«Господи, не дай мне выпасть из десницы Твоей!»

Беседа со священником Николаем Блохиным, лауреатом Патриаршей литературной премии

Сайт Православие.Ру продолжает публикацию бесед с лауреатами Патриаршей премии имени святых равноапостольных Кирилла и Мефодия «За значительный вклад в развитие русской литературы». Сегодняшняя встреча – с лауреатом 2016 года священником Николаем Блохиным, автором книг повестей и рассказов «Бабушкины стёкла», «Глубь-трясина», «Татьяна, дочь царская», «Пепел», «Джой и Джемми», «Отдайте братика», «Царское дело», «Божьи уловы» и многих других. Более пяти лет назад, 12 апреля 2012 года, Николай Владимирович Блохин был рукоположен во священника и назначен руководителем Отдела по тюремному служению Амурской епархии и штатным священником кафедрального собора Ильи Пророка в Комсомольске-на-Амуре, где и служит. Но свой 72-й день рождения отец Николай встречает не на берегах Амура, ставшего ему родным, а в святом для православных людей месте Подмосковья – в селе Усово, связанном с жизнью и деятельностью святой преподобномученицы Елизаветы Феодоровны Романовой и её благоверного супруга, великого князя Сергея Александровича. Сюда, в сверкающий новизной и белизной храм Спаса Нерукотворного, можно прийти к нему на исповедь.

Иерей Николай Блохин Иерей Николай Блохин

– Спасский храм в Усово известен с древних времён. В середине XIX века на месте деревянного был воздвигнут каменный. Когда усадьба в Усово досталось великому князю Сергею Александровичу Романову, его благочестивая супруга много внимания уделяла этой церкви. В советское время храм был разрушен, и лишь сравнительно недавно в подмосковные небеса устремились сияющие золотом купола нового белоснежного храма. Инициатором строительства стал сам Президент России Владимир Владимирович Путин, чья резиденция волею судьбы расположена именно здесь, в бывшем имении Царской Семьи.

Дорогой отец Николай, помню, как мы познакомились с вами в тяжелые времена начала 1990-х годов, когда я заведовал отделом прозы в журнале «Наш современник», и вы принесли мне свои рассказы. Невозможно забыть то восхищение, которое я испытал, прочитав их, и сразу же поставил в один из ближайших номеров журнала. С тех пор началась наша дружба. Тогда вы ещё не были священником, издавали православные книги. Всегда весёлый, бодрый, немного озорной. И вот, спустя четверть века со времени нашего знакомства, вы – не только известный писатель, но и не менее известный священник, православный миссионер, несущий свет Христа заблудшим, многие из которых находятся за решёткой. Честно говоря, я не знал, как можно сделать беседу с вами. По Интернету вы принципиально не общаетесь, а ехать в Комсомольск-на-Амуре... И вдруг вы сообщаете мне, что временно оказались здесь, в Подмосковье. Каким чудесным ветром вас занесло сюда?

Лучше сказать, не чудесным ветром, а силою печальных обстоятельств, дорогой мой Александр Юрьевич. Болезни вырвали меня из привычной жизни на амурских берегах. Однажды, во время одной из литургий после Пасхи, я только успел провозгласить: «Христос воскресе!» – и, потеряв сознание, упал навзничь прямо перед царскими вратами. Врачи поставили не самый лучший диагноз. Нашлись благодетели, переправили меня в Москву, мне сделали операцию, и, пока я нахожусь под наблюдением врачей, поселили раба Божия Николая в гостиничном номере при храме Спаса Нерукотворного. Вот, временно служу тут, исповедую. Хожу с трудом, стоять не могу, настоятель, архимандрит Нестор, благословил исповедовать сидя. Даже не знаю, когда смогу возвратиться в Комсомольск-на-Амуре.

Памятник Елизавете Фёдоровне возле Спасского храма Памятник Елизавете Фёдоровне возле Спасского храма
– И всё-таки в этом нельзя не усмотреть некоего чуда. Писатель Николай Блохин, помимо многих других своих книг, широко известен и замечательными произведениями, посвящёнными семье последнего русского императора, состоял в комиссии по канонизации Царской Семьи, а здесь, в Усово, жил родной дядя Государя – великий князь Сергей Александрович. У входа в храм – статуя его супруги, святой Елизаветы Фёдоровны. Жаль только, что она в одиночестве, без своего возлюбленного мужа. В этих краях сама собой напрашивается идея установки памятника и ему.

– Ну, видите ли, Елизавета Фёдоровна изображена здесь уже вдовой, в апостольнике настоятельницы Марфо-Мариинской обители, которой она сделалась после гибели Сергея Александровича. Я часто стою перед этим памятником, мысленно разговариваю со святой алапаевской мученицей, ищу у неё духовной поддержки. Не хочется болеть, сердце летит туда, где меня ждут страждущие. Ведь за время моего служения в Комсомольске-на-Амуре удалось построить три тюремных храма, крестить и привести к вере несколько сотен заключённых. Причём все они крестились добровольно.

– А как начиналась ваша жизнь, отец Николай? Насколько мне известно, вы родились и выросли в Москве, в отнюдь не верующей семье. Кем были родители?

– Да, я коренной москвич, родился на 2-й Миусской в роддоме Абрикосовых, тогда он носил имя Крупской. Отец мой Владимир Николаевич – сын врага народа, ярый антисоветчик, участник битвы под Москвой 1941 года. Всю жизнь работал на московском ипподроме, сначала наездником, потом служащим. Причём наездник Блохин в конце 1930-х и во второй половине 1940-х годов был знаменитый. Я и вырос среди лошадей, с детства обожал их.

– Как скульптор Клодт...

– Родители мои были не просто неверующие, а откровенные атеисты, безбожники. Отец утверждал, что кто-то из родни тайком крестил меня, мать с ним не соглашалась. Так что неизвестно, был ли я крещён. И уже в зрелом возрасте, в 1977-м году, я рассказал об этом известному священнику отцу Димитрию Дудко, он сразу принял решение и сам окрестил меня. Мне было 32 года от роду. Так что вот какой у меня был крёстный. И он же мой первый духовник.

– Что это был за человек? Насколько искренним вы считаете его покаянное выступление по телевидению во время Московской олимпиады 1980 года?

– Он умел приводить людей к Православной вере, замечательный проповедник, прекрасный собеседник. Но при этом человек весьма политизированный. В сущности, вокруг него сколачивалась своеобразная политическая православная партия, и я состоял в ней. До того момента, как испытал шок, увидев его телевыступление. Помню, как злорадствовал мой отец: «Иди, посмотри на своего попа. И чтоб больше никаких проповедей мне не читать!» Признаюсь честно, меня это так потрясло, что я неделю не просыхал. Грех за мной такой имелся, что скрывать. За него теперь и болезни претерпеваю. Конечно, отца Димитрия можно понять: всё-таки он восемь лет страдал в лагерях в конце 1940-х – начале 1950-х. Но я больше не мог считать его своим духовником.

Храм Ильи Пророка в Комсомольске-на-Амуре Храм Ильи Пророка в Комсомольске-на-Амуре

Отец Николай, давайте всё же вернёмся к тому, как вы пришли к вере, к Церкви Христовой? Итак, вы росли обычным советским мальчиком, юношей, пионером, комсомольцем...

– Ни-ни! Ни пионером, ни комсомольцем не был! Я же внук врага народа, сын антисоветчика, хоть и скрытого. Что вы, Александр Юрьевич, я бы даже если и захотел, отец мне не позволил бы. Как он потом пытался отвадить меня от религии.

До поры до времени думать не думал о религии

Комсомольцем не были, а в спорте, насколько мне известно, отличались. Даже были чемпионом общества «Динамо» по самбо.

– Было дело. Я закончил нефтехимический техникум, активно увлекался спортом, действительно являлся чемпионом «Динамо» по самбо. До поры до времени думать не думал о религии. Однажды только, в шестнадцать лет, поехал на экскурсию на Западную Украину и там стал возражать экскурсоводу, который ратовал за закрытие Почаевской Лавры. После окончания института я работал в разных организациях, в том числе четыре года – в Московском планетарии. И в этой, по идее, атеистической конторе оказалось восемь человек втихаря верующих. Один из них подсунул мне Евангелие.

– А кто именно, не помните?

– Помню: Виктор Васильевич Бурдюк. Он уже тогда был духовным чадом отца Димитрия Дудко. Кстати, очень неплохой поэт, прозаик, издатель.

И один из авторов сайта Православие.Ру.

– Я стал читать. Из чистого любопытства, не ради обретения веры. И вдруг читаю: Если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма? (Мф. 6, 23) И это пронзило меня насквозь. Такое мог сказать не человек, а только Бог. Стал читать внимательно. И подумал: «Дурак же я был раньше!» Так начался мой путь в храм. И чем дальше я уходил по этому пути, тем более враждебным становилось моё окружение. Особенно яростно выступали мать, Вера Александровна, и тёща. Представьте себе, они дошли до того, что стали требовать лишения меня родительских прав. Когда я крестился и одновременно крестил дочь, они чуть меня не четвертовали.

Спасский храм в Усово Спасский храм в Усово
– И так и остались при своих убеждениях?

– Нет, через много лет я их привёл к вере. Жена моя Елена Ивановна, опора моя и надежда, была с детства крещёная, но в храм решительно отказывалась ходить: «Я закоренелая материалистка». И когда всё же впервые переступила порог церкви, словно окаменела, несколько человек не могли её сдвинуть. Пока не пришёл священник и не наложил на неё крест. Тут она обмякла. И – словно воскресла. С тех пор стала разделять со мной религиозные убеждения. Тёща однажды приехала с двумя сумками еды, банки там всякие. И говорит: «Это вам. Но с одним условием: крест с себя снимите».

– За еду? Какая наивность.

– Представьте себе. Жена говорит: «Ни за что!» Она ушла, сумки остались. Так жена моя схватила их, сама на балкон – и бросила вниз. Банки вдребезги. Метрах в двух от тёщи. Та кулаком пригрозила, проклятиями нас осыпала и ушла. А потом... Мои мать и тёща с тестем перед смертью исповедовались и причастились. Только отца я так не смог привести к вере.

– Жаль.

– Ничто его не проняло. Даже когда произошло чудо с нашей дочерью.

Чудеса действуют только на тех, кто в них всей душой верит

А какое чудо, отец Николай?

– Настоящее. У неё вспыхнуло воспаление лёгких. В больницу привезли в тяжёлом состоянии. Ребёнку три годика. Пятница, в субботу и воскресенье врачей нет. Поглядели и сразу списали со счетов – не жилец. Что делать? Я все деньги собрал и все субботу и воскресенье – по храмам, всюду заказывал молебны, ставил свечи, сам со слезами отчаяния и надежды молился. В Троице-Сергиеву Лавру съездил. В понедельник утром иду в больницу, в одной руке сумка с продуктами, в другой – с игрушками. Прихожу в регистратуру, а мне говорят: «Что вы нам голову морочите! Вашу дочь уже выписывают». «Как?! Не может быть!» Оказалось, может. Я уговорил врачей показать мне рентгеновские снимки, сделанные в пятницу и утром в понедельник. На пятничном – тяжелейшая пневмония, на другом – всё чисто, как ничего не бывало. Чудо? Чудо. Я в Комсомольске-на-Амуре сорок дней валялся с пневмонией. А тут – два дня. Чудеса действуют только на тех, кто их искренне хочет, кто в них всей душой верит.

– Потрясающая история! А что было после того, как вы разочаровались в отце Димитрии как в духовном наставнике?

– Нашёл себе другого. Не буду называть его имени, потому что он и вовсе оказался еретиком, написал брошюрку, в которой выступал против соблюдения церковных таинств. Я, когда прочитал её, пришёл в ужас, а в то время уже успел познакомиться с проповедями отца Иоанна (Крестьянкина), да и с ним самим. Этот великий столп Православия стал моим третьим и, можно сказать, настоящим духовником. Я работал у митрополита Питирима (Нечаева) в Издательском отделе Московской Патриархии, начинал писать рассказы, и отец Иоанн благословил меня как на писательство, так и на издание православных книг, в те времена запрещённых.

– Потребность в таких изданиях у народа была огромная. Должно быть, книги с жадностью раскупались?

– Ещё бы! Я уже был женат, родились дети, заработки небольшие, а тут как повалились деньжищи – по 250–300 рублей в месяц жене приносил, в ту пору весьма хорошие заработки.

– А что именно печатали?

– Самое такое, за которое знали, что власть по головке не погладит, а двинет по этой головушке дубинушкой. К примеру, помнится, напечатали Нилуса, «Близ есть при дверех». За него срок давали не задумываясь. Однажды прихожу к нашему печатнику, а на нём лица нет, весь мокрый. «Чудо! – кричит. – Чудо!» Что такое? Оказывается, явились к нему в типографию с профилактическим обыском. Профессионалы чекисты. Спрашивают: «Что у тебя в этих пачках?» Он им, трясясь и заикаясь: «Б-б-б-бумага».

– А он в курсе был, что печатал?

– Он не читал, но мы его предупреждали, что книги запрещённые. Ему деньги нужны были, он и соглашался. А тут обыск. Нормальные чекисты только при виде его испуга должны были всё понять. Показывают на одну пачку: «Открывай!» Он открывает – и впрямь бумага. Показывают на другую, он открывает, там тоже чистая бумага. Между двумя этими – пачки с Нилусом. Они развернулись и ушли, не стали эти пачки проверять.

– Действительно, чудо. Но, как видно, с вами подобного чуда не произошло. Недолго удавалось вам безнаказанно выпускать такую продукцию. Весной 1982 года последовал арест.

– Не арест, Александр Юрьевич, а очередное чудо. Причём как раз в праздник Благовещения. Почему чудо? Потому что я должен был пройти через это. Ведь, печатая православную и антисоветскую литературу, я возгордился – заработки хорошие, подпольная деятельность, при этом думалось: «Издательский совет Патриархии на такое не способен, а я способен!» Вот в небесной канцелярии и постановили: «Пора этому орлу крылышки-то подрезать!»

На вручении Патриаршей литературной премии На вручении Патриаршей литературной премии

– Получается так, что отец Иоанн (Крестьянкин), благословляя вас на подпольную издательскую деятельность, косвенно стал виновником того, что вы отправились в места не столь отдалённые.

– Именно так. За что я благодарен и ему, и тем, кто меня арестовывал, и кто судил, и кто мотал меня по тюрьмам и лагерям. Низкий им всем поклон.

Тюрьма и зона вылепили из меня совсем иного человека

– Эти слова вы, помнится, произнесли, и когда Святейший Патриарх Кирилл вручил вам премию имени Кирилла и Мефодия.

– Эти слова я всегда повторяю. Потому что тюрьма и зона вылепили из меня совсем иного человека, сбили с меня непомерную гордыню, научили страданию. И никакой писатель Николай Блохин без этого из меня бы не получился.

– Как Достоевский без своей каторги?

– Что-то вроде этого. Из Лефортово меня перевели на Пресню, оттуда – в Бутырку. Камера 102. По статье «Запрещённый промысел» мне дали тогда три года. Приговор гласил, что мы издали 200 тысяч книг. На самом деле вдвое больше, они не всё учли. И отправился Коля Блохин в саратовские лагеря.

– Тяжко приходилось?

– Тяжко. Оттого и здорово. Сколько лет до этого я читал Евангелие, а по-настоящему его только там осознал. И научился молитве по-настоящему там же. Я понял, что страдаю не за литературу, запрещённую Советской властью, а за все грехи своей жизни до 1982 года. И понял, что должен возродиться, стать лучше. Зэки удивлялись, что от меня ни слова мата не услышишь. Даже когда они от меня требовали, я отвечал: «Нет, братцы, не дождётесь!»

– В ваших воспоминаниях много ещё более удивительных моментов. Как вы несколько дней подряд спасались молитвой в карцере при минус восьми градусах. А когда вернулись в камеру, где было плюс двенадцать и все зэки дрожали от холода, вы воскликнули: «Ташкент! Курорт!» Трудно представить, как человек способен выдержать такое.

– Без Бога неспособен. А с Богом всё можно. Надо помнить и всегда повторять молитву: «Господи, не дай мне выпасть из руки Твоей!» Меня ведь и били в лагерях, позвоночник однажды отбили так, что долго не мог встать. Отсюда и мои нынешние болячки. Однако молился тогда и выжил, а не то бы уже там – каюк.

– К изначальным трём годам вам добавили ещё два – за религиозную пропаганду среди заключённых. Итого пять. Но вы получили досрочное освобождение. Почему?

– На волне перестройки. Кроме меня, тогда ещё несколько человек освободили – Бородина, Огородникова, диакона Русака, еретика Якунина, сумасбродную Новодворскую... Но не поленюсь ещё раз повторить, что, если бы не отсидка, не было бы ни писателя Николая Блохина, ни нынешнего попа Николая.

Вы ведь, если не ошибаюсь, первое своё, лучшее произведение «Бабушкины стёкла» в тюрьме написали.

– Совершенно верно, в следственном изоляторе в Лефортово. Самое любимое моё сочинение. Бумаги там давали сколько угодно, и я на одном дыхании написал эту повесть. Когда меня переводили из Лефортова на Пресню, я всё это написанное распихал под одежду, в обувь. На свидание ко мне пришли жена и дочка восьми лет, я всё им в одежду запихал. Помню, дочка так и светилась от счастья – подпольщица!

– А когда мы встречались вместе с митрополитом Климентом, он в числе своих любимейших книг назвал именно ваши «Бабушкины стёкла». Скажите, а Святейший Патриарх Алексий II читал ваши книги?

– «Глубь-трясину». Хвалил. Ему эту книгу один из моих самых лучших друзей, Тихон (Шевкунов), тогда ещё иеромонах, подсунул в самолёте, когда они вместе летели в Нью-Йорк. Рукопись Святейший прочёл и дал благословение на публикацию. Благодаря книгам я и священником стал. Митрополит Игнатий, с 2011 года возглавлявший Хабаровскую и Приамурскую кафедру, прочитал мои книги и сделал предложение переехать в Комсомольск-на-Амуре, окормлять заключённых. Финансово мне помог замечательный человек Борис Николаевич Кузык, академик РАН, профессор, доктор экономических наук и одновременно предприниматель. Так я оказался у суровых берегов Амура. 12 апреля 2012 года меня рукоположили во священника.

Один освящённый самолёт стоит сотни неосвящённых

– То есть родились в день рождения Сталина, а стали священником в День космонавтики, день Иоанна Лествичника.

– Кажется, за всю историю Русской Православной Церкви я самый старый из рукоположенных, в 66 лет не рукополагают. И вот, я вернулся к своей тюремной братве. Ведь я её, в отличие от большинства священников, знаю как родную. Не без моего участия в лагерях построены храмы в честь святых Анастасии Узорешительницы, Бориса и Глеба, Николая Угодника. Кроме того, курировал наши доблестные вооружённые силы, освятил множество самолётов. И верю, что один освящённый самолёт стоит сотни неосвящённых.

– А каковы ваши писательские планы?

– Писательские... Выбраться бы из болезней, тогда и планы строить. Писать нет сил. Диктовать не умею. Всю жизнь писал так: фанерка на коленях, на ней листы бумаги, и – вперёд. А сейчас пока не могу. Мечтаю, чтобы в 2018-м году, к столетию мученической кончины Царской Семьи, переиздали мои книги о царе, царице, царевнах и царевиче.

Дорогой отец Николай, с днём рождения вас! Желаю скорейшего и счастливого избавления от недугов, возвращения на берега Амура, и чтобы фанерка с листами бумаги снова лежала у вас на коленях!

С иереем Николаем Блохиным
беседовал Александр Сегень

22 декабря 2017 г.

Псковская митрополия, Псково-Печерский монастырь

Книги, иконы, подарки Пожертвование в монастырь Заказать поминовение Обращение к пиратам
Православие.Ru рассчитывает на Вашу помощь!
Смотри также
«Задумайтесь над текстом» «Задумайтесь над текстом»
Писатель Сергей Котькало
«Задумайтесь над текстом» «Задумайтесь над текстом»
Беседа с писателем Сергеем Котькало о малых тиражах и большой литературе
Почему Андрей Платонов готов был писать ради пятерых читателей? Большие ли тиражи были у Пушкина? Как меняют отношение к слову современные технологии?
«Учитесь правильно читать!» «Учитесь правильно читать!»
Александр Ужанков
«Учитесь правильно читать!» «Учитесь правильно читать!»
Беседы о русской литературе (+ВИДЕО)
Александр Ужанков
О том, как читать русскую классику. И о том, что именно из русской классики нужно непременно прочесть.
«Русский писатель не может не быть православным» «Русский писатель не может не быть православным»
Валерий Ганичев
«Русский писатель не может не быть православным» «Русский писатель не может не быть православным»
Беседа с писателем Валерием Ганичевым
Наша культура всегда остается в православном поле. Даже в своих заблуждениях русские писатели всё равно не выпадают из религиозного поля.
Комментарии
Елена10 января 2018, 16:21
Учите нас,батюшка.,,Не дай мне впасть из десницы Твоей,Господи"Шлю привет из Комсомольска на Амуре.Ждем.
Елена10 января 2018, 15:11
Наш добрый,любимый и родной батюшка Николай и здесь не оставляете нас-духовных ваших чад.Запомню слова молитвы-,,Господи,не выпусти из длани Твоей"Помним ваши наставления-не отходить отЦеркви.Ждем вас...
23 декабря 2017, 11:04
В этом году в сентябре гостила недельку у родителей в Комсомольске-на-Амуре! Сама с Украины(г.Днепр). Почти каждый день ходила на Литургию в храм Илии Пророка. И служба вдохновенна, и хор замечателен( в будний день!!!), и батюшка старенький с палочкой да с орденами после службы такую проповедь скажет, что слезами так и обливаешься! Давным-давно не слышала таких проповедей! С огромной любовью и простотой к людям! И как будто очищаешься от скверны! И силы на день хватает! В день отъезда после службы в церковной лавке он появился. Подошла, попросила благословения на дорогу! Узнала, что батюшку Николаем звать! Домчались домой, как на крыльях! Никогда его не забуду теперь! И вот,чудо! Это он!!!
Светлана23 декабря 2017, 03:29
Многая и благая лета Вам, дорогой батюшка !Помощи Божией во всех делах - служении церковном и, даст ещё Господь, литературных. На таких, как Вы , посмотришь и ещё раз убедишься - наша вера правая, потому что православная.
Татьяна23 декабря 2017, 03:03
Доброго здоровья, Вам, отец Николай!Поздравляю Вас с днём рождения!Мы Вас любим и ждём дома, в Комсомольске-на-Амуре!
Людмила Селенская23 декабря 2017, 01:35
Читала книгу о.Димитрия Дудко "На скрещении дорог", где он подробно писал о злополучной речи. Из написанного я вынесла, что он не сломался, а впервые посмотрел на всех этих особистов не как на систему, а как на живых людей, и ему стало их жаль. Мне хочется в это верить. Книга о.Димитрия потрясла.
Ольга22 декабря 2017, 19:21
Доброго здоровья! Дорогой отец Николай, поздравляю Вас с днем рождения. Какое счастье, что я познакомилась с Вашими произведениями. Но вот одно мне так запало в душу, что я его растиражировала (без Вашего согласия)и раздавала знакомым и не знакомым. Это произведение "Спецотряд имени товарища Диоклитиана". Спустя сто лет эти события как никогда заставляют наше сердце учащенно биться, а противоположная сторона все также злобно рычит и в ярости готовит марш-реванш. Не дай нам Бог снова оказаться в такой ситуации! А если окажемся, дай нам Бог силы и смирение все претерпеть.
С любовью и благоговением р.Б. Ольга
Марина22 декабря 2017, 10:24
Большое спасибо за замечательную публикацию. Помоги Господи болящему рабу Твоему Николаю! Спаси и сохрани!
mila toll22 декабря 2017, 06:36
Господи прошу помилуй раба Божия священника Николая
чтобы еще и еще читать нам его повести
с днем Ангела вас отче Николае хоть и с прошедшим днем празднования святителя Никола Мир Ликийских чудотворца
и желаем вам многая и благая лета
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все комментарии будут прочитаны редакцией портала Православие.Ru.
Войдите через FaceBook ВКонтакте Яндекс Mail.Ru Google или введите свои данные:
Ваше имя:
Ваш email:
Введите число, напечатанное на картинке

Осталось символов: 700

Подпишитесь на рассылку Православие.Ru

Рассылка выходит два раза в неделю:

  • Православный календарь на каждый день.
  • Новые книги издательства «Вольный странник».
  • Анонсы предстоящих мероприятий.
×