дерзновением скажут: «Я от него удалена, я не могу ему ничего говорить; так Ты внушай ему те глаголы, которые мне хотелось бы ему передать, и еще большие и лучшие глаголы... За мою муку дай мне упование, что он будет спасен... Неужели я одна отойду от Тебя неуслышанной и Ты откажешь мне в том единственном, для чего я живу, — в спокойствии за судьбу сына моего?»

В наше время и в крестьянской среде, и в других сословиях замечается возрастание чувства неуважения к родителям. В деревнях среди населения безобразно пьянствующего, озверелого происходят такие явления, о которых страшно вспоминать и еще страшней говорить, так как есть слова, которые жгут произносящие их уста.

Возможно ли, например, спокойно думать о том, что нередки случаи, когда дети бьют своих родителей, а взрослые сильные сыновья таскают за бороды слабеющих стариков? Помимо кротости и увещания здесь должно применить к озверевшим детям самые жестокие смирительные наказания. Они заслуживают того, чтобы их выставлять на позор перед всем селом, перед всей волостью, в назначенные дни выставлять их со скованными ногами и руками у позорного столба, где всякий мог бы в них плевать и их ударять.

Неуважение к родителям есть вещь, которая должна быть вырвана с корнем, так как оно совершенно нетерпимо и подтачивает самые основы жизни. Приходилось великому Саровскому старцу Серафиму слушать, как дети осуждают родителей. Он проникался таким ужасом пред этим явлением, что немедленно закрывал говорящему рот рукой.

Как часто при жизни дети недостаточно почтительны к своим родителям, недовольно заботливы, хотя родители неприхотливы и довольствуются малым, не получая от детей и этого малого. Не ценят дети любви и заботы родителей, часто грубо отвечают им, когда родители ласково их о чем-нибудь спрашивают.

Между тем в действительности нет у детей лучших друзей, помощников, покровителей, как родители, и едва ли когда встретят они эту мало требующую, все прощающую, все дающую любовь. Только когда сырая земля скроет родителей, замолкнет навсегда этот голос, умевший для детей быть столь нежным и ласковым, закроются глаза, всматривавшиеся с такою любовью и так пристально в родную жизнь детей, только тогда, когда человек, лишенный любви, которою он пренебрегал, почувствует свое сиротство и ее незаменимость, — только тогда поздно и бесплодно оценивают дети эту любовь, которой они лишились навсегда, и шепчет тогда им роковой голос: «поздно, поздно, поздно». Что сделали вы над собой, бедные заблуждающиеся дети? Зачем нарушили ту заповедь, которую исполнять, казалось, так легко и сладостно, зачем отвратились от ваших лучших и вернейших друзей, зачем за все то бесценное, чем вы им обязаны, отплатили черною неблагодарностью? Если в вас есть хоть и позднее раскаяние, то загладьте заботой о их памяти ваши непоправимые пред ними вины. Поминайте их в молитвах, призывайте их к себе на помощь, ибо они не перестают смотреть на вас и думать о вас так же; только стали теперь, в новом виде бытия своего, сильней и прозорливей. Это дело любви будет им мило и утешительно, и вы восстановите то, что так легкомысленно нарушили раньше.

У кого родители еще живы — пусть тот помнит этот завет Божий о почитании родителей и пусть знает, что вне верности, послушания и почтения родителям счастья нет.

Люди не должны смущаться тем, что иногда с ними у родителей нет желаемого духовного общения, что они во многом смотрят на вещи врозь, что они часто разномыслят в самых существенных вопросах религии.

Один серьезный человек жаловался некоему великому старцу на то, что он не чувствует нравственной близости к родителям и боится осуждения за это.

Старец сказал этому вопрошающему:

— Прочтите пятую заповедь.

— Чти отца твоего и матерь твою, — читает, тот.

— Остановитесь, — сказал старец, — прочтите первые слова.

— Чти отца твоего.

— Повторите первое слово, — сказал старец.

— Чти.

— Поняли? — спросил тогда старец.

— Да, понял, — ответил он.

Он понял, что Бог требует почтительного, заботливого и уважительного отношения к родителям, независимо от того, есть ли ли у человека с родителями душевная близость, и не осуждает человека за отсутствие этой духовной близости с родителями.

* * *

Есть государственный закон, который обязывает детей содержать своих беспомощных родителей.

Таким образом, отец, оставленный детьми без всякой помощи, может искать с них содержание судом. Но что сказать о таких детях, которые иначе как по определению суда не хотят кормить своих родителей?

Известны случаи, когда вполне обеспеченные и богатые дети выгоняли родителей из своего дома. Такие дела относятся к мерзостнейшим делам, о которых когда-либо было слышано. Мне рассказывали, что в одной из польских губерний есть большое имение, в котором доселе хозяева видят маленькую разгневанную старуху, внезапно появляющуюся и так же внезапно исчезающую. Эта несчастная душа — блуждающая душа прогнанной и оскорбленной матери. После смерти своего отца дети, получив в наследство имение, приказали своей матери, у которой не было другого приюта, оставить усадьбу. Мать подчинилась решению; но, дойдя до пригорка, с которого открывался вид на усадьбу, она обернулась к дому и прокляла своих детей, а также и тех, кто будет владеть этим имением... Действительно, владение этим имением приносит несчастье; разгневанную старуху видела там моя знакомая польская дама, которая мне об этом явлении рассказывала.

Как отрадно, с другой стороны, смотреть на детей, которые окружают родителей своих величайшим уважением, не знают, как говорится, как и чем их почтить.

Мне пришлось быть в доме одного богатейшего промышленника, состояние которого насчитывалось десятками миллионов. Начало этому состоянию положил его отец, простой крестьянин. Сын был женат на дворянке старой семьи, говорил на европейских языках, дочери его были замужем за титулованными гвардейцами. Но на первом месте в доме сидела его мать, носившая простонародное имя, женщина едва ли не безграмотная, но с большим достоинством. И, какие бы высокопоставленные гости в этом доме ни были, хозяин неизменно подводил их к своей матери и почтительно их ей представлял. И со своим простым русским смыслом, спокойными движениями, высокая кряжистая здоровая еще старуха не казалась среди этого избранного общества не на своем месте, и, конечно, уважение к ней ее сына только поднимало его в глазах общества.

Мне рассказывали еще о том, как трогательно было видеть знаменитого русского поэта и публициста Ивана Сергеевича Аксакова в церкви с его престарелою матерью. Приведя под руку эту вдову знаменитого автора книги «Детские годы Багрова-внука» в храм, сын всегда добывал стул для старушки, заботливо снимал с нее верхнее платье, все время наблюдал за тем, чтобы ей удобно было стоять — одним словом, как говорится, дрожал за нее.

Более того, люди, привязанные к своим родителям, с особым уважением относятся к старикам и старухам, так как представляют себе, что вот, может быть, мой отец или моя мать сейчас тоже нуждаются в чьей-нибудь помощи и поддержке и какой-нибудь встречный человек оказывает им ту же заботу, какую я теперь оказываю этому старику или старухе.

Необходимо отметить тут большую неправильность, которая почти всегда существует в семьях между матерью мужа и молодой женой.

Редко-редко когда эти отношения бывают естественны, проникнуты с одной стороны доброжелательством, с другой — уважением.

Вышедши замуж, молодая должна помнить, что мать есть всегда мать, и если она любит своего мужа, то как не быть ей благодарной тем людям, которые этого мужа ее вырастили и поставили на ноги. Она должна помнить, что женитьба сына, с одной стороны представляющая для матери и отца радость и надежду на продолжение рода, с другой стороны всегда болезненна, ибо сын отдаляется от семьи и образует свою семью, которая для него станет ближе и дороже его родителей.

Большую, хотя в большинстве случаев тщательно скрываемую, трагедию переживают родители при женитьбе сына. И неужели же следует растравлять и без того болезнующие сердца тем, что нареченная дочь будет относиться к родителям свысока, холодно и выставлять пред ними любовь к себе своего мужа в ущерб им, старикам. Нередко в таких отношениях виновны обе стороны. С одной стороны, молодая женщина, вошедшая в семью, не хочет признавать авторитета родителей своего мужа, считает себя совершенно независимой от матери, хотя как христианское смирение, так и хорошее воспитание требуют, чтобы она заботилась о них, окружала их вниманием и — что, возможно, не противоречит справедливости, — подчинялась им. С другой стороны, родители часто стараются стать между мужем и женой, что составляет глубочайшую ошибку и неправильность. Но как бы ни была умна и сердечна женщина, она всегда сумеет поставить себя к родным мужа в надлежащие отношения...

* * *

Если часто дети бывают виновны перед родителями, то, с другой стороны, и родители не всегда правы перед детьми. Можно ли сказать, что дети окружены всегда и всюду той заботой, которой они заслуживают уже по одному своему возрасту и своей беспомощности? Можно ли сказать, что мать посвящает детям все свое время, а не растрачивает его в бесплодных удовольствиях и увеселениях, если не в любовных похождениях, в то время когда дети сданы на руки чужим воспитателям и воспитательницам, взятым в дом без разбора и часто имеющим на судьбу детей самое плачевное и грустное влияние? Кто не видал таких семей, где в парадных комнатах нарядно, а в детских — хаос и беспорядок? Кто не слыхал о том, как люди для гостей ничего не жалеют, а детей своих держат впроголодь? Известны случаи, что в домах, где бывали большие приемы, стоившие много денег родителям, детей кормили так скудно, что они все вышли какими-то болезненными и только, сами, ставши на ноги и своим трудом получая средства к жизни, стали подкармливать себя за прошлое. Но прошлого не наверстаешь. Эти люди из нервных и худосочных не станут никогда так здоровы, какими были бы они, если бы их окружали в детстве заботой.

Родители часто сами не хотят вникнуть во внутренний мир своих детей, узнать их душу, относятся к детям с одинаковыми требованиями, совершенно не разбираясь в их характерах, склонностях и настроениях.

Если много слез проливают родители из-за подрастающих детей, то немало их льют и дети. Мне известны случаи, когда родители тратили на себя, на свои увеселения большие деньги, ежегодно совершали заграничные поездки, но ни разу не подарили детям того, что дети по склонности своей хотели бы иметь; одному — книгу по той отрасли, которая его интересует; другому — принадлежность для собирания бабочек; третьему — удочку, — все это надо было выпрашивать и выклянчивать.

Я знавал такие случаи, что дети интересовались литературой, обожали книги. У родителей стояли целые тысячи томов интересных книг, запертых в шкафах, и, несмотря на просьбу детей, они их к этим шкафам не подпускали. Главная, в большинстве случаев, вина родителей — это то, что всякий человек представляет собою, даже в детскую пору, отличный от другого ясно обозначенный мирок, и вот к этим особенностям своих детей родители не желают приглядеться, отчего дети немало теряют.

Приходилось видать такие случаи.

Богатая семья, владеющая большим поместьем, живет в Петербурге. При окончании курса кто-нибудь из сыновей выразил страстное желание сесть на землю, хозяйничать. Родители требуют, чтобы служил в петербургской канцелярии, ездил, что называется, в свет; сын подчиняется давлению, и вместо того чтобы из него вышел убежденный работник на ниве народной, как он рисовал свою жизнь, обращается в заурядного петербургского бюрократа, мало интересуясь своим делом, и жизнь, что называется, несмотря на внешние удачи, идет прахом.

Родители и воспитатели грешат также часто совершенным непониманием характера своих воспитанников. Есть дети, для которых строгость полезна. Есть же дети, от которых ласкою, добрым отношением, тихими уговорами можно добиться легко самых трудных вещей и которых можно ожесточить, совершенно извратить их характер мерами строгости, принуждением, жестокими наказаниями.

Странно полагать, чтобы родители могли не любить своих детей. А между тем, когда видишь это непонимание родителями своих детей, невольно эта страшная мысль овладевает вами, так как первый признак любви есть понимание любимого человека. И как могут такие родители, от которых дети не видели отклика на то, что в них волнуется, что составляет центр их жизни, — как могут такие родители сетовать на то, если дети от них откалываются, если дети удаляются и становятся им духовно чужими. И бывает тогда, что дети находят удовлетворение своим духовным запросам и откликам где-нибудь на стороне, и чужой человек становится им близким, делается их духовной опорой, их отцом по духу.

* * *

Надо высказаться по очень важному и больному вопросу — больному именно у нас в России, о небрежности родителей насчет материального обеспечения детей.

Человек не может смотреть на себя как на нечто отдельное, не связанное ни с предками, ни с потомками своими. Всякий человек есть звено, в длинной цепи преемственных существований, передаточная стадия от далекого родоначальника — корня — к людям грядущих поколений. Человек имеет величайшие обязательства пред всем своим родом: получая много — имя, традиции, имущество — от прежних поколений, он должен все это преумножить для дальнейших. Он должен придать новый блеск уже честному имени, должен своим трудом увеличить наследственное состояние, должен подготовить из детей своих добрых и честных работников на пользу людскую: вложить в них благородные принципы.

Так и смотрят на этот вопрос на Западе. На Западе сильна преемственность. В Англии есть очень много торговых и промышленных предприятий, которые находятся в руках одной семьи в течение многих веков. У нас же довольно редко, чтобы одному предприятию служило три или четыре поколения. Как часто приходится встречать в России какого-нибудь крупного деятеля, сетующего на то, что он создал с величайшими усилиями большое предприятие и что после него этому предприятию грозит гибель: «Не на кого оставить, — один сын по ученой части пошел, другой в гусары метит. Кабы знал, не старался бы так, сил бы из себя не выматывал...»

Возмутительно то, как относятся у нас к родовой собственности, особенно к земле. В чужих краях большинство дворянских имений сохраняются в одном роде в течение многих и многих веков. У нас же переход этой собственности совершается с невыразимою легкостью. Несколько трудолюбивых, воздержанных, скопидомных поколений соберут значительный земельный фонд, а какой-нибудь вертопрах-наследник, которому эта земля достанется, в течение трех — пяти лет размотает все по ветру, совершенно изменяя судьбу этого рода. Точно так же и капиталы свои люди разматывают до конца без остатка, совершенно не думая о том, как будет трудно их детям, уже в крови имеющим привычку к обеспеченной жизни, бороться с нуждой и пробивать себе дорогу, не имея ни одной тысячи или даже сотни запасных денег.

У нас не учат людей искусству обращаться с деньгами, вырабатывать привычку к суровой экономии. Никто, решаясь на траты, в большинстве случаев не соразмеряет, можно ли эти траты себе позволить: не хватает денег, займу или выпрошу, и все это образует отвратительный круг неоплаченных долгов. Не брезгуют никакими способами, чтобы достать нужное количество денег, и сколько тяжелых и позорных страниц в жизни многих семей, где жена скромного чиновника тратит на наряды сумму, б€ольшую всего содержания ее мужа... Страшно копнуть эти кучи мусора и разбираться в них...

На родовое имущество надо смотреть как на чужое, данное тебе для поддержания и расширения. Это некая святыня, дававшая твоему роду независимость, возможность никогда не кривить душой, не делать поступков, к которым иногда вынуждает жизнь необеспеченных людей, зависимых от многого: как же можно небрежно относиться к этому источнику независимости рода!?.

Точно так же нельзя не сетовать на то, как мало русская женщина подготовлена к ведению хозяйства. Нельзя не вопиять о том, чтобы в круг женского образования было серьезнейшим образом введено практическое домоводство, чтобы не кухарка являлась распорядительницей дома и представляла невероятные счета, а всякая молодая девушка прекрасно умела сама распорядиться на кухне, все купить, все учесть, вести хозяйство расчетливым образом, так чтоб дом, при небольших расходах, был полная чаша. Дом, поставленный плохо, дом, где все в беспорядке, где прислуга ведет себя небрежно, где ничто не сделано вовремя, а что и сделано и сготовлено, исполнено плохо, — в таком доме едва ли хорошо чувствует себя муж, из такого дома муж будет бегать по сторонам. Немало семей получили значительные трещины именно из-за этого неуменья молодых хозяек сделать дом приятным для своего мужа.

Вообще жизнь семейная — дело величайшей важности и серьезности. Быть хорошей женой и хорошей матерью — вещь очень трудная, можно назвать ее великим духовным подвигом.

Но сколько, с другой стороны, в ней высокой отрады!

Воспитывать детей, лепить, так сказать, душу человеческую, наполнять их ум возвышенными образами и сердце благородными чувствами, мечтать о том, как твой ребенок внесет свою лепту в круг жизни человеческой: как это все ценно!

Надо сказать еще несколько слов об отношениях братьев и сестер. Вот — люди, у которых есть столько поводов любить друг друга: общность жизни, общность интересов, присущее всякому мужчине чувство покровительства и применение этого чувства к сестре, впоследствии дорогие общие детские воспоминания.

Между тем мы часто видим тут больше вражды или небрежности, чем любви.

Как только я вступил на английскую почву, по дороге из приморского города в Лондон мне пришлось видеть прелестный пример хороших братских отношений, так развитых в Англии, где по сильному своему характеру воспитанный мужчина особенно склонен оказывать покровительство более слабому существу.

В том отделении вагона, где я сидел, находилась молодая барышня с молодым человеком, которые оживленно между собой беседовали. Он оказывал ей тысячи услуг и всяческое внимание. Я долго не мог определить, жених это с невестой или брат с сестрой? Потом я с ними разговорился. Брат делал уморительные ошибки во французском языке, над которыми сестра очень мило смеялась. Оказалось, что они возвращаются из путешествия по Европе, на вокзале их встретили родители. Как это не похоже на часто встречаемые в России грубые отношения брата к сестре и равнодушное какое-то безразличие сестры к брату, столь нередкое у нас.

Вообще Европа более умеет дорожить родственными отношениями: там уже давно члены известного рода объединяются в союзы. Эти союзы устанавливают ежегодные взносы для составления родового капитала; из таких капиталов выдаются пособия менее удачливым родственникам. Более сильные, занимающие в жизни высокое положение, поддерживают всех остальных, и род процветает.

Когда вспоминаешь о том, как часто у нас и не только, что среди родственников более или менее отдаленных, но и между сестрами и братьями, двоюродными братьями, происходят грубые столкновения, всякий смотрит в свою сторону, — тогда с грустью вспоминаешь слова, произнесенные одним наблюдателем русской древней жизни: «Русские друг друга едят и тем сыты бывают».

Купить эту книгу можно

в розничном
магазине
«Сретение»

в оптовом
интернет
магазине