От Академии до Афона. По Востоку и Западу. Путевые наброски. Часть 6. Церковная жизнь.

Константинополь. Патриаршая церковь св. Георгия.

Нам, привыкшим к господствующему положению Православной Церкви в своем Отечестве, всегда весьма печально вспоминать о том, что древнейшие патриаршие престолы подчинены неверным, что в городе равноапостольного Константина правитель — турецкий султан. Такое положение дела налагает, конечно, некоторый отпечаток и на всю жизнь восточных православных христиан и, во всяком случае, едва ли нормально. Ведь не напрасно каждый монах ежедневно за вечерней молитвой кладет земной поклон, говоря: «Хульное и богомерзкое агарянское царство вскоре испровержи и православным царем в руце предаждь».

Однако глубоко ошибется тот, кто будет представлять внешнее положение восточных патриархатов как одно сплошное угнетение от фанатичных турок. Жизнь церковная на Востоке и при отсутствии господствующего положения православного населения слагается довольно самостоятельно и свободно.

Константинополь. Патриарший дом в квартале Фанар.

Один западный ученый (Пишон) даже говорит, что христианская иерархия при турках приобрела более самостоятельности и более полновластное положение, чем как это было при византийских императорах: может быть, это мнение несколько и парадоксально, но нельзя не согласиться с тем, что турецкое владычество было благоприятно для Греческой Церкви. В самом деле, что объединяет греков, живущих под Константинопольским патриархатом? Уж, конечно, не государственное единство. Их объединяет православная вера и Церковь. Отсюда понятен авторитет Церкви и иерархии для грека. Греческая иерархия пользуется большим уважением и большим авторитетом и влиянием в среде христианского народа. Еще в XVIII веке один немецкий обер-пфарер^[1] писал: «Не существует народа, который имел бы больше любви и уважения к своей Церкви, чем греки» (Heineccius). Средоточием народной жизни могла быть только патриархия, и потому патриарх являлся великим человеком в глазах всего многочисленного христианского населения мусульманского государства. Один старинный грек так описывает свои чувства при виде патриархии. «Приятно смотреть на высокий крест, который утвержден на патриархии и который далеко виден и на суше, и с моря. Сама патриархия вместе с церковью, находясь на вершине Стамбула, и окруженный стенами двор с деревьями, и жилище патриарха — все это казалось святилищем. Пред воротами здесь никто не пройдет без того, чтобы не положить руку на сердце, не преклониться и затем не осенить себя крестом в дальнейшем пути. Церковь патриархии светила, как солнце среди тьмы. Отсюда мыслью переносишься к Самому Божеству. [Патриарха сравнивали] с Самим Богом, сидящим на Своем престоле. Земной этот рай Бог насадил». Наш знаменитый ученый профессор А. П. Лебедев сделал такой эпиграф к своему трактату о Константинопольской Патриархии: «Одною из главных задач нашего труда будет историческая жизнь Константинопольских патриархов, патриархов — хорошо знаем это — часто озлобляемых, унижаемых, гонимых, изгоняемых и умертвляемых; едва ли не в большинстве случаев — унижающихся, роняющих свой сан и достоинство, корыстолюбивых и порочных; положим, редко — совершенно невежественных, еле бредущих по части греческой грамоты; положим, еще реже — шатающихся по улицам столицы с протянутой рукой; живущих в грязном и вонючем Фанаре, не знающих, что такое дворцы прелатов, но все же великих своим авторитетом и влиятельным положением в Церкви вселенской»^[2]. Такое центральное положение Церкви и иерархии в народной жизни весьма заметно на Востоке, и русскому человеку приходится лишь завидовать. У нас жить церковными интересами, принимать участие в церковных делах — все это признаки явной отсталости, реакционности. Человек из общества стыдится доказательства своего вероисповедания. Общеизвестно наблюдение: чем человек больше, тем у него иконы меньше. Для константинопольского грека ничего подобного нет. Своей Церкви он ничуть не стыдится.

профессор А. П. Лебедев

Гораздо интереснее и весьма многознаменательно, что кроме таких церковных привилегий греческая иерархия в отношении к греческому народу имеет очень важные права и чисто гражданского рода. Так, управление и руководство школами греческими принадлежит в столице патриарху, а в епархиях — митрополитам и епископам, которые заботятся о приискании способных и опытных учителей, ефоров (попечителей), о содержании школ. (Опять урок для Святой Руси!)

В заведывании Константинопольского патриарха находится все без исключения церковное имущество, принадлежащее Православной Церкви. Никто не должен вмешиваться в дела, касающиеся виноградников, садов, поместий, полей, лугов, мест богослужения, монастырей, часовен, мельниц и других подобных зданий, домов и мастерских, принадлежащих подчиненным патриарху церквам, и вообще всего того, что под видом благочестивого пожертвования (вакуфа) приносится в пользу церквей с включением сюда и скота. При этом нам невольно вспоминается Святая Русь: у нас только и говорят о контроле над церковным имуществом или даже хуже того. Когда патриарх или митрополиты получают в государстве наследство, в чем бы оно ни заключалось, никто из турецких чиновников не имеет права вмешиваться в это под предлогом, что общее или частное введение в наследство возложено императорскими законами на них. Никакая жалоба от имени мусульманских кади и других чиновников, заявленная в местах, подлежащих юрисдикции патриарха и имеющая целью обвинить митрополита, архиепископа или епископа, дабы лишить его места и изгнать, не принимается во внимание, если предварительно она не подлежала исследованию и утверждению со стороны патриарха.

Константинополь. Патриаршая церковь св. Георгия. Интерьер.

Судебная деятельность иерархии была и есть весьма значительна. Торжественно происходил патриарший или епископский суд. Не знаем, практикуется ли это теперь, но известно, что прежде, если патриарх или епископ мало находил определенных данных для произнесения определенного приговора, то иерарх-судья в ближайший праздник во время богослужения объявлял: не знает ли кто из христиан чего-либо по известному тяжебному делу; такой должен заявить суду, что ему известно, под страхом отлучения^[4].

Теперь вполне понятной становится связь иерархии с народом и ее влияние на него. Ведь то, что мы отметили как черту церковной жизни православного Востока, было и в Древней Руси, и тогда иерархия была близка к народу, связана с ним многочисленными жизненными нитями и была для него авторитетом. Ведь вера не может быть только аксессуаром жизни, она должна и может быть только самой жизнью. Искусственное разъединение гражданской жизни и жизни церковной убийственно для той и другой. На этот путь искусственного, противоестественного и насильственного разъединения того, что Бог сочетал, и стала Русь со времен Петра I^[5]. Греческая Церковь пока не испытала еще этого разъединения, а потому и иерархи там в жизни имеют большое значение. К епископам обращаются там в делах наследства, в делах опеки, даже купли-продажи. Архиереи же — советники и защитники своих пасомых.

Исследователи судеб греческого народа судят различно об особенностях церковной жизни христиан в Турции. Находят, что Греческая Церковь под властью турок напоминает церковное государство. Организм Греческой Церкви признан со стороны Порты как род церковного государства, находящегося в пределах Османского царства (Герцберг). Греческая Церковь и ее иерархия составляют как бы некоторое государство в государстве: одна область вмещается в другой, не сливаясь и не смешиваясь. В этом случае, говорит проф. А. П. Лебедев, Греческая Церковь походит на папскую Церковь, которая не отождествляет себя с теми государствами и народами, среди которых действуют ее представители^[6]. Конечно, сходство это, если оно и есть, скорее внешнее.

Предоставлена Константинопольской Церкви и свобода выбора патриарха. Полстолетия назад порядок избрания патриарха был значительно изменен. В 1858 году был составлен такой проект избрания патриарха.

По смерти патриарха местоблюститель приглашает всех епархиальных архиереев подать свой голос; три лица, получившие большинство голосов, считаются кандидатами; особое учреждение, которое называется Церковным Советом и которое состоит и из лиц светских, назначает окончательно одного кандидата и предлагает его на утверждение султана.

Святитель Филарет, митрополит Московский и Коломенский.

По смерти патриарха Синод избирает из находящихся в Константинополе митрополитов местоблюстителя, о чем уведомляет и Порту. Митрополитам патриархата посылаются приглашения прислать в определенный срок (41 день) свой голос. Члены Синода и прочие пребывающие в Константинополе иерархи также присоединяют свои голоса. В избрании принимают участие и миряне, составляющие особое избирательное собрание. Члены этого собрания следующие: три значительнейших чиновника патриархии, с логофетом во главе, члены смешанного совета, три старейших гражданских чина 1 и 2 класса, два полковника и три гражданских чиновника, губернатор о.Самоса, три представителя Придунайских княжеств, четыре наиболее известных ученых, пять торговцев, банкир, десять ремесленников, два представителя от приходов столицы и 28 из различных епархий. Это «мирское» избирательное собрание может от себя предлагать кандидатов. Если предлагается кандидат, не встречающийся в списках кандидатов, указанных епископами, то он вносится в список только тогда, когда его примет одна треть духовных членов собрания. Список всех кандидатов представляется Порте, которая может вычеркнуть неугодных ей кандидатов. Когда список кандидатов сдан, тогда Синод и избирательное собрание тайной подачей голосов намечают трех кандидатов. Затем одни только духовные члены собрания, взяв имена трех кандидатов, идут в храм, где после призывания Святого Духа тайной подачей голосов из трех кандидатов избирают преемника патриаршего престола. О таком порядке избрания митрополит Филарет выразился: «Все дело избрания входит в порядок церковных правил».

В настоящее время в Турции заводятся новые модные порядки. Бог знает, будет ли сохранена за Греческой Церковью ее прежняя свобода, или, может быть, ратующие за громкие слова — свобода, равенство, братство — младотурки запретят всякое [проявление] православной веры, как сделано в отношении католиков в просвещенной и свободной Франции! Подождем, увидим и поучимся чему-нибудь...

В последнее время Порта с неудовольствием стала смотреть на привилегии Греческой Церкви, и хотя эти привилегии утверждены на двух конгрессах: Парижском (1856) и Берлинском (1878), предпринимает решительные шаги к их ограничению. Султан Абдул-Гамид в свое время предпринял ряд мер к тому, чтобы поставить христиан в безусловное положение райи (то есть скота) и гяуров (то есть собак). Борьбой за привилегии и за свободу наполнена вся история церковной жизни Константинопольского Патриархата за последнюю четверть века.

В 1880 году турецкий министр юстиции распорядился, чтобы утверждение в наследстве и рассмотрение тяжб между христианами-наследниками производилось в турецких судах, а не было в ведении епископов. Турецкие судьи перестали считать достаточной подпись митрополита на завещании для подтверждения его достоверности. Возникли недоразумения между митрополитами и судьями. В 1882 году турецкий министр народного просвещения нашел вредными по содержанию и направлению два учебника, употреблявшихся в греческих школах, — учебник географии и христианский Катехизис, составленный профессором Афинского университета Кириакосом. Министр потребовал, чтобы впредь все программы и учебники, а также и дипломы преподавателей представлялись в министерство для рассмотрения и одобрения. После энергичного протеста патриарха Иоакима III все же был назначен правительственный инспектор для греческих школ.

Константинополь. Патриаршая церковь св. Георгия. Интерьер.

Поднялась длинная переписка патриарха с министрами, занимающая в книге Георгия Пападопуло 151 печатную страницу. Увидев, что Порта не убеждается теоретическими рассуждениями, патриарх Иоаким III девятого декабря 1889 года отрекся от кафедры, выехал из патриархии и поселился в собственном доме в предместье столицы. По всему Константинопольскому Патриархату смолкло богослужение, но поднялся ропот недовольства. Порта оробела от неожиданности. Послали просить патриарха служить в день Рождества Христова, обещая восстановить форму бератов, но патриарх, не веря туркам, служить не стал. Порта принуждена была уступить, но ненадолго. Через семь лет снова произошел конфликт между Портой и Патриархией, когда Турция позволила болгарам поставить болгарских епископов в Македонии. Патриарх Дионисий V решился протестовать. Он подал в отставку, но эта мера оказалась мало действительной. Тогда патриарх и Синод решили испытать необыкновенную меру: закрыть все церкви в Константинопольском Патриархате и в Македонии. Правительство отперло церкви при посредстве полиции, но церкви были пусты, духовенство не желало совершать богослужения, а в домашних богослужебных собраниях возносились по всей империи молитвы о спасении вселенской Церкви. Браки не венчались, младенцев не крестили, мертвых не отпевали. Порта пошла на мелкие уступки, но Синод отказался от всяких сделок и компромиссов. А между тем возбуждение и недовольство росло больше и больше. Произошли демонстрации с крупными беспорядками. Наконец Порта принуждена была согласиться оставить дело об ограничении привилегий Церкви и иерархии. В день Рождества Христова 1890 года все храмы отворились и было совершено богослужение. Порта была побеждена. Победители ликовали. Патриарх торжественно возвратился в Патриархию среди радостной толпы греческого народа; крики «ζήτω!» («Да здравствует!») неслись по улицам столицы, врывались даже в храмы.

Говоря о церковной жизни Константинопольского Патриархата, не можем пройти мимо настоящего представителя Вселенского престола — Святейшего Величайшего Господина, князя и владыки, архиепископа Константинополя, Нового Рима и патриарха Вселенского Иоакима III, занимающего вторично патриарший престол^[7]. Патриарх Иоаким — личность выдающаяся. Свое недолголетнее первое патриаршество (1878–1884), кроме изложенной уже борьбы с Портой, Иоаким III ознаменовал весьма энергичной и напряженной деятельностью на пользу Церкви. В самом начале патриаршества Иоаким III созвал церковно-народное собрание (έθνοσυνέλευσις) для обсуждения вопроса о современном положении Константинопольского Патриархата и для изыскания мер для улучшения церковной, народной и общественной жизни. Патриарх прочитал замечательный доклад (ύπόμνημα), где раскрыл свои взгляды на предстоящую реформу церковно-общественной жизни. Патриарх охарактеризовал те исторические условия и общественные течения, которые привели к извращению старых заветов и поколебали древние устои Церкви. Дело можно исправить только тем, чтобы все честно и ревностно приступили к исполнению своего церковного служения. Священный клир Великой церкви должен сознать, как высоко его назначение и как важно его религиозное, общественное и нравственное служение для всего православного мира. Миряне должны понять, что нельзя пересаживать в ограду Церкви чуждого ей, что их неумеренное вмешательство в церковные дела может только вредить Церкви.

Константинополь. Здание Высшей школы в квартале Фанар.

Уже из этого доклада можно видеть, что за человек патриарх Иоаким III, каковы его церковно-общественные идеалы. Очевидно, патриарх поставил себе весьма высокую цель: возвратить Церковь к тем временам, когда все почти житейские дела, не одни церковные, но и гражданские, ведались на православном Востоке одной только церковной властью, когда патриарх был неограниченным представителем не Церкви только, но и всего народа, всей общенародной жизни. Вполне понятно, что турецкому правительству, одушевленному, как мы видели, в то же время совершенно противоположными стремлениями, смелые и откровенные начинания просвещенного и энергичного патриарха понравиться не могли. Правительство вступило в борьбу с патриархом и, во всяком случае, затормозило осуществление благородных идеальных церковных порывов Святейшего патриарха. Но патриарх остался все с теми же церковными идеалами, и они легли в основу всей его церковно-общественной деятельности.

Много добрых дел сделал Иоаким III для Константинопольской Церкви. Он обеспечил школы, построил для них новые здания, учредил патриаршую библиотеку, устроил в монастыре Преображения на острове Проте духовную богадельню для больных и бедных архиереев и клириков. Устроил типографию, основал первый официальный журнал патриархии «Εκκλησιαστική Άλήθεια» («Церковная истина»), существующий и поныне. Улучшил прежние и завел в Константинополе новые благотворительные учреждения. Упорядочил церковное богослужение, образовал епитропию, которая содействовала бы водворению в церковном пении Востока православных древневизантийских мелодий, а западное партесное пение, противное духу Православия, всеми мерами изгоняла бы. Эта епитропия даже издавала церковно-певческий журнал «Псалтирь», а также организовала специально церковную певческую школу для обучения иеропсалтов. Патриарх улучшил материальное положение Константинопольской Церкви; он умел располагать греческих купцов и банкиров к пожертвованиям на церковные нужды. «В его патриаршество корабль вселенской Церкви поистине плавал в золотом море, благодаря щедрым и обильным приношениям на ее нужды со стороны любвеобильных и верных сынов греческого народа» (проф. И. И. Соколов).

Много и других важных церковно-общественных начинаний обязаны инициативе Иоакима III. Замечательно, что лишь только самоотверженный патриарх начинал какое-либо дело, тотчас являлись и средства, и люди. Видно, нужно только начало доброго дела и преданность ему, а Бог не оставит доброго дела без Своей благодатной помощи. Патриарх весьма расположен и к Русской Церкви, за что подвергался нападкам со стороны крайних греческих патриотов и фанариотов.

Святая Гора Афон. Иверский монастырь.

«Придешь, — говорил один иеромонах, — к утрене, станешь в стасидию. Рядом стоит какой-то монах. Приглядишься получше — оказывается, это патриарх. Так и стоишь рядом с ним. А если смутишься, то он сам просит не обращать внимания на его присутствие». Выстаивал длиннейшие афонские богослужения до конца. Жил необыкновенно просто.

«Ездил патриарх по Афону на простом муле, ничем не закрываясь от солнца. Встретишься и не узнаешь, кто он».

Вообще мы заметили, что монахи афонские не могут забыть патриарха Иоакима III и всегда вспоминают его с любовью. У них высшая похвала для иерарха — сравнить его с Иоакимом. Среди множества лестных похвал нашему преосвященному ректору высшей похвалой в устах иноков было именно сравнение его с патриархом за его молитвенный подвиг и выносливость во время трудного путешествия по Святой Горе.

Греческие монахи. Фотография начала XX века.

Вполне естественно, что лучшие сыны Греческой Церкви не забыли своего иерарха. Во многих вызывал патриарх энтузиазм, многие питали к нему чувства такого глубокого уважения и почтения, что один греческий писатель называет это отношение к любимому патриарху человекопоклонением (άνθρωπολατρεία). Такую любовь заслужил Иоаким III высокими качествами своей души. Вот как характеризует его проф. И. И. Соколов: «Это человек благородный, с большим умом, энергичный, любитель наук и знания, нестяжательный, независимый, смелый, весьма обходительный, простой, весьма красноречивый, придающий своей речи такую удивительную убедительность, которая увлекает всех и заставляет с ним соглашаться. И с внешней стороны патриарх Иоаким весьма благообразен. Он несколько полон, высокого роста, имеет широкий лоб, черные глаза, весело смотрящие и придающие его лицу выражение спокойной жизнерадостности, покрывающуюся серебром бороду и белые волосы. Величайшее духовное наслаждение он доставляет предстоящим в храме своим совершением богослужения. Его величественное стояние на кафедре, громкий голос, бледность лица, благоговейное произнесение возгласов и молитвенное настроение располагают всех к проявлению истинной и искренней набожности»^[9].

Патриарха Иоакима выделяет из среды восточных иерархов и церковно-историческая наука. С похвалой отзываются о нем греческие ученые Мануил Гедеон и проф. Афинского университета Диомидис Кириакос, а также и русские профессора И. Е. Троицкий и А. П. Лебедев.

Говорят, правда всегда торжествует. Это не афоризм. Патриарх жил на Афоне, но в Константинопольской Церкви многие желали видеть его снова на патриаршем престоле. Всякий раз, как совершалось избрание патриарха, выставлялась кандидатура и Иоакима, выставлялась даже при избрании ему преемника, но Порта постоянно вычеркивала его из представляемого ей списка кандидатов; она видела в нем ревностного иерарха, который тверже всех других может стоять за права Православной Церкви, если правительство вздумает сделать на эти права какое-нибудь покушение. Кандидатура Иоакима выставлялась при избрании патриархов и в других Патриархатах, например в Александрийском в 1899 году.

Наконец 25 мая 1901 года, после низложения патриарха Константина V, Иоаким III был снова избран на кафедру Иоанна Златоуста. При избрании обнаружилось то единодушие, с которым Константинопольская Церковь жаждала иметь своим предстоятелем Святейшего Иоакима. Из 87 избирателей 83 подали голос за Иоакима, а митрополитами он был избран единогласно.

Давно не видал Царьград такого духовного энтузиазма, который охватил жителей при известии об избрании Иоакима. Это известие с великим восторгом было встречено всеми присутствующими в храме. Раздалось единодушное «ζήτω!», депутаты обнимали друг друга, светские представители целовали руки митрополитов. На улице поднялась целая буря народных восторгов. Незнакомые передавали друг другу свои чувства радости, многие целовались друг с другом, будто в Пасху. Православные жители Константинополя украшали свои дома цветами и флагами, среди зелени и цветов вывешивали портреты любимого иерарха.

Прием, который был оказан патриарху его паствой, когда он приехал с Афона, — это что-то невероятное. Лишь только пароход «Крит» подъехал к Босфору, он был окружен многочисленными пароходами, катерами, лодками. Везде целые массы народа. По всему Босфору несутся восторженные клики «ζήτω!» в честь патриарха. 11 июня состоялась торжественная аудиенция патриарха у султана и торжественное вступление его на патриарший престол (ένθρόνισις). Народный восторг здесь уж не поддается описанию.

Константинополь. Здание Патриархии.

Неистово вопиют различные «нечестия органы» о том, что монахов не нужно на епископских кафедрах. Но вот 12 лет живет монах на Афонской Горе. Выбран он патриархом — ликует весь Царьград, едут пароходы за ним, не могут без монаха прожить, и он не скроется от жаждущих людей даже на Афоне. Дух Божий, живущий в Церкви и во всех церковных людях, укажет мужа, угодного Богу.

Знаменательна жизнь современного нам Вселенского патриарха. Мы не можем сейчас сделать ничего лучшего, как привести вдохновенную страничку из послания одного русского святителя к патриарху Иоакиму по поводу его возвращения на Константинопольский патриарший престол.

«Мы дождались как бы возвращения тех дорогих христианскому сердцу времен древности, когда паства искала себе учителем мужа святого и умела находить его в далеких пустынях, когда иерархи Церквей ничего не знали, кроме общего спасения душ, и, пребывая телом на земле, умом своим не оставляли Неба; когда чуждые всякого земного расчета и страха, спокойно шли они за истину в изгнание и на смерть и, молясь о людях, вопияли с Моисеем: Прости им грех их, а если нет, то изгладь и меня из книги Твоей (Исх. 32, З2).

Думали мы с печалью, что навсегда прошли те времена, но вот снова возвеличивается смиренномудренная святость, Афанасий торжественно возвращается в Александрию, храм Анастасии оглашается вновь словом богоглаголивого Григория, Златоуст восторжествовал над мысленною Евдоксией, и ликующая паства лобызает края его пустыннического хитона. Обогащается вновь священная столица от далекой пустыни, но и пустыня Афонская не обнищевает, потому что дух святителя и красота вселенской Церкви по-прежнему остается чужд от мира и того, что в мире, и по-прежнему лобызает священные высоты Афона, возносясь от них к высотам Небесных престолов в умиленном славословии Искупителя и в пламенной молитве о благостоянии Святых Божиих Церквей и соединении всех.

Там радуются святые Ангелы, хранители Церквей, здесь благодарственно молятся люди, видя на вершине церковных престолов святого пустынника, а долу слышится жалобный вопль искусителей-демонов, низвергаемых в тартар святительской молитвой и далеко отгоняемых от Церкви, как некогда второй Афанасий, тот адамант Горы Афонской, гнал их от своей обители вопивших: “О горе, побивает нас Афанасий своею молитвой!”

Таков нынешний предстоятель Константинопольской Патриархии, нашей церковной родоначальницы. И хочется окончить речь о нем словами все того же приветствия: “Да умножается, Владыко, и да украшается твоя архиерейская власть! Будет ли твое правление долголетно и богато внешней славой — тогда оно обогатит духовно вселенную, как правление Великого Василия, ибо в славе своей ты научишь обуявший род человеческий вере, смиренномудрию и воздержанию. Будет ли твое правление полно скорбей и препятствий для внешних преобразований, но тогда, подобно Феодору Студиту, как добровольный мученик, обогатишь ты дух наш примером дерзновения исповедания и надолго умножишь в людях упование на Христа и презрение к благам внешним. Ты прославишь снова Святую Церковь и возвратишь время Соборов, время чудес, время забвения людьми земных преград и время общего их единения в Церкви вселенской”».