Последний дантист императора

За столетие, минувшее со ставшего эпохальным в истории современного государства Российского трагического 1917 года, улицы бывшего некогда центром губернии Тобольска изменились до неузнаваемости. В наши дни лишь старинный тобольский кремль, несколько соборов и открытый в далеком 1839 году памятник «Покорителю Сибири Ермаку» напоминают о минувшей славной истории этого центра русской колонизации Сибири. Дома современной постройки и повсеместное обветшание особняков рубежа XIX–XX веков уже не позволяют сегодня увидеть Тобольск глазами будущего Императора, а тогда Цесаревича Николая Александровича, посетившего город в июле 1891 года и впоследствии оказавшегося здесь волею судеб в ссылке с 6 августа 1917 по конец апреля 1918 года.

Наверное, лучшими источниками, описывающими пребывание Государя и его Семьи в доме Тобольского губернатора, выделенном в качестве места заключения, служат воспоминания комиссара В.С. Панкратова, командированного правительством Керенского для охраны Царской Семьи и ее охраны в Тобольск, — «С Царем в Тобольске» (Л., 1925), а также дневниковые записи Императора и Императрицы.

В своем недавнем очерке «Что делал Император Николай II у зубных врачей?» я уже касался вопроса лечения зубов членами Царской Семьи в период ее нахождения в вынужденном тобольском заключении. Но если приезд из Ялты бывшего лейб-стоматолога С.С. Кострицкого, поспешившего на помощь нестерпимо страдавшей от зубной боли Александре Федоровне, нашел широкое отражение в перечисленной выше мемуарной литературе, переписке и свидетельствах очевидцев, то о другом случае обращения Царственных узников к помощи стоматолога известно значительно меньше.

Речь идет о лечении зубов Императором Николаем Александровичем в декабре 1917 — марте 1918 года у тобольского зубного врача М.Л. Рендель. Собственно, о посещениях Рендель содержащегося под домашним арестом в губернаторском доме Императора мы знаем лишь из его собственных дневниковых записей и из «Воспоминаний», написанных в 1979 году сыном тобольского зубного врача — Л.А. Рендель.

Сам Николай Александрович для повествования об этих событиях обошелся более чем лаконичными заметками (даты приводятся по новому стилю):

23 декабря: «До завтрака сидел у зубного врача г-жи Рендль»;

24 декабря: «После завтрака снова сидел полчаса у той же Рендель»;

28 декабря: «После завтрака сидел у дантистки»;

30 декабря: «До завтрака сидел у дантистки»;

6 января: «Утром сидел полчаса у дантистки».

24 февраля 1918 года: «После завтрака погулял, потом сидел недолго у Рендель и опять вышел».

Наконец, 3 марта 1918 года Государь в последний раз отметил: «Сидел у Рендель».

Собственно говоря, на этом документальные свидетельства встреч Императора с тобольским зубным врачом и оканчиваются. Ни Императрица Александра Федоровна, ни комиссар Панкратов о них не упоминают. Сын же врача, писавший свои воспоминания по прошествии шестидесяти лет, разумеется, никаких подробностей нам также не оставил.

Попробуем сегодня понять, чем же был продиктован вызов в Губернаторский дом к Августейшему узнику именно М.Л. Рендель, и заодно познакомим читателя с деталями биографии женщины-врача, ставшей случайно последним дантистом последнего Русского Императора.

* * *

Памятная книжка Тобольской губернии на 1914 год (ТИАМЗ)

Несмотря на свой губернский статус, Тобольск в начале прошлого века насчитывал (по состоянию на 1908 г.) лишь 20 065 жителей обоего пола, что, допустим, меньше населения современного подмосковного Звенигорода (21 948 человек). Поэтому не будет казаться странным, что в городе к моменту переворота 1917 года работало лишь 7 больниц, включая губернскую и тюремную, а практиковало в Тобольске, начиная с 1910 года, всего 3 стоматолога, в числе которых с того же 1910 года фигурирует и Мария Лейзеровна (а не Лазаревна, как называет ее в своих воспоминаниях сын) Рендель.

Памятная книжка Тобольской губернии на 1914 год (ТИАМЗ)

При этом один из перечисленных стоматологов — Зинаида Александровна Сумцова работала в Губернской больнице, а М.Л. Рендель и А.В. Расторгуева занимались частной практикой.

Строго говоря, по данным официальной статистики, учитывавшей лишь стоматологов и дантистов, работавших в казенных больницах, в Тобольске фигурировал лишь один стоматолог (З.А. Сумцова), что дало повод некоторым современным исследователям говорить о том, что Император обратился к «единственному в городе зубному врачу». Кстати, несмотря на то что в тогдашней разговорной речи «зубной врач» и «дантист» зачастую являлись синонимами, в реальности между ними существовало серьезное различие. Постановлением Государственного Совета «О преобразовании обучения зубоврачебному искусству» от 11 июня 1891 года устанавливалась следующая градация специалистов: «дантист» — для прошедших обучение и практику в частных кабинетах (что было принято на протяжении всего XIX столетия) и «зубной врач» — для окончивших полный курс обучения в специализированных зубоврачебных школах и получивших диплом об их окончании. Мария Рендель, как мы увидим ниже, была именно зубным врачом.

Памятная книжка Тобольской губернии на 1912 (високосный) год (ТИАМЗ)

Однако, как мы знаем, хоть и небольшая конкуренция среди стоматологов в Тобольске, начиная с 1910 года, все же присутствовала и, судя по всему, насущной потребности у горожан в большем числе зубных врачей попросту не существовало. Ведь Тобольск слыл в ту пору купеческим городом, населенным жителями не с самым низким по стране достатком.

Как я уже заметил, М.Л. Рендель впервые включена в «Памятную книжку Тобольской губернии» в 1910 году и периодически упоминается, наряду со своими коллегами, во всех дореволюционных изданиях этого справочника (1910, 1912, 1914 и 1915 гг.).

К сожалению, в силу целого ряда причин (арест и последующий расстрел в 1919 году, переезд супруга с сыном в другой город, революционная деятельность сестры и др.) документальных биографических источников жизни М.Л. Рендель не сохранилось. Поэтому для восстановления ее биографии нам придется использовать архивные воспоминания ее сына Лазаря Ренделя из фондов научного архива ТИАМЗ, а также источники архива РНБ и ЦГАЛИ СПб, посвященные жизненному пути младшей сестры Марии Лейзеровны — Фелицаты (Фаины или Фейги, по другим источникам) Лейзеровны (Лазаревны) Никифоровой.

Ранее мне уже довелось [Заключение специалистов по екатеринбургским останкам от 23.11.2017г.] подвергнуть справедливой критике воспоминания Лазаря Ренделя за недостоверность и фантазийность многих его высказываний и о «генеральском чине» его отца, и об особенной роли всего семейства в революционных событиях на Урале, а главное, местами за буквальное переписывание книги Л. Касвинова «Двадцать три ступени вниз». Поэтому к воспоминаниям Лазаря Ренделя следует подходить крайне осторожно, перепроверяя их по другим сохранившимся источникам.

* * *

Доподлинно известно, что Мария Лейзеровна Шехтман (в супружестве — Рендель) родилась в г. Каменец-Подольске в семье тамошнего зубного врача и личного почетного гражданина, окончила тамошнюю гимназию и Варшавскую зубоврачебную школу, учрежденную Я.Л. Джемс-Леви II, которую впоследствии окончила и ее сестра Фейга, получив диплом по специальности «зубной врач».

«Дом свободы» в Тобольске 9 августа 1917 года (ТИАМЗ)

В 1907 году она работает зубным врачом в уездной Таре Тобольской губернии, где знакомится с Навтолием Шаевичем Ренделем и выходит за него замуж. Год спустя, в 1908 году у них рождается сын Лазарь — будущий автор «Воспоминаний». Навтолий Шаевич в Таре — «заведующий хозяйственными лесными заготовками во всем Тарском районе», титулярный советник (IX класс «Табели о рангах»).

После рождения сына Рендели, добившись перевода Навтолия Шаевича по службе, перебираются в губернский Тобольск и поселяются в доме Мерейна на Большой Архангельской улице (ныне — ул. Ленина) в центре Тобольска, где Мария Лейзеровна с 1909 года открывает зубоврачебный кабинет, просуществовавший до самой ее смерти. Кстати, кабинет этот располагался практически на соседней улице с Большой Пятницкой (ныне — ул. Мира), где стоит дом губернатора, ставший летом 1917 года «Домом Свободы» и местом заключения Императорской Семьи. Несомненно, к 1917 году Мария Рендель обладала благодаря своему многолетнему опыту солидной частной практикой в Тобольске и была одним из двух частных стоматологов города, готовых оказать помощь находящемуся под домашним арестом Императору и всей Царской Семье.

Открытка с видом Большой Архангельской улицы г. Тобольска

Стоит думать, что поводы для приглашения Рендель, видимо, не были связаны с острой болью и необходимостью серьезного врачебного вмешательства, а оказываемая ею помощь носила, скорее, характер планового лечения. В пользу этого предположения говорит не только отсутствие записей в дневниках Царской Семьи, в воспоминаниях комиссара Панкратова и других современников, но и отсутствие малейших изменений в привычном режиме дня Николая Александровича, его ежедневных занятиях и привычках, четко фиксируемых и в дневниках, и в произведениях мемуаристов. Если бы речь шла о серьезных заболеваниях, связанных с острой болью, информация об этом, несомненно, была бы документально зафиксирована в дневниках и письмах других членов семьи.

Впрочем, можно допустить, что, выдавая разрешение на посещение находящегося под домашним арестом Императора одному из городских стоматологов, комиссар Панкратов руководствовался не только соображениями высокого профессионализма врача-кандидата, но и его «идеологической выдержанностью» и степенью лояльности к новой власти. Как мы увидим дальше, этим параметрам М.Л. Рендель также соответствовала с лихвой, если не благодаря собственным убеждениям, то родственным связям.

Впрочем, выбор одного из трех практикующих в Тобольске стоматологов, безусловно, зависел не только от местного Совета, но и от лейб-доктора Е.С. Боткина, и от лейб-хирурга В.Н. Деревенко, под непосредственным контролем которых осуществлялось любое лечение членов Царской Семьи. О присутствии Е.С. Боткина во время «лечебных процедур» упоминает в воспоминаниях и сын М.Л. Рендель. По всей видимости, качество оказываемых Императору услуг вполне устраивало строгих «менторов», благодаря чему Мария Лейзеровна и совершила в «Дом Свободы» 7 визитов за сравнительно короткий отрезок времени, осуществляя лечение зубов Государя. Остальные же арестанты после лечения, проведенного осенью доктором С.С. Кострицким, судя по всему, никаких проблем с зубами не испытывали.

* * *

Роковую роль в дальнейшей судьбе М.Л. Рендель сыграла ее младшая сестра Фейга (Фелицата) Рик (по фамилии первого мужа), поселившаяся вместе с Ренделями в Тобольске с 1915 года.

В трехтомном биографическом словаре «Сотрудники Российской Национальной библиотеки — деятели науки и культуры» (до 1917 года — Императорская публичная библиотека, до 1925 года — Российская публичная библиотека, с 1932 года — библиотека имени М.Е. Салтыкова-Щедрина, до 1992 года — Государственная публичная библиотека в г. Санкт-Петербурге) есть посвященная ей главка:

«Никифорова Фелицата (Фаина) Лазаревна (1884, Каменец-Подольск — ?), парт. и обществ. деятель, в ПБ 1924—25. Дочь лич. почет. гражданина. Окончила Каменец-Подольскую гимназию, зубоврачеб. курсы в Варшаве. Чл. РСДРП с 1905, интернационалистка (группа пораженцев), чл. РКП(б) с 1920.
В 1905 была заключена в каторжную тюрьму в Каменец-Подольске. Выезжала за границу по делам партии (1906—10, 1912—13). В период власти А.В. Колчака подвергалась аресту в Тобольске. Впоследствии работала ассист. зубного врача, была пред. Союза чернорабочих женщин, служила сестрой милосердия в рядах Крас. армии, зав. женотд. при Тобольском парткоме, зав. зубоврачеб. секции Сев.-Зап. ж. д. в Ленинграде (1924—25). Занималась просвет. деятельностью (1917—24), публикуя ст. по санитарии и гигиене в журн. "Санитария и гигиена", в лит. страничке "Крас. газеты", в "Тобольских вед.". В ПБ — с 15 окт. 1924. 22 окт. на заседании Правления ПБ было решено "считать заведующей II отделением с поручением ей организации читального зала им. В. И. Ленина".

Работа II отд-нии в 1924—25 велась по разным направлениям: налаживалась работа с читателями (пропаганда кн. и работа по возврату книг, оставшихся на руках чл. ВЭО), пополнялись фонды, велась выст. работа, налаживались связи с регионами страны. Н. руководила устройством во II отд-нии выст. о рев. движении 1905 в России. Один из авт. письма в агитотд. райкома партии Центр. р-на, в к-ром излагались аргументы в пользу открытия б-ки им. В. И. Ленина на базе б-ки б. ВЭО. 23 янв. 1925 в здании б-ки б. ВЭО была открыта Б-ка им. В. И. Ленина как фил. РПБ. Н. участвовала также в инкорпорировании фондов б-ки Дворца Урицкого в состав кн. собраний ПБ и II отд-ния. В 1924 — делегат от ПБ на конф. науч. б-к. Освобождена от занимаемой должности с 11 дек. 1925 "в связи с уходом».

К этой биографии можно прибавить, что Фейга (Фелицата) еще в Тобольске вновь вышла замуж за комиссара Арсения Никифорова, впоследствии убитого, затем перебралась вслед за отцом и сыном Ренделями в Ленинград, где и работала в РНБ, а уже 1926 году вышла замуж (в третий раз) за Михаила Леонидовича Киселевича и переехала в Москву.

В Москве Фелицата заведовала зубоврачебной секцией Облздравотдела, затем — зубоврачебной же секцией министерства здравоохранения, где была также секретарем парткома министерства. Выйдя на пенсию (по состоянию здоровья), занимала должность секретаря Общества старых большевиков. Умерла Фелицата Лазаревна в июне 1953 года. Ее супруг М.Л. Киселевич, член КПСС с 1917 года, член Общества бывших политкаторжан, персональный пенсионер Союзного значения скончался 5 сентября 1966 года в Москве в возрасте 91 года.

После поражения войск Колчака в Тобольске вернулся к своей работе и Анатолий Саввич (бывший Навтолий Шаевич) Рендель, ставший с 20 марта 1920 года первым заведующим советского Улескома. В сентябре 1921 г. Рендель с сыном Лазарем уехал в Петроград, где и умер в 1938 году 78 лет от роду.

Его и Марии Лейзеровны сын — Лазарь Анатольевич, оставивший нам «Воспоминания», в 1930 году окончил Ленинградский институт советского строительства и права. Работал в прокуратуре в Карелии и в Ленинграде (с 1934 г.). Участник Великой Отечественной войны. Был ранен. С 1942 года член КПСС. После войны работал юристом в Ленинграде в исполкоме и адвокатуре.

* * *

А что же стало с врачом-стоматологом, лечившим зимой 1917—1918 гг. зубы последнему Русскому Императору? К сожалению, ее судьба трагична.

Летом 1917 года М.Л. Рендель входила в состав Комитета помощи бывшим политкаторжанам, передавая значительные денежные суммы из личных средств. Более того, некоторые бывшие каторжане квартировали в доме Ренделей.

18 июня 1918 года в Тобольск вошли передовые части созданной по распоряжению Временного Сибирского правительства Западно-Сибирской Белой армии при поддержке чехословацкого корпуса. Красные поспешно бежали. Покинула Тобольск и сестра Рендель Фелицата с комиссаром Никифоровым.

Подлинных документов о жизни и деятельности Марии Лейзеровны в этот период не сохранилось, а по воспоминаниям сестры Фелицаты и сына Лазаря:

«Помощь семьям арестованных, противодействие зверствам колчаковской контрразведки стало задачей многих честных людей. […] Мария Лазаревна Рендель приняла самое большое участие в этой деятельности. Она помогала семьям арестованных, организовывала передачи в тюрьму, использовала свои обширные знакомства для освобождения арестованных» как это было с Киселевичем ж другими, устраивала связи с тюрьмой. Конечно точно я ничего не знаю...»

Как бы то ни было, но 26 июля 1919 года М.Л. Рендель была арестована контрразведкой и помещена в Тобольскую тюрьму. Во время предшествовавшего аресту обыска были конфискованы ее документы и переписка. Логичнее всего предположить, что тобольского стоматолога арестовали не за «гуманитарную» помощь заключенным, а за «укрывательство» в своем доме на протяжении долгого времени сестры Фелицаты — убежденной большевички, члена Ревкома и ее супруга комиссара Никифорова. По прошествии нескольких дней Рендель с группой других заключенных отправили по Иртышу на караване барж, буксируемых пароходом «Максим Проходяшин», в Томск для проведения дальнейших следственных действий и, возможно, последующего суда. Супруг успел передать ей лишь немного теплых вещей и, собрав деньги и ценности, также отправился в Томск вызволять жену, оставив сына дома.

Дома Н.Ш. Рендель оказался лишь несколько месяцев спустя, уже при вернувшихся большевиках.

Еще в Томске он узнал, что на баржах среди доставленных арестованных его жены нет. По пути следования каравана конвоиры решили, не дожидаясь окончания следствия и суда, устроить самосуд над рядом заключенных...

В числе расстрелянных в пути и зарытых в общем рву около деревни Кошелево оказалась, как это удалось установить ее супругу, и М.Л. Рендель. Очевидцы и местные жители назвали фамилию офицера, командовавшего расстрелом, — Миронов.

Случившееся лишний раз подтверждает всю пагубность и ужас для простых обывателей развязанной большевиками гражданской братоубийственной войны. На массовый беззаконный «красный» террор — фактический геноцид русского народа не мог не возникнуть в качестве закономерного ответа террор «белый», не сопоставимый с «красным» по общему числу жертв (в десятки раз меньше!), но оттого не менее ужасный и пагубный для отдельных людей, ставших его жертвами.

Для предъявления по месту службы отсутствовавшему в Тобольске долгое время Н.Ш. Ренделю было выдано специальное удостоверение:

«Дано сие исполн. обязанности Ревизора лесоустройства при Тобольском Управлении земледелия и государственных имуществ Анатолию Исаевчу Рендель, согласно его личной просьбы в том, что 26 июля минувшего 1919 года была арестована в гор. Тобольске местной контрразведкой жена его зубной врач Мария Лазаревна Рендель. Через несколько дней означенная Рендель в числе других арестованных на барже за пароходом «Проходяшин» была отправлена по направлению в Томск. Впоследствии, т.к. жена его с арестованными в Томск не прибыла, ему удалось собрать сведения, что она в числе других была расстреляна в пути следования на Томск возле деревни Кошелевой Увятской волости Тобольского уезда. Двукратные попытки Ренделя (3 сентября и 8 октября) проехать в Тобольск, где у него остался одиннадцатилетний сын, кончилась неудачно и оба раза он, по независящим от него обстоятельствам, был вынужден возвращаться обратно в Томск».

Год спустя Н.Ш. Рендель выехал на место казни в деревню Кошелево и с помощью местных жителей нашел и эксгумировал тела своей супруги и еще нескольких расстрелянных. Перед отъездом в Кошелево Рендель получил в Тобольском ревкоме мандат:

«МАНДАТ

Предъявитель сего тов. Рендель Командируется Тобольским Военно- Революционным комитетом на пароходе «Ласточка» в д. Кошелево Увятской вол. для вырытия тел расстреляных белогвардейцами товарищей и провоза их в Тобольск.

Всем Волисполкомам, Сельским Советам и частным лицам предлагается оказывать тов. Рендель полное содействие.

Председатель Тобуездвоенревкома (подпись Петров)».

Доставленные в Тобольск тела были торжественно похоронены в братской могиле у памятника Ермаку — одном из первых революционных некрополей «нового» Тобольска. А семья Рендель получила в Ревкоме официальное свидетельство о смерти:

«УДОСТОВЕРЕНИЕ

Настоящее дано гр. Рендель Анатолию Исаевичу в том, что жена его Мария Лазаревна Рендель, по имеющимся в Уревкоме данным действи­тельно 26 июля 1919 года была арестована в гор. Тобольске органами Колчака и увезена из Тобольска по направлению на Томск и по дороге в ночь с 30 на 31 июля вблизи деревни Кошелево Увятской волости была расстреляна, что Тобольский Военно-Революционный комитет и удостоверяет.

Зампредревкома (подпись)

Секретарь (подпись)».

Памятник «Покорителю Сибири Ермаку»

Так закончила свои дни тобольский стоматолог М.Л. Рендель, волей случая побывавшая зубным врачом последнего Русского Императора. И волею того же случая она нашла свое последнее пристанища неподалеку от памятника «Покорителю Сибири Ермаку», который осматривал в далеком 1891 году ее будущий Августейший пациент.

Подводя итоги этого очерка, имеющего непосредственное отношение к истории пребывания Царской Семьи в Тобольске и к нынешнему исследованию так называемых «екатеринбургских останков», нужно отметить, что врач-стоматолог Мария Рендель, работая долгие годы в Тобольске и имея широкую врачебную практику, была опытным профессионалом и регулярно (не менее семи раз) проводила плановое стоматологическое лечение Императора Николая II в период его пребывания в Тобольске в декабре 1917 года, январе, феврале и в начале марта 1918 года. Мария Рендель также имела возможность провести квалифицированное стоматологическое лечение других членов Царской Семьи, но нужды в этом, по всей видимости, не было.

Пользуясь случаем, автор выражает искреннюю глубокую признательность заместителю директора Тобольского историко-архитектурного музея заповедника по работе с фондами, главному хранителю фондов Любови Николаевне Жучковой