Неидеальная симфония: взаимоотношения между государством и Церковью по Соборному уложению 1649 г.

Земский собор. Художник: С.В. Иванов Земский собор. Художник: С.В. Иванов

370 лет назад, 29 января 1649 г. (по старому стилю), на специально созванном Земском соборе был принят важнейший и самый выдающийся законодательный акт в истории России – Соборное уложение 1649 г. Оно представляло собой обширный, состоявший из 967 статей свод законов, в котором нашли отражение все самые злободневные юридические вопросы того времени. Вобравшее в себя все лучшее и актуальное из «домосковского» права и являвшееся фундаментом русского права в период Российской Империи вплоть до ее крушения в 1917 г., Соборное уложение вышло далеко за рамки собственно «московской» эпохи в истории России и стало своеобразным мостом из прошлого в будущее отечественного права. Как памятник права и юридической мысли, Уложение 1649 г. было не только чрезвычайно богато, разнопланово и крайне интересно с точки зрения своего содержания, превосходя в этом плане любой нынешний закон, но и замечательно своим простым и в целом понятным даже современному читателю языком. По своему же значению в истории русского права Уложение и вовсе не имело и не имеет себе равных, и, по справедливому утверждению историка-правоведа первой половины XIX в. Федора Морошкина, «вечно пребудет историческим первообразом русского законодательного ума, русского гражданского быта и юридического слова».

Одно из центральных мест в Соборном уложении занимали постановления, касавшиеся религиозной сферы и церковно-государственных взаимоотношений. Иначе и быть не могло, учитывая ту огромную и, без преувеличения, решающую роль, которую Православная вера и Церковь играли в жизни наших далеких предков. К тому же именно в период Московского государства получила наиболее полное воплощение в жизнь заимствованная Русью из Византии идеальная модель «симфонии» государственной и церковной властей. Поэтому совершенно закономерно, что главный юридический документ данной, идеологически базировавшийся на православно-христианских началах, эпохи никак не мог обойти стороной столь важный вопрос. При этом внимательное изучение законодательных постановлений Соборного уложения, посвященных Церкви и духовенству, достаточно убедительно опровергает бытующее у многих наших современников мнение, будто бы в древней России отношения между государством и Церковью носили едва ли не идиллический характер, и лишь впоследствии, особенно в безбожные советские времена, эта святорусская гармония между ними была разрушена. На самом деле отношения между государством и Церковью всегда и везде были непростыми, и Соборное уложение 1649 г. достаточно ярко отразило всю их сложность и двойственность.

Что же говорилось в основном законе страны середины XVII в. по поводу Православной Церкви и духовенства?

Прежде всего, Соборное уложение на высшем юридическом уровне закрепило первостепенное положение и значение духовенства как сословия, его нахождение на верхней ступени социальной лестницы. Здесь нужно сделать важное пояснение: если в настоящее время мы живем в бессословном обществе, где все люди юридически, по Конституции равны друг другу независимо от своего происхождения, то в прошлом это было не так. Древнее общество, в отличие от нынешнего, было строго иерархичным, пирамидальным, состояло из юридически различных сословных групп («чинов»), и каждый человек занимал свою нишу в нем, исходя из своего происхождения и рода деятельности. Так вот, для тогдашнего законодателя, равно как и для всего русского общества, было абсолютно очевидно, что именно церковные иерархи и прочие представители монашествующего (черного) и приходского (белого) духовенства должны были стоять на вершине сословной лестницы. Почему? Потому что по своему призванию и роду деятельности они напрямую соприкасались со сферой сакрального, а потому являлись духовно-нравственной и интеллектуальной элитой русского общества, которая должна была вести за собой в Царство Небесное все прочие общественные группы. Ни служилые люди (бояре, дворяне и прочие), ни тем более тяглые люди (горожане и крестьяне), какими бы многочисленными ни были эти сословия и какую бы важную роль они ни играли в жизни страны, не могли претендовать на ведущий социальный статус, которым были юридически и фактически наделены священнослужители и монахи.

Церковь имела возможность донести свое мнение до светских властей, а государство считало своим долгом учитывать его

В силу своего особого положения представители Церкви в обязательном порядке участвовали в обсуждении всех важнейших вопросов государственного (а не только церковного!) характера и всегда приглашались на Земские соборы как высшие сословно-представительные органы власти, причем независимо от того, какие вопросы на них рассматривались. Церковь всегда имела возможность донести свое мнение до светских властей, а государство, в свою очередь, считало своим долгом учитывать его. В силу указанной незыблемой традиции в работе законодательного Земского собора 1648–1649 гг., рассмотревшего и утвердившего Соборное уложение, приняли участие более десяти церковных иерархов во главе с самим Патриархом, о чем свидетельствуют подписи участников собора на оборотной стороне оригинального свитка Уложения. Из 315 имеющихся на нем подписей, расположенных строго в соответствии с «чином» каждого участника, первая подпись принадлежит Патриарху Иосифу, затем идут подписи двух митрополитов, трех архиепископов, одного епископа, пяти архимандритов и одного игумена, и лишь потом следуют подписи всех остальных лиц.

В самом тексте Соборного уложения приоритетное сословное положение представителей Церкви однозначно подчеркивалось тем, что любое перечисление социальных групп Московского государства неизменно начиналось именно с духовных чинов, и только потом указывались все прочие сословия. Например, регулируя в статье 162 главы 10-й «О суде» порядок проверки свидетельских показаний местных жителей, законодатель предписывал брать для проведения очных ставок «лучших людей» из церковных землевладений (патриарших, митрополичьих, архиепископских, епископских, монастырских вотчин), а затем, в порядке перечисления, из всех прочих поместий и вотчин (боярских, окольничих, дворянских и др.). Аналогичные примеры отражения в законе четкой социальной иерархии, возглавляемой представителями духовенства, можно найти и в других нормах Соборного уложения.

Иосиф, Патриарх Московский и всея Руси. Пятый Патриарх Российский Иосиф, Патриарх Московский и всея Руси. Пятый Патриарх Российский
Далее, ведущий сословный статус церковных властей, иноческого чина и священнослужителей также подчеркивался в Уложении особой шкалой возмещения морального вреда за оскорбления представителей различных социальных групп – от духовных лиц до холопов (рабов) и «гулящих людей» (лиц, находившихся вне сословных групп и не несших службы или тягла). Для тогдашнего сословного общества вопрос о юридической защите чести и достоинства личности был принципиально важен, имел гораздо большее значение, чем сейчас, поскольку являлся одним из ключевых внешних показателей статуса конкретного лица в рамках того сословия, к которому оно принадлежало.

Исходя из этого, Соборное уложение предусматривало специальный блок норм об ответственности за так называемое «безчестье», то есть за самые разнообразные формы умаления чести и достоинства человека: брань в его адрес, оскорбительные жесты, клевету и т. д. Самое же примечательное и одновременно показательное в этом отношении было то, что из 72 статей главы 10-й, посвященных данному вопросу, о компенсации за бесчестье церковных иерархов, монахов и священнослужителей говорилось в 60 статьях! При этом подавляющее большинство из них предусматривали денежные возмещения за бесчестье монашествующих лиц – архимандритов, игуменов, келарей, казначеев и соборных старцев конкретных монастырей: Троице-Сергиева, Кирилло-Белозерского, Псково-Печерского и др. Что это означало? Ответ очевиден: то, что для русского общества, государства и Государей монашество воистину было светом миру, высочайшим и непререкаемым авторитетом! И Соборное уложение, отражая это исконное народное восприятие иночества, просто облекло его в соответствующие юридические постановления.

Наконец, еще одним ярчайшим юридическим свидетельством того, что законодатель XVII в. и государство в целом видели в православной вере и Церкви величайшие святыни, которые нужно хранить и оберегать как зеницу ока, являлись структура Соборного уложения и содержание его главы «О богохульниках и о церковных мятежниках». Данная глава устанавливала уголовную ответственность за различные противорелигиозные и антицерковные действия, и именно она была поставлена на первое место среди 25 глав Соборного уложения. Даже главе о посягательствах на Царя и царскую власть в Уложении было отведено лишь второе место, хотя, казалось бы, не кто иной как Государь, воплощавший в себе государство как таковое, должен был бы защищаться светским законом в первую очередь. Однако для составителей Соборного уложения было ясно как день, что коль скоро вне Церкви нет спасения, то из всех возможных преступных деяний именно преступления против Православной веры и Церкви носили самый разрушительный характер, являлись наиболее опасными по своей сути и последствиям как для государства, так и для народа, поскольку подрывали основы основ, тот духовный фундамент, на котором зиждется вся Русская государственность, не говоря уже о губительности этих злодеяний для душ самих преступников. Отсюда и решение разработчиков свода законов 1649 г. поместить главу с перечнем данных преступлений на первое место в принимаемом ими основополагающем законе, каковым являлось Соборное уложение.

Глава 1 Соборного Уложения 1649 года Глава 1 Соборного Уложения 1649 года
К преступлениям против Православной веры и Церкви, которые были предусмотрены главой 1-й Соборного уложения, относились богохульство, «церковный мятеж» путем умышленного срыва литургии как главного православного богослужения, а также прочие подрывающие церковное благочиние «бесчинства» в церкви во время службы: «непристойные речи» в адрес духовных лиц (от рядовых священников до Патриарха), бытовые конфликты в церкви (оскорбления, побои, нанесение вреда здоровью, убийства) и подачи Государю, Патриарху или иным церковным властям челобитных (письменных обращений) во время церковной службы. Главы 21-я и 22-я Соборного уложения предусматривали ответственность еще за два преступления – за церковную «татьбу» (кражу из церкви предназначенных для церковного употребления предметов, прежде всего, тех, которые находились в алтаре) и совращение православного человека в ислам или иудаизм. Наказания за вышеназванные противорелигиозные и антицерковные преступления были различными в зависимости от степени их опасности для государства, общества и личности: если богохульство, умышленный срыв литургии, церковная кража (святотатство) и совращение из Православия, то есть наиболее злостные, вопиющие преступления против веры и Церкви, как спасительницы души для Царствия Небесного, без раздумий карались смертной казнью, то прочие преступления наказывались менее строго – кратковременным тюремным заключением либо битьем кнутом или батогами (тонкими палками).

Таковы были наиболее знаковые постановления Соборного уложения 1649 г., посвященные Церкви и духовенству, которые со всей очевидностью свидетельствовали об их высочайшем статусе и авторитете в глазах тогдашнего общества и государства.

Посредством законодательных норм Уложения светская власть стремилась к возвышению престижа Церкви

Посредством законодательных норм Уложения светская власть стремилась к всемерному упрочению и возвышению престижа Церкви и духовенства и к ограждению православного вероучения и церковной жизни от всевозможных посягательств и «бесчинств».

В то же время в Соборном уложении получил отражение и другой подход государства к Церкви, который носил противоположный, скажем так, ограничительно-притеснительный характер. В нем явно прослеживалось твердое намерение мирских властей «встроить» Церковь в общий процесс государственной централизации, усилить свой контроль над ней, и, самое главное, ограничить ее экономическую мощь. И хотя Царь Алексей Михайлович, в отличие от своего сына Петра I и его преемников на императорском престоле, вовсе не преследовал цели лишить Церковь ее исконного автономного от государства статуса, превратив в «министерство православного вероисповедания», а также завладеть ее имуществом путем секуляризации церковных имений, фактически он, можно сказать, сделал первый шаг на пути к этому.

Составление Соборного уложения при царе Алексее Михайловиче. Художник:: Н. Некрасов Составление Соборного уложения при царе Алексее Михайловиче. Художник:: Н. Некрасов
В чем же выражалось закрепленное в Соборном уложении наступление государства на Церковь?

В первую очередь в попытке законодательно ограничить рост церковного землевладения как основы экономического могущества Церкви. Поскольку в условиях аграрной экономики земля являлась важнейшим ресурсом – на порядок более значимым, чем нефть и газ сейчас, ‒ наличие у Церкви огромных земельных владений, которые доходили до 1/3 от общего земельного фонда, вызывало у светских властей и служилых людей естественную ревность. Поэтому, желая максимально расширить свою собственную ресурсную и финансовую базу, государство горело желанием не допустить дальнейшего роста церковных землевладений, чтобы, лишив Церковь возможности приобретать новые земли, обращать их в свою пользу. Направленные на это меры предпринимались еще с середины XVI в., хотя и не вполне успешно, а в 1649-м г. достигли своей кульминации.

Глава 17-я Соборного уложения «О вотчинах» категорически запретила высшему духовенству и монастырям приобретать, брать в залог и принимать в качестве вклада любые виды вотчин, а самим вотчинникам – отчуждать их. Весьма распространенные среди благочестивых русских людей вклады на вечный помин души и на пострижение отныне допускались только без реального перехода вотчин в пользу Церкви. В первом случае во исполнение последней воли вотчинника дозволялось передавать в монастырь лишь денежный эквивалент вотчины, а во втором действовало следующее правило: принявшее постриг лицо, чтобы не сохранять за собой вотчину, должно было передать родовую (унаследованную) или выслуженную (пожалованную за службу) вотчину родственникам, а они взамен были обязаны вносить в монастырь средства на содержание постриженца, а если вотчина была купленной, то вотчинник мог ее продать или бесплатно отдать кому угодно. За нарушение указанных постановлений полагалось наказание в виде конфискации в казну незаконно переданной в пользу Церкви вотчины.

Еще одним серьезным ударом по источникам экономического благополучия Церкви стала предусмотренная Соборным уложением ликвидация так называемых «белых слобод» в городах, примерно 2/3 которых приходилось на долю именно церковных властей и монастырей. Белые слободы представляли собой принадлежавшие духовным и светским лицам дворы и слободы, жители которых, занимаясь торговлей, промыслами и ремеслами, тем не менее были освобождены от государственного тягла (уплаты податей и выполнения служб в пользу Государя) и вместо него несли более льготное «белое» тягло ‒ в пользу хозяев белых слобод. В силу явно более выгодного положения беломестцев по сравнению с обычными посадскими людьми, белые слободы постоянно пополнялись выходцами с посада, что, в свою очередь, приводило к сокращению количества городских налогоплательщиков и увеличению тягловой нагрузки на остальных посадских людей. Все это, разумеется, никак не устраивало ни городских жителей, ни государство, тем более что к середине XVII в. привилегированные белые слободы, сохранявшиеся еще со времен удельной раздробленности, уже давным-давно превратились в очевидный анахронизм. В итоге глава 19-я Соборного уложения «О посадских людях» постановила полностью упразднить все белые слободы, кому бы они ни принадлежали, прикрепив их к Государевым посадам, а на проживавших в них лиц распространить государственное тягло.

Наконец, еще одной крайне болезненной для Церкви мерой, введенной Соборным Уложением, стало учреждение Монастырского приказа – особого государственного органа, не связанного с церковной властью, на который были возложены судебные, административные, финансовые и полицейские функции в отношении представителей духовенства, монастырей и зависимых от Церкви лиц. Создание Монастырского приказа, прежде всего, кардинально изменило характер подсудности всех этих лиц по большинству гражданских и уголовных дел. Суть нововведений заключалась в том, что они утратили по таким делам имевшуюся у них ранее привилегированную подсудность и, согласно главе 13-й Соборного уложения «О Монастырском приказе», были подчинены – вопреки каноническим правилам – государственному суду в лице Монастырского приказа, а также других приказов и воевод (глав уездов). Церковь же сохранила за собой лишь право суда по духовным делам. Исключение из данного правила было сделано главой 12-й Уложения только для Патриарха и патриарших людей и крестьян. Таким образом, Соборное уложение подчинило всех духовных лиц, вплоть до митрополитов, а также монастыри общим правилам подсудности по недуховным делам. Помимо сугубо церковно-правовых минусов такого порядка, оно также лишало Церковь крупного источника доходов в виде судебных пошлин. Наконец, еще одним важным нововведением, связанным с образованием Монастырского приказа, только не судебным, а административным, стала передача в его ведение всех церковных и монастырских земель.

Соборное уложение подчинило духовных лиц, а также монастыри общим правилам подсудности по недуховным делам

Все эти ограничительные по отношению к Церкви меры, продавленные большинством участников Земского собора 1648–1649 гг. из числа мирян, не без согласия светских властей либо по их прямой инициативе, конечно же, не могли не вызывать у Церкви острого неприятия. Особенно непримиримым критиком «антицерковных» постановлений Соборного уложения был Патриарх Никон, который не жалел черных красок при его оценке и, не сдерживаясь, клеймил его, называя «бесовской книгой», «ложным и проклятым писанием» и т.п. Став Патриархом, Никон направил всю свою кипучую энергию и недюжинный талант на защиту Церкви от экспансии государства, всячески стремясь свести к минимуму или вовсе отменить «беззаконные» постановления Соборного уложения, и частично преуспел в этом. Например, ему удалось добиться от Царя Алексея Михайловича освобождения ряда монастырей от подсудности Монастырскому приказу и светским судьям. Низведение Никона с патриаршества никак не повлияло на решимость представителей Церкви бороться против Уложения, и в конечном счете она добилась своего. Под напором Церкви государство сначала в 1667-м г. пошло на отмену подсудности духовных лиц светскому суду, сохранив за Монастырским приказом лишь управление церковными вотчинами, а затем, в 1677-м г., согласилось и на полное упразднение Монастырского приказа. Впрочем, успех в противостоянии с государством оказался недолгим, поскольку всего лишь четверть века спустя, в правление неистового западника и ярого поклонника протестантских порядков Петра I, государство обрушилось на Церковь с такой силой, по сравнению с которой узаконенные Земским Собором 1648–1649 гг. ограничительные меры выглядели просто сущей мелочью.

В Соборном уложении получил закрепление и ряд притеснительных по отношению к Церкви постановлений

Таким образом, в Соборном Уложении 1649 г. были представлены две группы постановлений, касавшихся Церкви и духовенства. С одной стороны, это были нормы, в которых на высшем юридическом уровне подтверждалась их традиционно ведущая роль в жизни русского общества, а также брались под приоритетную юридическую защиту Православное вероучение и церковное благочиние. Кроме того, сам факт участия представителей духовенства в разработке Соборного уложения, как фундаментального законодательного акта, подобного современной Конституции, еще раз красноречиво свидетельствовал о том, что для светских властей необходимость привлечения Церкви к решению государственных задач, в том числе ее вовлечения в процесс правотворчества, не подлежала никакому сомнению. С другой стороны, в Соборном уложении получил закрепление и ряд притеснительных по отношению к Церкви постановлений, которые непосредственно затрагивали материальную сторону ее существования. Вторжение государства в эту сферу жизни Церкви, как бы негативно она к этому ни относилась, было естественным и неизбежным, поскольку в силу своей «приземленной» природы государство всегда стремилось и будет стремиться к максимальному обладанию материальными благами. И это стремление присуще абсолютно любому государству, даже такому, как допетровская, «московская» Россия, которая вплотную приблизилась к воплощению в жизнь эталонной, симфонической модели взаимоотношений между государством и Церковью. В силу различной природы Церкви и государства идеальная симфония между ними есть, увы, лишь недостижимая мечта.

Артемий Рожнов
доктор юридических наук,
профессор Финансового университета
при Правительстве Российской Федерации

29 января 2019 г.

Православие.Ru рассчитывает на Вашу помощь!
Смотри также
Что для нас «превыше всего» Что для нас «превыше всего»
Прот. Игорь Рябко
Что для нас «превыше всего» Что для нас «превыше всего»
Протоиерей Игорь Рябко
Скипетр и державу в Свои руки взяла Богородица, но эта власть – духовная. Мы должны определиться с тем, кому мы подчиняемся.
Л. 26. Патриаршество Московское и Западнорусская митрополия (ВИДЕО) Л. 26. Патриаршество Московское и Западнорусская митрополия (ВИДЕО)
Прот. Владислав Цыпин
Л. 26. Патриаршество Московское и Западнорусская митрополия (ВИДЕО) Лекция 26. Патриаршество Московское и Западнорусская митрополия
Православные просветительские курсы
Протоиерей Владислав Цыпин
Патриарх Иов; Смутное время; Патриарх Никон и исправление богослужебных книг. Лекция и ответы на вопросы.
Государство и Церковь: врозь или вместе? Государство и Церковь: врозь или вместе?
Михаил Шахов
Государство и Церковь: врозь или вместе? Государство и Церковь: врозь или вместе?
Михаил Шахов
Какое правовое наполнение имеет положение об отделении Церкви от государства? Нарушает ли принцип светскости сотрудничество государства и Церкви? Каков опыт иных стран и применим ли он в России?
Комментарии
АлександрГ.29 января 2019, 17:48
Мне кажется, что в описании раздела о защите чести и достоинства священства, не освещена оборотная сторона медали. Дело, в том, что если только мы вспомним времена Иосифа Волоцкого и то как княжеские гридни бесчинствовали в монастырских землях, то становится понятно, что священство зачастую не чести, а защиты искало. Потому, как тогда князь мог в легкую потребовать с монастыря деньги, понравившуюся ему икону и т.д. Монастырских крестьян княжеские люди, могли свести с монастырских земель. И это были очень близкие времена к 1649 году, во всяком случае повадки у светских вельмож сохранились. Все все помнили. Потому и возник этот раздел.
Елена Киев29 января 2019, 10:26
"Иисус же, подозвав их, сказал: вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими; но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою; и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом; так как Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих"

Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все комментарии будут прочитаны редакцией портала Православие.Ru.
Войдите через FaceBook ВКонтакте Яндекс Mail.Ru Google или введите свои данные:
Ваше имя:
Ваш email:
Введите число, напечатанное на картинке

Осталось символов: 700

Подпишитесь на рассылку Православие.Ru

Рассылка выходит два раза в неделю:

  • Православный календарь на каждый день.
  • Новые книги издательства «Вольный странник».
  • Анонсы предстоящих мероприятий.
×