Клонирование: человек как подобие человека

Из книги Ирины Силуяновой «Антропология болезни», изданной Сретенским монастырем в 2007 г.

В конце XIX века Фридрих Ницше впервые поставил проблему «человекобожия». Устами Заратустры он предложил свою версию ее решения в учении о «сверхчеловеке». Практически одновременно Федор Достоевский сформулировал идею Богочеловечества.

С этого времени дилемма «Богочеловечество – человекобожие» становится ведущей для русской философии. В первой половине ХХ века в форме интеллектуальных дискуссий на уровне журнальных публикаций и книг, издаваемых за рубежом, она выглядела весьма абстрактно. В конце ХХ века на уровне биомедицинской практики она наполняется вполне конкретным содержанием. В начале века «человекобожие» – это, как правило, мнящая себя средоточием достоинств гуманистическая гордыня. «Гуманизм включал, чем дальше, тем больше, апофеоз человека, апофеоз человеческих ценностей, человеческих потенций...»^[1] В конце века «человекобожие» – это стремление напрямую уподобиться Богу-Творцу и создать, наконец, в лаборатории некое «живое существо» по параметрам, которые желательны ему – «человеку–творцу». Бесспорно, что идея клонирования человека – подлинный апофеоз человеческих потенций.

 Создаваемое, то есть клонируемое, «существо» мы намеренно не называем «человеком». Ибо по сути своей это «существо» в строгом биофизиологическом смысле не может рассматриваться как человек. Почему? Прежде всего потому, что человек, в биофизиологическом смысле, возникает в результате слияния мужской и женской половых клеток. Склонированное «существо» же возникнет в результате слияния женской половой клетки и соматической клетки или женщины, или мужчины, в зависимости от того, кто и чей клон хочет получить. При клонировании человека слияния мужской и женской половых клеток не произойдет. Вот почему вряд ли корректно говорить о создании собственно человека путем технологии клонирования. Речь идет именно о создании некоего человекоподобного существа.

Человек в операции клонирования создает не человека, но существо, созданное лишь «по образу и подобию» человека. Если мы рассмотрим, из каких параметров складывается данное «подобие», и сравним его с параметрами подобия, по которым был сотворен человек Богом, то перед нами откроется подлинная картина агонального состояния гуманистической идеологии.

Один из первых параметров – это вопрос о причине создания клонированного существа. Творится ли «оно» человеком по причине полноты любви творца к своему творению? Нет. «Оно» творится по причине возникновения у «творца» по­требности продлить свое земное существование путем периодичной пересадки себе новых органов и тканей, изымаемых из «созданных существ».

 Второе. Какими себе подобными свойствами наделяет человек-творец созданную им жизнь? Может быть, свободой? Или способностью к совершенной любви и волей к спасению? Совсем нет. Новая жизнь наделяется желаемым генетическим с ним тождеством, необходимым для преодоления барьеров несовместимости тканей при пе­ресадке органов и (или) тканей.

Третье. Каково предназначение созданных «существ»? Может быть, человек-творец все же предусматривает их спасение? «Ведь Господь сделал нечто даже большее, чем творение мира и создание человека. Он заменил падшего человека Собой. В этом произошло искупление в метафизическом плане»^[2]. Гуманист – человек не без жалости. Жалея и сострадая созданному им «существу», он предусматривает возможность полной или частичной атрофии мозговой деятельности. Он рассчитывает с помощью генной инженерии лишить созданную тварь возможности понимать всё происходящее с ним по воле его «творца».

 Всё перечисленное – это пока ещё лишь интеллектуальная проработка некой возможной реальности. Ибо вопрос о реальной возможности клонирования является весьма спорным. Некоторые специалисты (журнал «Natur») полагают, что клонирование человека из клетки взрослого организма, по-видимому, может стать реальностью в ближайшие десять лет. Другие сомневаются, что такая процедура вообще возможна на практике. Технологической реальности подобной практики создания клонов мы не будем касаться. Может быть, она действительно невозможна. Но «гуманистические» идеи, порождающие, сопровождающие и охраняющие идею клонирования человека, нас реально окружают. Вся информационная среда обитания современного человека пропитана ими. Главная из них: гуманистическая идея о невозможности и беспо­лезности запретов на развитие науки и, следовательно, невозможности запретов клонирования. Будем ли мы ее оспаривать? Нет. Мы с ней согласимся. Потому что эта идея не просто ошибочное суждение или временное заблуждение ищущего истину ума. Это страстная одержимость падшего духа к смерти, запретить которую нам действительно невозможно. В этой одержимости запрограммирована смерть, которая унесет с собой многое, в том числе и «свободолюбивую» идеологию гуманизма, надгробиями которой станут изувеченные ей в биотехнологических лабораториях человеческие химеры.

«Клонирование в еще большей степени, чем иные репродуктивные технологии, открывает возможность манипуляции с генетической составляющей личнос­ти и способствует ее дальнейшему обесцениванию. Человек не вправе претендовать на роль творца себе подобных существ или подбирать для них генетические прототипы, определяя их личностные характеристики по своему усмотрению. Замысел клонирования является несомненным вызовом самой природе человека, заложенному в нем образу Божию, неотъемлемой частью которого являются свобода и уникальность личности»^[3].

Сегодня в мире преобладает отрицательное от­ношение к клонированию. Согласно американским средствам информации, три четверти американцев по­лагают, что клонирование человека противоречит Божией воле, треть готова бастовать перед лабораториями, в которых пытаются искусственно изготовить человека. Во Франции Ж.Ширак объявил, что будет призывать к международному запрету клонирования людей. Клонирование запрещено в Бельгии, Голландии и Испании. В России пока еще действует Федеральный закон 2002 года «О временном запрете на клонирование человека», вводящий пятилетний мораторий на все работы в этой области. Что ждет Россию дальше? Будем надеяться, что благодать Божия позволит человеку понять, что «апофеоз человеческих потенций», вне благодатно­го стремления к богопознанию и богообщению, рано или поздно оборачивается разными формами субъективизма, который в лучшем случае приводит к фарсу, в худшем – к катастрофе.

Купить эту книгу можно в розничном магазине «Сретение»   в оптовом интернет магазине

Смотри также:

• Нравственная ценность болезни

• О противоречии между этикой и правом в трансплантации
• Идея жертвы в трансплантологии
• «Преступление против человечности»
• Любовь как лекарство, или нужно ли любить пациента?
• Способна ли Россия воспринять биоэтику?
• Сатурн, пожирающий своих детей
• О проблеме «приоритетов интересов» в медицине
• «Легализация эвтаназии – это самоубийство совести»
• Труп с бьющимся сердцем

• Антропология болезни

версия для печати