– Ирина Николаевна, расскажите,
пожалуйста, немного о себе.
– Я родилась в 1954 году в семье военнослужащего. Мой отец – офицер советской армии, подполковник, участник Великой Отечественной войны – честно прослужил Родине 37 лет. Мама, являясь боевой спутницей своего мужа, тоже много потрудилась на военных объектах, в войсковых частях, где проходила служба отца. Время было совсем не простое: очень сильна была марксистско-ленинская идеология, роль партии. Родители были коммунистами, старший брат тоже вступил в партию. Такой жизненный путь был первоначально определен и для меня.
В нашей семье всегда поддерживался интерес к наукам. Родителям хотелось, чтобы мы обязательно получили высшее образование, были полезными для общества. И у брата, и у меня были способности к учению, и потому учеба в школе никогда не вызывала у мены трудностей. Родители дали мне наказ: всегда тянуться за братом, стараясь подражать его увлеченности наукой и стремлению к знаниям (кстати, сейчас он уже академик РАЕН, физик-теоретик с мировым именем, автор многих монографий и научных статей).
Профессию выбирала под руководством брата. Он учился в МГУ и мне порекомендовал искать какой-нибудь факультет, который даст мне некую совокупность не только знаний, но и мировоззренческих представлений. Я поступила на факультет психологии, который в то время только-только «отпочковался» от философского факультета. Это было начало 1970-х годов, еще живы были корифеи отечественной психологической науки: Алексей Николаевич Леонтьев, Александр Романович Лурия, Петр Яковлевич Гальперин и др. Сейчас их имена вошли во все справочники и энциклопедии. Более всего меня поражало то, что маститые профессора и уже далеко не молодые люди с увлечением рассказывали о направлениях своих исследований, которые были актуальны тогда, и намечали более отдаленные перспективы развития психологической науки. Поэтому учиться было очень интересно, и скажу откровенно, идеологическая составляющая преподавания меня не слишком затрагивала. Университет я закончила в 1977 году. К моменту окончания учебы была ленинской стипендиаткой: в моем дипломе – одни пятерки. Была, так сказать, «круглой отличницей». Сразу же поступила в аспирантуру и специализировалась по детской и подростковой педагогической психологии. Это и есть мой «конек», мой профиль. Я и сейчас продолжаю профессионально работать в этой же сфере.
Моей научной работой руководил профессор Петр Яковлевич Гальперин. Это был настоящий учитель с большой буквы. Моя кандидатская диссертация была посвящена формированию двигательных навыков и умений. В то время я была далека от проблем личности, меня больше интересовала человеческая деятельность, в частности деятельность профессиональная: то, как человек становится профессионалом, мастером своего дела.
Мы в жизни часто пользуемся поговоркой: «Повторенье – мать ученья», и нередко не считаем нужным заметить, что «механическая зубрежка» – не самый лучший способ запоминания. Эксперименты показывают, что подобные навыки очень быстро разрушаются, если хотя бы немного изменяются условия работы. П.Я. Гальперин в своих исследованиях показал, что есть иные, более эффективные подходы к формированию профессионализма: учение о так называемом «третьем типе ориентировки» открывает путь к формированию практических действий через формирование умения правильно и логично мыслить. И вот таким образом, через вопросы формирования практических действий, двигательных навыков, я постепенно пришла к необходимости исследования человеческого мышления. А после этого обратилась уже и к проблемам становления человеческой личности. Я двигалась по ступенькам «деятельность» – «сознание» – «личность». В 1982 году я начала работать в научно-исследовательском институте, который занимался разработкой различных методик обучения, в том числе и профессионального обучения. К этому времени у меня уже была семья.
Вот тогда и наступил переломный момент жизни: Господь уготовил мне испытания. В моей жизни возникли сложные обстоятельства, которые я с большим трудом могла тогда осмыслить. Как бы в одночасье возникли всякие «злоключения». Я тогда была ученым секретарем, активно занималась научной деятельностью, хотя мне было всего 28 лет. Являясь так называемым «перспективным специалистом», я тогда, вероятно, раздражала многих своей молодостью и занимаемым положением. Начались проблемы на работе и одновременно – в семье: завязалась «война на два фронта». Эти непростые переживания, связанные с обидами, с уязвленным самолюбием, и привели меня к Господу. Таким непрямым путем – не от родителей, не от рассказов бабушек и дедушек, а от переживаемых личных скорбей я обрела веру. Помогли мне чужие тогда люди, которые не остались равнодушными к моим переживаниям и бедам. Эти люди были православными верующими.
Мое воцерковление началось в 1986 году. Тогда я впервые сумела поговорить со священником. Друзья привели меня в Крестовоздвиженский храм в Алтуфьеве, к отцу Димитрию Смирнову, который тогда служил здесь. Теперь его знают все православные люди не только в Москве, но и во всей России. Мы беседовали с ним где-то полчаса, не больше. Но ушла я от него в необычном для себя приподнятом настроении, словно крылья за спиной появились… Я и сейчас помню каждое его слово, каждую интонацию, потому что его слова затронули мою измученную тогда душу. Я к тому времени не прочла еще ни одной строчки Евангелия, но отец Димитрий так процитировал Священное Писание, что все во мне перевернулось. С помощью слова Божия батюшка помог осмыслить мою жизнь, все мои переживания, проблемы – рабочие и семейные. Через отца Димитрия Сам Господь протянул мне руку помощи. В то время в этом же храме открылась одна из первых воскресных школ в Москве, и мы с моим сыном поступили туда учиться.
Через четыре с небольшим года произошло еще одно знаменательное для моей жизни событие: в 1990 году был освящен храм в честь иконы Божией Матери «Живоносный Источник» в Царицыне. Я в то время работала в этом районе, в Центре профориентации и психологической поддержки молодежи. Храм и колокольня были очень сильно повреждены. Когда мы с сыном первый раз вошли внутрь, перед нами предстала картина разрухи и запустения, в храме еще стояли деревообрабатывающие станки. Я познакомилась с протоиереем Георгием Бреевым, настоятелем храма. Он впоследствии стал моим духовником, человеком, который окончательно «поставил меня на свое место». В 1990 году в нашем храме начались богослужения, в 1991-м – открылась воскресная школа. Батюшка благословил меня сначала преподавать в ней, потом назначил завучем, а затем и директором (в следующем году исполнится ровно 15 лет, как я руковожу нашей воскресной школой). Совершенно неожиданно для себя я тогда поняла, что воскресная школа – главное дело моей жизни, к которому Господь долго вел меня. Было очень тяжело, особенно на первых порах, поскольку отсутствовал необходимый педагогический опыт, богословское образование. Надо было много читать, думать, советоваться со священниками. Шла напряженная внутренняя работа, борьба с самой собой, потому что нужно было очистить душу от всяких сомнений и предрассудков. Отец Георгий, как опытный духовник, очень мне много помогал и одновременно очень доверял, поощряя мои самостоятельные начинания.
Я занималась созданием воскресной школы, и мне казалось тогда, что я ухожу далеко-далеко от своей профессии. В 1990-е годы многие мои коллеги были убеждены, что в Церкви существует негативное отношение к психологии. И в этом суждении была своя доля правды. Поскольку психология в советское время была чрезмерно «заидеологизирована», настроена на решение задач с материалистических позиций.
Приход к православной вере, работа в храме и приобщение к церковному образу жизни привели к тому, что приобретенный в прежние годы «профессиональный багаж» был мною полностью отвергнут. Так произошло не только со мной, но и со многими моими коллегами: они обрели Бога и отчетливо увидели, насколько учение Церкви отличается от того, что нам преподавали в вузах, насколько религиозное представление о человеке в Церкви богаче, объемнее, глубже, чем то, что мы усвоили в студенческие годы. Мне хотелось все прошлое забыть и перечеркнуть, но все же, слава Богу, хватило ума не делать этого. Я рада тому, что у меня в тот период осталось желание послужить Богу и людям на своем профессиональном поприще. Я рассудила так: «Да, теперь я верующий человек, у меня коренным образом поменялась картина мира и система ценностей, но полученные мною знания по детской и подростковой психологии все же могут быть использованы и на новом этапе жизни». Кроме того, работая в воскресной школе, я все время хотела участвовать в социальном служении, создать службу психологической помощи, чтобы можно было на практике совместить психологию и христианскую антропологию. Иными словами, нужно было переосмыслить цели и задачи своей профессиональной деятельности и тщательно пересмотреть свои прежние знания.
Теперь можно сказать, что с помощью Божией, эта непростая задача была решена. В 1996 году у нас уже начался прием посетителей по вопросам семьи и воспитания детей под крышей Православного центра «Живоносный Источник». Через десять лет, в 2006 году, накопив опыт практической работы, мы зарегистрировали психологическую службу «Семейное благо». Мы стали первой православной консультацией, которая прямо направлена на оказание помощи людям, попавшим в трудные жизненные и семейные ситуации. В 2007 году деятельность нашей службы получила благословение Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II.
Следовательно, свою жизнь я могу разделить на два этапа: до и после прихода к Богу. Первая ступень носила подготовительный характер. Моя собственная личность, очевидно, тогда была незрелой, рыхлой. Я получала знания, честно училась на все пятерки, но у меня не было четкого представления, зачем это нужно и где я буду полезна. И вот, начиная с октября 1996 года, я осознанно встала на путь профессионального служения Богу и людям. Мне хочется надеяться, что моя деятельность стала практически значимой. Да и отношение Церкви к психологии изменилось: можно сказать, что в течение последних лет постепенно складывается новое направление научных исследований – православная психология. Мне очень отрадно знать, что в становлении православной психологии есть и моя скромная лепта. Теперь психологию преподают в семинариях, в ПСТГУ; в университете Иоанна Богослова есть даже факультет психологии, созданный отцом Андреем Лоргусом.
Знаете, мне посчастливилось закончить МГУ в один год с известным священником – отцом Борисом Ничипоровым, к сожалению уже ныне почившим. Он был первым, кто в 1990-е годы обосновал необходимость ориентации психологии на христианское учение о человеке. Священник Борис Ничипоров – автор книги «Введение в христианскую психологию», изданной в 1994 году. Это была книжка-манифест, в которой были очерчены задачи новой науки, не противоречащей Евангелию. Науки, необходимой людям, которая помогает процессу покаяния, очищения души, обновлению человеческой жизни.
– А как родилась идея вашей книги «Семейный крест»?
– Моя книжка «Семейный крест» создавалась очень постепенно. Ее появление стало возможным только тогда, когда произошли позитивные перемены в нашем обществе, когда была принята Социальная концепция РПЦ и стало исчезать предубеждение священников относительно психологии. В книге «Семейный крест» отражен личный опыт помощи людям в решении непростых семейных и житейских вопросов. В частности, в ней рассмотрены отношения супругов, родителей и детей. Когда я начала работать как консультант и православный психолог, я увидела, насколько современные родители неправильно относятся к своим детям: одни склонны превращать своего ребенка в кумира, на развлечения которого они готовы потратить огромные деньги, другие же, напротив, часто бывают холодны и жестоки, запрещая ребенку даже небольшие проявления своей самостоятельности. Любовь родительская часто приобретает уродливую, неадекватную форму, которая ломает душу ребенка и мешает развиваться его личности. Обиженные, озлобленные и ожесточенные детские души – вот печальный результат нашей родительской педагогической некомпетентности. В книге «Семейный крест» я постаралась рассмотреть совершенно другой метод воспитания детей, связанный с христианским подходом. Этот подход не исключает наказаний, но помогает родителям отделить поступок от личности ребенка. Ведь, как правило, необходимо не только осудить детский проступок, но и помочь маленькому человеку исправиться, подставить плечо, увидеть в допущенных им ошибках и оплошностях следствие неведения, душевного страдания, а подчас и желания обратить на себя внимание взрослых. В архиве нашей консультации имеется масса случаев, в которых мы столкнулись с вопиющими родительскими воспитательными ошибками. В каждой рассмотренной ситуации мы пытались оказать родителям необходимую помощь, старались подсказать им подлинные причины непослушания детей, советовали подойти к ребенку иначе, более тонко, деликатно и дружелюбно. В основе книги «Семейный крест» – реальная практика нашей профессиональной психологической работы.
– Планируется ли второе издание книжки?
– Да, книга нуждается в дополнениях. Первое издание имеет карманный формат, достаточно удобную композицию, помогая найти читателям именно те вопросы и ответы, которые являются для них самыми злободневными, актуальными. Во второе издание книги мы хотим включить фрагменты наших семинаров, которые организуем в последние годы в помощь родителям. Чтобы они не просто получили ответы на волнующие вопросы, а усвоили сам подход: ребенок – это дар Божий, и обращаться кое-как с ним нельзя. Мы должны помнить: человеческая душа не выносит грубости, жестокости, нелюбви. И пусть любовь руками не пощупаешь – она невещественна, но всякий человек всегда безошибочно определяет, любят его или нет. Особенно чутки к этому дети. Свою задачу мы видим не только в конкретных рекомендациях, но и в повышении культуры взаимоотношений родителей и детей. Безусловно, книга будет дополнена и новыми историями из нашей практики. Кроме того, мы осознаем: нужно включать в издание и просветительский компонент. Нельзя все время человеку предлагать таблетку от головной боли – необходимо найти причину болезни. Нужно предлагать родителям развивающий материал, чтобы он привел их к формированию более ответственной родительской позиции. Это очень важный термин на сегодняшний момент – «ответственное родительство». Оно не складывается автоматически, по факту появления ребенка на свет. Многое зависит от духовно-нравственного развития взрослых людей, которые стали родителями. Нужно суметь стать родителями, захотеть ими стать. Это тоже труд, труд души. Данная мысль, конечно, присутствовала в первом издании моей книги, а во втором она станет ключевой. К семейной жизни надо готовиться – это несомненно.
– Как получилось, что вы начали преподавать в Сретенской духовной семинарии?
– Все получилось довольно просто: мне позвонил проректор семинарии иеромонах Иоанн (Лудищев). Я приехала к нему на встречу: показала свои разработки, рассказала о работе нашей психологической консультации «Семейное благо». И после этого отец Иоанн пригласил меня преподавать в семинарии.
– До этого момента вы преподавали только в воскресной школе?
– Я 18 лет преподаю в группе родителей воскресной школы «Живоносный Источник». Кроме того, регулярно читаю лекции, провожу выездные занятия в разных епархиях. Недавно была в Рязани на семинарах по преподаванию предмета «Основы православной культуры». В течение ряда лет я преподавала на аналогичных курсах в г. Ногинске. Очень много было у меня выступлений миссионерского характера на радиостанции «Радонеж» и на телевидении. До преподавания в Сретенской семинарии у меня был и опыт общения с учащимися Московских духовных школ. Из Троице-Сергиевой лавры к нам в православный центр и воскресную школу в течение пяти лет приезжали студенты четвертого курса МДАС – до 45 человек. Мы рассказывали им о своей методике, об организации воскресной школы и семейной психологической консультации, созданной на приходе. Но все это были ознакомительные беседы, обмен опытом. А целостного аудиторного курса я ранее не читала. Теперь этот курс я стараюсь выстроить так, чтобы убедить семинаристов, что знания по психологии очень нужны современному священнику. Мы убеждены, что православные специалисты могут оказать священнослужителям большую помощь в практике современного церковного душепопечения. Не секрет, что многие люди приходят сейчас в храм именно под влиянием сложных семейных и жизненных обстоятельств: распадаются браки, часто болеют и плохо психически развиваются дошкольники, плохо учатся и проявляют агрессию по отношению друг к другу дети школьного возраста, не слушаются родителей дети-подростки, юноши и девушки не могут выбрать профессию и создать семью и т.п.
В трудных ситуациях люди начинают раздражаться, негодовать, впадают в депрессию – их охватывает комплекс отрицательных чувств. Бывает, что человеку трудно сходу что-то посоветовать, нужно разобраться в ситуации, понять, что является первопричиной нездоровой обстановки, которая сложилась в семье. Когда на помощь человеку приходят и батюшка, и православный психолог-консультант, это дает хорошие результаты.
– Выходит, что психология в нынешнее время может стать одной из форм проповеди?
– Можно сказать и так. Психология помогает понять человека, который живет сейчас в сложном современном мире. Его сложность состоит в том, что общественная жизнь людей очень далека от христианских идеалов и ценностей. Сознание современных людей раздваивается: душа жаждет любви, сострадания, понимания со стороны ближних, в то время как интеллект, рациональное начало, заставляет человека быть поверхностным, прагматичным и обособленным, часто становится основой самоутверждения.
Наш опыт показывает, что верующие, воцерковленные посетители, у которых есть духовники, в храме и дома ведут себя совершенно по-разному. Эта склонность современного человека жить двойной жизнью, иметь двойную мораль и стандарты очень пугает. Вера у большинства современных людей поверхностна, и священник должен уметь это разглядеть, почувствовать, должен правильно интерпретировать оценки, высказывания своих прихожан. Священник должен уметь распознавать склонность прихожан к некоторым тонким и хитрым манипуляциям, производимым над сознанием близких людей. Это нужно вовремя увидеть и остановить. Гордость у каждого человека проявляется по-своему: кто-то навязчив, кто-то честолюбив, кто-то слишком упрям или слишком застенчив или боязлив… Каждому человеку священник должен указать на его ошибки, побудить к покаянию, к исправлению поступков и образа жизни. Но с этой задачей не так легко справиться. Нужна и молитва, и жизненный опыт, и умение разбираться в людях.
Особенно важна роль православного психолога при рассмотрении семейных проблем и вопросов воспитания детей. Знание психологических закономерностей позволяет правильно понять сложившуюся ситуацию, охарактеризовать позиции разных людей, почувствовать их обиды и претензии друг к другу, а самое главное – наметить пути преодоления конфликтов. После разговора с православным специалистом человек может осознать свои ошибки, ощутить ограниченность своего кругозора. Подходя к посетителю доброжелательно, деликатно, с любовью, православный психолог может побудить его к преодолению привычной эгоистической и эгоцентрической позиции, к началу новой христианской жизни. Начать эту новую жизнь нелегко: без помощи Божией, без участия в церковных таинствах и без содействия священника невозможно. Спасение души человек может обрести только в храме! Но консультация православного специалиста может помочь формированию желания спастись. Святитель Феофан Затворник подчеркивал, что без «произволения ко спасению» духовная жизнь не может начаться.
Замечу, что многие родители, сталкиваясь с проблемами детей, не желают прочитать ни одной книги по воспитанию – и это при сегодняшнем информационном изобилии! Мы, психологи, на консультации стараемся побудить человека задуматься над своей жизнью, научиться отвечать за свои поступки, за поступки своих близких, за воспитание детей. Зачастую после наших консультаций люди приносят истинное, целительное покаяние перед Богом. Они приходят на исповедь, хорошо понимая, что наступила пора принимать серьезные решения и отказываться от прежних стереотипов поведения. Мне думается, что это и есть время возделывания «благодатной почвы» человеческой души. В это время духовные наставления священников воспринимаются человеком, душа его бывает открыта навстречу христианскому образу жизни. Именно такое сотрудничество священнослужителя и православного психолога очень полезно и актуально в настоящее время.
Не будем забывать, что современный человек – это разбитый, «расколотый» надвое человек, с секулярным сознанием. Его личность не сформирована, он инфантилен и в 25, и в 30, и даже в 40 лет. Возможно, он не получил в своей семье хорошего воспитания; возможно, он рос в неполной семье или его отец был алкоголиком. Возможно, кто-то из родственников покончил собой или у него самого был случай суицида. Почти у каждого человека накоплен неподъемный, горький багаж, он несет на своей душе многопудовые камни – и освободиться от них в одиночку не может. Здесь нужна серьезная, кропотливая работа: человека нужно терпеливо выслушать, проявить к нему сочувствие, постараться понять и повернуть его лицом к Небу. Православный психолог как раз и занимается данными вопросами, выполняя подготовительную работу перед встречей со священником.
К нам в консультацию приходят за помощью прихожане разных московских храмов. Мы очень успешно взаимодействуем с Даниловым, Новоспасским, Спасо-Андрониковым монастырями, с храмом 40 севастийских мучеников. Опыт показал, что от союза священника и психолога выигрывает, прежде всего, человек, попавший в трудную жизненную ситуацию. Православный специалист – это собеседник, который ведет с посетителем духовно ориентированный диалог. Мы не претендуем на решение пастырских задач. Но побуждаем человека глубоко задуматься над своей жизнью (беседа длится полтора-два часа). За это время он успевает оглядеть свою жизнь с разных сторон, проделать внутренний анализ: каков я на работе, в кругу родственников, в семье, в общении с детьми, с женой или мужем.
Отрадно, что администрация Сретенской семинарии готова к открытому диалогу по вопросам духовно-психологического взаимодействия и сотрудничества православных священнослужителей и специалистов-психологов в социальном служении. Неслучайно и то, что архимандрит Тихон (Шевкунов), наш ректор, стал одним из инициаторов широкомасштабной борьбы с алкоголизмом, в которой задействованы и государственные, и церковные структуры (создана даже особая синодальная комиссия). Нужно понимать, что под давлением страшных жизненных коллизий, одиночества, непонимания и нелюбви со стороны родителей ребенок ломается внутренне, у него развиваются неврозы и психозы, а также различные пагубные привычки. Алкоголизация молодежи уже обернулась национальной бедой, которая грозит вырождением нации.
Я заметила, что в образовательной системе Сретенской духовной семинарии превалирует миссионерская составляющая. Данное обстоятельство заслуживает всяческой похвалы. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл говорит в своих проповедях, что каждый образованный верующий человек – священник или мирянин – должен вести сегодня активную социальную деятельность, делиться своими знаниями с другими людьми. В настоящее время чрезвычайно важно развитие диалога между Церковью и государством. Наша психологическая служба «Семейное благо» являет пример такого многолетнего «церковно-государственно-общественного» партнерства.
– Каково, на ваш взгляд, место курса педагогики и психологии в системе дисциплин, преподаваемых в семинарии?
– Я считаю, что дисциплина, которую я преподаю, имеет важнейшую мировоззренческую функцию. Она помогает сформировать миссионерскую позицию, которая так нужна священнослужителям в современном мире. Но если бы мой предмет был внесен в учебный план третьего или четвертого курсов, мне кажется, он был бы более эффективен, чем на пятом курсе. Ведь в первом семестре студенты знакомятся с преподавателем, ориентируются в системе его понятий, представлений. И их активность не очень высока: они скорее впитывают, чем задают заинтересованные вопросы или предлагают помощь. А во втором семестре учащиеся, пройдя через практику, которая организована на базе нашего Царицынского центра социального обслуживания, узнают обо всем спектре современных психолого-пастырских задач, связанных с поддержкой современной семьи. Когда семинаристы побывают на практике, у них меняется восприятие учебного предмета, рождается живая мысль. Студенты начинают примеривать полученные знания к своей будущей деятельности, они уже могут выстроить модель ее развития. Но в это время главным для студентов пятого курса является подготовка и защита дипломных работ, и их внимание отвлечено от преподаваемых дисциплин и целиком сосредоточено на решении проблем своего дальнейшего служения. Предполагаю, что студенты третьего, четвертого курсов воспринимали бы мой предмет более активно и осознанно.
– Каковы ваши общие впечатления от преподавания в Сретенской семинарии? Могли бы вы выделить особо какие-то студенческие выпуски?
– Курс от курса, конечно, отличается. Опыт у меня небольшой – всего три года. Впервые я преподавала в группе из шести человек, в последний учебный год их было 18. Понятно, чем больше людей, тем разнообразнее впечатления от общения с ними. В маленькой группе мы досконально изучали труды святых отцов, православную антропологию, и все студенты были включены в эту работу. Они очень хотели уловить связь психологии и православной антропологии. В последующие годы, когда ребят стало больше, я немного поменяла круг обсуждаемых вопросов, сделала больший акцент на анализе официальных документов Русской Православной Церкви, в которых освещаются вопросы поддержки семьи, материнства и детства. Рассматривали мы и историю развития психологической мысли. К сожалению, студенты знают об этом очень мало.
Священник должен служить Богу и людям, и ему необходимо научиться разбираться в людях. Он обязан знать, как организовать воскресную школу, чтобы она успешно функционировала на протяжении десятилетий. Нашим выпускникам придется столкнуться и с развитием других видов социальной деятельности на приходе: кто-то будет заключенных окормлять, кто-то душевнобольных посещать, а кто-то, быть может, уделит внимание вопросам поддержки современной семьи и воспитания детей. Все это связано с определенными психологическими задачами, и в них надо уметь ориентироваться с тем, чтобы успешно их решать. Поэтому, я думаю, выпускникам необходимо изучать опыт позитивной практической работы: кроме богословских знаний, выпускникам нужно знание и современной жизни, и современных людей.
– Как вы прививаете студентам интерес к психологии и педагогике?
– Я стараюсь говорить вещи не избитые, не хрестоматийные, а то, что прочувствовано, проверено на собственном опыте. Мой курс педагогики и психологии построен на практическом опыте собственной работы. Я часто привожу конкретные примеры, анализирую те случаи из жизни, которые действительно меня потрясли, обескуражили или заставили задуматься. Помимо этого, я даю много сведений по истории. Потому что отношение к психологии в разные эпохи было неодинаковым. Чрезвычайно важен здесь момент, когда произошло резкое размежевание религии и науки. И я стараюсь показать студентам динамику развития психологической науки и зафиксировать их внимание на моменте, когда конфронтация замещается сотрудничеством психолога и священника.
Когда православный ученый действительно становится помощником священнику, его союзником, тогда они вместе поддерживают и просвещают прихожан. Там, где такое сотрудничество складывается, появляется интересный и плодотворный опыт. Например, в Рязани многие священники сочувственно относятся к идеям практического синтеза психологии и христианской антропологии.
– Этот учебный год – одиннадцатый для Сретенской семинарии. Позади ее десятилетний юбилей. Что бы вы могли сказать в связи с этим?
– Десятилетие – это очень важный момент в истории Сретенской духовной семинарии и очень большой праздник. Юбилейные даты заставляют не только посмотреть в прошлое, но и одновременно подумать о перспективах будущего развития. Авторитет Церкви в нашем обществе сейчас ни у кого не вызывает сомнения. Скажу даже так: в последнее время атеистически настроенных людей я не видела вообще, но чаще всего встречаются те, кто верует поверхностно, неглубоко, не имея твердой мировоззренческой почвы, которая бы соответствовала христианской традиции. Современным людям надо очень многое разъяснять, чтобы они не остались на уровне «обрядоверия». И я хочу пожелать семинаристам – будущим священнослужителям, чтобы они помогли современным людям уверовать, уверовать по-настоящему глубоко. Нужно духовно просвещать людей, рассказывать о Православии, раскрыть перед ними глубину и красоту полноценной жизни по вере. Здесь от священника требуется подвиг, потому что он должен щедро делиться своими знаниями, суметь найти общий язык со своими прихожанами, которые имеют разный образовательный, социальный, профессиональный уровень. И с каждым из них нужно научиться говорить по-своему. Только так можно привести людей к спасению в непростых условиях нынешней жизни.
Да поможет Господь выпускникам семинарии успешно решить столь важные и сложные задачи!
