Первомученик XX века

В морозные дни конца января 1918 года древний Киев-град потрясла жуткая весть: у крепостных валов возле Киево-Печерской лавры был зверски убит 70-летний митрополит Киевский и Галицкий Владимир (Богоявленский). В этой мученической смерти почтенного иерарха Русской Церкви, которого знала и почитала вся православная Россия, люди увидели грозные предзнаменования грядущих кровавых событий.

Митрополит Владимир (Богоявленский) в Лужецком монастыре, 1908 г.

«В начале 9-го часа утра 23 января (5 февраля по н.ст. – С.Г.) лавра оказалась под сильнейшим и ожесточенным обстрелом большевиков со стороны Дарницы и Никольских слободок, – писал вскоре после смерти иерарха в посвященной ему книге профессор Киевской духовной академии протоиерей Феодор Титов^[1]. – Над южными дверями, ведущими со двора в Крестовоздвиженскую церковь, на Ближних пещерах, находится, между прочим, икона Казанской Божией Матери. В эту икону попала шрапнельная пуля, пробила в стекле отверстие и углубилась в икону в том месте, где приходится сердце Богомладенца. Вид этой иконы производит потрясающее впечатление на верующих богомольцев. Даже некоторые большевики в изумлении останавливались впоследствии перед этой иконою».

Автор, очевидно, в надежде, что неслыханное преступление вскоре будет раскрыто, а убийцы – наказаны, подробно и точно, не упуская малейших деталей, изображает драматические события тех дней.

«К вечеру 23 января большевики овладели лаврою, и тогда в ней начались такие дикие насилия и проявления варварства, пред которыми бледнеют сказания о грабежах и насилиях, производившихся дикими монголами во время разорения Киева и лавры в 1240 году. Вооруженные толпы людей врывались в храмы, с шапками на головах и папиросами в зубах, производили крик, шум и безобразия во время богослужения, произносили невыразимые ругательства и кощунства над святынею, вламывались в жилища монахов днем и ночью, стреляли над головами смертельно перепуганных стариков и били их, грабили, что только попадалось под руку, останавливали монахов днем на дворе, заставляли раздеваться и разуваться, обыскивали и грабили, издевались и секли нагайками, хватали случайно оказавшихся в то время в лавре посторонних, особенно военных – офицеров и генералов, предавали их жестокой смертной казни…

24 января, в среду, перед литургиею, м<итрополит> Владимир служил в Великой церкви акафист Успению Божией Матери. Чтение акафиста митрополитом, по наблюдению сослуживших ему, отличалось особенной проникновенностью и задушевностью. Ночь на 25 января вся лавра проводила без сна, в сильнейшей тревоге. Всю ночь братство оставалось в храме на молитве, непрерывно служились молебны и пелись акафисты. М<итрополит> Владимир также всю ночь бодрствовал. С раннего утра 25 января начались новые насилия и грабежи в лавре. Об этом было сообщено коменданту, который поместился в одном из корпусов лаврской странноприимницы и который распорядился тогда поставить караул у всех ворот лавры. Лавра оказалась на полном осадном положении. Запрещено было даже звонить в колокола…

Вечером того же дня, в начале 7-го часа, в Экономические (северные) ворота лавры вошли пять вооруженных людей. Один из них, одетый в черную кожаную тужурку, был командиром. После 6 с половиной вечера на парадном входе митрополичьей квартиры раздались три резких звонка, и в открытую дверь вошли пять вооруженных солдат во главе с матросом. Матрос спросил: “Где Владимир митрополит? Мы желаем с ним переговорить...”»

Но прервем рассказ о мученической гибели митрополита Владимира (Богоявленского), фиксирующий буквально по минутам последние часы жизни святителя, чтобы вернуться в прошлое и вспомнить его жизнь, наполненную неутомимой деятельностью на благо Церкви и России.

Будущий митрополит Владимир (в миру Василий Никифорович Богоявленский) родился в 1848 году в Тамбовской губернии, в селе Малая Моршка Моршанского уезда. Высшее духовное образование получил в Киевской духовной академии, которую закончил с отличием в 1874 году. Годы жизни и учебы в Киеве, «втором Иерусалиме», как тогда его называли, «колыбели христианства святой Руси», явились той благодатной почвой, на которой со временем расцвели духовные и просветительские дары святителя. Не только изучению богословия отдает свое время студент Богоявленский, но и переводческой работе: в год окончания академии в Киеве опубликован его перевод с немецкого языка логики Г. Гагемана. Василию Богоявленскому предлагают остаться при академии «для подготовления к профессорскому званию», но молодой ученый стремится на родину, чтобы посвятить себя просветительской и педагогической деятельности. В Тамбовской духовной семинарии он преподает сразу несколько предметов – гомилетику, литургику и пастырское богословие, а также немецкий язык. Параллельно в женском епархиальном училище и гимназии читает лекции по географии и литературе.

Через семь лет педагогической работы Василий Богоявленский принимает священнический сан. Но это решение сопрягается с первым огромным жизненным испытанием: от скоротечной чахотки умирает его молодая жена, а потом и маленький ребенок. Усматривая в этом непостижимую волю Божию, отец Василий решает всецело посвятить себя служению Церкви и принимает монашеский постриг. При пострижении ему было дано имя крестителя Руси равноапостольного князя Владимира, и в этом тоже усматривается таинственное предзнаменование: в самый трудный час испытаний, когда революционные кровавые бури терзали не только древний государственный уклад, но и духовный корабль – Православную Церковь, служитель Божий Владимир был послан на древнейшую кафедру – Киевскую, стоять за веру там, где впервые приняла Русь благодать крещения.

Вехи его святительского служения свидетельствуют об огромном пастырском даровании. В юбилейный 1888 год – год 900-летия крещения Руси – он был хиротонисан в епископа Старорусского, викария древней Новгородской епархии. Через два с половиной года владыка Владимир возглавляет архиерейскую кафедру в Самаре. Здесь ему пришлось столкнуться с голодом, начавшимся в 1891 году из-за неурожая, и вспыхнувшей затем эпидемией холеры.

В дни бедствий владыка делал все возможное для облегчения положения народа, являясь в эти тяжелые времена крепкой нравственной опорой для самарцев. Но не только о душах пекся пастырь. При монастырях и состоятельных храмах были устроены столовые и чайные; в школах бесплатно кормили учащихся. Владыка направлял повсюду воззвания о помощи, обращался в Петербург, посылая туда образцы «голодного хлеба». Когда же вспыхнула холера, владыка ободрял отчаявшихся и болящих, проводил заупокойные службы по умершим. Святительский подвиг епископа Владимира был высоко оценен Священным Синодом, и в 1892 году владыка Владимир назначается экзархом Грузии. На новом поприще владыка много сил отдает духовному просвещению разноплеменного православного населения Кавказского края: он устраивает новые школы, храмы, усиленно проповедует христианское учение. За пять лет служения в Грузии авторитет владыки Владимир вырос настолько, что, когда встал вопрос о назначении нового управляющего Московской епархией, выбор пал на 50-летнего архиепископа Владимира.

Аскет, пастырь, церковный деятель неутомимой энергии и недюжинного организаторского таланта, владыка Владимир был и горячим писателем – проповедником слова Божия. Глубоко сознавая значение печатного слова, владыка откликался на все насущные вопросы своего времени. Он издавал и распространял бесплатно тысячи брошюр и листков. Особенной любовью всех без различия возрастов и образования пользовалось сочинение владыки «Евангелие детства». В то время оно было единственным и весьма ценным пособием по религиозно-нравственному воспитанию детей. Много сил отдал преосвященный Владимир борьбе с пьянством. Но особенно резко обличал владыка все более распространявшиеся в то время социалистические и атеистические идеи, нигилизм и революционный демократизм. В годы революции 1905–1907 годов владыка ездил на заводы и фабрики, встречался с рабочими, беседовал с ними о социальных вопросах, о сохранении веры в душах людей.

Обладая от рождения скромным, а по воспоминаниям его соучеников, мягким и застенчивым характером, преосвященный Владимир в делах защиты чистоты веры и Церкви проявлял несокрушимую силу воли, абсолютную бескомпромиссность, до готовности положить душу свою. Эти качества становились нередко причиной многих испытаний, выпавших владыке, когда он управляя Московской (с 1898 по 1912 гг.), а затем и Санкт-Петербургский (Петроградской) епархиями.

Служение в Петербурге-Петрограде было особенно тяжелым. Авторитет владыки, его прямолинейность и твердость, горячее желание противостоять пагубным веяниям времени не всем в столице пришлись по душе. В высших властных кругах формировались силы, пытающиеся управлять Церковью в своих корыстных целях. В России тех лет уже кипели революционные настроения. Шла Первая мировая война. Все это сказывалось и на состоянии Церкви. На защищавшего церковный корабль от вмешательств и политических интриг митрополита Владимира посыпались доносы, против него была развязана клеветническая кампания в прессе. И в ноябре 1915 года митрополит Владимир, первенствующий член Святейшего Синода, был переведен на Киевскую кафедру.

Священномученик Владимир (Богоявленский)

Эти два с небольшим года управления Киевской епархией были для священномученика последним испытанием его веры. Будто предвидя мученический крест, митрополит приехал в город святого князя Владимира с тяжелым сердцем. Но вскоре церковные дела потребовали его присутствия в Петрограде – для участия в заседаниях Святейшего Синода, а с открытием Всероссийского Церковного Собора в августе 1917 года – в Москве.

В ноябре 1917 года владыка возвращается в Киев. Здесь митрополит столкнулся с движением самосвятов-раскольников, требовавших революционных реформ в церковном устройстве, изменения канонических норм, образования национальной украинской церкви. Митрополит Владимир стал на страже чистоты веры, ее апостольских вселенских законов, понимая, что болезненный вирус революции не должен охватить церковный организм. Он решительно отвергал всякие попытки по переустройству Церкви. В своем архипастырском обращении владыка Владимир говорил: «Если человеческие убеждения стоят в противоречии с Божественными истинами, то разумно ли придавать какое-либо значение этим убеждениям, считать их правильными и руководствоваться ими в жизни? Мы, конечно, должны терпеть и несогласных с нами и даже явно заблуждающихся, относиться к ним снисходительно, но от заблуждений их должны отвращаться и с заблуждениями бороться и доказывать их несостоятельность». Враги из числа лже-братии требовали, чтобы он покинул Киев, или лицемерно предлагали ему стать «патриархом всея Украины». Ему угрожали, его запугивали, к нему подсылали подстрекателей, но старец-митрополит оставался непреклонным до последних дней своей жизни.

Когда пятеро вооруженных людей вошли в его покои, учинили обыск и допрос, митрополит остался внешне спокойным. Когда же ему предложили одеться и проследовать с ними, он сказал: «Если вы хотите меня расстрелять, расстреливайте здесь». Однако палачи потребовали его выхода из покоев. Митрополит благословил своего келейника Филиппа, утер слезу со своей щеки и шагнул в холодную зимнюю темноту. По свидетельству протоиерея Феодора Титова, один из лаврских монахов видел, как убийцы вели митрополита через лаврское подворье мимо Успенской «Великой» церкви к Экономическим воротам. У храма матросы закурили, а митрополит подошел ко главному входу в храм и стал молиться. Идя далее, он молитвенно напевал что-то про себя. Дойдя до ворот, он снова остановился, обратился к надвратной иконе святителя Николая и, перекрестившись, низко поклонился… Через несколько минут двое лаврских монахов, стоявших во дворе, услышали четыре, а затем еще два ружейных выстрела. Кто-то сказал: «Это владыку расстреливают…»

«По словам одного случайного очевидца мученической кончины м<итрополита> Владимира, – пишет протоиерей Феодор Титов, – убийцы привезли последнего к месту расстрела на автомобиле. Когда убийцы вывели митрополита из автомобиля и остановились на площадке, то архипастырь-мученик спросил: “Что, вы здесь хотите меня расстрелять?” “А что же, церемониться с тобою?” – был ответ. Тогда митрополит попросил у них времени помолиться Богу. Один из убийц сказал: “Только поскорее”. Тогда митрополит воздел руки кверху и сказал: “Господи! Прости мои согрешения – вольныя и невольныя, и прими дух мой с миром”. Потом он благословил крестообразно обеими руками своих убийц и сказал: “Господь вас благословляет и прощает”. И после этого, когда митрополит еще не успел опустить рук, послышалось четыре выстрела, и митрополит упал. Тогда убийцы подошли к митрополиту и еще в лежащего сделали несколько выстрелов…». Помимо огнестрельных ран на теле митрополита-мученика было найдено множество колотых.

Так была открыта мученическая страница в огромной книге кровавых гонений на Церковь Христову, за которую отдали жизнь в первой половине прошлого века многие тысячи исповедников и мучеников. Святитель Тихон, Патриарх Московский и всея Руси, назвал мученическую смерть митрополита Владимира «жертвою благовонною во очищение грехов матушки-России».

Первомученик ХХ века митрополит Владимир (Богоявленский) прославлен Церковью в 1992 году. Честные мощи его положены в Ближних пещерах Киево-Печерской лавры.

версия для печати