Недостающее звено.
Об одной затянувшейся дискуссии и последних открытиях в биологии

«Обескураживающий факт»

Аэростеон – новый вид ящеров, на рисунке показаны его «воздушные мешки»

Похоже на то. Если, конечно, это «недостающее звено» между пресмыкающимися и птицами и вправду найдено. Ведь страшно подумать: ищут его ни много ни мало 150 лет. За это время человек уже побывал на Луне, «прочитал» свой генетический код, расщепил атом и т.д., и т.п. А найти в земле несчастную «недостающую» косточку не могут, её там почему-то нет – только в умах учёных она сидит как заноза.

В разную пору маститые учёные с разочарованием признавали это. В 1944 году эволюционист-палеонтолог Джордж Симпсон публично заявил, что, как ни удивительно, все 32 отряда млекопитающих появляются в летописи окаменелостей внезапно и полностью сформировавшимися: «Древнейшие и наиболее примитивные представители каждого отряда уже обладают основными характеристиками данного отряда, и неизвестно ни одного случая непрерывной серии переходных форм от одного отряда к другому. В большинстве случаев разрыв столь резок, а промежуток столь велик, что вопрос происхождения отрядов остаётся умозрительным и весьма спорным».

Уже в наше время другой известный дарвинист, старший палеонтолог Британского музея естественной истории Колин Паттерсон, написал книгу «Эволюция». На вопрос, почему он не включил в неё иллюстрации переходных форм, Паттерсон ответил: «Если бы мне были известны примеры таких форм, ископаемые или живые, я бы непременно включил их в книгу... Я готов написать это большими буквами – нет ни одной окаменелости, которая могла бы послужить неопровержимым доказательством существования переходных форм».

Можно процитировать и самого Чарльза Дарвина, который в конце жизни писал: «Почему геологические формации не переполнены ископаемыми останками “промежуточных форм”? Ясно, что не существует геологических свидетельств чётко обозначенных органических цепей; и это, наверное, наиболее очевидное и веское возражение, которое можно выдвинуть против моей теории».

Вот такая история. Знаменитый эволюционист и марксист Стивен Гоулд её так подытожил: «Я считаю, что невозможность обнаружить ясный “вектор прогресса” в истории жизни – наиболее обескураживающий факт летописи окаменелостей». Наверное, эта обескураженность и стала причиной того, что время от времени «недостающее звено» всё же... находят.

Самой известной и скандальной такой находкой был археоптерикс – «древнейшая вымершая птица подкласса ящерохвостых», как о ней написано в БСЭ. Случилась находка в Баварии в 1861 году, всего лишь через два года после публикации Ч.Дарвином своего труда «Происхождение видов путём естественного отбора». Найденному на куске сланца отпечатку скелета крылатого ящера дали имя Archaeopteryx. Долгое время он и считался прародителем птичьего племени, пока в 1985 году две группы исследователей под руководством Фреда Хойла и Ли Спетнера не выявили, что это подлог – к динозавру попросту «приклеили» перья от современных птиц. Споры о подлинности ведутся до сих пор. Между тем они уже не принципиальны, поскольку, по данным современной палеонтологии, археоптерикс, существуй он на самом деле, всё равно был бы не «звеном», а тупиковой ветвью эволюции. Также никак не тянут на «звено» и летучие мыши, у которых мало общего с птицами – они принадлежат к подотряду млекопитающих отряда рукокрылых. От кого они «произошли», тоже покрыто тайной – самые древние их останки, давность которых датируется 48–54 млн. лет, показывают, что у них уже тогда были полностью сформированные крылья, а внутреннее ухо (очень сложный аппарат эхолокации) имело то же строение, что и у современных летучих мышей. Получается, что эти создания появились из «ниоткуда», получив в дар свои удивительные способности «неведомо от кого».

Но вернёмся к нашей сенсации. Итак, наконец-то нашли «ящера, готового к полёту»?

Слон с крыльями

Две недели назад палеонтологи под руководством Пола Серено из Чикагского университета (США) обнаружили в аргентинской провинции Мендоса останки динозавра, у которого имелись так называемые воздушные мешки. Наличие таких «мешков» до сих пор отличало птиц от прочих животных. Дело в том, что для полёта в воздухе необходимы огромные энергетические затраты, а значит, и сверхнасыщенность организма кислородом. Поэтому дыхание птиц устроено особым образом. У них имеется по пять пар своеобразных мехов-насосов, которые расположены в промежутках между внутренними органами, под кожей и даже внутри полых костей. Вначале воздух поступает в задние мешки, оттуда – в лёгкие, где происходит газообмен, затем воздух оказывается в передних мешках и далее выделяется наружу. При этом порция воздуха через всю дыхательную систему проходит за два вдоха и два выдоха. Удобство здесь в том, что лёгким не нужно сокращаться, делая дыхание прерывистым, – воздух через них проходит непрерывным потоком от задних мешков к передним, как словно бы в груди был включён вентилятор. Примерно такой же дыхательный механизм Пол Серено обнаружил и у ископаемого ящера.

Новый вид динозавров Серено назвал Aerosteon (лат. «воздушная кость»). Этот хищник весил несколько тонн, был 10 метров в длину и жил примерно 80 миллионов лет назад. Воздушные мешки найдены у него в передней части грудной клетки, а также в костях и, предположительно, под кожей – так что аэростеон мог «надуваться», пугая своим видом других хищников. Мог ли этот «слон» (размером он был даже больше слона) в перспективе научиться летать? Вопрос смешной. Раздув сенсацию, «Московский комсомолец» и подобные ему СМИ по понятным причинам умолчали, что Серено с коллегами вовсе и не собирались роднить этого динозавра с птицами. Серено считает, что воздушные мешки служили ему, главным образом, для высвобождения избыточного тепла, поскольку потовых желёз у зверя не имелось и дыхание было единственным способом охлаждения. Кроме того, мешки позволяли немного облегчить вес мастодонта. Является ли аэростеон звеном эволюции между ящерами и птицами? Серено сомневается: никакими особенностями птичьего скелета, наподобие киля или особой грудной клетки, аэростеон не обладал. Кроме того, птицы как класс возникли раньше, чем этот ящер бегал по земле нынешней Аргентины.

Последнее замечание палеонтолога подтверждает удивительный факт: в 1992 году на острове Вега возле Антарктики был найден скелет обыкновенной утки, которой... 70 миллионов лет. То есть в меловой период, когда ящеры ещё только «эволюционировали в птицу», утиное «кря-кря» уже раздавалось в небе.

Так, с лапами, 70 лет изображали ихтиостегу (рисунок из энциклопедии)... А так она выглядела бы на самом деле – с задними ластами (рисунок ниже).

Под микроскопом

К сегодняшнему дню таких «разочарований» у дарвинистов скопилось множество. Им приходится признать непреложный факт: переходных «звеньев» между разными видами животных в земле нет. И этот факт, с их точки зрения, ничем необъясним. Может, просто не повезло, может, методы поисков несовершенны? Но что значит – не повезло? Ископаемые кости постоянно находят, 32 отряда млекопитающих обнаружено в земле. Если эти костяки обнаружились, то должны были попасться и другие, принадлежавшие к «переходным формам». Это тем более странно, ведь по теории эволюции природа экспериментировала слепо, методом проб и ошибок, и в результате естественного отбора этих «переходных форм» должно было быть видимо-невидимо. А тут – ни одной. И это притом что с помощью современной аппаратуры можно найти иголку в стоге сена.

Буквально на днях американские палеонтологи под руководством Ричарда Кнехта сообщили, что они сумели обнаружить ископаемую муху, точнее, даже... её следы. Отпечаток тела насекомого на окаменевшей болотной грязи и микроскопические точки, оставленные лапками, идеально видны на фотографии. Радиоуглеродный анализ показал, что возраст следов не менее 310 млн. лет, а геологические данные показали, что муха жила в Каменноугольный период Земли, то есть 360-286 млн. лет назад. Это самые древние следы насекомого из когда-либо найденных. Примечательно, что находка была сделана на месте старых раскопок, которые палеонтологи проводили в первой половине ХХ века. Тогда учёные не имели современных технических средств, поэтому «проморгали» ископаемую муху. Теперь же поиски ведутся по второму, третьему кругу, ищут уже следы от лапок насекомых... А ящероптицы и рыбоящеры всё так и не попадаются...

По всей видимости, в самой теории эволюции кроется, как сейчас говорят, системная ошибка. По этой теории эволюционная связь между разными видами строится на основе сходства разных частей тела – формы зубов, черепа, конечностей и так далее. Действительно, и человек, и различные животные – мы все чем-то схожи. Поэтому посыл такой: раз мы похоже устроены, имеем голову с туловищем, конечности, два глаза, один рот и т.д., то, значит, мы произошли от одного предка. Логично? Вполне. Но вот простой вопрос. Как быть с мушкой, жившей 310 млн. лет назад, – той самой, отпечаток которой нашёл американец Кнехт? У неё тоже голова с туловищем, два глаза, один рот, конечности похоже устроены. Или взять современного муравья – внешне он весьма антропоморфен, не случайно в мультфильмах его с такой лёгкостью преображают в человеческий образ. Спрашивается, мы что же, произошли от муравья? Нет, конечно! Напротив, если посмотреть, как мы внутри устроены, то окажется: что мы друг для друга всё равно что инопланетяне.

Сами же дарвинисты утверждают, что с насекомыми мы пересекаемся где-то в самом начале эволюционной лестницы. Но как же так получилось, что, эволюционируя отдельно и параллельно с нами, насекомые получили два, а не три или четыре, глаза, одну голову, один рот, а не два или три, что, возможно, было бы им удобнее... Почему, несмотря на нашу «инопланетность», морфологически они слеплены по тому же шаблону, что и мы? Так, значит, внешнее сходство – это не главное? И похожесть органов у живых существ – это не наследственный признак, а просто повторяющийся приём некоего Конструктора, Который опробовал его на разных формах жизни? А ведь так и есть. Если внимательно вглядеться в живую природу, то легко убедиться: похожести разбросаны среди разных видов тут и там, зачастую без какой-либо «эволюционной» связи. Вот это действительно удивительно! Вот это при желании можно назвать «сенсацией». Но не на это наши СМИ обращают внимание...

Мир Божий

На самом деле в науке происходит множество удивительных открытий, которые, к сожалению, никогда не вынесут на первые полосы газет. Почему-то общественно-популярные СМИ больше интересуют надуманные теории, чем реалии непостижимого Божьего мироздания. Скажем, загадка тех же насекомых – откуда в них разум, если они такие маленькие и мозга-то в них нет? А ведь они ещё умудряются общаться друг с другом! Разве это не чудо?

Схема «виляющих» танцев пчелы: а) прямолинейные пробеги пчелы головой вниз означают, что лететь к месту добычи надо «от солнца» (под углом в 30°); б) прямолинейные пробеги головой вверх указывают, что лететь к месту добычи надо «к солнцу» (под углом в 45°). Расстояние же пчёлы-разведчицы сообщают двумя способами: числом полукружных пробегов и числом виляний брюшка за определённый период времени.

Энтомологи пишут в своём отчёте: «Предположение, что разные виды пчёл могут владеть различающимися “диалектами” танца, до сих пор оставалось спорным. Кроме того, было неясно, могут ли разные виды обучаться языку и общаться друг с другом». Чтобы выяснить это, учёные провели на территории Китая эксперимент, создав смешанную колонию из пчёл разных видов, азиатских и европейских. «Используя для наблюдения видеозапись, мы впервые подтвердили, что диалекты танца этих двух видов значительно различаются, даже если они добывают пищу в одном окружении», – сообщают они. Кроме того, им удалось выяснить, что пчёлы умеют правильно декодировать сообщения на чужих «диалектах». «Эти два вида способны общаться друг с другом: сборщики мёда, принадлежащие к одному виду пчёл, могли декодировать танец своих “дальних родственников” и успешно определять источник пищи», – говорится в отчёте. Учёные отмечают, что это первое сообщение об успешной коммуникации между двумя видами пчёл, а также самой возможности научения насекомых «языковым» навыкам.

Пчёлы умеют не только «разговаривать», но и считать, являясь природными математиками. Те же учёные провели в Китае ещё один эксперимент. В стороне от ульев они начертили на земле четыре разноцветные полосы и положили за ними пищу. Первой пищу нашла пчела-разведчица. Вернувшись, она передала информацию всему рою серией покачиваний в танце. Других ориентиров на земле не было, соответственно разведчице требовалось сосчитать полосы, чтобы указать местоположение пищи. Пчелиный рой сразу же отправился к указанному месту. Тогда учёные усложнили эксперимент, перенеся пищу дальше, поменяв расстояние между полосами и даже заменив их на другие маркеры. Но это не сбило с толку насекомых-математиков – они упорно пролетали точное количество ориентиров. Исследователи убедились, что пчёлы умеют считать. Во всяком случае, до четырёх. И это притом, что мозг пчёлы размером не больше песчинки.

К пчёлам люди традиционно относятся с уважением, ведь они такие труженики, а жуков-короедов обзывают вредителями. Между тем жуки-лубоеды Dendroctonus frontalis не только наносят вред сосновым лесам, но занимаются, так сказать, сельскохозяйственной деятельностью: разводят под корой деревьев плантации съедобных грибов. Недавно выяснилось, что о своих посадках они заботятся, используя химобработку пестицидами, – совсем как люди на фермах.

Происходит это так. Жук прогрызает под корой сосны извилистые ходы и засевает их грибом Entomocorticium, который служит пищей его личинкам. При этом посевной материал – споры грибов – взрослый лубоед бережно хранит в особых углублениях (микангиях) на нижней стороне груди. Трудам «древопашца» мешает другой гриб – Ophiostoma, который не годится в пищу личинкам и играет на жучиных плантациях роль агрессивного сорняка. Гриб-сорняк действует не в одиночку, у него тоже есть покровители-симбионты – маленькие клещи, которые перебираются с одного дерева на другое, прицепившись к жуку-лубоеду. Клещи питаются грибом Ophiostoma, а в качестве «платы за услуги» помогают грибу распространяться по лесам и попадать в галереи жуков-грибоводов. При этом у клещей для переноса грибов тоже есть специальные углубления на теле, подобные микангиям жуков. В этой сложной симбиотической системе есть ещё один участник, гриб Ceratocystiopsis, который состоит во взаимовыгодных отношениях с клещами, но может также служить пищей личинкам жука. Такая вот сложная агрономическая картина.

Изучая содержимое микангиев и засеянных грибами ходов под электронным микроскопом, исследователи обнаружили там, помимо перечисленных трёх видов грибов, тонкие нити актинобактерий. Оказалось, что жуки носят в своих микангиях две разновидности актинобактерий – белую и красную. Назначение белых актинобактерий учёные пока что не разгадали, а вот красные – эффективно подавляют рост гриба-сорняка. То есть это не что иное, как пестициды, которые помогают жукам бороться за высокие урожаи. Удивительно, что люди сравнительно недавно додумались использовать ядохимикаты в сельском хозяйстве, а «неразумные» жучки, наверное, уже миллионы лет как устроили свои фермы «по последнему слову». Кто их научил этому? Вот, действительно, вопрос – куда более интересный, чем мнимые загадки умозрительной теории эволюции.

Если отвлечься от научных аргументов «за» и «против» эволюции и посмотреть со стороны на эту слишком уж затянувшуюся дискуссию, то станет ясно: на самом деле проблема «недостающего звена» – это проблема вовсе не палеонтологии, а неких умов, которым действительно чего-то недостаёт, а именно – полной уверенности, что Бога нет. Вот почему со странной периодичностью в СМИ и появляются «обнадёживающие» заголовки: «Найдено недостающее звено...» Выглядит это как шаманское заклинание. Сколько ни повторяй эту мантру, в Божьем мироздании, конечно, ничего не изменится. А вот на сознание людей это подействует, успокоит: раз была эволюция, то не нужно задумываться о своём месте в этом мире и отвечать перед Творцом.