О чем в юбилей Октябрьской революции я рассказал бы своим детям

Ностальгия – опасная вещь, потому что очень избирательная. Со временем все плохое забывается, а все хорошее предстает в самом приятном и выгодном свете. Например, я до сих пор помню чудесный вкус того, советского пломбира в бумажных стаканчиках, который мы ели деревянными палочками, и интернациональный пионерлагерь с детьми из братской Чехословакии.Я хорошо помню радостные счастливые лица людей на демонстрации 7 ноября и не хочу вспоминать, как заслуженная учительница по литературе с грязной руганью выгнала меня из класса за «неправильное» – христианское – понимание творчества Достоевского.

К юбилею Октябрьского переворота появилось множество статей, где братоубийственная война, унесшая миллионы жизней наших соотечественников, и красный террор представляются «выдумками продажных историков» и «темных церковных личностей». Какие такие миллионы замученных и невинно убиенных? Дескать, пришел товарищ Ленин с большевиками и дал народу свободу, хлеба и власть над своей страной!

Я против приукрашиваний и надуманных историй с любой стороны, поэтому стараюсь придерживаться исторических фактов. А факты таковы, что, следуя указам своего вождя Ульянова-Ленина, большевики попытались физически уничтожить мою Церковь.

Преподобный Серафим Саровский первым революционером называл дьявола. «Нет ничего более противного законам земной природы, как революция», – писал бывший видный нигилист-революционер Лев Тихомиров после того, как раскаялся и пришел к Православию. Философ Иван Ильин писал, что революция 1917 года выплеснула наружу все низменные страсти и пороки русского народа, обнажив бездну самого греховного, низкого и бесстыдного, грубого и беспощадного: «Казалось, само адское пламя заполыхало над Русью, тьма гадаринских легионов бесов поразили ее организм и разрушили до основания все нравственные устои, включая элементарные нормы приличия. Озлобление друг на друга, какое-то непонятное человеконенавистничество поразило многих. Ничего не стоило тогда убить невинного человека, ограбить, разрушить, поджечь»

Дедовские ордена хранятся в музее, а от бабушки в наследство нам досталась Казанская икона Пресвятой Богородицы

Я рассказал бы детям о трагедии, ножом разделившей судьбы и семьи, где сын шел на отца, а брат шел на брата. Мой прадед Андрей был героем Первой мировой войны и пришел с фронта с двумя Георгиевскими крестами. Когда началась революция, он вступил в партию большевиков и ушел на Гражданскую войну. Брал Перекоп и одним из первых получил орден Красной Звезды. От ледяной воды озера Сиваш дед на всю жизнь остался инвалидом, а когда вернулся в родную деревню, его, как героя гражданской войны, выбрали председателем колхоза. Дорога, которую он построил, до сих пор называется «Андреевской». Его жена, моя прабабушка Мария, была богобоязненной тихой деревенской девушкой, которая революционных воззрений мужа не разделяла. Они с дедом венчались в храме Вознесения в родной Темновке, который потом большевики разграбили, закрыли, а после сделали из него склад удобрений. Дедовские ордена сейчас хранятся где-то в музее, а от бабушки в наследство нам досталась простая Казанская икона Пресвятой Богородицы, которую я нашел в пропахшем пылью и мышами чулане, в сундуке, окованном железными полосками, завернутой в белое, ручной вышивки, полотенце с красными петухами.

«Красный петух» все церкви в округе разорил и разграбил и много невинного народа поубивал, а против бабушкиной молитвы оказался бессилен. Икона пролежала в темном чулане в забвении без малого сто лет, а сейчас стоит у нас дома в красном углу, на своем законном месте. Она пережила две мировые войны, революцию и советскую власть, грабителей и запустение, а теперь вернулась к нам. Придет время, и мы передадим ее нашим детям, а те – своим. Милость Матери Божьей и бабушкина молитва будут с ними, и, значит, жизнь продолжится.

Одни выбрали судьбу иуд-палачей, другие – чистую совесть и смерть со Христом

Рассказал бы про знакомого историка-публициста, который пишет книгу по истории Урала и сейчас работает в бывших партийных советских архивах. Сейчас работает с 1918–19-м годами, когда большевики только что захватили власть. Этого много повидавшего человека поразил показательный расстрел 17-летнего гимназиста перед плачущей толпой в центре города. Единственной виной гимназиста было ношение им мундира. И сухие строки директив из Москвы и Петрограда, где было четко расписано, сколько нужно в месяц арестовать, осудить и расстрелять священников и монахов. В цифрах. Под личную ответственность местных Народных Советов. С самого начала своего существования Советская власть во всем полагалась на планы: нужно найти и расстрелять столько-то белых священников, столько-то черноризцев. И ведь не просто справлялись – ударно перевыполняли. Причем большинство палачей были не какие-то китайцы, мадьяры или латыши, а свои, местные. Те, кто выросли со своими жертвами на одних улицах, учились в одних школах и ходили… в одни храмы. Одни выбрали судьбу иуд-палачей, а другие – чистую совесть и смерть со Христом.

Я рассказал бы своим детям про настоятеля родного Покровского собора в Камышлове, священномученика Сергия Увицкого, и священномученика Константина Лебедева из села Поклевского Камышловского уезда. Первый был ректором Духовного училища в Камышлове с 1913 по 1918 год и настоятелем нашего родного храма Покрова с 1918 по 1921 годы. Это он спас от голодной смерти и вывез в благополучный еще Камышлов сказочника Павла Бажова, который работал преподавателем в его училище, и поселил вместе с семьей в своем доме рядом с Покровским собором. Сегодня на доме висит памятная доска, где написано, что здесь жил известный советский сказочник, а о хозяине дома – ни слова. В городских архивах, музейных запасниках и у краеведов не сохранилось ни одной фотографии известнейшего и популярного жителя города, в доме которого собиралась некогда вся городская интеллигенция. Но сохранились записи из политического дела № 117 по «обвинению гражданина Увицкого Сергея Александровича в антисоветской деятельности», заключавшейся в том, что, несмотря на запреты властей, он продолжал служить в храме и проповедовать слово Божие, где и был арестован прямо во время воскресной литургии. Вместе с ним арестовали еще 47 прихожан, от которых требовали только одного – оговорить своего пастыря. 36 из них были признаны виновными «в борьбе против советской власти и антисоветской агитации» и сосланы в лагеря, но никто из них не дал показаний против настоятеля, как того требовали следователи ЧК.

Они что, с Луны свалились? Не знали, чем это грозит? Прекрасно знали! У всех были родные, жены, дети, работа. А они от всего этого отказались, только чтобы остаться верными Богу и своей вере. Эти люди готовы были умереть, отправившись строить светлое советское будущее в лагерях, но не пошли на сделку со своей совестью. И это не какие-то там былинные герои, 47 ронинов из заморских красивых сказок. Это самые обычные камышловцы, люди с соседней с нами улицы. Вот о чем я бы рассказал своим детям.

У всех нас есть и всегда будет выбор. И нужно сделать его правильно

Отца Сергия, чья единственная вина была в том, что, несмотря на запреты властей, он продолжал служить в храме и проповедовать слово Божие, посадили в тюрьму и сослали в лагеря, в которых с перерывами он провел без малого десять дет. От своих убеждений он не отказался – и умер в лагере на Беломорканале. Перед смертью отцу Сергию чудом удалось встретиться со своей женой, и он сказал ей, что ни о чем не жалеет, а мечтает лишь об одном – еще раз послужить перед Престолом Божиим.

Отца Константина Лебедева красноармейцы арестовали в июле 1918 года в храме во время литургии и увезли в штаб, где после допроса ночью зверски убили. Как потом рассказал ночной сторож, священника подвергли жестоким мучениям: «вырвали с мясом бороду», «кожа на лбу надрезана и задрана, на ладонях мягкие места срезаны, сухожилия на костях рук перерезаны». Сторож слышал, как отец Константин молился о своих мучителях и просил их поскорее его убить. Устав его пытать, мучители убили страдальца, тело бросили на улице, забросав навозом и соломой. Но Господь, по слову Иоанна Златоуста, облек Своего служителя в «Великий погребальный покров — мученичество», украсил «одеждою, драгоценнейшею всякой царской багряницы, всякой драгоценной порфиры…».

Страшно это, когда вот так: или-или... У всех нас есть и всегда будет выбор. И нужно сделать его правильно. Как наши родные пастыри – священномученики Сергий и Алексей, которые стоят ныне возле Престола Божия, день и ночь моля о России.

Господи, помоги!

Вот о чем я бы рассказал своим детям в юбилей революции.