Зов и призыв

Полемика вокруг — или даже скорее, «разговор на тему» — подписанного Президентом России 6 февраля Указа №138 ― «Вопросы предоставления гражданам Российской Федерации отсрочки от призыва на военную службу» ― ведется в нашей стране в довольно-таки узких кругах. Очевидно, что люди, которые никаким образом не интересуются церковной жизнью, представители «нецерковных» профессий — врачи, учителя, предприниматели, простые рабочие — даже не знают о том, что, согласно этому Указу, духовенство теперь также подлежит призыву на срочную военную службу, а даже если и знают, не придают этому никакого значения. Однако для православных диаконов, священников, не служивших в армии до рукоположения, тем более монашествующих, все обстоит совершенно иначе. Многие из них уже получили повестки в военкомат. Однако до сих пор нет никакой официальной информации о том, в каких условиях им предстоит служить, будет ли при этом учитываться их священный сан. Что ж, остается только строить предположения.

По-видимому, после призыва их ждет обычная армейская служба в чине рядового. Даже на самый поверхностный взгляд она абсолютно несовместима со служением церковным. Ситуация видится даже абсурдной: представьте себе батюшку с автоматом наперевес, совершающего марш-бросок на много километров. Это даже, если ничего не говорить о дедовщине и необходимости иногда стрелять не только по мишеням, но по живым людям… Насколько сообразуется такая служба с канонами Церкви?

Вскоре после выхода Указа №138 юрисконсульт Московской Патриархии Ксения Чернега охарактеризовала его с точки зрения церковного права. Так, 83-е апостольское правило гласит, что «пресвитер или диакон, в воинском деле упражняющийся, подлежит извержению из священного чина». Или другое положение канонов, 69-е апостольское правило. В нем говорится, что, «если пресвитер или диакон не постится в Святую Четыредесятницу перед Пасхой, да будет извержен из сана». Другими словами, каноны запрещают священнику проходить военную службу, упражняться в воинском искусстве, использовать оружие, носить оружие. Да и соблюдение поста в воинской части очень проблематично и затруднительно, практически невозможно. То есть обычная служба в армии для священнослужителя ― это прямая дорога в запрет…

В связи с этим возникает много вопросов, главный из которых такой: неужели кто-то всерьез полагает, что несколько сотен священников, оторванных от своего служения, своих приходов (а духовенства во многих епархиях крайне не хватает), никогда до этого не служивших в армии, всерьез укрепят военную мощь страны?

Попробуем разобраться и, может быть, удастся выявить возможные перспективы наилучшего применения новоизданного Указа в реальной жизни. Все-таки русские диаконы и священники как никто другой заинтересованы в процветании своей Родины. И если Господь рассудит, чтобы какое-то время они служили не в храме, а в армии, то нужно будет подумать, как с максимальной отдачей понести свое служение.

Если разобраться, выигрыш в количестве призывников из среды духовенства для военкомата будет совсем не так заметен, как кажется. Не так уж много у нас в стране семинарий, и не так уж много выпускают они священнослужителей призывного возраста — невелик «доход», куда больше вреда для Церкви, теряющей настоятелей приходов и православных педагогов. Следовательно, на обороноспособности России это не скажется практически никак.

Кем-то из политиков высказывалось предположение, что служба духовенства вместе с остальными рядовыми солдатами поднимет уровень нравственности среди последних. Но, скорее всего, эта надежда неоправданна. Батюшка должен быть батюшкой, в рясе, с крестом, с бородой. Для мирских людей эти атрибуты важны безусловно, при их же отсутствии священник просто перестанет восприниматься как таковой. И будет в роте просто одним «чудиком» больше, а таким в общепризнанных авторитетах, как известно, не место. К тому же, для самого священника вряд ли бесследно пройдет длительное и постоянное пребывание в таком беспокойном месте, как армейская казарма. Без привычного ритма жизни, регулярной молитвы, постов, участия в Церковных Таинствах он просто не сможет сохранить свой духовный мир в неприкосновенности. Духовный голод — это отнюдь не литературный оборот для переживших его хотя бы раз в жизни. Это бездонная пропасть, в которую можно падать до бесконечности, точнее, пока уныние не перемелет душу в едкую труху…

Панацеей от всех этих бед мог бы стать храм на территории военной части (а не в ближайшем городе, куда без увольнительной так просто не выбраться), где любой служащий священник хотя бы раз в неделю укреплял бы себя молитвой и Причастием. Там же могли бы начать или продолжить церковную жизнь другие верующие солдаты и офицеры — и кто скажет, что это им совершенно не нужно, просто ни разу не спрашивал у них самих об этом.

Однако, таких армейских храмов у нас в стране куда меньше, чем можно себе представить, и регулярные богослужения проводятся далеко не в каждом из существующих. В силу специфики воинского прихода доход служащих там священников невелик, его зачастую не хватает даже на покрытие дорожных расходов от храма до дома, а ведь еще есть и семья… В итоге страдают все: верующие жители военных городков, дичающие без духовного воспитания солдаты, сами офицеры. Скоро к ним, похоже, присоединятся еще молодые священники и диаконы.

Если так уж необходимо выдать духовенству военные билеты, почему бы не дать ему право проходить службу альтернативно, но не в лазаретах и подсобных хозяйствах (хотя и это был бы выход), а в военно-приходских церквях, молельных домах? Да мало ли возможностей найти подходящее место для собрания верующих — было бы желание! Не санитары, не пастухи на выгонах, а священники нужны нашей армии. И идеальный вариант — учреждение института военного духовенства. Если уж нам так нравится все западное, почему у нас до сих пор нет ничего подобного? За границей такая практика повсеместна, и, заметьте, о нарушении прав представителей других религий никто не говорит. В офицерской должности военного капеллана, с офицерской зарплатой, чтобы хватало прокормить себя и матушку с двумя-тремя детьми, с видом на жительство и с местом, где можно проводить богослужение хоть семь раз в неделю, если есть на то нужда, разве отказались бы наши батюшки проходить службу? Разве отказались бы они, если надо, поехать со своей военной частью, куда нужно командованию? И первыми согласились бы уже служившие в армии до хиротонии священники, бывшие офицеры и рядовые, патриоты своей страны. Они пошли бы служить туда, потому что не понаслышке знают, как плохо верующему человеку без духовной помощи, без молитвы и храма, вдали от дома проходить военную службу.

Пошли бы, но… никто не зовет…