Святейший патриарх Тихон

В июне 1924 г. Патриарху пришлось столкнуться опасностью, связанной с политикой Вселенской Патриархии. В Православном мире Константинопольский Патриарх традиционно считается первым среди равных, что, однако, не означает, что он имеет какие-либо права в отношении Поместных Православных Церквей. В начале 1920-х гг. политика патриархов Константинопольских резко изменилась и начала расходиться с православной традицией. Особенно резко это проявилось в годы патриаршества Мелетия (Метаксакиса) (1923-1924 гг), который был сторонником радикальных нововведений в церковной жизни, сродни тем которые вносили российские обновленцы. Кроме того, патриарх Мелетий открыто вмешивался в юрисдикцию Московского Патриархата, неканонично объявив автокефальными части Российской Церкви в Финляндии, Польше и Эстонии.

Патриарх Мелетий в мае-июле 1923 г. созывал свой "Всеправославный собор", который прошел в Константинополе. На этот "Всеправославный собор" собралось едва ли больше десятка человек, из которых ни один не представлял официально какой-либо из Патриархатов. "Собор" заменил юлианский календарь григорианским, он постановил переменить пасхалию, навеки установленную в Православной Церкви определением I Вселенского Собора, дозволил клирикам стричь волосы и отменил обязательное ношение ряс; ввел неканонический брак и двоебрачие священниковрасстроив тем самым порядок и единство, преобладавшее в автокефальных Православных Церквах.

Патриарху Мелетию был на руку тот факт, что в России укрепилась обновленческая "Живая церковь" с очень похожей на его собственную программой модернистских реформ. И, по случаю его избрания патриархом Александрийским, синод "Живой церкви" написал Мелетию: "Священный Синод (обновленцев. - Д. С.) с искренними наилучшими пожеланиями воспоминает моральную поддержку, которую Ваше Блаженство оказало нам, когда Вы были еще патриархом Константинопольским, войдя в общение с нами, как единственным законным правящим органом Российской Православной Церкви"^[1]. Более того, его преемники Григорий VII и Константин VI остались в общении с "Живой церковью" (общение было прервано лишь в 1929 г.), и Григорий даже призывал к отставке патриарха Тихона.

Не довольствуясь этим, Григорий требовал "от пребывавших в то время в Константинополе русских архиепископов Анастасия и Александра прекратить выступления против советской власти, не поминать патриарха Тихона и давал им совет признать власть большевиков. Не встретив с их стороны сочувствия, он назначил следствие и запретил их в священнослужении. Он обращался к Сербскому патриарху Димитрию с просьбой закрыть Русский Архиерейский Синод в Сремских Карловцах, на что получил отказ.

Летом 1924 г. Евдокимовский Синод, естественно при поддержке ГПУ, усиленно распространял в печати слухи о том, что Вселенский Патриарх отстранил Патриарха Тихона от Управления Российской Церковью ("Известия" №124 от 1 июня 1924 г.) и даже запретил его в священнослужении.

План ГПУ состоял в том, чтобы устами Вселенского Патриарха поддержать обновленцев как ядро Русской Церкви, а Патриарху Тихону внушить, что ему лучше удалиться от Патриаршества. ГПУ использовало свои возможности для того, чтобы в глазах Вселенского Патриарха именно обновленцы выглядели законной Церковью. Однако, следует подчеркнуть, что канонически Константинопольский Патриарх имеет только первенство чести перед Патриархом Русским, но не имеет никакой власти над ним. Более того, 2-е правило II Вселенского собора запрещает епископу вмешиваться в дела другой епархии. Однако, несмотря на это ГПУ и обновленцы все же надеялись использовать Константинопольского Патриарха для смещения Патриарха Тихона.

17 апреля 1924 г. на заседании Синода в Константинополе было принято решение о посылке специальной миссии в Россию для изучения состояния церковных дел, причем из послания следует, что Патриарх понимает проявления русской церковности сводит к Живой Церкви^[2]. Одновременно с проведением плана внедрения Красницкого ГПУ проводился план дискредитации Патриарха Тихона в глазах Константинопольского Патриарха и склонения его на сторону "Живой Церкви". 30 апреля был утвержден состав комиссии^[3], а 6 мая в своей речи перед Синодом Константинопольский патриарх Григрий VII призвал Патриарха Тихона добровольно отказался от Патриаршества и немедленно удалился от Церковного Управления. Синод принял решение о том, чтобы комиссия в своей работе "определенно опиралась на церковные течения, верные Правительству СССР" т.е. на обновленцев, Синод также высказался в пользу отречения Патриарха и упразднения патриаршества в России.^[4] Работа комиссии в СССР по замыслу ГПУ призвана была поддержать обновленческое движение и оказать дополнительное давление на Патриарха во время переговоров с Красницким.

Однако не все Поместные Православные Церкви склонились к поддержке обновленчества. Так еще в феврале 1924 г. Россию посетила делегация Иерусалимского Патриархата. Ее члены оценили церковную ситуацию в России объективно, глава делегации Константин Григориади определенно высказался в поддержку законного главы Церкви - Патриарха Тихона и за осуждения всех течений обновленчества.^[5]

Интересно отметить, что все цитированные выше документы отложились в фонде секретариата Е. Ярославского, что говорит о том, что АРК активно интересовалась положением межправославных контактов. АРК и ГПУ были очень заинтересованы в укреплении международного авторитета обновленцев и в создании видимости их поддержки со стороны мирового Православия.

6 июня при письме представителя Константинопольского Патриарха в России Василия Димопуло Патриарх получил выписки из протоколов заседаний Синода в Константинополе, в которых содержался призыв к нему отречься от Патриаршества. 18 июня, как следует из послания митрополитов Петра и Серафима^[6], Патриарх Тихон написал письмо ГригориюVII, в котором указал на неканоничность вмешательства Григория VII в дела Русской Церкви, отказался отречься от Патриаршества, так как "последнее будет только в угоду схизматикам-обновленцам"^[7] Патриарх писал: "Народ не со схизматиками, а со своим законным и православным Патриархом" и высказался против отмены патриаршества.

После этого письма Григорий VII прервал общение с Патриархом Тихоном и впредь все свои контакты осуществлял с евдокимовским синодом как с якобы законным органом управления Российской Церковью. Его примеру последовали не без давления, оказываемого по советским внешнеполитическим каналам и другие Восточные Патриархи. Советским властям удалось достичь внешней изоляции Патриаршей Церкви, что таило в себе несомненную опасность для вселенского Православия. На 1925 г. был намечен созыв Всеправославного собора в Константинополе, который готовился стать обновленческим лжесобором. К этому собору активно готовились обновленцы-евдокимовцы.

10 июня в Москве открылось предсоборное совещание председательством Евдокима, которое вынесло решение о ликвидации института патриаршества. По данным сводки, составленной Тучковым по работе отделения в 1924 г. на съезде присутствовало "156 попов, 83 епископа и 84 мирянина".^[8] В этой же сводке указывалось, что на совещание было командировано 126 секретных осведомителей ГПУ, т.е. около 40% состава совещания.

Период апреля - июля 1924 г. был чрезвычайно труден для Патриарха. ГПУ развернула мощеное наступление на Патриарха, которое велось по следующим основным направлениям: 1) массовые аресты епископата, верного Патриарху; 2) попытка введения Красницкого в Церковное Управление с целью раскола Церкви и компрометации Патриарха; 3) склонение Восточных Патриархов на сторону обновленчества, достижение международной изоляции Патриарха; 4) массовая кампания компрометации Патриарха в прессе. Однако Патриарх Тихон сумел выстоять, сохранить единство Церкви, сумел во многом разрушить эти планы.