Архиепископ Верейский Евгений: «Пока мы только начали наш путь к государственной аккредитации»

Архиепископ Верейский Евгений, председатель Учебного комитета Русской Православной Церкви, ректор Московской Духовной академии и семинарии.

― Как Вы восприняли закон о госаккредитации религиозных вузов?

― Без сомнения, это важный первый шаг в признании ценности духовного образования государством и нашим обществом. Ведь, согласитесь, странным является положение дел, когда мы выпускаем квалифицированных специалистов в церковно-научной области ― богословов, библеистов, церковных историков, которые вполне могут преподавать в государственных вузах, однако формально не имеют на это право, поскольку государственного признания у их дипломов нет.

Глубоко убежден, что одна из областей, где Церковь, безусловно, призвана сотрудничать с государством, это образовательная область, ведь здесь мы закладываем ту закваску, на которой вырастут наши будущие поколения, наше Отечество. Поэтому в целом принятое законодательное решение радует. Это еще один шаг в сторону того, к чему непрестанно призывает Святейший Патриарх: Церковь, будучи отделена от государства, не может быть отделена от общества!

― Является ли это решение для Вас долгожданным? Ощущали ли Вы все это время определенную «ущербность» из-за того, что государство, по сути, отказывалось признавать качество образования старейшей российской богословской школы?

― Прежде всего, просто по-человечески обидно за наших специалистов. Приведу пример из жизни. В прошлом и позапрошлом годах мы проводили совместно с Московским университетом конференции, посвященные священнику Павлу Флоренскому. Наши профессора и студенты участвовали в этих конференциях наравне с профессорами и студентами МГУ, выступления тех и других не уступали друг другу по качеству... И вместе с тем формально, с точки зрения закона: одни ― никто, другие ― дипломированные или будущие дипломированные специалисты. Слава Богу, наши университетские коллеги понимают ситуацию и не «тыкают» в нас этой «ущербностью». Самые добрые отношения сложились у нашей академии с тем же МГУ, с МГИМО, с другими вузами.

Вместе с тем мы в самое недавнее время стали свидетелями ряда общественных выступлений, которые свидетельствуют о том, что кое-кому очень хотелось бы загнать Церковь, и в том числе духовное образование, в гетто. И в свете этого то, что принятый закон дает государственное признание, формализует положение, до сих пор существовавшее только на честном слове, ― несомненное благо.

― В законе сказано о том, что дипломы, выдаваемые аккредитованными религиозными вузами, будут государственного образца, но без государственной символики (герба). Не видите ли Вы в этом некое ущемление прав ваших учебных заведений?

― Упомянутая оговорка является уступкой мнению, бытующему в некоторых кругах, согласно которому, по нынешнему законодательству о государственной символике, использование государственного герба негосударственным учреждением означает делегирование этому учреждению государственных функций. А в нашем случае это как будто вступает в противоречие с конституционным принципом отделения Церкви от государства.

На наш взгляд, возможность такой интерпретации действующих законов свидетельствует о некотором, может быть, несовершенстве, недосказанности в законодательстве. Как известно, во многих вполне светских европейских странах по отношению к религиозным обществам действует принцип субсидиарности, когда эти сообщества, будучи отделены от государства, получают, однако, от него определенные права и полномочия для исполнения некоторых социально значимых функций (например, в области социального служения и образования). При этом ни само делегирование этих прав и полномочий, ни, более того, государственное финансирование такого рода деятельности религиозных объединений ни в коей мере не рассматривается как противоречие принципу светскости.

Так или иначе, благодаря настойчивости руководства нашей страны и несмотря на упомянутые недоброжелательные интерпретации законодательства, закон, дающий нашим вузам возможность государственной аккредитации, был принят. Надеюсь, что оставшиеся шероховатости также можно будет как-то разрешить.

― Какие теперь предстоят шаги для того, чтобы выпускник академии или семинарии получал диплом гособразца?

― Заметьте, я сразу подчеркнул: принятый закон ― это важный и радостный первый шаг. Но этот шаг еще не решает все вопросы. Дело в том, что, согласно принятому закону, государственная аккредитация требует «соответствия содержания и качества подготовки выпускников требованиям федеральных государственных образовательных стандартов». И вот тут мы сталкиваемся с основной неизвестной. Недавно был принят закон о государственных образовательных стандартах третьего поколения. Но ведь их еще только предстоит выработать! Правительство еще задолго до принятия закона, предоставляющего нам возможность государственной аккредитации, призвало представителей религий принять участие в выработке государственных образовательных стандартов. Но, скажу я вам, это дело далеко не простое, ведь необходимо учитывать всю специфику наших духовных учебных заведений... Так что пока мы только начали наш путь к государственной аккредитации. Будем надеяться на дальнейшее взаимопонимание с представителями государства.

― С какими основными проблемами сталкивались выпускники МДАиС все эти годы в отсутствие госаккредитации? Каким образом эти проблемы решались?

― Во-первых, без государственной аккредитации наши учащиеся не рассматриваются государством как студенты вуза. А это значит, что нет отсрочки от армии, нет социальных льгот... С отсрочкой от армии до недавнего времени мы как-то решали вопрос, но вот с социальными льготами ― никак. Ну вот, предположим, захотел семинарист съездить в Москву ― так никаких скидок ему железная дорога не предоставит... А билет ведь недешевый!

Отсутствие госдиплома влечет за собой ряд ограничений и для выпускников. Я уже упоминал о том, что священник-выпускник Духовной академии ― несмотря на то, что он хороший, образованный специалист, ― формально никак не имеет права применить свои знания в светской образовательной сфере. Сталкиваемся мы и с такой еще проблемой: студент блестяще закончил академию, защитил кандидатскую диссертацию, мы хотим его направить в какой-нибудь заграничный вуз для получения дополнительной квалификации ― для защиты, скажем, докторской, но это не всегда возможно: наш диплом для некоторых зарубежных вузов ― пустая бумажка...

― Какой примерно процент выпускников Ваших духовных школ сегодня пытается устроиться на работу в рамках какой-либо светской специальности, помимо рукоположения? В каких сферах в основном? Изменится ли ситуация после принятия нового закона, станут ли духовные школы обеспечивать общество постоянным притоком кадров с фундаментальным богословским образованием?

― Трудно привести какую-либо статистику. Одно могу сказать: далеко не редкость, когда нашего выпускника, несмотря на отсутствие законодательной базы, приглашают читать лекции в светских вузах ― например, какие-нибудь спецкурсы. То, что теперь это будет происходить на твердой правовой основе ― хорошо. Но как изменится ситуация в целом? Трудно сказать. Фундаментальное богословское образование мы и так даем нашим выпускникам. Будет ли востребованность со стороны общества? Уверен ― да.

― Основной процент абитуриентов ― это люди прямо со школьной скамьи или с уже имеющимся светским дипломом? Изменилась ли динамика за последние годы?

― На сегодня каждый пятый студент Московской Духовной академии и семинарии имеет высшее образование, что является стабильным показателем за последние годы.

― Насколько критична, по-Вашему, ситуация с нехваткой священнических кадров в Русской Православной Церкви?

― Сегодня уже не начало и даже не середина 1990-х, когда священнослужителей не хватало просто катастрофически, в связи с чем мы были вынуждены рукополагать кандидатов без, может быть, достаточной подготовки. Снижение остроты этой проблемы, кстати, дало возможность юбилейному Архиерейскому Собору Русской Православной Церкви 2000 года указать на необходимость перехода к «рукоположению в священный сан исключительно лиц, имеющих семинарское или соответствующее ему образование». Это определение было повторено Архиерейским Собором 2004 года. Таким образом, эта проблема сегодня решается.

― Долгое время как в светской, так и во внутрицерковной среде можно было услышать жалобы на низкий уровень образования, в том числе и духовного, священников, особенно сельских. В начале 1990-х такие жалобы были наиболее часты. Но за последние 10 лет в регионах России начали открываться семинарии, преподавательский состав в которых зачастую пополняется выпускниками МДА. Изменился ли в целом уровень «квалификации» духовенства в нашей Церкви?

― Да, совершенно очевидно повышение образовательного уровня выпускников наших духовных школ. Это связано как с проведенной реформой духовного образования, направленной на превращение семинарий из средних специальных в высшие учебные заведения, так и с такими факторами, как умножение количества хорошей и доступной церковно-научной литературы, приход в академию преподавателей с двойным ― высшим светским и духовным ― образованием. Вместе с тем я бы предостерег от презрительного отношения к прежним священникам: это люди, которые самим своим выбором шли на мученичество, люди, может быть, иногда недостаточно образованные, однако нередко намного более глубокие, чем нынешние, подчас слишком уж молодые выпускники. Впрочем, жизненный опыт ― дело наживное. Главное ― не кичиться чрезмерно своей более высокой «квалификацией».