Беседы священника, литератора и политолога на актуальные темы.

Продолжаем публикацию неформальных бесед священника, литератора и политолога на актуальные темы.

Что делать христианину сегодня, теперь, сейчас?

Литератор. – Сейчас у молодых – да и не только у них одних – мощный иммунитет против Христа, противодействие Ему. Раньше язычники Его не знали, и им Евангелие было в диковинку. А сейчас о Христе уже где-то что-то слышали, а поскольку на чистоту и святость – оскомина и неприязнь (по причине новизны легализированных греховных ощущений), то молодых христианская проповедь зачастую не впечатляет. Более того – повсеместным развратом и жестокостью она убивается в их душах прямо наповал.

С. – Да, ныне у дьявола осталось одно из последних орудий – сексуальная вседозволенность. Не атеизм – он уже сдан. Сейчас о христианстве, о вере говорят во всем мире. Но если у человека на первом плане – плоть, наслаждения и извращения, то даже если он носит крест, – это все пустое, он никогда сам не уверует и никого ко Христу не обратит. Потому как его идол – это он сам. И имя Христа через него будет хулиться во языцех.

Л. – Плюс все другие страсти, прочие идолы, которые мешают современным номинальным христианам быть сильными в слове и в деле. Носят крест и при этом совершенно не хотят благовествовать... Боятся «засветиться» и быть не как все. Ужас. С другой стороны, у меня друг есть, формально – православный. Он уже давно как в Америке сидит. Сначала разносил пиццу, думал стать там на ноги… сейчас вроде как отчасти встал, издает журнал, где, руководствуясь духом времени и торнадными глобалистскими ветрами, стал спешно собирать все курсы по самовосстановлению, якобы все, которые были в мире за 2000 лет. Амбиций – выше крыши! Слушать никакую критику не хочет, затыкает уши! На языке – Норбеков, эзотерики, Порфирий Иванов и так далее. И он пришел к выводу, что достиг результата, которого не познал еще никто. А сам при этом снедаем абсолютно всеми страстями! Да… Американский капменталитет диктует свое и в области духа – быстро, просто, выгодно, массово, без прибамбасов и как можно легче. И результативней. И человек, затерянный в Бостонских лабиринтах, оторванный от России и ее благодатных корней, заваленный по макушку неоплаченными счетами и квитками, опутанный долгами по кредитам и мучимый змеиным клубком грехов, учит весь мир как жить. В общем, слепой человек делает слепой бизнес. Все о-кей-хоккей!

Политолог. – И тело его достанется червякам – хорошим, сочным, ухоженным! Червяки будут, конечно же, довольны. Потом из них вырастут другие жирные червяки. И все пойдет путем! Простите за натурализм. А человека, конечно, жалко. В самомнении он сгорит как факел. А тут еще гордыня и полное духовное невежество!

Л. – Но как ему все это объяснить? Он многое читал о христианстве. Но, видно, не пробило. Проблема его еще и в том, что он почувствовал себя в этих аутотренингах и психотерапии как пионер, он подумал, что их «творческим» соединением-синтезом до него еще никто не занимался. А на самом деле там, в Бостоне, на каждый квартал по одному такому амбициознику: все что-то ожесточенно синтезируют, объединяют, комбинируют, смешивают… Алхимики! Это все тот же дух вульгарного материализма и глобализма. И все, в конечном итоге, ищут выгоды и славы. И этот паренек туда же. Христос теперь для него почти ничего не значит. Какая трагедия для крещеного человека!

П. – Сейчас, как правильно сказал батюшка, почти все развалилось. Все опоры, на которых стоял этот мир, рушатся. Мне кажется, все уже убедились в том, что революционный путь изменения мира абсолютно лжив и неэффективен. Революция, как известно, задумывается романтиками, выполняется идеалистами, а плодами ее пользуются негодяи. Последняя революция в России, провалившаяся окончательно и бесповоротно – это либерально-демократическая «перестройка». Классическая революция, в ходе которой народу полегло больше, чем за весь период сталинского террора. Потому как в тот период население все же прирастало. Я имею в виду последние двадцать лет. Я не провожу знак равенства между перестройкой и сталинизмом, речь идет о прямых и косвенных потерях за счет депопуляции, пьянства, за счет того, что дети – бездомные, семьи – разрушенные, повсюду – наркомания, все расплылось и растеклось, потеряло всякую форму…

С. – Когда ленинско-сталинский строй слой за слоем уничтожал элиту России и устои русские в дворянстве, крестьянстве, даже в либеральной интеллигенции, уничтожили женщину, семью… все это и породило то, о чем вы сейчас сказали. Перестройка – закономерное следствие коммунистического эксперимента, его следующий этап. Потом – глобализм, тот же комэксперимент № 3, но в реально всемирном варианте. То, что не удалось сотворить Коминтерну, делается теперь заново. Тогда убивали в людях религиозное чувство, а сейчас уничтожают остатки доброй нравственности и насаждают дремучее аморальное язычество, ослепляют людей духовно, жутко калечат их, превращая в послушное и тупое стадо.

П. – Иеромонах Серафим Роуз правильно писал: это этапы нигилистического наступления. Первый этап был до революции, когда Церковь была поставлена в России на колени и сильно пострадала. Второй – Сталин, но этот этап тоже двоякий. С одной стороны, было все то, о чем вы говорите, а с другой – «железный занавес» поставил заслон на пути западного нигилизма. А третий этап – нынешний – все той же нигилистической революции, когда Запад, наконец, к нам проник и потопил в лжедуховности.

С. – Еще философ Иван Ильин предсказал, что именно он, этот этап, и будет последствием ленинско-сталинского режима. Советский Союз рухнул потому, что был обречен, ибо был построен на крови и слезах. Когда слой за слоем уничтожалась русская аристократия!.. Элита! Как пишет в своих воспоминаниях товарищ обер-прокурора Синода князь Жевахов и подтверждает Солженицын, к 1922 году без суда и следствия по спискам было уничтожено более двух миллионов людей! К моменту принятия уголовного кодекса. Впоследствии некая законность соблюдалась до 37 года. До того, как Сталин со Ждановым прислали в НКВД телеграмму: применять пытки. Ибо, как сказал Вышинский, «царицей» доказательства преступления является признание, то есть тот же самооговор. Многие под пытками и оговаривали себя. Ибо вынести многочасовой допрос, бессонницу… правда, иголки под ногти загоняли и били по пяткам еще до 37-го. У Солженицына описано, как один человек садился допрашиваемому на голову, другой – на ноги и били несчастного резиновой палкой по копчику. Боль, говорят, была такая, что… А сколько всякого другого садизма было?!

Я прочитал сейчас три тома Марка Солонина, военного инженера в отставке, авиатора. Оказывается. еще в июне, накануне войны, было расстреляно все руководство военно-воздушного флота, все командующие военными округами, по списку. Причем из тех, кто в Испании дрался, имел золотые звезды!

Л. – А делали-то это для чего – чтобы войну проиграли? Вредительство?

С. – Нет, такова была сама система. Это надо понять. Если даже у министра внешней торговли СССР Микоян, который сидел со Сталиным за одним столом, два сына-мальчишки при этом были отправлены в ссылку, то как же чувствовал себя их отец? Ведь все это – не глупость! Сознательный садизм, возведенный в ежедневную политическую практику на всех уровнях… Или вспомните, что говорил Хрущев на ХХ съезде партии: едем мы с Булганиным к Сталину в Кунцево, а обратно не знаем, куда попадем: домой или на Лубянку! И это признание первых людей того времени! А что говорить о рядовых!.. На них вообще смотрели как на сор земной. И вот я думаю, что Хрущев провел свой ХХ съезд, показал такую жуть, что хоть в обморок падай. Но страна после этого все-таки вздохнула немного, стряхнула страшный груз с плеч! Кто не жил тогда, не поймет этого момента! Потому как кончились эти печально знаменитые «тройки», начался пересмотр дел, миллионов судеб людских, попранных и искореженных. Но тогда спрашивается: почему же Ленина-то не тронули с его репрессиями? Но все было понятно: если бы Хрущев копнул Ленина, всю эту диктатуру пролетариата, что бы у коммунистов вообще осталось?

Л. – Идеология, «святая святых»… Даже поэт Вознесенский, этот символ левизны в то время, писал: «Уберите Ленина с денег!». Шестидесятники Ильича не трогали.

С. – Ленинизм – это Троцкий, мировая революция при помощи интернационала и мировых банковских денег. А сталинизм – это то же самое, но только за счет самого русского народа, его громадного потенциала. Сегодня многие люди почему-то этого не понимают.

П. – Действительно, полный мрак, страшнее которого себе трудно представить, Россия как бы поставила жирную черную точку на всех социалистических и прочих революциях. Мы платили за свои грехи. Это было наказанием, но в режиме наказа: никогда больше не допускайте такой жути, не разваливайте Церковь, не разрушайте веру! Это происходило потому, что жили мы по «своим», а не по Божиим законам. Какие там мараты и робеспьеры! Это все цветочки по сравнению с тем, что творилось у нас!

С. – Но мараты были идейными учителями и предтечами.

П. – Это был гнойник, который достиг в России своего cверхкритического состояния! Он вызрел и вытек, этот гной. Но я хочу сказать о другом: ведь только что у нас вызрела и вытекла еще одна революция. Еще одна жирная точка была поставлена в отечественной и мировой истории. Это – крах либерально-демократической идеи. Россия получила самый, что называется, ее концентрат. Мы не цедили этот либерализм, как Запад, в течение столетий! Мы получили его в ядренейшем виде. За предельно короткий срок, в полном объеме, со всеми «прелестями». Но – что очень важно – люди русские увидели все это воочию, на практике. Какой был духовный смысл всего этого? А чтобы не было уже больше очередных иллюзий и соблазнов, не было каких-то новых утопических идеек, лживых и ложных представлений об этом либерализме и этой демократии, которая вырядилась ныне в тоталитаризм США и показала всему миру свою козью морду. Везде, во всем мире все демократии одним лыком шиты: власть денег, страшное насилие, беспрецедентная сквозная ложь. И обязательно культ одного, второго или третьего… мы же видим, как ныне все эти идолы выстроились в одну шеренгу…

С. – Внешне идеология либерализма притягательна: человек – во главе угла, все – для человека. Все только здесь, на земле, все блага – и принцип нравственной вседозволенности.

Л. – Но блага – не для всех людей!

С. – Кто как может, в силу, как говорят, своего успеха. Сумел – стал миллиардером. Не сумел – «неудачник», мирись и ползай под ногами сильных. Все предельно просто.

Л. – Да, это либерализм как он есть.

С. – И никакой аскетики, никакого самоограничения, все это якобы унижает человека. Делает его несвободным, превращает в покойника догмы, которая не раскрывает личность, а напротив, сужает ее. А это ведь все уходит корнями в гуманизм Ренессанса. А потом появились Сен-Симон, Кампанелла, Фурье… они ведь начали в идеалистическом плане и сами лично не были палачами. Они дали миру саму идею, что на земле можно рай построить. А на практике неизбежно возникли сплошные кровавые бани. И путь к счастью, в силу несовершенства и греховности человека, восхотевшего рая на земле, обозначился лишь один – через отстрел неугодных. Кровь же рождает только кровь, и ненависть – ненависть. И – никакого мира и рая. Человечество, как гигантский винт, вращается в заколдованном кругу, буравя под собой инфернальную бездну, влекущую его к жаровням ада еще здесь, на земле. Хиросима и Нагасаки, постоянные войны и конфликты, взрыв башен-близнецов, теракты, шахиды, вакханалия зла… Выхода у такого человечества нет.

П. – Почему рушатся революции? Потому что неким промыслительным образом все их идеи вырождаются. Все равно, рано или поздно власть, ресурсы, деньги концентрируются в одних руках. И, кстати говоря, в определенных географических территориях. На чем построено преуспевание? Столетиями под диким прессом Запад гнал соки из всего третьего мира. Главный признак либерализма – это равнодушие к источнику собственного богатства. Любой ценой заработать – и все! А теперь Европа будет обязательно расплачиваться за свои «шалости» по отношению к третьему миру. А «благословенная» Америка – за негров и индейцев.

Второй момент – закон концентрации власти, ресурсов и денег таков, что рано или поздно он обязательно себя проявит и реализует. Ибо человек немощен, а потому жаден и подвластен всем порокам. Так что постепенно образуется все более и более узкая группа лиц, которая руководствуется уже не какими-то формально человеколюбивыми принципами, а принципом любой ценой выжать прибыль из другого человека. И концентрация эта все равно происходит, и общества эти неминуемо развалятся. Взять тот же финансовый кризис. Кто возводил все эти пирамиды, эти «мыльные» шары надувал, кто создавал офшорные зоны и «черные дыры»? Кто делал виртуальные деньги? Кто игрался со всеми этими процентами, цифрами? Откуда все это взялось? От людей, конечно! В какой-то момент сговорились, «распилили» куш, а последствия никого уже не интересуют. Сейчас все это собралось, вся эта грязь, и взорвалось. Первый взрыв – это крах всяких пролетарских движений и революций, а второй – крах либеральных революций и иже с ними.

С. – Вся банковская система – паразитическая и дутая. Нечестное финансирование жизненно необходимых моментов, фабрика по извлечению прибылей из мыльных пузырей. Кстати, весь нынешний капитализм с его лукавой демагогией и цинизмом – типичное порождение протестантизма. Почему? Папский абсолютизм держал людей в узде, но именно абсолютизмом, железным кулаком, а не любовью. Не Христом, а именно папской властью, страхом и даже физическими наказаниями. Отсюда – лютеранство и протестантизм как реакция на папский деспотизм, искалечивший немецкий народ. И потому немцы с удовольствием приняли Лютера, хотя у него, как у монаха и священника, в основе всех поступков и богословских «новаций» лежало не стремление к религиозной свободе, а банально – женщина. Он нарушил обет монаха. А что такое монашество? Это нестяжание, целомудрие и послушание. А у него – любовницы. Как оправдать в рамках христианства свой порок? Все очень просто – сказать, что я верую, но я свободен! И каждый человек уже искуплен. Так что делай, что хочешь, а Господь тебя оправдает. Ликуй, веселись! Вот и получается, что ум здесь идет впереди веры. У отцов Церкви наоборот – ум вере подчиняется. Если мы видим что-то ясно – это уже не вера, а констатация факта. Верим же мы в невидимого Бога и в невидимую Церковь. И в Тело Христово, и в Таинства Христовы, и в вечную жизнь, которая начинается через совлечение с себя ветхого, то есть грешного человека. И, как пишет святой апостол Павел, блуд, прелюбодейство, скотоложество у христиан даже и поминаться не смеют (не то чтоб практиковаться!), а должна иметь место только возвышенная чистая любовь. Но и она обязана быть выборочной, мудрой, а не огульной. Апостол Иоанн Богослов на закате дней своих, глубоким старцем говорил: «Дети, не любите мира и то, что в мире, ибо все в мире похоть плоти, похоть очей и гордость житейская». О чем идет речь? О всей совокупности греховных человеческих состояний. А сам мир, который дал нам Бог, любить надо именно как Божие творение, его красоту. Удивительно, я ведь родился в ХХ веке, сейчас уже ХХI, а мы все верили, что наука откроет нам какие-то горизонты. А сегодня она дошла до своего полного тупика и исправно служит в основном только пороку – властолюбию, подчинению, порабощению, войнам, разврату. Почему? Да потому что человек отошел от Бога и совлекся на стези греха. Хотя по-своему наука продолжает развиваться…

П. – Вширь, а не вглубь.

С. – Она, конечно, поражает мощью человеческого разума. Сколько Господь дал человеку! Поднять в воздух многотонные ракеты! Ведь если бы Марксу, Кампанелле, Сен-Симону и тому же Ленину сказать, что человек в наше время почти освободился от труда, полностью переориентировавшись на кнопки… а нравственность при этом упала так низко, как не падала даже во времена языческие, – поверили бы они? Хотя… что там говорить?.. Может, они в тайниках своей души только этого и желали. Они же ведь, по сути, были человеконенавистники. И все же: что такое коммунизм с формальной точки зрения, в его, так сказать, чистом виде? Это – машины, автоматика, механика, а человек духовно развивается и самосовершенствуется. Красиво? Красиво. Убедительно? Убедительно. И в это поверили. Кто? Молодежь. Особенно крестьянская, рабочая. Пошла за теми, кто об этом убедительно витийствовал на митингах. Но и те, кто говорили, тоже погибли в этой игре. Это поначалу они были в простых косовороточках, а потом у них появились и дачки, и курортики, и любовницы, и выезды за границу (только для своей крошечной элиты). А когда лопнул их строй, эта же элита успела породить наших нынешних хищников, которые владеют деньгами, землей и всеми ее недрами. Они же почти все из комсомольского гнезда вышли. А их отцы уже давно пренебрегали всеми нравственными устоями. Правда, втихаря, потому как формально это наказывалось партией. Сталин-то спохватился, что семья рушится… и заявил, что в третьей мировой войне воевать будут уже китайцы. Потому и Мао Цзэдуна поддерживал. И действительно, сколько русских осталось после войн и революций, после всех репрессий и колхозов? А там, в Китае, – миллиард! И это, к слову, очень злободневно. Вот стихи Владимира Соловьева на этот счет:

О, Русь, забудь былую славу,

Орел двуглавый сокрушен,

И ныне детям на забаву

Даны клочки твоих знамен…

П. – Думаю, тупик науки неслучаен. Если бы она развивалась в таком же темпе, как в XIX веке и до середины XX, то сейчас все друг друга уже поубивали бы …

С. – Конечно!

П. – Поэтому свыше был поставлен незримый заслон. Вы же помните настроения той эпохи: сейчас ракеты понастроим, прорвемся в космос, освоим десятки планет, там установим свои порядки, начнем их, планеты, выкачивать. Лозунг-то был тот же самый – насиловать. Можно поддерживать любое воспроизводство, потому как будет полно сырья и т.д. На земле все колонизировали – теперь туда пойдем. Не получилось?! Все эти романтические планы Циолковского, Королева и иже с ними – во что они уперлись? В короткий срок человеческой жизни, и ничего с этим никто поделать не может. И второе – сила тяготения, Бог не дает Откровения насчет этих барьеров, не благословляет человечеству в его падшем состоянии существенных прорывов в космос. Ибо в том нравственном состоянии, в котором сейчас находится человечество, ему даже спички нельзя больше доверить. Ну ладно, если траву вокруг себя пожжет, а ну как Вселенную взорвет?!

С. – Страшно еще и другое: не стало культуры и семьи. Не стало товарищества, дружбы. Я помню войну, голодные послевоенные годы. В бараках жили, но было какое-то отношение человеческое друг к другу. А ведь во всем была такая нужда! Это был запас Русской православной церкви еще с прежних времен. Да, была социалистическая уравниловка, но так как люди были приучены Церковью к воздержанию, то сносили все.

П. – Недавно выступал один ученый и сказал: раньше что аспирант, что академик, что секретарь райкома – все жили примерно одинаково… А сейчас…. Кстати, мы вышли на какой-то новый зловещий рубеж, когда нам практически вообще не на что опереться: науки нет, культура на глазах деградирует. Искусство под давлением распаленных страстей расплывается в зловонную серую массу. Политика прогнила насквозь, у всех бегают глаза, нигилизм, нельзя верить ни одному слову. Ресурсы исчерпаны. И эта планка поставлена не зря. Меня всегда смущал лозунг о расширенном воспроизводстве – это при ограниченных-то ресурсах?! Не говоря уже о том, что мы качаем нефть и газ, не понимая, что мы на самом деле творим. Ведь если следовать этой порочной логике, то представьте: залетели бы к нам пресловутые зеленые гуманоиды (которых, слава Богу, нет!), препарировали бы человека и сказали: а зачем ему пять литров крови? Как-нибудь обойдется! Надо откачать четыре – и пусть живет со своим литром!..

Земля – живая, и ее содержимое вложено не нами, а мы все стремимся преобразовать то, что не нами создано. Это все равно, что обезьяна с кувалдой пойдет «преобразовывать» пульт управления на атомной станции! Глобальный кризис – это когда дальше хода уже никакого нет и когда, возможно, наступит какое-то последнее очистительное прозрение. Молодежь, к примеру, чувствует этот тупик и хочет его исправить, кое-где уже начинается жадное поглощение духовных знаний и духовной традиции. Но процесс нужно усиливать. А для этого необходимо начать с себя, усиливаться самим. Духовно, молитвенно, через впитывание в себя наследия Святых Отцов Церкви. И тогда силы будут. И станут сдвигаться горы.

Молодые – а на них основная надежда – не закрыты от веры, мы их просто не удовлетворяем. Я сравниваю эту ситуацию с ракетоносителями: у нас есть все боезаряды, но нет носителей. Мы не можем их доставить по назначению. А нам обязательно надо покинуть на время ограду Церкви, пролететь какое-то расстояние, опуститься на территорию врага, прямо у него в тылу, и там развернуть «госпиталь». Все миссионеры, все наше христианское воинство должно выйти туда и там работать. Но увы, многие не готовы к такому ответственному труду, ибо еще не преобразили себя. Но можно попробовать начать хотя бы первый этап, некий духовный ликбез, и он, думаю, будет молодыми принят. У той же рациональной молодежи страшный дефицит знаний о вере. Для них вера – это либо древние традиции, либо мракобесие, поповщина, клерикализм и т.д., все общество внушает им это. А еще у них есть определенное предубеждение к православию, и их уже страшно засорили СМИ. Их сознание забито духовными суррогатами, всевозможными штучками-дрючками от псевдокультуры. Вот эту первоначальную духовную зачистку, этот первый реанимационный этап может совершить и мирянин. Но при этом ни в коем случае нельзя забывать о постоянной работе над собой. Ибо без нее мы дальше этого ликбеза никуда не двинемся и даже его не закончим. Только глубокое внутреннее преображение даст нам, с помощью Божией, духовную силу и мудрость разговаривать с молодыми людьми и быть интересными им именно как христиане, как носители вечно нового и чистого духа истины.

С. – Помните? «Корабль России разобьется в щепы, а потом они соберутся в новый корабль, который пойдет своим путем». Это предсказал великий святой Руси, который предсказал и гибель царя, показал, какую страшную беду принес Лев Толстой, который духовно развратил людей. И вот сегодня, когда скончался Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, закончилась, судя по всему, какая-то определенная эпоха и в Церкви. Что будет дальше, зависит напрямую от нас.

Л. – В надстройке общества какие-то движения тоже могут происходить, но важно то, что зреет изнутри, снизу. Внутренние изменения могут в какой-то момент вырваться наружу и полностью разнести поверхность надстройки. Так, казалось бы, нежный гриб-шампиньон разрушает твердыню асфальта. Как, почему? Загадка? Да, но ответ на нее – в силе жизни и в Божией правде.

С. – Человек ведь не схема, а существо свободное, разумное. И он начинает видеть, что мир обманчив и что в нем нечего искать, кроме греха. Я имею в виду мир вещей, мир власти, тот мир, который отверг Спаситель в ответ на искушение от сатаны обладать всем земным ценой поклонения дьяволу. Это же искушение постигло и учеников, которые говорили: «А мы думали, что это тот, Кто принес власть Израилю». То есть опять вся забота о мирском. И вот эти двадцать веков, что мы прожили, показали – мир этот сам по себе ничего не стоит. Даже самое красивое искусство, если оно вне Бога, – пустышка. Вот ведь и человек сам по себе – красивое существо, и он может родить красивые идеи, красивую философию, поэзию, красивую культуру, но если она – вне Бога, то обязательно рано или поздно она умрет вместе с человеком. И мы убеждаемся сегодня, что нет и не может быть секулярной и наднациональной культуры. Она всегда и религиозна и национальна, ибо такой о ней замысел Божий. Потому и всякая нация рождается, как узор на этом пестром ковре человечества. А потому сегодня, в эпоху всеобщей национальной, религиозной и географической ломки и обезлички – эта повсеместная тоска, депрессия, ожесточение и скука. А где же красота? А ее нет, потому как даже и семья разрушена. Детство разрушено, старчества нет, монастыри духовно оскудели, к Церкви народ тянется, а учителей настоящих тоже великий дефицит. И как результат, все кидаются на чудо, ждут его. А себя-то при этом не изменяют…

П.– И нарастает зло, зреет апокалипсис.

С. – Он начался, как только Господь пришел на землю.

П. – Получается, что апокалипсис определен самим человеком.

С. – Да, состоянием его нравственности… Содом и Гоморра почему рухнули? Порок! Мужеложство, скотоложство, все это превысило поставленный содомлянам предел свыше… а потому Господь отступился от людей, и силы природы уничтожили их. Точно так же происходит и сейчас. Посмотрите, Священное Писание и Предание нигде не говорят нам ни об экономике, ни о финансах, ни даже о властях. Кроме, пожалуй, одного места, где Господь призывает отдавать Богу Богово, а кесарю кесарево. То есть подчиняйтесь властям, потому как они охраняют этот хрупкий мир в состоянии какого-то видимого порядка, а не анархии, но отдайте им не сердце ваше, а дань: службу, послушание. Сердце же должно принадлежать Богу, ибо Он создал человека для вечного блага.

П. – В принципе духовная энергия еще может вернуться в Россию…

С. – …Если человек захочет этого. Надо всегда помнить чудную притчу о блудном сыне. Придя в себя – а это главная мысль притчи – он, сын, сказал примерно так: «У отца моего и слуги живут лучше, чем я сейчас. Приду к нему и скажу, что уже недостоин называться твоим сыном, прими меня в число служителей твоих…»

П. – Однажды я по делам бизнеса общался с немцами в Мюнхене (их было человек шесть). Это были грамотные и образованные люди. Но я «наехал» на них по полной программе… Они заявляют мне, что мы, мол, на Западе после войны стали жить лучше. А я отвечаю: что значит лучше? Лучше относительно чего? Материально – да. Но кругом вас мир, эксплуатируемый Западом, горит! То есть вы отстроили сейчас замок посреди леса, который горит со всех сторон, и говорите: мы живем хорошо, у нас все хорошо! И я говорю им: если бы средний западный человек понял – чтобы помириться с теми, кого вы в свое время раздевали, обманывали, обкрадывали, насиловали и убивали… наверное, все-таки надо покаянно снять с себя рубашку и отдать. Чтобы он, обкраденный и обманутый, увидел, а лучше – почувствовал, что ему не просто кинули шубу с барского плеча (видишь, у меня двадцать этих шуб, я тебе одну отдал)… а помогли от души. Это – вопрос того же кризиса, того же страшного разложения, происходящего сейчас повсеместно. Человек должен помочь нуждающемуся – и помочь от сердца, основательно. Не одну двадцать пятую швырнуть с досады, а отдать с любовью, да так, чтобы другой человек понял, что отдающий все осознал, раскаялся за прошлые дела и действительно поступился чем-то кровным, оторвал буквально от живого. Плюс «западникам», да и нам уже отчасти, надо на несколько порядков смирить непомерные амбиции потребительства. И тогда на планете хватит всем и ресурсов, и солнышка, и Бог явит многие закрытые от нас истины, и всем всего хватит…

С. – Одно только скажу на это: истина сия открыта уже 2000 лет назад...

П. – Да. Но немцы тогда задумались очень серьезно, они ведь разумные. Помню, как-то мы с отцом пошли на рыбалку и попали на болото. Поначалу идем весело, кругом чавкает, круги расходятся от нас, волны, а мы идем. Метров сто-двести уже прошли. Тут я ему и говорю, что идем куда-то не туда. И тут почувствовал, как снизу – ух! – по ногам, от самых пяток, как током прошило – да там ведь нет ничего… только слой этой переплетенной травы – и бездна… И вот сразу на карачки, назад выходили ползком… Так и человек современный: стоит на этом тонком зыбком пласту и из себя чего-то изображает. Немцы те, они тоже чувствуют, что их нынешнее благоденствие временно, все это бахвальство. И, главное, чувствуют, что в основу этого благоденствия, помимо труда, заложены алчность, обман, насилие и распутство. И потому оно – временно и шатко, оно не устоит и не даст человеку ощущения стабильности. Вопрос все-таки в усмирении потребностей. Ну сколько на деле надо человеку?

Л. – Необходимо разумное и жертвенное самоограничение.

П. – Да, самоограничение! Сколько же нам всем, действительно, надо, Господи?! И можно же все устроить? Можно!

С. – Я хоть и воевал с немцами, а все равно их как народ люблю. Но не потому, что у меня бабушка – немка. Дело в другом. Если они перейдут в православие, то это будет великое дело. У меня был друг Анатолий, он умер лет десять назад, командовал батареей «Катюш», прошел всю войну от Ленинграда до Берлина. А потом стал врачом, на «скорой помощи» работал. И вот в 44 году в Лейпциге он стоял на квартире у старого врача. А он, Анатолий, до войны учил немецкий язык. И вот пьют они чай. А старый немецкий доктор ему и говорит: вам принадлежит будущее. Что вы, возражает Анатолий, у нас все разорено, разрушено, сожжено, живем в бедноте! А у вас такие дома, дороги! А немец отвечает: это все – дело наживное. Я, говорит он, как врач, когда пригоняли ваших девочек работать с Украины, из русских оккупированных областей, должен был их освидетельствовать. И я был поражен – они все были девственницы. Это и есть ваше будущее. О, как сказал немец! А сегодня – какая пропаганда разврата?! Они поняли, что надо женщину погубить, тогда погубят и нацию, и Церковь. Последний остался соблазн, один из самых страшных, который заразил все, начиная с самих христиан и кончая маленькими девочками, которые еще в школе учатся. И никто не выступает против этого. Когда президент наш теперешний сказал в своем выступлении, что у нас лучшее телевидение в мире, я был потрясен. Боже милостивый, как же так?!

П. – Судите их по делам их. Вертикаль, которая все контролирует, здесь по какой-то причине не контролирует ровным счетом ничего. Где-то я у святых прочитал, у наших подвижников – кажется, у святого праведного Иоанна Кронштадтского,– что в России наступит такой момент процветания, именно православного (длинный он будет или короткий, неизвестно), страна будет тогда небогатой, но сильной духовно. И к ней обратится весь мир. Так ради этого и стоит работать!

С. – Конечно! Ради этого и живем!

(Продолжение следует)