После Соборов

Вот табличка, которую я распространял среди телевизионщиков перед Соборами:

Если бы я этого не сделал - то в текстах новостей были бы сплошные «святые отцы батюшки митрополиты». Таблице предшествовало объяснение «что такое белое и черное духовенство». Много в том документе было и другого забавного для православного взора: «чем монастырь отличается от прихода», «соотношение понятий “епархия” и “субъект федерации” » и т.п.

С другой стороны, в ходе подготовки к Соборам я обнаружил, что есть множество нецерковных людей (особенно в среде творческой интеллигенции), которые убеждены, что Церковь им чего-то «должна».

«Нашей Церкви необходимо обновляться: она должна стать ближе к народу, перейти на понятный язык и заняться важной общественной работой!» -- заявил мне один крещеный, но в храм не ходящий коллега. И был изумлен моим нетерпимым и мракобесным ответом, что Церковь должна только одно: вести человека к Царствию Небесному. И если ты даже не пытался прийти на богослужение и помолиться по-церковнославянски, уж точно тебе не поможет, если вместо «благорастворения воздухов» начнут возглашать «хорошая погода».

Всенародное внимание к Соборам и выборам Патриарха накладывает на православных журналистов, да и на всех церковных людей определенные дополнительные и подчас неожиданные обязательства. Например, описывать и обсуждать внутрицерковные проблемы так, чтобы это не оттолкнуло внешних, которые не видят и не чувствуют за всеми нестроениями евхаристического единства (до тех пор, пока оно существует). Уверен, что некоторые публицисты-миссионеры нанесли своими предсоборными публикациями просто непоправимый вред делу православной миссии в России.

Все это вызывает у меня еще и вполне конкретный страх. Ведь взводы и роты вызубривших мою табличку репортеров не делали ошибок в словах. Но они не понимали и не могли передать в своих репортажах главного: зачем все это вообще нужно?

Для самых успешных из них все это такая новая веселая игра: «Вот, я выучил разницу между фиолетовой мантией, голубой мантией и зеленой мантией! И даже понимаю различие межу малым входом и великим входом! Теперь я настоящий церковный репортер!» Но когда говоришь, что через некоторое время после великого входа люди на литургии телесно соединяются с Богом, Творцом Вселенной, -- некоторые отводят глаза, а некоторые смотрят с диковатой ухмылкой: «Ну, вы даёте!»

И правильно: нельзя ведь их принудить верить.

Только тогда зачем им понимание разницы между голубой и фиолетовой мантиями?

Этот вопрос остается у меня. Как иголка в сердце.