Епископ Иларион - викарий Московской епархии

27 июня 1923 г. Патриарх Тихон был освобожден из тюремного заключения в Лубянской тюрьме. Начался новый этап его деятельности, направленной, прежде всего, на искоренение обновленческого раскола.

Одним из ближайших сподвижников Патриарха в этот период был епископ Иларион (Троицкий). В миру Владимир Алексеевич Троицкий родился в 1886 г. 5 июля 1913 г. возведен в сан архимандрита, профессор МДА. В 1919 г. подвергался аресту, с 10 марта по 7 июня 1919 г. находился в Бутырской тюрьме в Москве. 25 мая 1920 г. хиротонисан Патриархом Тихоном во епископа Верейского, викария Московской епархии. 24 мая 1920 г. В Троицком храме патриаршего подворья в Москве во время наречения во епископы, которое совершал Святейший Патриарх Тихон, архимандрит Иларион сказал: "Прежде я читал книги, теперь должен читать сердца человеческие, эти мудрейшие и часто вовсе непонятные письмена. Тогда писал я чернилами на бумаге, отныне предстоит мне благодатью писать образ Божий в душах человеческих. Прежде учил я, отныне должен вести ко спасению. Раньше мог я оставаться под спудом - ныне Вы поставляете меня на свещнице церковном. Прежде я мог скрываться от людей и быть в любезной неизвестности - отныне должен светить людям светом добрых дел. Всею душою любил я жизнь академическую, от мира отрешенную, над миром возвышенную, уединенную, как бы пустынную. Ныне Вы отнимаете надежду в эту пустыню снова и всецело возвратиться. Епископ должен быть всегда в круговороте жизни человеческой. У него ежедневно стечение людей, которое можно назвать нападением по вся дни (2 Кор.11;28.), всем он должен быть вся (1 Кор.9;22.), всем себя поработить(1 Кор.9;19.), для немощных быть немощным (1 Кор.9;22.),. изнемогать с изнемогающими (2 Кор.11;29.), одних утешать, других наставлять, а иных и обличать (Тим. 1;9).

Привыкнув к прежнему своему служению и всей душой его полюбив, я боялся архиерейства, и всегда немало говорил против своего епископства. А ныне стою перед Вами Архипастыри, приняв звание Ваше и не мало вопреки глаголю, ибо тверда моя надежда на Господа. Вижу ныне ясно, что велика нужда в деятелях на ниве Божией, знаю теперь твердо, что воля Божия управляет Церковью и не без Божией воли поставляются в Церкви епископы".^[1] Согласно этим словам, епископ Иларион твердо и мужественно совершал свое архипастырское служение. В 1921 г. он привлекался по так называемому делу "Главмузея", но он тогда не был арестован.

Настоящие испытания начались для святителя Илариона в 1922 г. Поводом для преследования Патриарха Тихона и его сподвижников, в число которых входил и епископ Иларион, стали якобы имевшие место его призывы к сопротивлению изъятию церковных ценностей. Кроме того, это связано с организацией ГПУ обновленческой церкви как альтернативы Патриарху Тихону.

Принятый декрет об изъятии церковных ценностей практически отстранял Церковь от участия в организации сдачи ценностей, запрещал замену драгоценных предметов, имеющих богослужебное употребление, равноценным количеством золота и серебра. Действия властей вызвали крайнее недоумение Патриарха Тихона, в письме М.И. Калинину от 25 февраля 1922 года он призвал власть отказаться от этого решения, чреватого непредсказуемыми последствиями.^[2] Власть понимала, что именно Патриарх как глава Церкви является главным препятствием для разгрома церковной организации. Поэтому основной удар был направлен против Патриарха. ГПУ внимательно наблюдало за деятельностью Патриарха и его окружения. Так, на совещании в ГПУ 8 марта 1922 года говорилось: "..аппарат духовенства, возглавляемый Тихоном, разворачивает все шире и шире свою работу".^[3]

Все действия духовенства, осуждавшего изъятие, фиксировались в информационных сводках ГПУ. Они составлялись в Информационном отделе и в 6 отделении СО ГПУ. Это могли быть сводки за один или несколько дней. Так, в одной из них сообщалось о проповеди епископа Илариона (Троицкого), по мнению чекистов направленной против изъятия. В сводке, направленной начальнику СО Самсонову, сообщалось о проведенном 28 февраля собрании благочинных города Москвы под председательством митрополита Никандра (Феноменова), на котором он призвал "быть на страже".^[4] Все это не могло не волновать власти. В это время Церкви уделялось огромное внимание, в решающие дни марта Политбюро в своих заседаниях обращалось к церковному вопросу чуть ли не на каждом заседании 2-3 раза в неделю, а иногда в перерывах между заседаниями опросом членов Политбюро ЦК РКП(б). Здесь обсуждали и стратегические разработки В.И.Ленина и Л.Д.Троцкого, оправдывающие безбожную практику и репрессивную тактику, и личный состав создаваемых для разгрома Церкви репрессивных комиссий и комитет - методы конспирации, маскировки действительных целей их деятельности, обмана общественного мнения Запада. Основным инициатором и вдохновителем антицерковной кампании был Л.Д. Троцкий. Уже 12 марта 1922 года Троцкий фактически дает установку на раскол Церкви, когда указывает на необходимость ввода в состав Помгола "советской" части духовенства.^[5] Однако главным сигналом для перехода властей к решительным действиям против Церкви стало известное письмо Ленина от 19 марта 1922 года, в котором он, в частности, писал: "мы должны дать самое решительное и безпощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течении нескольких десятилетий...чем большее число представителей реакционного духовенства...нам удастся по этому поводу разстрелять, тем лучше".^[6] Эти страшные угрозы обезумевшего человека и обрушились на святителя Илариона.

Политбюро, рассмотрев 22 марта это обращение, по предложению Троцкого решило, не отвергая этих жестких мер, отсрочить их на некоторое время: "Арест Синода и Патриарха признать необходимым, но не сейчас, а примерно через 10-15 дней".^[7] Это время предлагалось использовать для "бешеной" антицерковной агитации. Однако ГПУ начинает аресты членов Синода уже в этот же день 22 марта 1922 года. В деле Патриарха Тихона имеется "Список лиц подлежащих изъятию по 6-ому отделению", куда входили ближайшие помощники Патриарха: митрополит Никандр (Феноменов), епископ Иларион (Троицкий), келейник Патриарха Яков Полозов, свящ. Илия Громогласов, прот. Александр Хотовицкий, протопресв. Николай Любимов. В этом же документе содержатся и мотивы ареста. Так митрополит Никандр обвинялся в "организации нелегальных собраний духовенства и будированию на этих собраниях масс с целью выступления против властей", епископ Иларион обвинялся " в организации диспутов на религиозные темы с целью дискредитировать Соввласть". 22 марта 1922 г. Епископ Иларион был арестован в своей квартире (ул. Сретенка д.9. кв.1). В протоколе допроса, произведенного на Лубянке 24 марта, епископ Иларион собственноручно указал круг своих обязанностей на момент ареста: "Обязанности моей службы здесь в Москве разнообразны, из них более существенные - присутствование в Троицком подворье по поручению высших иерархов, служба церковная и т.п. На диспутах приходилось выступать часто". 22 июня 1922 г. Епископ Иларион был подвергнут административной высылке в г. Архангельск сроком на один год. Ссылку он отбывал вместе с митрополитом Серафимом (Чичаговым). Во время ссылки ГПУ неоднократно подвергало обыску его квартиру с целью обнаружения писем, которые передавали ему из Москвы, приезжавшие к нему люди. 30 июня 1923 г. Архангельским губотделом ГПУ было принято решение об освобождении епископа Илариона из-под стражи. Хотя в заключении по делу и говорится: "Троицкий совершенно далек от признания ВЦУ (обновленческого Высшего церковного управления - Д.С.)". Однако в заключении также говорится, что факты "антисоветской деятельности" епископа Илариона не доказаны в полной мере, поэтому было принято решение "производством гласное дознание по сему делу прекратить и привлеченного Троицкого И.А. из-под стражи освободить. В примечании говориться, что "Троицкий И.А. содержится в каземате Архгуботдела ГПУ".^[8]

В Москву епископ Иларион прибыл, по всей видимости, 5 июля 1923 г. и сразу же направился в Донском монастырь к Патриарху Тихону. Отныне и вплоть до своего последнего ареста в ноябре 1923 г. епископ Иларион стал ближайшим помощником Святейшего Патриарха. Именно ему Патриарх поручает главную задачу - искоренение обновленческого раскола. Первым шагом на этом пути стало переосвящение собора Сретенского монастыря, где с 1922 г. находились последователи одного из лидеров обновленчества "митрополита" Антонина (Грановского).

Имя Антонина обретает печальную известность в связи с проводившейся советской властью в феврале-мае 1922 г. компанией по изъятию церковных ценностей. 23 марта 1922 г., то есть на следующий день после ареста епископа Илариона, Антонин дает интервью газете "Известия", в котором заявляет о своем несогласии с позицией по этому вопросу святителя Тихона. 28 марта 1922 г. Антонин получает приглашение принять участие в работе государственной Центральной комиссии помощи голодающим ("Помгол"), в качестве "лояльного священника". 29 апр. 1922 г. в качестве эксперта он принял участие в московском процессе духовенства и мирян, обвиненных в "сопротивлении" изъятию церковных ценностей. Выступление Антонина, требовавшего безусловной передачи всех ценностей, в т. ч. евхаристических сосудов, рассматривалось церковной общественностью как повод для вынесения смертного приговора 11 обвиняемым. Очевидно, что в рассматриваемое время, как и позднее Антонин предпринимал свои действия, согласовывая их с Е. А. Тучковым, начальником 6-го (антицерковного) отделения Секретного отдела ГПУ.

13 мая 1922 г. Антонин примкнул к группе так называемого "прогрессивного духовенства", лидерами которой были прот. А. И. Введенский и свящ. В. Д. Красницкий, подписав вместе с ними воззвание, содержавшее обвинение Патриарха Тихона в "церковной разрухе" и требовавшее "немедленный созыв Поместного Собора" для суда над ним. Так было положено начало т. н. обновленческому расколу. 19 мая 1922 г. Антонин, поддерживаемый Тучковым, встал во главе самочинного Высшего церковного управления (ВЦУ), тем самым придав расколу окончательное оформление. При этом Антонин неизменно находился в оппозиции к Красницкому и возглавляемой им группе белого духовенства "Живая Церковь", игравшей в июне 1922 - апр. 1923 гг. ведущую роль в расколе. 6 августа 1922 г. Антонин был назначен ВЦУ на Московскую кафедру с титулом "архиепископа Крутицкого", а уже 20 августа 1922 г. принимает титул "митрополита Московского и всея России". 24 августа 1922 г. встал во главе "Союза церковного возрождения", обновленческой группировки, в противоположность сословно-клирикальной ЖЦ, стремившейся найти опору в мирянах. 22 сентября 1922 г. Антонин заявляет о своем разрыве с живоцерковниками и выходе из ВЦУ, однако в октябре 1922 г. вновь возвращается на пост его председателя, когда последнее реорганизуется на коалиционных началах, включив в себя представителей ЖЦ, СЦВ и новообразованной группировки "Союз общин Древлеапостольской Церкви" (СОДАЦ), во главе которой встал А. И. Введенский. На обновленческом "Втором Поместном Соборе Православной Российской Церкви" (Москва. 29 апреля - 9 мая 1923 г.) А. был избран его почетным председателем. При этом фактическое руководство "Собором" осуществляли Введенский и Красницкий. 8 мая 1923 г. вошел в состав избранного "Собором" Высшего Церковного Совета (ВЦС) в качестве его председателя. Но уже в 24 июня 1923 г. в результате резкого конфликта с членами ВСЦ, и, прежде всего с Красницким, он был освобожден от всех занимаемых постов и уволен на покой. Этому предшествовала публикация в "Известиях" 17 мая 1923 г. декларации Антонином "Азбука церковной реформы", ставшая программным документом СЦВ. Интересно отметить тот факт, что еще за месяц до раскола у обновленцев его предсказал епископ Иларион, который отлично знал подлинный лик обновленцев, об этом говорится в заключении по делу от 30 июня 1923 г., сказал это епископ Иларион в разговоре с одним мирянином, отбывавшим с ним наказание, от которого это и стало известно ГПУ.

29 июня 1923 г. начинается период "автокефального" существования СЦВ, возглавляемого Антонином. Указанная раскольничья группировка была немногочисленной, насчитывая всего несколько сотен последователей. Ее центром стал собор Заиконоспасского монастыряря в Москве, кроме того, сторонники СЦВ имелись в Ленинграде, Харьковской и Владимирской епархиях. Особенностью данной группы стало проведение радикальной литургической реформы. Помимо введенных еще ранее обновленцами перехода на русский язык в богослужении и григорианский календарь, Антонин перенес престол из алтаря на середину храма. Литургию он стал совершать по особо им составленному и изданному чину, "рецензированному по чинам древних литургий". Будучи сторонником "разнообразия литургической жизни Церкви", активно "импровизировал" в этой сфере, например, вводил в состав богослужебных последований стихи современных поэтов. Подобные "богослужения" и совершал Антонин и его приспешники в Сретенском монастыре, до такого искажения богослужения не доходили даже такие деятели обновленческого движения как Введенский и Красницкий.

Поэтому епископ Иларион и начал искоренение обновленческой заразы с захваченного последователями Антонина Сретенского монастыря, кроме того, эта древняя обитель в центре Москвы была особо любима сердцу святителя. Именно здесь начинается яркая деятельность святителя Илариона в 1923 г. по искоренению раскола. Уже днем 5 июля накануне праздника в честь Сретения Владимирской иконы Божией Матери на улицах Москвы появились объявления следующего содержания: "23 июня (ст.ст. - Д.С.) в день иконы Владимирской Божией Матери Божественную литургию в 10 часов утра совершит ЕГО СВЯТЕЙШЕСТВО СВЯТЕЙШИЙ ТИХОН, Патриарх Московский и всея России, в сослужении: Архиепископа Уральского Тихона, Епископа Илариона и Гурия, Архиепископа Парфелия. Всенощную накануне в 6 часов совершит преосвященнейший Епископ Иларион". Одно из таких объявлений было сорвано агентом ГПУ и сохранилось в следственном деле Патриарха Тихона.^[9]

Собор Сретения Владимирской иконы Божией Матери фото 1928 г.

Накануне праздника в честь иконы Владимирской Божией Матери епископ Иларион освятил великим чином собор Сретенского монастыря. Подобное освящение совершается в случае осквернения храма, именно таким осквернением святитель считал обновленческие "богослужения". Чтобы оценить значение этого события, нужно вспомнить, что на этот момент обновленцам принадлежало большинство храмов, около половины епископата, десятки тысяч священников. Святитель Иларион со всей ясностью показал, что обновленчество - это не просто раскол в Церкви, это - скверна перед Богом. Это отрезвило очень многих, после этого сотнями потянулись в Донской монастырь к Патриарху Тихону и архиепископу Илариону обновленческие епископы и священники приносить покаяние, чтобы вернуться в Церковь Христову. Уже к осени 1923 г. огромное число бывших обновленческих епископов и священников принесли покаяние и вернулись в Церковь, а влияние обновленческих центров было существенно ослаблено.

На каждом богослужении святителя Илариона присутствовал один или несколько агентов ГПУ, которые затем составляли доклады своему руководству. Несколько подобных документов сохранилось в следственном деле Патриарха Тихона. Благодаря этим документам, нам известны некоторые детали богослужений святителя в Сретенском монастыре. В одном из докладов говорится, что епископ Иларион "произнес проповедь, в которой обратился к священству, вступившему в обновленческие группы, чтобы они покаялись в церкви всенародно, иначе он не допустит их к службе в алтаре. Присутствующее духовенство публично покаялось, и Иларион освятил церковь от осквернения еретиков".^[10] Самого же святителя автор доклада характеризует так: "известнейший проповедник, по своим способностям превосходящий известного проповедника Храповицкого (митрополита Антония (Храповицкого) - Д.С.). Иларион пользуется громаднейшей популярностью среди верующих и любим за свои проповеди, проникнутые чистейшей тихоновщиной". Другой агент ГПУ сообщает, что по его оценкам на богослужении присутствовало более 1000 человек, так что народ заполнил не только храм, но и монастырский двор.^[11]

6 июля святитель принял участие в богослужении в том же монастыре вместе с Патриархом Тихоном и произнес яркую речь, направленную против обновленцев, чем не мало взволновал последних. Так, Красницкий в своем письме в ГПУ от 9 июля писал: "Усердно прошу обратить внимание на крайне провокаторскую, контрреволюционную деятельность Тихоновского ессесента (так в тексте - Д.С.) Илариона, 6/VII проповедуя в Сретенском монастыре, он произнес такую погромную речь... в толпе, в ограде и на улице произвели физические толкования и дело кончилось арестами. За пережитых 10 дней тихоновцы чрезвычайно обнаглели, держатся вызывающе и готовы перейти к избиению - и это настроение - определенно погромное и ярко антисоветское создается им, епископом Иларионом. Если его явно контрреволюционной деятельности не будет положен предел, то неизбежные общественные безпорядки и избиение церковников-обновленцев".^[12]

Согласно сведениям из докладов тех же агентов ГПУ богослужение 6 июля совершалось по пасхальному чину, началось оно в 10.00, а закончилось только в 18.00. Служба совершалась не только в храме, но и во дворе, потому что храм не мог вместить всех пришедших. Во время богослужения производилась киносъемка. Во время проповеди святитель Тихон назвал прежних "хозяев" монастыря антониновцев "самозванцами". Патриарх спросил народ, за какую они Церковь. "За старую! Долой самозванцев антоновцев!" - был ответ. Сообщается также, что в храм во время богослужения пытались войти некоторые "товарищи" в шапках, "но тут публика начинала перешептываться: "коммунист", и были случаи, что шапки сбрасывались с головы проходившего". В докладах говорится, что во время богослужения присутствовали мужчины, женщины и подростки, многие не могли войти в храм "ввиду этого в саду монастыря около церкви стояли толпами. В саду богослужение совершал какой-то еще священник". Во время Литургии диакон помянул Патриарха Тихона и пропел ему многолетие. Перед Причащением мирян святитель Иларион произнес проповедь, которая была посвящена Владимирской иконе Божией Матери и расколу в Церкви. Святитель говорил о безблагодатности раскола и призывал раскольников к покаянию. Во время проповеди святителя были выкрики из толпы "стоим за старую Церковь!". Многие плакали. После Литургии проповедь произнес Патриарх Тихон, но говорил, по свидетельству очевидцев, о Владимирской иконе Божией Матери. После этого Патриарх вышел из храма и начал благословлять народ, это происходило в течение трех часов подряд.^[13] После этого "чуть ли не на руках толпа вынесла его на Лубянку, где он сел на ожидавший его извозчик и поехал по направлению к Лубянской площади".

Именно 6 июля 1923 г. Патриарх объявил о возведении епископа Илариона в сан архиепископа. Необходимо также указать на ошибочное мнение прот. В.П. Виноградова,^[14] который в своих воспоминаниях о Патриархе Тихоне указывает на то, что святитель Иларион был только епископом и никогда не был посвящен в архиепископа: "В момент его последнего ареста, осенью 1923 года, преосвященный Иларион был, несомненно, только епископом".^[15] Это мнение опровергается множеством источников, прежде всего материалами следственного дела архиепископа Илариона, где при допросах и аресте осенью 1923 г. он назван архиепископом в анкете арестованного, постановлении о привлечении к ответственности, ордере на арест, кроме того, он назван архиепископом в своем совместном с архиепископом Серафимом (Александровым) и архиепископом Тихоном (Оболенским) письме обновленцу Евдокиму (Мещерякову) , в докладах Тучкова , и в прошении о его освобождении, которое написал Патриарх Тихон , а также в ряде других документов. Во всех же документах до 6 июля 1923 г. святитель назван епископом.

Также в этот день Патриарх Тихон объявил, что архиепископ Иларион назначается наместником Сретенского монастыря, в котором Господь судил пребывать его святым мощам. И сегодня каждый из нас может, как и 80 лет назад, 5 июля 1923 г. во время освящения святителем храма Сретенского монастыря, получить освящение от святителя Илариона. Поэтому сотни и тысячи верующих ежедневно приходят в Сретенскую обитель, чтобы поклониться и приложиться к святым мощам священномученика.