Древнегреческий язык в Сретенской духовной семинарии (2002–2011)

Отрывок из вышедшей в издательстве Сретенского монастыря книги Надежды Касимовны Малинаускене «Классические языки в высшей школе».

Надежда Касимовна Малинаускене со студентами Сретенской духовной семинарии

Древнегреческий и латинский языки — это главные языки Священного Писания и Священного Предания, истоков православной веры. Это ключ к пониманию памятников христианской письменности. Православная Церковь всегда понимала важность профессиональной подготовки богословов. По поводу древнегреческого языка старец Паисий Святогорец утверждал, что «никакой другой язык не может передать догматы нашей веры… Если кто-то, не зная древнегреческого языка, занимается догматикой, то он может впасть в заблуждение. А мы убрали древнегреческий язык из школьной программы! Пройдет еще немного времени, и в наши университеты станут приезжать немцы, чтобы учить нас древнегреческому. Тогда, став сперва посмешищем, наши интеллигенты по достоинству оценят значение древнегреческого языка и скажут: “Гляди-ка, значит, не зря Церковь сохранила древнегреческий!”»[2].

В обстоятельной статье игумена Дионисия (Шлёнова) «Тернистый путь классических языков в московских духовных школах» на архивных материалах показано, что «в России в различные исторические эпохи по-разному относились к древним языкам: в XVII — первой трети XIX в. они были живыми языками преподавания, со второй трети XIX в. вплоть до революционных потрясений начала XX в. — мертвыми языками, на которых, тем не менее, осуществлялось глубочайшее приобщение духовной культуре прошлого, во второй половине XX в. им пришлось влачить жалкое существование в условиях временного торжества воинствующего атеизма, идеологи которого планомерно пытались уничтожить вместе с духовностью Православия и классическое образование»[3].

Филологам-классикам глубоко понятна озабоченность Святейшего Патриарха, выраженная на XIX Богословской конференции ПСТГУ в 2009 г., «как поднять уровень, как найти людей, знающих хорошо греческий, латинский, которые могли бы читать отцов в подлиннике, которые могли бы реально заниматься экзегетикой, а не пересказом дореволюционных конспектов лекций», как добиться «создания сильной классической филологической основы богословских исследований» [4]. О необходимости «формирования сильной богословской школы, являющейся преемницей всемирно известной в прошлом русской богословской традиции», говорится в Документе, принятом 4 февраля 2011 г. Архиерейским Собором Русской Православной Церкви[5].

В настоящее время количество часов, выделяемых в семинариях на изучение латыни и древнегреческого языков, увеличено, хотя объективно для глубокого изучения древних языков и этого количества часов крайне недостаточно. Вполне естественно, что программы семинарий не могут быть равными программам филологов‑классиков, поскольку языковые дисциплины для семинаристов — вспомогательные и в их расписании много более нужных будущим пастырям предметов. Тем не менее при индивидуальном подходе к обучающимся удается заложить основы необходимых знаний с учетом способностей и интересов каждого.

Место курса древнегреческого языка среди других дисциплин учебного плана Сретенской духовной семинарии. Сретенская семинария — высшее учебное заведение Московского Патриархата, готовящее священнослужителей Русской Православной Церкви. Семинария располагается на территории московского Сретенского монастыря с 1999 г.

Ректор семинарии — наместник Сретенского монастыря, действительный член РАЕН, архимандрит Тихон (Шевкунов). В настоящее время он выполняет также обязанности ответственного секретаря Патриаршего совета по культуре, сопредседателя Церковно-общественного совета по противодействию алкогольной угрозе. Архимандрит Тихон известен также как автор фильма «Псково‑Печерская обитель», получившего Гран-при в ноябре 2007 г. на XII Международном фестивале православного кино и телепрограмм «Радонеж» (Ярославль), и как автор фильма «Гибель империи. Византийский урок», вызвавшего значительный общественный резонанс.

В первые годы проректором семинарии был благочинный Сретенского монастыря и регент праздничного хора иеромонах Амвросий (Ермаков). (Ныне он — епископ Гатчинский, викарий Санкт-Петербургской епархии и ректор Санкт-Петербургской духовной семинарии и академии.) В настоящее время обязанности проректора принял на себя благочинный Сретенского монастыря иеромонах Иоанн (Лудищев), сам выпускник первого монашеского набора нашей семинарии. По окончании семинарии воспитанники получают диплом о высшем образовании и могут продолжить обучение в Духовной академии.

Когда я начала здесь работать, семинария называлась еще Сретенской высшей православной школой, возникшей на основе пастырских курсов при Сретенском монастыре. Однако после того как все семинарии были переведены в ранг высших учебных заведений (с пятилетним сроком обучения), Сретенская православная школа также стала семинарией. Семинаристы изучают более тридцати различных дисциплин: Священное Писание Ветхого и Нового Заветов, патрологию, литургику, догматическое богословие, сравнительное богословие, нравственное богословие, пастырское богословие, сектоведение, гомилетику, общецерковную историю, историю Русской Церкви, церковное право, церковное искусство, историю философии, всемирную историю, византологию, историю русской и зарубежной литературы, древние и новые языки, риторику, пение и колокольные звоны.

Древнегреческий язык изучается семинаристами наряду с другими древними и современными языками: церковнославянским, латинским, английским, реже — немецким или французским, а также стилистикой русского языка. Кафедру древних и новых языков возглавляет Татьяна Алексеевна Шутова. Занятия по древнегреческому языку в настоящее время ведут три преподавателя: каждый курс делится на подгруппы по 10–15 человек, с которыми работаем мы с дьяконом Онисимом (Дубровиным), окончившим Московскую духовную семинарию и академию, а также философский факультет МГУ. В течение нескольких лет он по благословению митрополита Питирима (Нечаева), возглавлявшего издательство Патриархии, специально занимался латынью и древнегреческим. До сих пор при возможности мы читаем с ним тексты Гомера, Платона, Василия Великого, латинских авторов, обсуждаем содержание контрольных работ, экзаменационные билеты. С этого учебного года древнегреческий язык в группе студентов, уже имеющих одно высшее образование и принятых сразу на второй курс, ведет Наталья Евгеньевна Субботина, недавняя выпускница классического отделения МГУ.?Этой подгруппе выделено большее количество часов, чтобы семинаристы смогли нагнать своих сокурсников.

Естественно, что больше всего точек соприкосновения в курсе древнегреческого языка возникает с другими древними языками. Свою работу мы координируем с преподавателями церковнославянского (Лариса Ивановна Маршева и Галина Ивановна Трубицына) и латинского языка (Наталья Николаевна Трухина и Анна Николаевна Грешных). Наши латинисты, окончившие исторический факультет МГУ, ученицы А. Ч.?Козаржевского, читают в семинарии также и курс древней истории. На экзаменах они входят в комиссию по древнегреческому языку, а эллинисты — по латинскому. В течение 2007–08 учебного года, еще до прихода к нам отца Онисима, когда менялся учебный план и увеличилось количество групп, Наталья Николаевна и Анна Николаевна вели занятия по древнегреческому языку на одном из курсов.

Бывает, что возникает необходимость взаимных консультаций с преподавателями курсов Ветхого и Нового Завета, литургики, догматического богословия, даже пения, поскольку семинаристам доводится петь и по-гречески. Наш выпускник, иеромонах Ириней, окончивший Московскую духовную академию и читающий в Сретенской семинарии курс Нового Завета, включает в экзаменационные билеты по своему предмету анализ фрагментов текстов на древнегреческом языке.

Учебные пособия, программы, требования к зачетам и экзаменам. На занятиях по древнегреческому языку в семинарии как основной используется учебник «Древнегреческий язык: начальный курс», изданный по благословению архиепископа Верейского Евгения, ректора МДАиС, Председателя Учебного комитета при Священном Синоде Русской Православной Церкви[6]. Дополнительно привлекаются тексты, помещенные в учебнике А. Ч.?Козаржевского [7]. При изучении древнегреческого языка в системе современного духовного образования используются обе традиции чтения греческих текстов (как эразмова, ориентированная на древнее произношение, так и рейхлинова, ориентированная на византийское произношение). Изучение грамматического и лексического материала, сопровождаемое чтением учебных светских текстов, целесообразно вести в эразмовой традиции, читать же богослужебные тексты, тексты из Нового Завета и молитвы необходимо в рейхлиновой традиции [8].

Древнегреческий язык в 2002–2007 гг. Поначалу древнегреческий язык преподавался на третьем курсе семинарии в течение года (2 занятия в неделю), после двух лет изучения церковнославянского языка и годового курса латыни. Это был краткий вводный курс, завершавшийся зачетом. К зачету, как и впоследствии к экзамену, допускались студенты, выполнившие все текущие контрольные работы по лексике (словарные диктанты) и грамматике (индивидуальные задания для каждого студента на склонение именных словосочетаний и образование глагольных форм с переводом в изученных временах). На зачете по древнегреческому языку студентам предлагалось три задания: 1) чтение (в эразмовой традиции), перевод без словаря и анализ знакомого учебного древнегреческого текста; 2) чтение (в рейхлиновой традиции), перевод без словаря (но с приложением к тексту новых слов и незнакомых грамматических форм) и анализ богослужебного древнегреческого текста; 3) чтение наизусть по-гречески (в рейхлиновой традиции) не менее двух-трех молитв (в зависимости от объема) на выбор: «Трисвятое», «Молитва ко Пресвятой Троице», «Молитва Святому Духу», «Отче наш», «Песнь Пресвятой Богородице», «Достойно есть…». К концу года семинаристы уже могли читать по-гречески с полным пониманием всех форм молитвы перед началом и по окончании занятия.

На четвертом и пятом курсах проводились факультативные занятия (одно или два в неделю) для желающих углубить свои знания. Прежде всего их посещали студенты, нацеленные на продолжение своего образования в дальнейшем. Руководство семинарии включало в расписание факультативные занятия по древнегреческому языку, даже если на них записывался один студент, но обычно в группе бывало два-три человека.

На факультативных занятиях для продолжающей группы кроме обычных текстов и заданий основного учебника читались более объемные фрагменты текстов Священного Писания, молитвы и богослужебные тексты по хрестоматии к учебнику А. Ч.?Козаржевского. Параллельно изучались грамматические темы, не вошедшие в программу первого года обучения, но необходимые для понимания изучаемых текстов. Прежде всего это касалось разделов, связанных с морфологией глагола и с синтаксисом сложного предложения. Заучивался наизусть «Символ веры».

На зачетном уроке по древнегреческому языку студентам старших курсов предлагалось три задания: 1) чтение (в эразмовой традиции), перевод без словаря и анализ учебного древнегреческого текста; 2) чтение (в рейхлиновой традиции), перевод без словаря и грамматический анализ богослужебного древнегреческого текста; 3) чтение наизусть не менее пяти молитв и «Символа веры» (в рейхлиновой традиции).

Большинство студентов, посещавших факультативные занятия по древнегреческому языку, успешно сдали вступительные экзамены по древним языкам в духовные академии и учатся сейчас в Москве или Санкт-Петербурге. Некоторые уже закончили и этот уровень (соответствующий аспирантуре), защитили кандидатскую диссертацию, а один выпускник первого (так называемого монашеского) набора пишет докторскую.

Древнегреческий язык в 2007–2011 гг. С 2007 г. древнегреческий язык в Сретенской семинарии стал преподаваться с первого года обучения на каждом курсе. Этот опыт продолжается уже четвертый год. Преподавание идет параллельно с курсом церковнославянского языка в течение двух первых лет, а с третьего курса — параллельно с годовым курсом латыни. Конечно, филологам понятно, что с точки зрения методики преподавания классических языков продуктивнее начинать со знакомства с латинским языком, а потом подключать древнегреческий (или вести преподавание обоих языков параллельно). В нашей же ситуации, когда церковнославянскому и древнегреческому языкам должно быть уделено больше внимания, чем латинскому, администрации семинарии очень трудно учесть все интересы. Ввести одновременно на первом курсе три древних языка (а ведь есть еще и современный иностранный язык) не позволяют ни сетка расписания, ни реальные силы студентов.

Поэтому преподаватели именно древнегреческого языка оказались в наиболее сложном положении. Тут надо иметь в виду, что в семинарии учатся люди с самыми разными способностями к языкам и самым разным уровнем как общей, так и языковой подготовки. Отбор при приеме в семинарию идет по иным критериям, нежели на филологический или другие гуманитарные факультеты вузов. Среди семинаристов есть ребята, окончившие сельские школы, где не было ни одного иностранного языка вообще. Иногда в семинарии появляются студенты со слабым знанием русского языка (например, из Грузии, Австралии). А рядом с ними сидят выпускники спецшкол или люди, уже имеющие высшее образование (в том числе филологи, историки, юристы с опытом изучения древних языков), иногда даже кандидаты наук. На вступительных испытаниях все пишут сочинение, но это далеко не означает того, что все помнят грамматический материал даже русского языка. Поэтому в некоторых случаях приходится объяснять элементарные вещи, не говоря уже о латинской терминологии и общих с латинской грамматикой темах, на которые раньше, когда греческий был в программе после латыни, можно было опереться. С другой же стороны, знакомство с древнегреческим языком способствует более глубокому осмыслению фактов церковнославянского языка, а латынь на третьем курсе усваивается семинаристами после двух лет изучения древнегреческого языка гораздо легче.

Обсуждение грамматики древнегреческого языка

По новой программе в течение трех лет семинаристы изучали основы грамматики: 1 раз в неделю на первом и третьем курсах и 2 раза в неделю на втором курсе. В этом году среди семинаристов IV курса не оказалось желающих продолжать образование в академии, что потребовало бы систематической проработки грамматического материала для подготовки к вступительным экзаменам. Поэтому мы стали просто читать тексты из Нового Завета, обращаясь к тем разделам учебника, которые были необходимы для понимания этих текстов. В работе использовались доступные нам комментарии[9].

На контрольных работах семинаристы отчитывались за новую лексику и новые формы (прежде всего глагольные), встретившиеся в этих текстах. В качестве зачетного задания за первый семестр студенты представляли в письменном виде грамматический анализ прочитанного в аудитории текста, а за второй семестр — грамматический анализ нового текста более значительного объема. Каждый студент выбирал для проработки то место из Священного Писания, которое представляло для него интерес по тем или иным причинам (в том числе в связи с темой курсовой работы). Все справились с этим заданием успешно.

Со следующего года, в связи с переходом на общие стандарты государственного образования, нам предстоит перестроить учебный план и программы для системы бакалавриата и магистратуры. Очевидно, что в планах бакалавриата останется годовой общий вводный курс древнегреческого языка, а углубленное его освоение будет перенесено в магистратуру и нацелено на подготовку к продолжению выпускниками образования в духовных академиях.

Курсовые работы. Пока древнегреческий язык изучался только один год, трудно было думать о написании студентами курсовых работ в этой области. Но уже в прошлом году послушник Алексей Вдовин спросил у меня о возможности писать курсовую по древнегреческому языку. После согласования темы с преподавателями кафедры богословия и МДА была подготовлена и защищена на «отлично» курсовая работа «Толкование святителя Василия Великого на 115‑й псалом: перевод и филологический анализ». Проявляют интерес к работам такого рода и студенты других курсов.

Конечно, работа над святоотеческим текстом на классическом аттическом диалекте требует от студента больших дополнительных усилий: изучения грамматического материала, который не входит в программу семинарского курса, умения использовать словари греческого языка разных периодов, в том числе и на иностранных языках, овладения навыками работы с электронной версией греческого шрифта. Я прекрасно осознаю, что такие темы и в дальнейшем будут выбирать редко, но студенты, полюбившие древние языки, имеющие к ним способности и обладающие достаточным усердием, есть на каждом курсе. Дипломные же сочинения семинаристов предполагают работу уже не чисто филологического характера, поэтому выполняются, как правило, на богословских кафедрах под руководством преподавателей с духовным образованием.

Работа со студентами. В целом прилежание в семинарии выше, чем в обычном вузе. Вопроса дисциплины, когда я поначалу приходила только на третий курс, в моих группах вообще не возникало. Когда же я стала преподавать древнегреческий язык с первого курса, то поняла, что некоторые из поступивших в семинарию, несмотря на строгий отбор, не понимают до конца, куда они пришли. Однако случайные люди здесь долго не задерживаются. Большинство студентов в процессе обучения и жизни при монастыре становятся не только более знающими и опытными, но и более внимательными, ответственными, внутренне организованными.

Способности и интерес к изучению языков у семинаристов, естественно, тоже очень разные. Филологам-классикам хорошо известно, что далеко не каждому дано в должной степени усваивать древние языки. Кроме хорошей памяти, трудолюбия, усидчивости, необходимы еще и умение видеть синтаксическую конструкцию, языковое чутье в выборе нужной функции падежа или грамматической формы среди омонимичных вариантов, подходящего в данном контексте значения слова.

Как справедливо отметил в своем интервью директор Греко-латинского кабинета, доктор философии Ю. А. Шичалин, «не всем показана классическая гимназия. Восстанавливая сегодня классическое образование, мы должны помнить, что … наши дети — как и любые другие дети в мире — разные: Бог дает им разные таланты, и стать хорошим человеком и гражданином можно только тогда, когда человек развивает и умножает то дарование, которое у него есть. Нельзя в силу неких глупых предрассудков делать вид, будто все равным образом могут всё: в нормальной ситуации дальтоник не будет стремиться в художники, лишенный слуха — в музыканты, неспособного к математике не отдадут в математическую школу, а лишенного дара речи и способности к языкам не станут прочить в филологи» [10]. Ратуя за возрождение классического образования в России, основатель классической гимназии в Москве, Юрий Анатольевич Шичалин, исходя и из собственного опыта утверждает, что «нельзя буквально воспроизводить прежние гимназические программы» и необходимо отказываться от того, что было «главной ошибкой прежнего гимназического образования в России: мы не рекомендуем занятия у нас детям, чьи интересы и способности не позволяют освоить предложенную сложную программу» [11].

Однако если классическая гимназия никогда не была единственным вариантом школьного образования, то в духовных школах классические языки — неотъемлемая часть учебного плана. И учить надо всех. Поэтому в семинарии иногда приходится принимать во внимание не только результат, но и прилежание учащихся. Ведь если человек потрудился, приложил максимум усилий, то это уже принесет ему пользу, в том числе и нравственную. В таких случаях я всегда вспоминаю слова выдающегося русского ученого, профессора Санкт-Петербургского университета Ф. Ф. Зелинского: «Нет, не обладание истиной, а тот путь, которым она нам досталась, то усилие, которое мы сделали над собой, чтоб ее признать, — вот в чем заключается нравственный элемент науки и учения»[12]. Поэтому ученый и настаивал: «Ради Бога, не требуйте и не вводите легкой школы; легкая школа — это социальное преступление» [13].

Работа с семинаристами требует от преподавателя большого такта, терпения, понимания специфики распорядка их дня, участия в богослужениях и других послушаниях. В этом отношении, думаю, закономерно больше успехов у о. Онисима, начавшего свой педагогический путь именно в семинарии имея опыт обучения в духовных школах, чем у меня, привыкшей работать с филологами и лингвистами-теоретиками. Ведь гораздо легче работать с теми, кто быстро воспринимает материал благодаря специальной подготовке и способностям к языкам, чем объяснять то, что филологу кажется само собой разумеющимся.

И тем не менее в семинарии встречается часто такое, что меня радостно удивляет. Прежде всего это вопросы, а порой и ответы семинаристов, которых я не слышала ни в какой другой аудитории. Они касаются не только происхождения церковных терминов, толкования духовных текстов. Иногда они затрагивают совсем неожиданные, чисто лингвистические аспекты, над которыми не всегда задумываются филологи-классики. Так, когда я объяснила на занятии общее происхождение предлогов и префиксов от древних наречий, был задан вопрос, как управление предлогов, особенно многозначных, соотносится с управлением префиксальных глаголов. А ведь подробная разработка этой проблематики достойна диссертационного исследования.

Именно в семинарии я поставила вторую в своей преподавательской практике пятерку с плюсом (первая была на факультете теоретической и прикладной лингвистики в РГГУ). Когда в самом начале курса, при объяснении фонетического материала, я спросила у студентов, не особо надеясь на ответ, почему, по их мнению, древнегреческий язык допускает конечные согласные -k  и -χ именно в предлоге ἐk и отрицании οὐk (οὐχ), то семинарист Евгений Терехов, немного подумав, дал правильный ответ.

И подобные примеры можно умножить.

Коллектив семинарии. В заключение я хочу сказать немного о некоторых особенностях жизни и работы семинарии. Здесь я встретила на редкость слаженный и доброжелательный коллектив высококвалифицированных и преданных своему делу педагогов, среди которых большинство — духовные лица, в том числе и принявшие монашество. С некоторыми из них я уже была знакома по другим вузам Москвы: МГУ, МПГУ, а также по «Дому Лосева». Особенность нашей семинарии — это то, что она находится в Сретенском монастыре и все студенты, включая москвичей, живут рядом с монахами, участвуют в монастырских службах, поют в семинарском хоре, некоторые — в составе хорошо известного в России и за рубежом профессионального хора Сретенского монастыря. У каждого есть свой духовник из насельников монастыря. Преподаватели семинарии приходят на службы в Сретенский храм, видят, как семинаристы участвуют в богослужении. Как правило, это бывает по большим праздникам и обязательно — на выпуск 3 июня, в день иконы Владимирской Божией Матери.

Уже на первом заседании Ученого совета я поняла, что целью духовного учебного заведения является как образование, так и воспитание студентов. Здесь не «предоставляются образовательные услуги», как принято теперь нелепо формулировать у чиновников от образования, а воспитываются глубоко верующие и порядочные люди, будущие пастыри. Руководству семинарии удалось создать атмосферу доброжелательности и полного доверия, когда хочется идти на работу, скучаешь по ней, когда работа приносит радость.

Преподаватели Сретенской семинарии не только проводят свои занятия, а проживают вместе со студентами часть жизни. В учебные дни все участвуют в совместной трапезе, после которой принято поздравлять именинников и петь им «Многая лета». Приглашают нас и в паломнические поездки, на культурные мероприятия, на совместные чаепития после экзамена, во время которых узнаешь семинаристов с новых, иногда неожиданных сторон.

К юбилею семинарии были изданы воспоминания о прошедших десяти годах. Семинаристы брали интервью у преподавателей, дежурных помощников, выпускников прежних лет, сами писали о выборе своего пути, о поступлении в семинарию, о годах, проведенных в ней[14]. Книга открывается интервью с ректором семинарии, архимандритом Тихоном, в котором он говорит, насколько важно воспитать у семинаристов чувство внутренней свободы как (словами святителя Филарета Московского) «способности разумно избирать и делать лучшее», а также чувство благодарности, которая «возвышает человека, облагораживает его, защищает от пошлости отупляющего себялюбия, от грехов осуждения и самопревозношения» [15].

Много добрых пожеланий выпускников начинающим семинаристам помещено в конце этого издания. Радостно читать, например, слова диакона Александра Лисовского: «Когда учишься, особенно на младших курсах, кажется, что некоторые предметы не интересны, другие — не пригодятся, третьи просто не входят в число самых любимых. Это неправда! В жизни пригодится все, что вам здесь дают. Никогда не забывайте, что многие несчастья в Церкви происходят из-за недостатка образованности у священнослужителей»[16].

Работа над интервью еще более сблизила семинаристов и преподавателей. Мы стали лучше их понимать, они больше узнали о нас. Наталья Николаевна Трухина в своих воспоминаниях назвала семинарию «островком надежды на будущее». Подобные издания стали в семинарии традицией[17]. Мне, например, семинаристы задавали вопросы о моих учителях, научной работе, а также о принципах построения занятий, программах, экзаменах по древнегреческому языку (Алексей Васильев), целях и традициях изучения классических языков в России (Петр Михалёв). Наши выпускники и в дальнейшем навещают семинарию, приезжая из самых разных уголков России в Москву. Радостно бывает встречать их повзрослевшими, возмужавшими, расспрашивать о том, чем они заняты, о созданных семьях. Думаю, что не одна я воспринимаю нашу семинарию как большую семью.