«Николай Второй. Сорванный триумф» – духовная реабилитация

Минувшей зимой на телеканале «Россия» состоялся показ фильма «Николай Второй. Сорванный триумф», снятый к 90-летию со дня убийства царской семьи. Мы беседуем с одним из создателей картины – режиссером Евгением Крыловым.

– Евгений, какое место сегодня занимает документальное кино в российском кинематографе? Есть ли у него будущее?

– Документальное кино уже лет 30 (я могу ошибаться в цифрах) существует только на телевидении, потому что в кинотеатрах показывают исключительно полнометражное игровое кино. Есть, правда, громкие исключения, когда документальная картина "Фаренгейт 9/11" победила в Канне, и у нее был кинотеатральный прокат. Или видовые фильмы, подобные тем, что делает продюсер Жак Перрен, – «Микрокосмос», «Птицы». Это очень зрелищное кино с хорошей идеей, но дело в том, что люди, которые делают фильмы, похожие на «Микрокосмос», со своими персонажами – насекомыми, птицами – «работают» как с актерами. Это не вполне документальные кинокартины.

Документальное кино – это все-таки кино, в котором мы видим реальные обстоятельства, реальных людей, некие реальные события, произошедшие или происходящие на наших глазах. Поэтому документальное кино существует на телевидении. Хотя с жанром могут произойти значительные метаморфозы в связи с натиском интернета, новых технологий.

Сейчас уже каждый может своим мобильным телефоном снимать собственное документальное кино, дома на компьютере монтировать и выкладывать где-нибудь в YouTube . Грани стираются. Кино можно делать дома, и у него будет огромная аудитория, даже больше чем у некоторых профессиональных фильмов в кинотеатрах.

Если же мы говорим о фильме «Николай Второй. Сорванный триумф», то он художественно-публицистический. Документальный он в том смысле, что мы показываем экспертов, которые говорят об очень важных для нас событиях, мы опираемся на исторические факты.

– В последнее время документальных и художественных фильмов на исторические темы особенно много. Чем объясняется возросший интерес этим темам?

– Там можно найти ответы на вопросы. Происходит осмысление уроков истории. Один из слоев, который не лежит на поверхности фильма «Николай Второй. Сорванный триумф» – это, так называемая, альтернативная история. Ее не бывает в реальности – что случилось, то случилось, но, тем не менее, «что было бы, если бы...» И там восхитительная Наталия Алексеевна Нарочницкая говорит недвусмысленно о том, что если бы не была развязана первая мировая война, не была бы устроена революция по принципу «оранжевых революций», то вполне другой сценарий был возможен: Россия бы вырывалась на первое место, на роль мировой державы.

– Как Вы подбирали героев для участия в фильме «Николай Второй. Сорванный триумф»?

– По принципу авторитетности, компетенции. Вся картина разбита на некие смысловые линии. Есть, например, линия международных отношений. Об этом говорит Нарочницкая – специалист в этой области. Есть линия внутренняя – история России ХХ века. Об этом говорит Владимир Лавров, заместитель директора по науке Института Российской Истории РАН, это как раз его профиль. Линия государственная – Председатель Госдумы Борис Грызлов. Линия политологическая – тоже доктор исторических наук Вячеслав Никонов. Вообще, в фильме пять докторов наук, даже у Рачинского, который живет и работает во Франции, степень доктора истории. Исключение разве что писатель-публицист Николя Тандлер, он тоже историк, но больше литератор. В картину были приглашены люди, мнение которых весомо, авторитетно.

– Как долго шла работа над фильмом?

– К сожалению, очень недолго. Это было связано с тем, что инвестор, «Фонд русский предприниматель», продюсер фильма, долго не мог определиться с командой, с кандидатурой режиссера. Планировалось, что фильм будет закончен в июле 2008 года – к «Царским дням», посвященным 90-летию убийства царской семью. Мы успели – картину в первый раз показали в Екатеринбурге именно на «Царских днях». Спешка, конечно, сказалась на фильме. Но есть некий парадокс: когда ты попадаешь в экстремальную ситуацию, ты мобилизуешься... Успех приходит через преодоление. За полтора месяца мы сделали кино – это невыносимые сроки.

– Многое ли из того, что первоначально планировалось, потом не вошло в фильм?

– Ну да, треть мы «выбросили». Можно было поговорить о русско-японской войне, мы об этом беседовали с Лавровым. Он очень интересно высказался на эту тему. Он сказал, что Россия не проиграла русско-японскую войну, она ее прекратила, чтобы не множить жертвы. Дело в том, что Япония по своему потенциалу не в состоянии справиться с Россией, и никакая держава не в состоянии. Мы «откатываемся» до определенного момента, а потом мобилизуем свой потенциал. Весной 1917-го года русская лавина должна была хлынуть на Запад также, как это произошло потом, во Вторую мировую войну. Мы бы смели Австрию и Германию, подтянув резервы из глубины страны.

– На кого в первую очередь рассчитан фильм? Кого Вы видели своим зрителем?

– Людей, которых сформировала советская идеология, все эти лживые мифы о царе и об исторической России. Весь этот набор известен – Ходынка, кровавое воскресенье, отречение от престола. И еще одну категорию зрителей, на которых действует такой соблазн: да, Николай Второй человек был порядочный, а правитель плохой. Может быть, и «плохой», но есть цифры: на 50 миллионов человек выросло население страны. Я не очень люблю этот фрагмент в фильме, где рассказывается про стоимость курицы, водки, но для людей это важно, показательно. Некоторые спрашивают: почему произошло то, что произошло, если все было настолько хорошо? А как в древнем Риме при огромных запасах продовольствия вдруг возникали голодные бунты? Для того чтобы сместить одного императора и поставить другого. Технологии эти известны давно.

– И как зритель встретил фильм?

– Мне рассказывали, как фильм обсуждают в троллейбусе – кто-то из друзей услышал разговор... В интернете до сих пор идет дискуссия....

Я получил письмо от одной знакомой, в нем дается удивительная оценка фильму: «...хороший фильм ты снял. Он воспринимается очень лично, что особенно ценно. Ну, например, как если бы жил-был ребенок-сирота, и ему бы с раннего детства говорили: "Да что от тебя ждать-то? Родители твои были пропойцы. Мать валялась под забором, а отец из тюрем не вылезал... И ты такой же будешь". Рос бы и рос себе ребенок с такой историей, взрослел бы, ненавидел себя и свое происхождение, стыдился бы, а потом вдруг случайно бы узнал, что отец его был высокодуховным человеком, священником, например, книги писал и погиб за веру. Герой, одним словом. Это же всю жизнь человеку переворачивает. Сколько же надо ему теперь работать над собой, чтобы всего себя "перезагрузить", связать все оборванные концы, уладиться, утихомириться изнутри, по-иному на жизнь взглянуть. Фильм этот – духовная реабилитация для каждого человека. Драгоценная тема. И снято хорошо – ненавязчиво и ясно».

Это бесценно, когда в нас просыпается понимание того, что мы живем в великой стране, мы потомки великого народа, имеющего великую историю и культуру. Какая там Америка?! Тысячелетняя культура и история России! Страны удивительной, огромной, многонациональной.

Ругали меня за мусульман и буддистов в фильме. Так получилось, что проникновенно они говорят про царя-мученика. Мне очень жалко, что по причине особенностей речи буддистского священнослужителя, мы не оставили в фильме фрагмент, где он говорит, что буддийские ламы шли на смерть, имея перед глазами пример государя.

– В фильмы используются неизвестные кадры исторических хроник, а что в нем еще новаторского?

– Вообще-то это классическая форма. Новаторство разве что в том, что такая информация о государе в столь сконцентрированном виде никогда до того не звучала с федерального канала. С другой стороны, это, конечно, серьезный поступок Сергея Шумакова, заместителя генерального директора канала «Россия», который принял решение поставить фильм в эфир. И я ему чрезвычайно благодарен за это мужественное решение. В самом деле, в такой интерпретации фигура государя и связанные с ним исторические события, не представали в федеральном эфире. В этом сила фильма. Мы не претендовали ни на какую объективность, мы к ней не стремились. Эта картина принципиально апологетическая, причем она апологетическая не с церковной точки зрения. Церковь высказалась по поводу личности государя – тут, что называется, нельзя ничего ни прибавить, ни убавить. Есть там один момент, который мне нравится. Нравится, знаете, драматургически, он будоражит: мы на Распутина посмотрели не в контексте скандалов, связанных с ним, а в контексте важнейшего вопроса для России -престолонаследия и преемственности власти. И когда это было замкнуто на него, когда на него смотришь сквозь эту призму, совершенно по-другому воспринимаешь и самого Распутина, и поведение государя и государыни. Действенная медицинская помощь наследнику исходила от этого человека. У врагов царя был план отречения в пользу Алексея. Тогда, если устраняется Распутин, правителем становится больной ребенок, и, таким образом, определенные круги получают полный контроль над властью в стране.

– Евгений, создается впечатление, что у Вас к царской семье какие-то особо теплые отношения...

– Да, личные отношения, не связанные даже с этим фильмом. А с фильмом так было: как-то я позвонил своему приятелю, который связан с фондом «Русский предприниматель». Фонд в этот момент искал режиссера на проект «Николай Второй. Сорванный триумф». И когда прозвучало с их стороны предложение сделать фильм, я воспринял это на некоем мистическом уровне, потому что у меня существует личная духовная связь с царской семьей. Она не вызвана определенной церковной «модой». Это именно на личном уровне...

Я помню, только-только крестился, это произошло осенью 90-го года, а летом 1991 года на пороге воцерковления (да какое там воцерковление?! я даже не понимал, что это такое), я пошел в новую Третьяковку на выставку, которая называлась «Русский модерн». Выставка была довольно бестолковая, потому что в одной экспозиции рядом могли быть Бакст и Филонов. Я не понимаю, как эти разные планеты могут быть рядом?! Но, может быть, в этом и интерес. Кроме всего прочего, на выставке были бытовые предметы, афиши того времени, расписание пароходов, выполненное в билибинском стиле, – эстетика времени, одним словом. И были фотографии... Около одной из них меня остановила какая-то сила. Когда я подошел, я увидел семью... всю в белом. Семь человек, одетых в белое. Как ангелы. Это был царь и его семья.

В моей голове не существовало ничего, кроме советских мифов о них, – «Николай кровавый» и все прочее. Вот я смотрю на эту фотографии и понимаю, что все это не правда – все, что говорили. Ничего больше – только фотография, я чувствую, что на меня смотрят из горнего мира – и выражения их лиц и простой покрой одежды: на государе простая гимнастерка, простой покрой платья императрицы и великих княжон. Вот это действует очень сильно.

Потом в одном из московских храмов я увидел икону, написанную зарубежниками – у нас-то нельзя еще было. Я сам не заметил, как по мере воцерковления стал монархистом. Разумеется, я далек от мысли, что восстановление монархии в том понимании, которое у нас есть, сейчас возможно.

– Путь Вашего воцерковления легко проходил?

Нет, конечно. А как он может легко пройти? Не может, потому что «узок путь и тесны врата». Воцерковление не может пройти легко.

Беседовала Ольга Иванова

«Николай Второй. Сорванный триумф» (2008)

Продолжительность: 44 мин.

Автор сценария: Петр Мультатули
Режиссер: Евгений Крылов
Продюсер: Сергей Писарев

В фильме участвуют: председатель Госдумы Российской Федерации Борис Грызлов, архиепископ Екатеринбургский и Верхотурский Викентий, верховный муфтий России Талгат Таджуддин, глава буддисткой традиционной сангхи России Пандит хамбо-лама Дамба Аюшеев, архимандрит Тихон (Шевкунов), историки и политологи Вячеслав Никонов, Наталья Нарочницкая, Владимир Лавров, Александр Боханов, французский исследователь Николя Тандлер и другие.