После завершения войны новым министром иностранных дел был назначен князь Александр Горчаков. В специальном циркуляре, разосланном по русским миссиям за рубежом, он, поясняя дипломатам, какую линию поведения они должны избрать в сложившейся ситуации, писал: "Говорят, Россия сердится. Нет, Россия не сердится, а сосредотачивается". Слова будущего канцлера не были пустыми. Спустя полтора десятилетия Горчаков решительно перечеркнул неприемлемые для России статьи Парижского мира 1856 г.
90-е годы ушедшего столетия ввергли Россию в положение, куда более опасное, чем Крымская война. К внешнему унижению и пустующей казне добавился распад страны, распад экономики, ослабление и злокачественное перерождение власти. Традиционные культурные опоры, обеспечивающие общественную устойчивость и не уничтоженные до конца даже большевиками, начали активно разъедаться кислотами чуждых идеологий.
Если бы у страны была душа, подобная душе человеческой, она возопила бы словами Псалмопевца: "Псы окружили меня, скопище злых обступило меня" (Пс. 21:17), "объяли меня муки смертные, и потоки беззакония устрашили меня; цепи ада облегли меня, и сети смерти опутали меня" (Пс. 17:5-6).
Однако, горько стеная, что делает Россия сегодня? Сосредотачивается? Или хотя бы сердится? Нет... Кажется, она тихо угасает, как угасает безнадежный больной, и никакой врач уже не в силах вырвать ее из цепких лап смертельного недуга. А вместе с ней угасаем и мы - те, для которых без нее жизнь кажется ущербной.
Но правы ли мы, отдавая себя во власть этой смертной тоски? Не забываем ли в своем гибельном унынии о том Враче, во власти Которого не только исцелить умирающего, но и воскресить умершего? Помним ли мы о том, что были сотворены свободными, сами согрешали, сами навлекли на себя тяжкие наказания, и теперь сами должны заслужить Его прощение? И лишь тогда сбудется сказанное Им: "Что вопиешь ты о ранах твоих, о жестокости болезни твоей? По множеству беззаконий твоих Я сделал тебе это, потому что грехи твои умножились. Но все, пожирающие тебя, будут пожраны; и все враги твои, все сами пойдут в плен; и опустошители твои будут опустошены, и всех грабителей твоих предам грабежу..." (Иер. 30:15-16).
Умрет или не умрет Россия, а точнее - попустит ли ей Господь погибнуть или нет, зависит и от каждого из нас. И если мы хотим идти, то путь у нас один - "совлечь с себя ветхого человека, начать возрождение России с себя самих" (Г. П. Федотов). Путь этот долог и тернист. Он очень напоминает тот, что предстояло пройти нашим далеким предкам тысячу лет назад, - от мрака к свету, от язычества к христианству. Минуло не одно столетие, пока "малое стадо" первых русских христиан выросло в Святую Русь.
С чего же начать?
Перефразируя слова Горчакова, ответим: не сердиться и сосредотачиваться. Вот формула начала движения.
Нельзя сердиться на врагов. Они на то и враги, чтобы досаждать нам. Если это враги лишь нам самим, личные враги, за них следует молиться, их следует прощать. Не прощать таких - значит согрешать и губить себя. Ибо Господь заповедал, что наши грехи нам прощаться будут, якоже и мы оставляем должником нашим. Есть враги другие - воинствующие против наших ближних, против Церкви и самого Бога. Таким врагам можно противостоять, от них можно обороняться, их можно не пускать на порог - но опять не сердиться на них. Сердиться - значит проявлять слабость. А в нашей слабости - их сила. И это относится ко всем врагам - человекам, странам и тем, имя которым "легион". Не бежать, не прятаться, не забиваться в уголок и закрывать ладошками глаза, не тратить силы на гнев и осуждение, не строить свой крошечный уютный мирок, а сосредотачиваться и выходить на брань. Ежедневно, ежечасно, ежеминутно противостоять тому, что было бы приятно нашим врагам.
Цель недругов - отвести нас от Бога? Значит нужно держаться за Него, как за обломок мачты в бушующем море. Каждая исповедь, каждое причастие, каждый приход в храм, каждая сердцем произнесенная молитва, каждый несовершенный грех и даже грешок малый - залп по нашим врагам, залп оглушительный. Душа - наша цитадель. Охранить ее - значит охранить и все остальное. И эта охранная работа не может быть редкой, от случая к случаю. Это подобно тому, как если бы осажденную крепость гарнизон охранял три дня в неделю, а оставшиеся четыре отдыхал от тягот службы. Пусть на каждом прясле крепости стоит по одномy воину, но все время. И пусть эти воины не позволяют себе сомкнуть глаз, хотя бы и командир, отлучась, не наблюдал за ними.
Вторая линия нашей защиты - семья, наша "малая Церковь". Крепкая семья - сильнейшее оружие против постмодернистского хаоса современного мира. Но крепость этой линии тоже достигается лишь каждодневной работой, непростой, требующей постоянного сосредоточения. Семью легко "запустить" и трудно восстановить заново. Семейные дела легко отодвигаются на второй план другими, как кажется, более важными делами. Но дать тут слабину смертельно опасно. Побеждающая умы "масс-культура" враждебна семье, активно антисемейна. Это надо понимать и учитывать. Чуть обмелеет ров, чуть оплывут валы - и враг не замедлит. Война есть война. В ней мелочей не бывает.
Цель недругов - еще больше расслабить нас? Не дадим им такой радости. И тут не нужно беспрестанно горевать о всей стране, не нужно увлекаться бесплодными мечтаниями и благими замыслами вселенского размаха. Делай то, к чему приставлен, но делай так, как будто от этого зависит спасение твоей души. Эту древнюю заповедь мы крепко позабыли. И потому среди нас столько милых людей и так мало мастеров. Дворники метут грязно, врачи лечат смертно, повара варят жидко, ученые пишут, абы заметили. И такому халтурному отношению к делу некоторые находят даже православное оправдание: чего уж о мирском радеть, когда конец света у дверей! Как-нибудь уж доживем, доскребем в грязи и разрухе до Второго Пришествия... Вот так выверт! А между тем в нашем отношении к делу проявляется наше отношение к ближнему. Ибо все, что делаем, - для них. Потому и учили Отцы Церкви к каждому труду относиться как к служению - ближним и Богу. Вычищенный ото льда тротуар, исцеленная старуха (пусть и жить-то ей осталось по другим хворям три месяца), неуворованный кусок мяса из столовского котла, маленькая, но выстраданная многоночными бдениями заметка в научном журнале - вот еще сокрушительные удары по нашим врагам. Честными трудами окрепляться будем неуклонно, неразрушимо. Только бы каждый за собой смотрел. К любой работе, если только она не грешна по природе своей, следует относится также, как и к молитве. То есть понимать, что не люди ее будут оценивать, которых всегда обмануть можно, а Тот, от Которого ничего не скроется. И к молитве, и к труду нужно относиться, прилагая усилие, понуждая себя и не жалея. Ведь недаром Господь сказал: "Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его" (Мф.11:12).
Не отсидеться, не спрятаться.
И быть может, именно без моего малого дельца и не простит Господь всех нас?! Дерзостно так думать? Но дерзновение в праведном деле - добродетель пред Его очами. Спасая свои души, спасем, быть может, и страну. Иного пути нет. А там уж как Господь рассудит. Не нашего ума дело.
