Личность митрополита Зосимы

Во второй половине ХV века на Руси происходили события, на долгое время предопределившие пути ее социально-политического развития. Именно в тот период русской истории закладывались духовные и политические основания государственности Московской Руси. Поэтому то время отмечено весьма острой полемикой по многим религиозным и политическим вопросам.

К этому же времени относится и возникновение и распространение московско-новгородской ереси «жидовская мудрствующих». Сущность этого еретического движения, политические и религиозные воззрения еретиков до сих пор во многом неясны. Нельзя с полной уверенностью назвать истинных основателей лжеучения, нельзя определить преследуемые ими цели.

Но все же, несмотря на загадочную таинственность, окружающую еретиков, из их среды, по мнению многих исследователей и ученых, можно выделить нескольких человек, сыгравших особую роль в движении жидовствующих. В их число входит и предстоятель Русской Церкви с 1491 по 1494 годы митрополит Зосима Бродатый.

Вопрос о религиозных убеждениях митрополита Зосимы – один из важнейших. Многие историки, в том числе А.В. Карташев, С.М. Соловьев, митрополит Макарий (Булгаков)^[1] и некоторые другие, относят его к последователям распространившейся в то время в Москве ереси жидовствующих. Как первое, хотя и косвенное тому доказательство приводится длительная проволочка с выбором преемника почившему митрополиту Геронтию. А.В. Карташев, в частности, пишет: «Естественно возникает предположение, что придворные сферы, зараженные тайным учением жидовствующих, вели интригу за проведение на митрополичий стол кандидата, для них благоприятного. Результат интриги оправдывает нашу гипотезу. Поставленным в митрополиты 26 сентября 1490 года оказался архимандрит Симоновского монастыря Зосима»^[2]. И действительно, усилия на интриги затрачены были не зря, так как «поставление митрополитом еретика Зосимы» привело тайное общество жидовствующих в господствующее положение не только в сфере административно-государственной, но и в области церковного управления.

Для того чтобы разобраться в истинном характере религиозных воззрений Зосимы, прежде всего следует обратить внимание на исторический аспект и основные догматические положения ереси, к числу последователей которой его очень часто относят.

Итак, ересь жидовствующих ведет свое начало с 1471 года, когда в свите приглашенного в Новгород киевско-литовского князя Михаила Олельковича оказался «жид Схария». Вместе с чернокнижником, чародеем и астрологом Схарией в Новгород прибыли и другие евреи. Иудеи не случайно начали подкоп под Православие с Новгорода. Этот важный торговый центр Руси был ближе всего к Западу, любое вольнодумство быстро достигало этого града по торговым путям вместе с привозимыми товарами.

И как раз на тот период приходится ожесточенное противодействие Москве со стороны литовской партии. В битве на реке Шелони 14 июля 1471 года московское войско наголову разбило новгородское ополчение. В августе 1471 года побежденные новгородцы подписали договорные грамоты с Иоанном III, по которым московский государь еще делал всевозможные послабления новгородской самобытности, но взял с новгородцев обязательство не переходить на сторону Литвы и посвящать своего архиерея непременно в Москве.

В 1484 году, после ряда новых смут и волнений, архиепископом в Новгороде стал Геннадий, архимандрит Чудовского монастыря. И все эти годы, начиная с 1471-го, ересь жида Схарии тайно расходилась по Новгороду. Иудей этот не был озабочен пропагандой в народе. Его интересовало духовенство и верхи общества. Прежде всего Схарии удалось обольстить двух священников – Дионисия и Алексия. Через них лжеучение проникло в Москву, когда оба тайных еретика были приглашены в столицу великим князем. Продолжая 1000-летние традиции тайных иудейских сект, жидовствующие выступали против христианского учения, отрицали Святую Троицу, хуля Сына Божиего и Святого Духа. Они отвергали Божество Спасителя и Его воплощение, отрицали Второе пришествие Христово и Его Страшный суд. Еретики отвергали апостольские и святоотеческие писания и все христианские догматы, отрицали церковные установления: таинства, иерархию, посты, праздники, храмы, иконопочитание. Особенно ненавидели они монашество. В организации секты жидовствующих многое напоминало будущее масонство: строгая законспирированность; проникновение в высшие слои правительства и духовенства; ритуал, включающий «обряд» поругания святыни. Являясь непримиримыми врагами христианства, жидовствующие скрывали свою ненависть к нему, втайне рассчитывая постепенно разрушить его изнутри. Обольщая астрологией и чернокнижием, Схария и другие прибывшие с ним иудеи хвалились каббалою, древними преданиями, якобы дошедшими до них от Моисея. Многие уверяли даже, что имеют книгу, полученную Адамом от Бога, что знают все тайны природы, могут объяснить сновидения, угадывать будущее, повелевать духами. Словом – ведуны и чародеи.

Таким образом, жидовствующие имели хотя бы условную вероучительную систему, выраженную, впрочем, во всевозможных отрицаниях христианских догм и постулатов. Обратимся теперь к митрополиту Зосиме. Действительные взгляды и воззрения его нам мало известны, поскольку исследователи говорят лишь об одном сочинении митрополита, известном под названием «Извещение о пасхалии». Но Н.И. Костомаров утверждает, что он был «склонен к безверию и материализму»^[3]. Доказательством чего, например, может служить неверие его в загробную жизнь, несвойственное жидовствующим. Иосиф Волоцкий приписывает митрополиту следующие слова: «Что такое царство небесное, что такое второе пришествие, что такое воскресение мертвых? Ничего этого нет: кто умер, тот умер, и только; дотоле и был, пока жил на свете». Можно предположить, что Зосима не стремился отягощать себя какими-либо религиозными рамками и обязанностями, не являясь, по сути даже и жидовствующим. По слову Н.И. Костомарова, «отрицание будущей жизни несогласимо было с общепринятыми иудейскими верованиями, и, кажется, Зосима не принадлежал ни к какой ереси, а просто ничему не верил, потому что ни о чем не заботился»^[4].

Потому, вероятно, Зосима и был выдвинут в качестве претендента на первосвятительский престол: человеком, озабоченным лишь чувственными наслаждениями, просто управлять. Подтверждением чему может служить хотя бы Собор 1491 года, осудивший, по настоянию Геннадия Новгородского, некоторых еретиков. Вместо смертной казни, на исполнение которой настаивал Новгородский архиепископ, еретики всего-навсего были сосланы в различные монастыри, откуда продолжали рассылать свои пагубные письма, пропитанные ересью. Такое наказание по суровости века и по важности разврата было весьма человеколюбиво и могло быть вынесено лишь при вмешательстве митрополита, который, изгоняя несогласных с ересью и боровшихся против нее, говорил, что священник в церкви должен проповедовать лишь всеобщий мир.

Как уже отмечалось выше, митрополит Зосима был подвержен многим тяжким порокам, например мужеложству и даже скотоложству. Его нравственное состояние, таким образом, не выдерживало никакой канонической критики. Иеромонах Тарасий (Курганский) пишет об обычаях, принятых в кругах жидовствующих, к которым непосредственное отношение имел и Зосима, приводя слова преподобного Иосифа Волоцкого: «Половая распущенность, составляющая сущность их жизни и только прикрываемая лжебиблейским учением, достигла крайних пределов явления патологического. Не говоря уже о смешениях противоестественных, они с каким-то непонятным здоровому человеку наслаждением оскверняли целомудренных совершенно особым способом: “Привожаху блудницы в своя храмины, – пишет преподобный Иосиф, – и скверняхуся с ними блудом и мыяхуся с ними в лохане и скверную сию воду взимаху и вливаху сию в вино и мед и посылаху то вино и мед святителям и священникам, и к болярам и к гостем и ко всем православным христианам”. Преподобный Иосиф нисколько не преувеличивает, утверждая, что подобного ничего и “пси не вкушают”»^[5]. Кроме того, и в этом между собой согласны все историки, Зосима очень любил различные гуляния и, как следствие, подвержен был греху пьянства.

По иронии судьбы именно Зосима, человек недостойный занимать митрополичью кафедру, в новосозданной к концу XV столетия пасхалии озвучивает жизненно важное для Руси того времени положение о том, что Москва после падения Византии становится градом «нового Константина». А великий князь централизованной Руси в лице Иоанна III преображается в «нового Константина». Можно, однако, предположить, что все возвеличивания митрополитом великого князя сводились, по сути, лишь к одному – к возможности заручиться надежной поддержкой правителя в борьбе с защитниками Православия, открыто выступившими против Зосимы.

По словам Н.И. Костомарова, «Зосима недолго мог скрываться. Ревнители благочестия скоро разгадали его, соблазнились его поведением, его двусмысленными выходками, о которых слух расходился в народе, и стали обличать его. Митрополит, прежде проповедовавший милость ко всем, теперь сам стал жаловаться великому князю на своих врагов, и великий князь подверг некоторых заточению»^[6]. Но после того как преподобный Иосиф Волоцкий обратился к епископату со смелым призывом прогнать еретика с престола святого Петра и запрещением испрашивать у митрополита благословения («учите все православное христианство, чтоб не приходили к этому скверному отступнику за благословением»^[7]), против Зосимы поднялась вся Церковь. И в результате решением Собора 1494 года бывший митрополит сослан был сначала в Симонов, а потом в Троицкий монастырь на исправление. Даже здесь проявилось печалование о нем верхушки жидовствующих и личное доброе отношение к нему Иоанна III, основанное сугубо на лести: низложен был Зосима не за ересь, в которой его обвиняли, а за пьянство и нерадение о Церкви.

Подводя итог, можно смело утверждать, что митрополит Зосима является одним из худших первосвятителей Русской Церкви за всю ее многовековую историю. Возможно и не являясь убежденным последователем ереси жидовствующих, он все же по своей тяжкой приверженности всевозможным страстям не был, согласно канонам, достоин не только предстоятельства, но даже и низших степеней священства. Однако в противостоянии митрополиту Зосиме и его единомышленникам Русская Церковь приобрела уникальный опыт борьбы за чистоту Православия, борьбы, опирающейся на соборный церковный разум.