Собственно говоря, моя Голгофа начинается с четвертой части книги - "На позорном судилище". Первые три хотя и были о Голгофе, но не о такой, какой надо бы; реальная - вот она, в четвертой части. Голгофы мы часто не понимаем, представляем ее только героической, когда нам рукоплещут, а Голгофу с позором, когда все оставляют тебя, со смирением, когда ты не лучше, а хуже всех, представить трудно, тем более трудно вынести.

Тем более, когда нужно полюбить и благословить своих врагов, молиться не так, как молился Христос: прости им, Отче, не ведают, что творят, а молиться, как молится всякий грешник: прости меня, Господи, что я довел их до состояния озлобления. Не искать виновных, а себя признать виновным: собственно говоря, такое сознание на Голгофе для нас спасительно. А зачислять себя сразу в разряд мучеников - не будет ли это означать, что для нас Голгофа - ничто, как и апостол сказал: если отдам тело на сожжение (мученичество), а любви не имею - ничто есть.