Справедливость

Марья Семеновна Штуцер, старший специалист энергоснабжающей организации города N, обнаружила, что храм святого архистратига Божия Михаила потребляет энергии больше 800 кВт в месяц, а стало быть, по закону и оплата должна быть в три раза большей. И Марья Семеновна уведомила об этом настоятеля, отца Стефана, соответствующим письмом.

Тот на следующий день явился в офис энергопоставляющей компании расстроенный и принялся объяснять, что храм у них небогатый, приход – организация некоммерческая, неприбыльная, за таинства деньги с прихожан не берут, за требы – кто сколько даст, а продажа свечей и разного церковного товара никак не может покрыть затраты, которые возникнут, если плату за свет поднимут втрое.

Марья Семеновна, терпеливо выслушав священника, доброжелательно и вежливо отвечала, что закон одинаков для всех и она, при всем уважении, ничего поделать не может, так что платить, по-видимому, все же придется, а иначе как же будет пополняться бюджет, если все станут искать отговорки и какие-то обходные пути. Отец Стефан расстроенно, но согласно кивал головой. Он и не знал, как еще и к кому ему подступиться, чтобы решить эту проблему.

Наконец, как водится, Марья Семеновна посоветовала ему обратиться к вышестоящему начальству, которое только одно и может как-то разрулить сложившуюся ситуацию.

Конечно, Марья Семеновна лукавила, ведь когда несколько недель назад ее хорошая знакомая приватно сообщила, что ей надо помочь «грамотно» облегчить непосильное налоговое бремя, Марья Семеновна активно и даже с профессиональным азартом подключилась к поиску возможных путей, и эти пути были благополучно найдены, чем и была закреплена давняя дружба. Но ведь то подруга…

Словом, Марья Семеновна отправила отца Стефана к вышестоящему начальству и, довольная своей терпеливостью и доброжелательностью, скоро забыла об этом случае.

Прошло несколько месяцев, и вот откуда не ждали свалилось на голову Марьи Семеновны несчастье. Квартира, которую она с таким трудом и влезши в долги приобрела в недавно построенном коттедже… Словом, этот коттедж, оказалось, был построен незаконно в незаконном месте и теперь должен быть снесен, причем за счет самих собственников. У Марьи Семеновны, когда она узнала об этом и удостоверилась, что это не сон, а страшная явь, едва не случился удар. Она немедленно подключила все свои связи, но связи оказались не слишком тесными и дружественными, да и не слишком влиятельными, так что кроме искреннего сочувствия и множества всевозможных советов она ничего не получила. Пришлось подавать в суд на организацию, продавшую квартиру, но оказалось, что та давно обанкротилась и исчезла яко дым, так что совершенно непонятно было, что делать дальше. И вот по подсказке всё той же подруги Марья Семеновна решила отправиться с покаянием за советом к известному в округе старцу – духовнику Свято-Вознесенской обители отцу Иакинфу.

Марья Семеновна была человеком крещеным, православным, как она сама считала, и добрым. Иногда она заходила в храм поставить свечечки за родных – живущих и усопших, ежегодно набирала крещенскую водичку, бывала несколько раз на пасхальной службе и даже однажды исповедалась и причастилась. Словом, вспомнив всё, что следовало вспомнить по этому поводу, и вооружившись необходимой дополнительной информацией, Марья Семеновна отправилась в покаянное паломничество. Она понимала, что что-то нужно принести Богу, какую-то жертву за все свои прежние грехи, о которых она старалась не вспоминать, но которые сами о себе напоминали время от времени, так что она, в общем, представляла, в чем именно ей нужно каяться и за что ей «всё это».

Приехала она в обед, расположилась в монастырской гостинице и в четыре часа пополудни прошла на вечернюю службу в главный соборный храм. Ей объяснили, возле какого именно аналоя должен будет исповедовать отец Иакинф, и она сразу подошла и заняла очередь, потому что народ уже теснился, ожидая выхода старца на исповедь. Вскоре за Марьей Семеновной выросла целая толпа. Все ждали старца. И он вышел вскоре после начала службы. Положил на аналой Евангелие и крест, устроился рядом на небольшой скамеечке, и исповедующиеся стали подходить к нему один за другим, становясь на колени, а старец накрывал их голову епитрахилью и исповедовал.

Марья Семеновна сильно волновалась, пыталась собраться с мыслями, но никак не могла и хотела только, чтобы «всё это мучение» поскорее закончилось. Наконец подошла ее очередь.

Она уже знала, что прежде надо каяться в своих грехах, а уже затем рассказывать о проблемах и бедах. Так она и поступила и начала сразу с главного, что больше всего тяготило ее душу: с искренними слезами раскаяния поведала о сделанных в молодости абортах, а также об измене мужу, которая произошла относительно недавно – несколько месяцев назад – в результате внезапно развившегося, но так же скоро закончившегося «производственного романа». Обо всём этом Марья Семеновна действительно искренне сожалела и никогда больше ничего такого совершать не собиралась. Старец выслушал ее внимательно, тяжело вздохнул, помедлил, как показалось Марье Семеновне, в затруднительном раздумье, а потом ответил:

Старец задумался, а потом проговорил: «Как же с вами поступить: по закону или по снисхождению?..»

– Я вот даже не знаю, как с вами поступить, честное слово… По закону или же по снисхождению. Грехи-то ваши тяжкие, и наказание за них по закону положено суровое… Вот за детоубийство, например, я должен вас на 25 лет отлучить от Причастия, за супружескую измену, да еще и с женатым мужчиной, – тоже лет на 14… Но и это еще не всё… Вы ведь и так не причащаетесь, не исповедуетесь. А между тем надо ведь вам как-то чувствительно понести тяготу необходимого и справедливого наказания, чтобы очистились грехи и Бог помиловал вас. Давайте договоримся так: вы обязуетесь ежедневно вычитывать полностью утренние и вечерние молитвы, а также главу из Евангелия и кафизму из Псалтири. Кроме того покаянный канон за убиенных во чреве младенцев с ежедневными тридцатью поклонами (отец наш преподобный Феодор Студит полагает это малейшей мерой поклонов). Ну и еженедельно неукоснительно бывать в храме на службе. Причем с вечера в субботу и в воскресенье с утра, но так, чтобы все службы выстаивать от начала и до конца. И было бы очень правильно и хорошо, если бы вы стояли не иначе как в притворе и у каждого входящего просили прощения и молитв. Прямо вот так и говорили бы с поклоном: «Простите меня и помолитесь о грешной Марии». Ну и мясо хорошо бы вам больше не есть, не по гнушению, конечно, а во искупление прежних грехов, а кроме обязательного поста в среду и пятницу поститься бы еще и в понедельник. Ну и через три года я жду вас снова на исповедь. Если Богу будет угодно и будем мы с вами живы, можно будет подумать и об облегчении епитимьи… Ну, с Богом, родная!

И отец Иакинф чуть привстал со своей скамеечки, благословляя Марию и давая понять, что разговор окончен.

И тут она вдруг с ужасом осознала, что не сможет – просто не сможет! – при всем желании исполнить то, что повелел ей старец, и ей стало страшно. Она заплакала так горестно и безысходно, как не рыдала еще никогда в жизни. И этот не прерываемый ничем плач продолжался несколько минут.

«Помни, что и к тебе Господь не по закону отнесся, а по любви. Будь милосердна»

И тут неожиданно отец Иакинф обнял ее по-отечески тепло, сердечно и проговорил в самое ухо:

– Что, тяжело тебе, милая?.. Тяжело, я знаю. И по закону ты не сможешь понести наказание. Не сможешь, я это понимаю. Но и ты тогда не по закону с людьми поступай, а по совести, по любви, по снисхождению… вот тогда и на тебе исполнится закон Христов. Иди, причащайся и больше не греши. Старайся жить по-христиански, исправляйся потихоньку, кайся в своих грехах и помни, что и к тебе Господь не по закону отнесся, а по любви. Будь милосердна…

Марья Семеновна сразу поняла, о чем говорил старец.

Она причастилась и, успокоенная, просветленная и тихая, уехала домой. И буквально в тот же день, когда она вернулась, ей пришло уведомление, что вопрос со сносом коттеджа совершенно неожиданно улажен на уровне городской администрации. Кто-то там, как оказалось, в соседнем подъезде жил из сильных мира сего.

А Марья Семеновна в ближайшую субботу пошла в храм архистратига Божия Михаила, встретилась с отцом Стефаном, еще раз подробно расспросила обо всех обстоятельствах дела, и в течение недели ей с Божией помощью, похлопотав немного, удалось решить вопрос с оплатой электроэнергии в храме положительно. И – что немаловажно – вполне законно.