Мусульмане и мусульманство в житиях византийских святых

Свт. Геннадий II, патриарх Константинопольский и султан Мехмед II. Мозаика

Особое место в ряду византийских произведений, посвященных полемике с исламом, занимает житийная литература.

В житиях византийских святых находит место ряд тем, так или иначе касающихся ислама. Прежде всего, в них отображены те испытания, которым подверглись христиане из-за нападений мусульман на Византию. Так, святая Феодора Фессалоникийская († 892) вместе с мужем оказывается вынуждена покинуть родной остров Эгину, на который напали арабы. Сообщается, что мусульмане при захвате острова взяли в плен многих жителей, немало их было убито, в том числе и брат святой Феодоры[1]. Преподобный Иосиф Песнописец в детстве вместе с родителями бежал с Сицилии из-за нашествия арабов, а уже в зрелом возрасте он был захвачен пиратами и провел много лет в мусульманском плену[2]. То же нашествие арабов на Сицилию вынуждало дважды покидать родные края другого святого Х века – преподобного Савву Младшего[3]. И в «Житии преподобного Феодора Студита», написанном Михаилом Студитом, говорится, что святому Феодору вместе с другими братиями пришлось оставить Саккудионский монастырь и переселиться в столицу, «так как в то время безбожные агаряне опустошали верхние области и наводили страх смерти на души ближайших жителей»[4].

Преподобная Феоктиста Лесбосская (VIII в.) в 18-летнем возрасте была захвачена в плен арабскими пиратами, напавшими на Лесбос, но смогла убежать, когда корабль сделал временную остановку у необитаемого острова Парос. Здесь святая и подвизалась 35 лет в отшельничестве[5]. В «Житии святого Евфимия Нового» говорится о том, что на остров Неон «диавол напустил сарацин» и часть подвижников оказались в плену у арабов, но спаслись чудесным образом[6]. Также и в житии святого Филарета Милостивого, составленном Никитой Пафлагонским, арабы-мусульмане предстают как орудия диавола, и из-за их набегов святой теряет большую часть своего имущества[7]. Преподобный Феодор Киферский († 961) поселился на острове Кифера, когда тот стал совершенно безлюдным после рейдов Критских арабов, и на протяжении многих лет был его единственным обитателем[8]. Год в турецком плену провел святитель Григорий Палама.

От бедствий страдали и давно почившие святые. В «Сказании о перенесении мощей священномученика Ферапонтия Кипрского» упоминается о нашествии на Кипр в начале IX века арабов под предводительством адмирала Харуна, который «разрушил церкви и рассеял островитян»[9]. Священномученик Ферапонт, пострадавший при Диоклетиане, чудесным образом явившись, изъявил свою волю о том, чтобы его мощи были перенесены в Константинополь, что и было совершено. Похожая история связана с перенесением мощей апостола Варфоломея с острова Липара в Италию. В IX веке мусульмане опустошили и разграбили остров и, набросившись на могилу апостола, разбросали кости его. Явившись во сне одному греческому монаху, апостол попросил его собрать кости и сохранить их.

Осмысление духовных причин этих бедствий, предлагаемое агиографами, совпадало с тем, что писали византийские историки. Поэтому, например, в «Житии Николая Студита», написанном около 924 года сказано, что «Николай происходил из славнейшего острова Крита, пользовавшегося тогда Христовою свободой, хотя теперь в нем обитает жалкий народ – потомки Агари, поработившие нас за грехи наши»[10].

При этом многие святые защищали христиан от мусульманских атак и притеснений, причем как «естественным», так и сверхъестественным образом.

Несколько примеров защиты «естественным образом»: святитель Георгий Амастрийский в конце VIII века возглавлял и руководил обороной Амастрия против атаки арабов[11]. Святитель Иоанн Атталийский предупреждает свою паству, говоря: «Через 40 дней придет на Атталию гнев Господень», и призывает к покаянию. В указанный срок прибывает арабский флот. Святой командует приготовлением города к осаде и выходит на переговоры с арабским флотоводцем: «Я говорю тебе, если ты пожелаешь обидеть этот бедный город и нам, гостящим в нем, повредить в чем-нибудь, то Бог наш не позволит тебе больше увидеть Сирию». Испугавшись, арабский флотоводец отступил от города[12]. Святитель Димитриан Хитрийский в 913 году ходил в Багдад на прием к халифу, чтобы ходатайствовать об освобождении плененных киприотов – своей паствы, и был успешен и вернулся на родину с освобожденными пленниками[13].

Это далеко не единственный случай, когда святым приходилось брать на себя дипломатические функции, чтобы отстаивать интересы христиан перед мусульманами и, в случае нужды, защищать христианскую веру. Императрица Ирина посылала священномученика Евфимия Сардийского († 831) с посольством в Багдад[14], а император Михаил III посылал святого Константина Философа в составе посольства, чтобы договориться с арабами об обмене пленными.

Примеры защиты сверхъестественной более разнообразны. Преподобный Антоний Младший († 865) предсказал византийскому полководцу Петронасу победу над арабами в 863 году[15]. Никита Пафлагонский в «Житии святого Игнатия» приводит случай, как стратиг Сицилии Мусулик клятвенно утверждал, что когда он в войне с сарацинами призвал на помощь Игнатия, то увидел его в воздухе на белом коне, с правого фланга предводительствующего войском, и тогда укрепленный видением стратопедарх разбил сарацин[16]. Среди чудес, совершенных святителем Иоанном Готфским († 755), упоминается спасение его ученика Лонгина от рук арабов, которые намеревались распять его[17]. Святитель Иоанн Полиботский († 837) позаботился о своей пастве и после смерти: арабы, захватившие Полибот и разграбившие гробницу святителя, не смогли сжечь его мощи, и осквернителей, после их кощунственной попытки, постигла тяжелая болезнь. Когда они раскаялись и отпустили пленников-христиан, святой исцелил их[18].

В житии преподобного Иоанникия Великого есть примечательный эпизод, указывающий на некоторые бытовые особенности взаимоотношений византийцев с мусульманами. Родственники одного ромейского солдата Евандрия, попавшего в плен к мусульманам, пришли к преподобному, когда узнали, что его собирается навестить патрикий Лев. Они попросили, чтобы святой походатайствовал перед патрикием, и тот выдал бы им пленного мусульманина, которого бы они впоследствии обменяли на Евандрия. Однако беседа святого и патрикия проходила о душеполезных предметах, и преподобный Иоанникий забыл изложить ему просьбу, из-за чего родственники весьма огорчились и соблазнились. Тогда преподобный в ту же ночь явился в мусульманской темнице и помог бежать Евандрию и еще одному православному пленнику[19].

Особая тема, занимавшая византийских агиографов, – страдания христиан в арабском халифате, на землях, некогда бывших христианскими.

В «Житии преподобного Илариона Грузина» († 880) рассказывается, как преподобный во время паломничества в Палестину подвергся нападению арабов. Они обнажили мечи, но руки их окаменели; тогда мусульмане пали в ноги святому, умоляя простить их. Помолившись, преподобный Иларион исцелил их; в благодарность за это арабы предложили ему пищу и дали проводника до горы Фавор[20].

«Житие святого мученика Вакха Нового» особенно интересно тем, что касается трагедии постепенной исламизации христиан, живущих в арабском халифате. Отец мученика, живший в Палестине, был христианином, но обратился в ислам и воспитал в мусульманстве семерых своих сыновей, третьим из которых был Дахак. Мать же его оставалась верной христианству и втайне посещала церкви. После смерти отца Дахак принимает решение обратиться в Православие, его укрепляет в этом мать. Посетив лавру святого Саввы, юноша сообщает о своем намерении игумену. Игумен напоминает об опасности крещения, так как мусульмане убивают тех, кто уходит из ислама. Дахак подтверждает свою готовность и сподобляется крещения с именем Вакха, а затем и пострига. Под влиянием Вакха переходят в христианство и его братья вместе со своими семьями. Однако жена одного из них предала их, мусульмане схватили Вакха и привели на допрос к Иерусалимскому эмиру. Тот его помещает в тюрьму, а затем отправляет на суд халифа в Багдад, предварив письмом, в котором описывает Вакха как юношу, который «отказавшись от нашей веры, перешел в заблуждение так называемых христиан и увлек за собой многих». В Багдаде мученик, отказавшийся возвратиться в ислам, был казнен через отсечение головы в 788 году[21].

«Житие святого мученика Илии Гелиопольского» касается той же проблемы, показывая, каким опасностям для веры были подвержены христиане, живущие в мусульманском государстве. Живя в Дамаске, Илия работал в доме одного сирийца, перешедшего из христианства в ислам. Однажды во время пира хозяин дома и его гости-мусульмане дружно уговаривали Илию принять ислам, но не преуспели в том. Тогда на следующий день сириец стал убеждать всех, что Илия будто бы уже принял ислам. Илия вместе со всей семьей покинул город, но когда восемь лет спустя вернулся в Дамаск, сириец узнал его и донес властям как якобы о том, кто из ислама вернулся в христианство. Отказавшись перед правителем принять ислам, Илия после многих пыток был казнен в 779 году. После этого он прославился многими чудесами, свидетелями которых были и мусульмане[22].

Мученики, пострадавшие от мусульман, в глазах византийцев своим подвигом верности свидетельствовали о превосходстве Христовой истины над исламом. Среди примеров можно упомянуть 60 мучеников Иерусалимских, которые были византийскими паломниками, что отправились в 725 году на поклонение в Святую Землю. Они были захвачены мусульманами в Кесарии, так как тогда уже истек срок семилетнего перемирия. Их принуждали принять ислам. Из 70 паломников семеро не выдержали и стали мусульманами, трое умерли по дороге, а 60 предпочли сохранить верность Христу и приняли мученическую смерть в Иерусалиме[23]. 42 мученика Аморийских – это захваченные в плен мусульманами при взятии Амория византийские офицеры. После семи лет плена и категорического отказа принять ислам они, по приказу халифа, были казнены на берегу Тигра в 845 году.

В Константинопольском синаксаре упоминаются преподобномученики Зобского монастыря, находившегося недалеко от Севастополиса. Игумен Михаил вместе с 36 братиями приняли мученическую кончину от рук мусульман во время набега «эмира агарянского» Али бен Сулаймана в 785 году[24]. А в 796 году арабы-разбойники напали на лавру святого Саввы Освященного в Палестине и убили большую часть братии. При этом преподобномученика Христофора, который в прошлом был мусульманином, но обратился в христианство, арабы-грабители взяли с собой и отвели в город, где передали судье, и Христофор после пыток был казнен как вероотступник[25].

Еще одна важная тема житий – миссионерская деятельность святых, направленная на проповедь христианства мусульманам. Особенно выделяется в этой связи «Житие святого Илии Нового»[26]. Святой был родом из Сицилии, и звали его Иоанн. Он был загодя извещен о том, что ему предстоит попасть в плен и оказаться в Африке, где он должен будет наставить на путь истинный слабых в вере. Жителям города Энна он за три дня предсказывает нападение арабов. Предсказание сбылось, Иоанн вместе со многими другими оказался в плену. Из плена его выкупил один христианин, после чего Иоанн отправился в Северную Африку. Здесь его уважали не только христиане, но и мусульмане. Затем он ушел в Палестину, где принял постриг с именем Илия. В пути он проповедовал мусульманам-попутчикам, и 12 из них приняли крещение. Однажды святой стал свидетеля спора о вере между мусульманином и христианином. В пылу спора христианин ударил собеседника по голове. Обоих доставили на суд к эмиру, который отпустил мусульманина, а христианина повелел обезглавить. Придя на место казни, святой по молитве воскресил казненного христианина. Это стало известно, и много больных мусульман приходило к Илии за исцелением, и многие из них крестились. В конце жизни святой возвращается на родину, и, как сказано в житии, по его молитве сицилийские города были избавлены от нападения африканского эмира Ибрагима в 902 году. Умер святой в Фессалониках в 903 году.

Есть и другие примеры. Преподобный Никон Метаноит († 1000) после того, как Крит был отвоеван у арабов Никифором II Фокой в 961 году, семь лет ходил по острову, миссионерствуя[27]. В начале Х века арабы, вторгшиеся на Пелопоннес, были так поражены святостью Петра Аргосского († 923), что тотчас приняли крещение[28]. Преподобная Анфиса Мантинейская в 771 году послала святого Романа на миссионерские труды, за которые он был схвачен арабскими солдатами и казнен в 780 году[29]. Святитель Феодор Эдесский, согласно его житию, тайно обратил в христианство мусульманского правителя и трех его слуг.

К этой теме примыкают жизнеописания святых, обратившихся из ислама в христианство. Мы уже упомянули мучеников Вакха-Дахака и Христофора Савваита. Преподобный Григорий Декаполит сообщает о мученике Пахомии, племяннике халифа, а Константин Акрополит – о святом варваре, бывшем разбойнике.

Иногда можно встретить в агиографической литературе и примеры относительно позитивного отношения к мусульманам. Например, преподобный Иоанн Пустынник (VIII в.), подвизавшийся в иудейской пустыне недалеко от лавры святого Саввы, упрекал другого отшельника за то, что тот называл арабов «наихудшими из людей»[30], а патриарх Филофей (XIV в.) рассказывает, что святой Савва из Ватопеда во время своего путешествия в Сирию и Палестину пользовался почтением мусульман и имел дружеские встречи с одним из их предводителей. Имел друзей среди мусульман и святитель Петр Маюмский, что, впрочем, не помешало им донести на него, когда святой стал призывать их принять христианство, уверяя, что следование «лжепророку Мухаммеду» ведет их к погибели.

Итак, в житиях многих святых затрагиваются темы отношений христиан с мусульманским миром, особенно в житиях тех святых, что обратились из ислама, святых-миссионеров среди мусульман, а также в житиях мучеников, пострадавших от рук арабов. В отличие от интеллектуальной аргументации большинства «опровержений» и «диалогов», в житиях основным аргументом в пользу христианства становятся чудеса, совершенные святыми, равно как и биографические факты обращений мусульман ко Христу, святость и самоотверженность христианских подвижников, а также свидетельства истинности христианства подвижнической жизнью и мученической смертью святых.

Порою агиографы влагали в уста мучеников прямые полемические речи: ответы на мусульманские упреки христианам, данные святыми, должны были выглядеть тем более убедительными, что крепость веры была засвидетельствована мученическою кровью святых. Тут мы видим сознательное обращение византийского автора к агиографическому жанру ради усиления эффекта полемических аргументов.

За некоторыми исключениями, в житиях собственно полемический аспект обычно выражен не слишком явно и подробно. Но, как правило, четко обозначены основные расхождения между христианством и исламом: Богочеловечество Христа, Триединство Бога, распятие, «лжепророк Мухаммед»; христианство нередко изображается как вера, направленная на небесное, а ислам – как вера, направленная на земное.

Другая важная мысль такого рода агиографических памятников – идея соприкосновения мусульманского мира не только с христианской ученостью, но и с христианским духовным опытом. И одно это свидетельство опыта оказывается достаточным для обращения самого мусульманина.

Также, в соответствии с законами агиографии, произведения этого жанра нередко выражают идею свидетельства перед мусульманами истинности таинства Самим Богом – через чудо, будь то евхаристическое чудо, чудо нетления или неповрежденности мощей мученика после кончины. Это очень важное дополнение к интеллектуальной полемике, которая, как правило, не могла себе позволить прямой апелляции к чудесам.

Можно здесь упомянуть «Послание о Святом Свете» Никиты Клирика к императору Константину VII Багрянородному. Константинопольский священник, отправившись в Иерусалим, становится свидетелем того, как «один из эмиров Багдадских» запрещает православному архиерею проводить пасхальное богослужение в храме Гроба Господня, поскольку через чудо благодатного огня, которое, по мнению эмира, является следствием магии, архиерей «наполнил всю Сирию верою христианскою и, ниспровергая наши нравы, едва не обратил этот край в ромейскую землю». При этом некоторые мусульманские чиновники заступились за христиан. Во время прений стало известно, что чудесный огонь сам сошел, и в храм вместе устремились и христиане, и мусульмане. Церковь наполнилась сиянием, так что «и сами безбожные агаряне были поражены и устыжены». Никита пишет императору: «Я полагаю, это означает не иное, как то, что сила твоей царственности покорит ненавистного Измаила, помрачит скверную веру агарян, как то признается и нечистыми и погаными агарянами»[31].

Упоминаемые в памятниках чудеса евхаристии, а также чудесная помощь христианам на поле боя при обращении к знамению креста и иконе Пресвятой Богородицы, помимо собственно исторического значения, являются «агиографическими» ответами на мусульманскую полемику против почитания христианами креста и икон, а также против евхаристии. Это яркая иллюстрация, демонстрирующая разрешение интеллектуального спора на ином, практическом уровне.

Житийная литература имела гораздо больший круг читателей, чем специальные полемические сочинения, поэтому выраженные в ней представления об исламе, оказывали более широкое влияние на отношение византийцев к мусульманам и их вере.

[1] См.: Kurtz E. Des Klerikers Gregorios Bericht über Leben, Wundertaten und Translation der heiligen Theodora von Thessalonich. St. Petersburg, 1902.

[2]Пападопуло-Керамевс А. Сборник греческих и латинских памятников, касающихся Фотия патриарха. СПБ., 1901. С. 1–14.

[3] См.: Cozza-Luzi I. Historia et laudes ss. Sabae et Macarii. Rome, 1893.

[4]Творения преподобного отца нашего и исповедника Феодора Студита в русском переводе. СПб., 1907. Т. 1. С. 93.

[5]Acta Sanctorum. Nov. 4: 224–233.

[6]Лопарев Х.М. Греческие жития святых VIII–IX вв. Петроград, 1914. С. 473.

[7]Васильев А. Житие Филарета Милостивого // Известия Русского археологического института в Константинополе. 1900. № 5. С. 64–86.

[8]Oikonomides N. Ό βίος τού άγίου Θεοδώρου Κυθήρων // Πρακτικά Tρίτου Πανιονίου Συνεδρίου. Athens, 1967. С. 264–291.

[9]Лопарев Х.М. Греческие жития святых. С. 75.

[10] Там же. С. 187.

[11] Там же. С. 243.

[12] Там же. С. 337.

[13]Grégoire H. Saint Démétrianos, évêque de Chytri // BZ 16, 1907. P. 204–240.

[14]Gouillard J. La vie d’Euthyme de Sardes // TM10, 1987. P. 1–101.

[15]Halkin F. Saint Antoine le Jeune et Pétronas le vainqueur des Arabes en 863 // AB62, 1944. P. 210–223.

[16]Лопарев Х.М. Греческие жития святых. С. 288.

[17]Никитский А. Житие преподобного отца нашего Иоанна, епископа Готфии // Записки Одесского общества истории и древностей. 1883. № 13. С. 25–34.

[18]SynaxCP 279f.

[19]Лопарев Х.М. Греческие жития святых. С. 312.

[20]Житие и деяния Илариона Грузина. М., 1998. С. 110. Подобная история произошла и с преподобным Григорием Декаполитом († 842), правда, в оккупированной арабами части Италии.

[21] Δημετρακόπουλος Φ.Α. Αγιος Βάκχος ό Νέοως // EEPhSPA26, 1979. S. 331–363.

[22]McGrath S. Elias of Heliopolis // Byzantine Authors: Literary Activities and Preoccupations. Leiden, 2003. P. 85–110.

[23]Пападопуло-Керамевс А. Мученичество шестидесяти новых святых мучеников // Православный Палестинский сборник. 1892. № 12 (1). С. 1–23.

[24]SynaxCP 98.1–18.

[25]Лопарев Х.М. Греческие жития святых. С. 388–389.

[26] См.: Rossi Taibbi G. Vita di sant’Elia il Giovane. Palermo, 1962.

[27] См.: Sullivan D. The Life of Saint Nikon. Brookline, 1987.

[28] См.: Иоанн Мейендорф, протопресвитер. Византийские представления об исламе // Альфа и Омега. 1995. № 4 (7).

[29]Peeters P. S. Romain le néomartyr d’après un document géorgien // AB30, 1911. P. 393–427.

[30]Halkin F. Saint Jean l’Erémopolite // AB86, 1968. Р.13–20.

[31]Пападопуло-Керамевс А. Рассказ Никиты, клирика царского // Православный Палестинский сборник. 1894. № 38. С. 7–12.

версия для печати