Только согласие спасает

Интервью с настоятелем храма святых апостолов Петра и Павла у Яузских ворот, Представителем Сербской Православной Церкви при Патриархе Московском и всея Руси архимандритом Антонием (Пантеличем)

Архимандрит Антоний (Пантелич)

/p>

– Сербское подворье, если брать его новейшую историю – одно из самых молодых подворий Поместных Церквей в Москве. Но известно, однако, что до революции такое Подворье все-таки существовало. Могли бы Вы сказать об этом пару слов?

– Уже в XVII веке сербский афонский монастырь Хиландар имел свое представительство в Москве. Оно находилось на Таганке. Сейчас это храм, в которорм находится представительство Болгарской Церкви. В нем находится икона Божией Матери «Троеручица».

Сербское подворье, ставшее представительством Поместной Автокефальной Церкви, берет свое начало со времени митрополита Михаила (Йовановича), который, как и многие сербские архиереи, был выпускником Киевской духовной академии. Он обратился к Священному Синоду Русской Православной Церкви с просьбой об открытии сербского представительства в Москве. И Подворье открылось на старинной московской улице Солянке. Храм подворья был посвящен свв. Киру и Иоанну и построен в честь коронации Российской императрицы Екатерины II. Позже на Подворье была простроена часовня в честь свт. Саввы Сербского. В 1938 году и храм и часовню снесли безбожные коммунистические власти. Так что там практически ничего не осталось, кроме приходского дома, который сейчас используется под другие цели. От храма же остался один столб, который и сейчас виден с Солянки.

Храм Апп. Петра и Павла у Яузских ворот

В 1948 году патриарх Алексий I и патриарх Сербский Гавриил (Дожич) договорились об открытии Подворья, которое стало бы новым представительством Сербской Церкви в Москве. Этот вопрос решался, когда наш патриарх приезжал с официальным визитом в Москву. Была достигнута договоренность, что Подворьем должен стать храм Петра и Павла на Яузе.

После войны в Югославии начался новый коммунистический период, когда правил Броз Тито. Вскоре произошла его ссора со Сталиным, и всем югославским гражданам было запрещено находиться в СССР, а советским гражданам находиться в Югославии. В итоге открытие Подворья так и не состоялось.

Тем не менее, отношения между нашими Церквами всегда были хорошими. И когда было Подворье, и когда его не было, между Русской и Сербской Церквами всегда были братские, теплые отношения.

Новая история Подворья началась в 2001 году, когда оно открылось, или даже раньше, когда в 1999 году Святейший Патриарх Алексий II выдвинул предложение об его открытии. В 2001 году в Белграде было принято специальное решение Священного Архиерейского Собора Сербской Православной Церкви об открытии представительства в Москве. Фактически Подворье начало действовать 21 января 2001 года, когда Его Святейшество Патриарх Сербский Павел после совершения Божественной литургии назначил меня первым представителем.

– Подворье играет особенную роль еще и потому, что в Москве сейчас есть довольно большая сербская диаспора. Видимо, сейчас одной из функций Подворья является и духовное окормление живущих в России сербов?

– Да. Произошли трагические события, которыми Господь посетил нашу страну. В последние десять-пятнадцать лет в нашей стране происходят настоящие несчастья: войны, междоусобная война между славянским населением - между сербами, хорватами и мусульманами. Очень много людей уехали из бывшей Югославии, из Боснии и Герцеговины, из Хорватии. Здесь, в Москве, сейчас проживает около тридцати тысяч сербов. Это очень большая цифра. Есть сведения, что всего в России их около пятидесяти тысяч.

Конечно, в XIX веке, когда Подворье было открыто, такого количества сербов не было в Москве. Но вообще, сербы всегда в России были. Многие здесь работали, были дипломатические миссии, посольство. Действительно, сейчас возросшее число сербов в России нуждается в духовном окормлении, и почти ежедневно сербы приходят в храм. Многие приглашают освятить квартиру, выполнить какую-то требу, поддержать церковно-национальные традиции – освятить и порезать колач на Крестную Славу, например. Многие сербы состоят в смешанных браках с русскими. Но к нам в храм ежедневно и по воскресным дням приходят на богослужение приблизительно пятьдесят, шестьдесят человек.

– У Вас действует воскресная школа?

Во время Божественной литургии

– В нашей воскресной школе учатся порядка двадцати пяти сербских детей. Но цифра эта непостоянная. Воскресная школа существует с самого открытия Подворья. Можно сказать, что уже идет четвертый год ее работы. Дети изучают не только Закон Божий, но и сербскую историю, сербские песнопения, поэзию и литературу. Сербской школы в Москве, к сожалению, нет, и приходится поддерживать такое разнообразие в преподаваемых предметах. Возможно, как раз благодаря такому разнообразию детям в школе нравится и есть много желающих посещать занятия. Многие хотели бы учиться, хотели бы привести к нам своих детей, но, к сожалению, помещение у нас небольшое, и его недостаточно для того, чтобы мы могли в полной мере развивать свою учебную, просветительскую деятельность. Место у нас есть, но еще надо много работать. Нам тяжело не столько из-за финансовых, материальных вопросов, сколько из-за вопросов технических. Производить какие-либо работы в центре Москвы не так просто.

– Вокруг Подворья собираются и студенты московских духовных школ, где сербская диаспора, если можно так выразиться, самая многочисленная. Могли бы Вы сказать пару слов об этом?

– В Московской Духовной Академии учатся двадцать восемь студентов, и один как вольнослушатель изучает русский язык. В Санкт-Петербурге тоже учатся еще человек десять, еще двенадцать-пятнадцать в Киеве. Таким образом, сербских студентов в общей сложности достаточно много.

Исторически сложилось, что раньше сербы в основном получали образование или у себя, или в России. И тех, кто учился в России, в Сербии выбирали в епископы. Епископат был в основном из тех, кто получал образование в Москве или в Киеве. Мы помним, что и митрополит Михаил (Йованович), глава Сербской Церкви, и Патриарх Варнава (Росич) учились в России, известный сербский канонист Никодим Милаш закончил Киевскую духовную академию. Многие другие известные имена Сербской Церкви получили духовное образование именно в России. Поэтому для меня было основной заботой и задачей больше сделать для наших студентов, возобновить и укрепить здесь эту традицию, которая в XX веке начала угасать.

– Многие современные сербские церковные иерархи и богословы прошли через греческие духовные школы. Сейчас греческое богословие в Сербии имеет сильное влияние, современное греческое богословие сербы знают лучше, чем русское. Русское богословие, если и знают, то, в основном, зарубежное – парижское...
Необходимо ли, на Ваш взгляд, развивать контакты в этой области, чтобы сербы больше знакомились с современным русским богословием?

– Возможно, сербы могут сказать, что лучше знают греческое богословие, чем сами греки. Особенно когда речь идет о современном богословии. Я неоднократно разговаривал с греками, и выяснялось, что они сами часто не знают имен, хорошо известных в Сербии.

Есть такая поговорка в Сербии: «откуда школа, оттуда и ученик». Какая школа, такой и ученик. Школа очень много значит и влияет на дальнейшее будущее Церкви, человека, нации, народа. В основном, люди, которые уезжают за границу, прилагают усилия, в том числе, чтобы лучше выучить язык, узнать обычаи, традиции другой страны, естественно, богословие, историю и тому подобное. Когда человек возвращается на родину, он становится уже носителем этой новой культуры и традиции.

Действительно, сейчас большинство сербских архиереев обучалось в Греции. Как я уже говорил, учиться в России после революции 1917 года было очень трудно.

В Сербии есть богословский факультет в Белграде, в котором достаточно высокий образовательный уровень. Там учатся многие иностранные студенты. Считается, человек за границей получает лучше образование. Он как бы богаче, интеллектуально шире, чем человек, который учился только в своей собственной стране. Он имеет больше опыта. И не удивительно, что благодаря людям, учившимся в Греции, которые сейчас являются архиереями и руководят Сербской Церковью, ощущается такое сильное влияние греческого богословия. Так сложилось.

Я не могу сказать, что эти люди не уважают русское богословие. Многие из них учились в Париже, и знают парижское богословие. Сербы ехали в Париж учиться у русских эмигрантов. Очень многие сербы учились у эмигрантов, которые приехали в Сербию и были учениками тех людей, которые потом возглавили Русскую Зарубежную Церковь. Эта ситуация сложилось благодаря нашим братским отношениям. Я помню историю, когда патриарх Пимен спрашивал у нашего владыки Жичского Стефана, почему сербские архиереи служат с зарубежниками. Владыка Стефан ответил: «Ваше Святейшество, потому что они наши наставники, наши преподаватели, мы учились у них духовности и богословию. Потому что, если бы не было их, то у нас не было богословского факультета. Они нас поддержали. И, если бы эти ученые нам не помогли, то мы бы ничего не могли сделать».

Надо понимать, что тогда связаться с русской духовностью можно было только через Париж. Париж был свободным, а Москва еще не совсем. Многие наши студенты учились в Нью-Йорке в Свято-Владимирской духовной семинарии. Сейчас есть возможность, и, слава Богу, что мы пользуемся этой возможностью, научить этих людей любить в первую очередь славянство, поддерживать братство, поддерживать отношения между нашими народами и Церквами.

– На Ваш взгляд, какие формы сотрудничества сейчас можно было бы развивать в богословской сфере? Что наиболее востребовано, и что реальнее всего осуществить?

– Что сейчас можно было бы сделать, и уже делается, слава Богу, так это перевод современных русских богословов на сербский язык и перевод сербских богословов на русский. В России вышло уже много изданий сербских подвижников благочестия: Иустина (Поповича), владыки Николая Велимировича, и многих других – и владыки Афанасия (Евтича), и владыки Амфилохия (Радовича).

В Сербии тоже немало издано и переведено русской духовной литературы: прп. Паисий Величковский, прп. Нил Сорский, и Феофан Затворник. Книги о прп. Сергии Радонежском и Серафиме Саровском. В Сербии Серафим Саровский почитается не меньше, чем в России. Сейчас очень многие в Сербии интересуются житием блаженной Матроны и многих других русских святых. Эти переводы, эти книги укрепляют наши братские отношения. Очень много желающих приехать в Россию, помолиться у мощей великих угодников Божьих, напоиться русской духовностью. В Сербии Россию всегда называли – матушка Россия.

Вообще, надо отметить, возрождение монашества в Сербии началось после волны русской эмиграции. Под влиянием владыки Николая Велимировича, который побывал в России, общался с русскими людьми. Он получил очень хорошее западное богословское и светское образование, но когда столкнулся с русским Православием, с русской духовностью, то очень изменился. И если бы этого не было, то, вряд ли владыка Николай стал таким великим, и таким почитаемым в Сербии святым.

– Мы невольно затронули один очень важный для современной жизни Русской Церкви вопрос. Сейчас активно идет переговорный процесс по вопросу объединения Русской Православной Церкви Московского Патриархата и Русской Православной Церкви Заграницей. Начал свою работу Всезарубежный собор. Какого Ваше мнение, как сербского священнослужителя, богослова, как преподавателя, о возможности и перспективах объединения двух ветвей некогда единой Церкви?

– Это великий подвиг, великий шаг, а мы надеемся, что объединение произойдет с помощью Божией. Насколько я слышал и знаю, есть положительные шаги в этом направлении. И дай Бог, чтобы это продолжилось в таком же духе. Что касается отношений между Зарубежной Церковью и Московским Патриархатом, то имело место, на мой взгляд, элементарное непонимание друг друга. И они уже готовы принять друг друга и войти в лоно Церкви, где будут прославлять Бога вкупе. Разрыв – болезненная рана, это было тяжело и для России, и для Церкви, из которой зарубежники вышли. Долгие годы Церковь страдала, пыталась найти выход. И, слава Богу, что этот вопрос уже начал решаться. Дай Бог, чтобы у всех хватило ума и любви прекратить все эти страдания и несогласия.

Что касается церковных вопросов, то, мне кажется, по каким-то проблемам уже нашли общий язык и согласие. Зарубежная Церковь, насколько я знаю, прекратила общение с греческими старостильниками. Мы надеемся, что на соборе, куда в качестве почетного члена приглашен наш митрополит Амфилохий, будут обсуждены многие темы и принято решение на благо всего Православия.

Тут, я считаю, нельзя преследовать ни личных, ни материальных интересов. Это должны быть только духовные интересы, интересы единства Церкви. И это самое важное, самое основное для того, чтобы обрести духовное единства в Боге, через Евхаристию, через совместное служение. Иначе будет большая беда. И прежде всего для русской эмиграции, которая точно погибнет, и точно ассимилируется, американизируется, потому что, когда нет контакта с матерью Церковью, со своей нацией – это очень тяжело. У нас тоже была проблема с нашей зарубежной Церковью в Америке, где была сербская эмиграцией, но, слава Богу, что они объединились. Надеемся, что и Русской Церкви удастся решить эту проблему. Дай Бог, достичь единства в ближайшее время.

– Сербский народ переживает последние пятнадцать лет большую национальную трагедию. Сербская Церковь тоже страдала и страдает одной из первых. Мы знаем, что были очень большие и материальные, и духовные потери. В ходе геноцида многие территории, на которых жили православные сербы, опустели. В то же время мы знаем, что Сербская Церковь и народ уже переживали подобные моменты в своей многовековой истории. Сербы всегда находилась в очень непростых условиях, но при этом всегда Россия и Русская Церковь помогали, поддерживали их духовно и материально. К России часто обращались за помощью. Вы, как серб, как сербский священник, могли бы сказать, чего сербы ждут от России, от Русской Церкви?

– Что касается трагических событий, то, конечно, – это наказание для Сербии. И мы его, честно говоря, ожидали. Наши духовники, монахи – знали и предсказывали, что будут страдания, будут гонения, потому что наш народ отступил от Бога, отступил от Истины, от нравственных, духовных ценностей, и начал преклоняться ценностям материальным, которые всегда проходят, и действительно прошли. Сербы своими собственными глазами видели, что материальные ценности в этой жизни ничего не представляют, что сегодня они есть, а завтра их нет. Мне кажется, что это было основной наукой войны: чтобы люди не думали, что земное царство много значит.

Каждый народ создает свое государство, хочет иметь налаженные отношения, и если в государстве есть нравственные ценности, православные ценности, то государство может существовать как таковое. А если это государство создано с ложными духовными интересами, тогда Господь может допустить его существование, но после этого придут страдания. На обмане нельзя жить.

Мы знаем, что Тито создал мощную, сильную, развитую Югославию. Народ привык жить на достаточно высоком уровне. Самое печальное, когда в жизни все имеешь, а потом теряешь и остаешься с ничем. Это тяжело для человека в каком-то нравственном плане – внутреннее, душевное состояние очень тяжелое. И тогда люди в этих бедствиях начинают обращаться в различные места, многие начинают искать помощь Запада. Когда начались страдания, многие говорили, что не надо обращаться к России, не надо развивать контакты с Российским государством. Нужно обращаться к Западу. А что Запад дал Сербии? Сорок три западных государства бомбили нашу страну! Это что, любовь этих западных стран? Они проявили свою любовь в ракетах и бомбах, которые ниспосылали на наши головы.

Чего ожидать от России? Вы знаете, когда развалилась Югославия, отделилась Хорватия, отделилась Босния, отпала даже Македония, и остались только Сербия и Черногория, то Сербия и Черногория решили объединиться с Россией. Парламент Сербии решил присоединиться к союзу России и Белоруссии. Я не знаю, как в России это было воспринято, но это исторический факт, что сербский, тогда еще югославский парламент решил, и этого решения никто не отменял.

Если говорить конкретно, что Сербия ожидает от России, то это далеко не только материальная поддержка. Да, сейчас можно сказать, что страна достаточно страдает, и находится в экономическом упадке. Бомбардировками уничтожена вся экономическая инфраструктура Сербии. Но, с другой стороны, Сербия очень быстро восстанавливается и там очень многое уже работает. Хуже то, что Сербия потеряла экономический рынок.

Что касается духовной поддержки, которую Сербия ожидает от России. Ее мы действительно неоднократно получали, и очень благодарны Святейшему Патриарху Алексию, который сделал шаг, который в Сербии не могут забыть. Когда Сербия находилась в самом тяжелом положении, когда на нас падали бомбы, когда все рушилось, разваливалось, и никто никакого голоса в защиту Сербии не подал, Святейший Патриарх прилетел в Белград, служил литургию, молился за Сербию, находился в очень тяжелых условиях, отправлялся в самые горячие точки. И для наших солдат, и для народа, и для правительства, и для Церкви это было великое утешение, великая духовная радость. Такое будет помниться всегда.

Что касается другой какой-то помощи, то во время войны ее невозможно было ожидать, так как Югославия имела политическое и экономическое эмбарго. То есть все границы были практически закрыты. Вся рынки закрыты, вся торговля прекратилась. Какой-то военной помощи трудно было ожидать, да и невозможно. Но, по решению мировых международных организаций, в Косово, в Сербию Россия многократно отправляла гуманитарную помощь. Шла помощь и через Отдел Внешний Церковных Связей, через Московскую Патриархию.

Что все-таки Сербии нужно? Духовная поддержка, молитва. Потому что у нас сейчас, к сожалению, нет желаемого единства и в политике, и в церковной жизни. Это единство, о котором еще святитель Савва говорил: «Само слога србина спасава» – «Только согласие сербов спасает». Молитва поможет преодолеть, найти согласие и общенациональное единство.

Каждая политическая партия сейчас имеет свою программу и свои нравственно политические взгляды. Поэтому такое несогласие очень часто и приводит к тому, что политические и церковные стороны по какому-то вопросу имеют различные, часто противоположные мнения.

Поэтому, что я прошу, что нужно было бы – это молитва, чтобы Господь объединил Духом Святым, благодатью своею разум человеческий, чтобы сербы объединились как нация, как народ. И имели единые православные, духовные, нравственные и культурные ценности.