Дочь самурая – японская иконописица

Иконописное убранство сорока православных храмов Японии можно разделить на две основные части: образы, привезенные из России из различных мастерских (Новодевичьего Воскресенского женского монастыря в Петербурге (покупка Св. Николая Японского), мастерской В.М. Пешехонова и др.) и написанные практически единственной японской художницей - иконописцем - Рин (в крещении Ириной) Ямаситой. С её именем обычно и ассоциируется японская иконопись. Творчество Рин представляет не столько художественную, сколько церковно-историческую ценность. На фоне всего богатства православной иконописи произведения Рин Ямасита не кажутся выдающимися, но уникально само явление: иконописица вышла из среды традиционно языческого народа, только-только просвещенного евангельской проповедью. О её судьбе и творчестве и поведем рассказ.

Родившись в 1857 году в небогатой самурайской семье, Рин Ямасита рано почувствовала склонность к рисованию и пятнадцатилетней девочкой отправилась в Токио учиться живописи. В то время девушки сами не могли решать свою судьбу, но Рин рано лишилась отца, характер у неё был независимый и решительный, она ушла из дома и пошла в столицу пешком. Её пытались вернуть, но в конце концов с разрешения матери, она начала заниматься традиционным японским искусством - гравюрой "укиё-э". Среди её наставников был один из последних корифеев стиля "укиё-э", именитый Кунитика Тоёхара. Однако, занятия в традиционных японских мастерских не приносили ей удовлетворения, тем более, что по сложившемуся обыкновению молодых учеников в первые годы не столько учили рисованию, сколько привлекали к работе на кухне и уборке. Рин стала заниматься европейской живописью, которая во время вестернизации страны, начавшейся после буржуазной революции Мэйдзи 1868 года, завоевывала популярность и теснила национальные школы.

В 1876 Рин победив в трудном конкурсе, поступила в Школу искусств при Технологическом колледже. В этой школе впервые в Японии было начато обучение европейской масляной живописи, преподавателем был приверженец барбизонской школы, итальянец Антонио Фонтанези, который оказал большое влияние на формирование таланта Рин. Из сохранившейся ведомости известно, что она была превосходно успевающей ученицей. В этой школе она подружилась с Масако Ямамура, горячо верующей православной девушкой, которая в свою очередь представила Рин святителю Николаю Японскому. Встреча эта оказалась судьбоносной, и в 1878 году она крестилась с именем Ирина. Одной из первых ее работ на религиозную тему был эскиз к обложке журнала «Сэйкё симпо» («Православный вестник»), который издавала православная миссия в Токио.

В 1879 году отец Николай был в России и договорился о стажировке для японки в иконописной мастерской Новодевичьего Воскресенского монастыря в Петербурге, имея в виду подругу Рин – Масако. Но та вышла замуж, и случилось так, что вместо подруги поехала Рин. Путь пролегал по морю через Индийский океан, Суэцкий канал, Средиземное море, Черное море. По дороге она посетила храм Софии в Константинополе, а в Александрии впервые надела европейское платье. Ей было 24 года, и это была первая женщина-японка, приехавшая учиться в Россию.

В марте 1881 года Рин прибыла в Петербург и поселилась в Новодевичьем монастыре. Можно себе представить, какое это было для неё испытание. Южанка, оказавшаяся в петербургском климате, не знавшая русского языка, не имевшая ни одного близкого человека, с весьма смутными представлениями о православии (в то время даже Библия не была еще переведена на японский язык), она должна была привыкать к суровому монастырскому распорядку. Вряд ли Рин сама осознавала за какой подвиг бралась, но Господь уловляет премудро. Её темпераментная, требовавшая дерзновения натура и святительское благословение сыграли свою роль, и она жила, не оглядываясь назад. Сохранился её дневник первого года пребывания в России. Хрупкая японская стажерка мужественно переносила все трудности и с интересом знакомилась с окружающим миром. В дневнике она часто повторяла одну и ту же запись: «Хочу рисовать! Хочу рисовать!», видимо, это стремление было источником сил и вдохновения для неё. Через три дня после приезда из окна Рин услышала выстрелы – 13 марта 1881 года было совершено убийство императора Александра II.

Началось обучение иконописи на липовых досках темперой с добавлением яичного желтка. Это было для Рин в новинку, так как в Японии она рисовала на бумаге, но гораздо сложнее было постижение духовных основ иконописи. Она увидела пришедшееся вскоре пасхальное торжество, увидела ревность русских православных людей. Все это отличалось от церковной жизни в Японии.

В то время традиционная иконопись на досках, «греческая живопись» (как называла её Рин в дневнике) отстаивала себя в борьбе с распространившейся манерой письма маслом, пришедшей из западноевропейской живописи («итальянской живописью»). Наряду с явным подражанием католической живописи, почитанием рафаэлевских мадонн, начинается поиск и стремление к византийскому и древнерусскому письму. Это было частью более широкого исторического процесса, связанного с ростом национального самосознания в России после долгого засилья иностранщины. Рин Ямасита оказалась вовлеченной в эти противоречия. В монастыре требовали писать в «греческом стиле», но одновременно в мастерской был и приходящий учитель – ректор Академии художеств Федор Иванович Иордан, знаменитый гравер, ориентировавшийся на западное искусство, который, кстати, высоко ценил её способности. Рин стала бегать в Эрмитаж и делать копии с известных западноевропейских мастеров, в основном, итальянцев, эпохи Возрождения, мир которых её поразил. Позже в её творчестве часто сказывалось влияние Эрмитажа. Лики и образы, выходившие из-под её руки, часто приобретали телесность, традиционно не свойственную православной иконописи. Она также занималась рисунком и копировала гравюры под руководством Иордана. Некоторые копии гравюр и масляной живописи её кисти сохранились до сих пор.

Тем временем её отношения в монастыре стали ухудшаться, часто возникали ссоры, плохо знавшая русский язык и находившаяся в ситуации «культурного шока» Рин стала чрезмерно обидчивой. Конфликты были и на почве творческой: Рин любила «итальянскую живопись», а в монастырской мастерской зачастую требовали заниматься только традиционной иконописью. Игуменья матушка Евстория даже запретила ей временно посещать Эрмитаж. К тому же, Рин несчастливо влюбилась. Известно, что она задумывалась о монашестве, о чем написала владыке Николаю. Он ответил Рин ласковым, отеческим письмом, но не благословил её принять постриг. Она последовала его совету, но впоследствии вела почти что иноческий образ жизни: посвятила себя иконописи, много времени отдавала молитве, даже в одежде предпочитала черный цвет. Промозглый петербургский климат и душевные переживания давали себя знать, и Рин стала сильно болеть. Владыка Николай всегда поддерживавший её письмами, посоветовал ей вернуться домой. Весной 1883 года, пробыв в России 2 года, вместо условленных 5-ти, Рин уехала обратно в Японию.

В Токио Рин поселилась при Православной миссии, и с тех пор её жизнь была тесно связана с Николаем Японским, духовно окормлявшим свою ученицу и очень ценившим её творчество. Николай величал её «наша иконописица Ирина Петровна». Она сразу начала трудиться в иконописной мастерской, где проработала 35 лет до 1918 года, уехав в свой родной городок после смерти владыки. Иконы работы Рин украшали и кафедральный собор Воскресения Христова в Токио, и православные храмы в других городах, особенно на севере страны. К сожалению, часть её произведений, и среди них лучшие, погибли во время токийского землетрясения 1923 года в кафедральном соборе и во время второй мировой войны.

В 1891 году Японию посетил наследник российского престола Николай Александрович. К его визиту по просьбе архиепископа Николая Рин рисовала икону в подарок. Тема – Воскресение Христово. Знаменитый мастер Ясудзи Такаи изготовил для неё редкой красоты деревянный оклад в японском стиле. Это уникальное произведение украшало покои Аничкова дворца в Санкт-Петербурге, после коронации Николай II забрал её в Зимний дворец. Так она и оказалась после революции в собрании Государственного Эрмитажа. Рин Ямасита прожила долгую и плодотворную жизнь, и в настоящее время известно по разным оценкам от 100 до 250 её произведений. Однако, подарок Николаю Александровичу – единственная её работа, находящаяся в России.

Умерла Рин Ямасита в 1939 году в возрасте 83 лет. Она не забыта до сих пор, проводятся выставки её работ, о ней выходят книги, статьи, фильмы, телепрограммы. А мы можем подивиться и порадоваться такому необыкновенному торжеству христианского творчества в далекой восточной стране.

Библиография:

1) Мититака Судзуки «Православная икона Японии и Рин Ямасита», ежегодник «Япония» 1993, Москва, 1994
2) «История одной иконы», по Михаилу Успенскому, журнал «Япония сегодня», июль 1999 г.
3) И. Кожевникова «Ирина-Рин Ямасита, первая японская иконописица», журнал «Япония сегодня», сентябрь 2000 г.