Беседа братии Валаамского монастыря с игуменом Ватопедского монастыря архимандритом Ефремом

Панкратий. Отец Ефрем, вместе со своей братией, относится к тому направлению монашеской жизни, которое заложил на Афоне великий старец Иосиф Исихаст. Они называют его своим «духовным дедушкой». Духовный отец о. Ефрема монах Иосиф является непосредственным духовным чадом старца Иосифа Исихаста, он живет недалеко от Ватопедского монастыря и регулярно приходит на встречи братии. Как сейчас его здоровье?

Ефрем. Сейчас уже не приходит, только передает нам свои слова.

Панкратий. Но вот я во всяком случае застал такое время когда он приходил в монастырь и проводил беседы с братией, вдохновенные беседы, которые касались самого для нас главного, самых внутренних, сокровенных вопросов монашеской жизни, внутренней жизни. Как нам жить, как нам спасаться, как выходить из тех трудностей что неизбежны на монашеском пути. Для нас особенно важен опыт Ватопедского монастыря потому что в чем-то наши монастыри схожи. Когда братство Иосифа монаха, и в том числе о. Ефрем, перешло из Нового Скита в Ватопед, то Ватопедский монастырь представлял из себя зрелище наверное такое же печальное как и наш Валаамский монастырь 15-20 лет тому назад. Я был в начале 90-х годов на Афоне, и могу засвидетельствовать о том что действительно в то время, еще когда не начались обширные восстановительные работы, многие монастыри находились в запущенном состоянии. Несколько лет назад пользуясь уже расположением и гостеприимством о. Ефрема, я вышел за пределы той гостиницы где меня поместили, прекрасной благоустроенной гостиницы Ватопедского монастыря, там даже лифт есть, и вдруг увидел очень знакомые коридоры, такие же старые, обшарпанные, с такой же паутиной по углам, с кучами дров – то есть все то что мы хорошо знаем здесь на Валааме. И надо сказать, что за те годы что это братство провело в Ватопеде, оно преобразило внешний облик монастыря, но главным образом оно так настроило братство монастыря что помимо напряженной внутренней духовной работы, братия несут очень трудное, нелегкое послушание гостеприимства, любви, в хорошем смысле этого слова миссии несения слова Божия многим людям приходящим каждый день в эту святую древнюю и великую обитель. Поэтому нам очень важен опыт Ватопедского монастыря, важен именно в том плане – как сочетать вот эту неуклонную, твердую монашескую жизнь с тем напором внешнего мира, с огромным напором людей их проблем, их скорби которые каждый день захлестывают обитель, и взывают о помощи. И кто-то выдерживает, по милости Божией, по благодати Божией, может выдержать этот натиск и действительно помочь людям, а кто-то начинает ломаться, унывать, принимать помыслы о том, то ли это место которое он искал или может ему лучше найти другое поспокойней? И вот здесь возникает вопрос, довольно частый для нашей братии, я думаю что наверное он нередко возникает и у братии Ватопедской обители – как вернутся к первому вдохновению? Как возгреть Благодать Божию? Чтобы не было уныния, не было отчаяния, не было печали, а было бы ясное вдохновенное служение Богу.

Ефрем. Я тоже очень рад что после духовной трапезы, пришли на вещественную, материальную трапезу, которая есть продолжение духовной трапезы. И как по монашескому преданию во время и вещественной трапезы дается монахам и слово Божие. И как я говорил геронте (игумену) Валаамский монастырь и Ватопедский – близнецы. Хотя я только во второй раз здесь, я чувствую своей эту проблему, потому что дух геронта (игумена) очень близок к нашему духу. И как сказал старец-епископ: у нас особый долг, как у монахов, что бы достойно ответить на тот призыв который нам дал Бог. Христос вчера и сегодня и во веки один и тот же. Это Тот кто сказал: «Следуй за мной» своим Апостолам. Тоже говорит Он и сегодня, и участниками этого приглашения являемся и мы, монахи, которых невзирая на наши немощи, на наши грехи призвал Он к монашескому житию. Потому что монашество – это продолжение апостольской жизни, продолжение первой киновии (общежития) руководителем которой был Христос. И в других беседах, которые были у меня на Русской земле, я говорил: надежда и упование всего мира и всей церкви – это православное монашество. Поэтому ответственность наша велика, мы монахи призваны для того что бы показать что благодать о себе и сегодня свидетельствует. И сегодня можно опытно переживать Христа. И поэтому присутствие монахов означает присутствие полноты благодати в этом мире, и потому монах который отрекается, уходит от мира, совершает своим уходом, молчаливую но существенную революцию. Он отвергается мирского духа, мирского образа мыслей – выбрасывает это в мусор. И так же в мусор бросает всю честь этого мира. И как говорит Апостол: «я все посчитал за уметы «мусор» чтобы приобрести Христа. Наш дедушка Иосиф Исихаст говорил: «первую благодать, которую получаешь – это для того чтобы мы ушли из мира». Но это не значит что все этим заканчивается, здесь, сейчас все начинается. Потому, уходя из мира, мы должны здесь довершить свою миссию. Поэтому духовному отцу, к которому нас привела благодать, мы должны предаться всецело, ему всецело подчинится. Монах который приходит в монастырь со своими условиями, уже начал плохо – это то что особо подчеркивал старец Иосиф в своем учении. Старец Иосиф говорил: «В нашем духовном преуспеянии особую роль играет духовный отец. И то что не чувствуем себя в безопасности в монастыре, и у нас много помыслов – часто причина в том что у нас нет доверия к своему духовному отцу». Место духовного отца очень существенно и поэтому для монаха такое послушание предписано. Нерассуждающее послушание создает непрестанное вдохновение, ему дается стремление к Богу, это рождает любовь к Богу, рождает в монахе жажду по Боге и духовную ненасытимость, как говорит пророк «они будут есть, но не будут насыщаться», «будут пить и будут еще больше жаждать». Поэтому позиция монаха должна быть таковой, что даже во сне не должно оставаться без божественного влечения, и эта любовь и влечение к Богу, та которая приводит в действие благодать внутреннюю. И поэтому когда нас паломники спрашивают: «Не чувствуете рутину в монастыре? Мы видим что каждый день вы делаете одно и тоже» и мы отвечаем: единственно чего не представляет монашество – это рутина. Потому что каждый день – новые чувства, новые переживания, новое присутствие благодати, которое так услаждает душу, и дает полноту, и эта полнота дает постоянную радость. Но так как у нас времени немного, я здесь остановлюсь чтобы ответить на ваши вопросы.

Панкратий. Чем рождается «богатство внутренней жизни»? На самом деле ведь есть опасность для монаха, он может войти в эту «рутину». Недавно мне один брат говорил, что «я живу какой-то растительной жизнью: ем, сплю, работаю, снова сплю, снова ем …».

Ефрем. Мы должны особое внимание обращать на нашу совесть, на точное хранение заповедей. Этим приводится в действие благодать внутри нас, если монах не точно хранит заповеди – у него нет чувства благодати, и поэтому он эту благодать не чувствует. Когда душа чувствует благодать, то все остальное отвергает и чувствует внутри себя постоянный престольный праздник. Поэтому всегда используйте для вашего духовного преуспеяния послушание и делайте его с благородством. Мы слушаемся не потому что мы неполноценные дети, не потому что у нас нет воли, и не по тому что у нас психические болезни – мы оказываем послушание что бы подражать Христу. И первое что должен хорошо понять монах – это и есть монашество. Один послушник который недавно пришел в монастырь, мне сказал: «я пришел в монастырь что бы молится и читать», я ему сказал: ты начинаешь уже ошибкой, монастырь не центр исследования святоотеческих творений, а центр где изучишь как избавится от страстей, победить страсти, поэтому я пришел в монастырь что бы оказывать послушание, что бы меня все использовали, все на меня наступали (попирали). Если общежительного монаха все не используют – он неудачник. Как его используют? Потому что у него такое расположение что все его будут просить помочь. И тогда этот человек правильно с уверенностью начинает обретать нахождение благодати и будет чувствовать духовный пламень внутри себя, и этот пламень будет проявляться как невыразимое влечение к Богу.

Панкратий. Но вот в реальности так бывает что много у нас послушаний, много у нас служений, много работы. У нас огромные монастыри, но не так много людей которые могли бы все это должным образом содержать в порядке. Поэтому работы у всех много. И многие братия устают. А если тем более он старается действовать по вашему слову, и всем быть слугой, и все его могут использовать – то так получается что к вечеру у него уже сил нету никаких. И если молится – то молится уже невнимательно, зевает, и думает как ему уже быстрее лечь.

Ефрем. Это трудолюбие – ради Христа, оно все покрывает.

Панкратий. То есть можно предпочитать труды послушания даже молитве?

Ефрем. Монах, даже когда работает, его ум не оставляет молитву. И поэтому труд, даже если потом нет времени молится в келии, все покрывает. И знаете что, когда послушание у вас крадет время молитвы келейной – никогда об этом не печальтесь! Я четыре года был на скиту поваром, и сейчас я исповедуюсь вам: знаете у повара никогда нет выходного. В воскресенье все садились под деревья и читали, я однажды пошел к старцу и говорю – «все читают, а я не читаю?», и старец мне ответил следующее – «Чадо, Мария Египетская когда ни будь видела перед собой священное писание? И как отвечала она цитатами из писания о. Зосиме?» и этот ответ меня успокоил, и никогда у меня больше не было помыслов. Благодать просвещает, благодать дает духовное просвещение. И если монах не подвержен унынию и нерадению, и у него не из-за этого нет времени для молитвы в келии – этот монах мученик.

Вопрос. Когда у меня скорби, что я должен делать, чтобы сохранить молитву без помыслов?

Ефрем. Когда у человека скорби – у него всегда есть и помыслы. Но должен обращать внимание на то чтобы не держать это в себе. Когда у него какая-то скорбь внутри – пусть пойдет и исповедуется, и это даст ему большое облегчение.

Вопрос. Можно ли называть плачем боль в сердце, если при этом нету слез. И если это случается во время Божественной Литургии.

Ефрем. Есть слеза внешняя, есть слеза внутренняя – то есть боль сердца. И есть люди, которые по природе нелегко плачут и для них внутренняя боль сердца заменяет внешние слезы и воздыхания.

Вопрос. Чем подогревать этот плач сердца?

Ефрем. Любовью и влечением к Богу, любовию ко Христу. И насколько это возможно чтобы быть у ног Христа. И очень помогает чтобы монах в духовном созерцании уходил к распятию Христа, в то время когда Его били, когда плевали на Него. И я благодарю Бога, что не жил во времена Христа, потому что я тогда бы тоже на него плевал.

Вопрос. Перед тем как начать молитву как настроится на благоговейное отношение к имени Божию.

Панкратий. Еще раз повторите – это очень важная вещь.

Ефрем. Послушание это не человекоцентричное действие, а Христоцентричное, это не сентиментальная связь двух людей.

Панкратий. Другими словами это не человекоугодие а Христоугодие.

Вопрос. Как со смирением отказать брату что бы не потерять мир?

Ефрем. Извини брат я тебе сейчас не могу помочь, но в другой раз помогу. Однажды наш уставщик пошел к одному брату попросить почитать псалтирь. А брат был уставший, как увидел его сразу говорит «А ну давай уходи отсюда».

Вопрос. Говорят что надо в простоте сердца предать себя отцу духовному, а в последнее время нет таких, говорят надо слушаться с рассуждением, а если будешь рассуждать то как бы это уже не совсем послушание.

Ефрем. Нет послушания с рассуждением, послушание должно совершатся без рассуждения. Даже если старец совершит ошибку, Бог восполнит тебе за твое послушание. В двух вещах мы можем оказать непослушание это касается догмы и этики, то есть догматов и нравственности, даже говорится в отечнике что «если старец безнравственен, но для тебя нет опасности впасть в тот же грех – оставайся с ним». Там где Благодать посадила какого-нибудь монаха – там он и преуспеет. Уйдет из монастыря только в том случае если его выгонят, но сам никогда не должен уходить. Потому что есть особый бес, который представляет нам идеальными другие места, вне нашего монастыря. Многие русские приходят на Святую гору чтобы найти так сказать духовную жизнь. И идут с одного престольного праздника на другой престольный праздник, с одной келии на другую. И они абсолютные неудачники, у них один помысел когда-то найдем эту жизнь – и никогда не находят, не могут пустить корни.

Панкратий. Как если часто пересаживать саженец дерева, каждый год – никогда не вырастет.

Вопрос. Как же говорят, что человек должен иметь радостное лицо, а если у него печаль о грехах, внутренняя борьба, скорбь – то как же у него будет радостное лицо?

Ефрем. Если так рассуждать то скорби у помыслы всегда будут, уйдут одни, придут другие. Эта печаль навсегда не остается, и когда монах стяжает опыт, будет смеяться над самим собой и думать «как меня обманывали эти внутренние изменения, как я обманывался от них.

Панкратий. И я еще добавлю, что Святые отцы писали о том что мы брата должны встречать с приветливым лицом, мы не должны увеличивать скорбь. Даже если у нас внутри скорбно и кошки на душе скребут – брата мы должны встречать приветливо. Это не какое-то человекоугодие, а это – несение тяготы друг друга. Так мы исполняем закон Христов, даже в такой простой вещи – просто улыбнуться брату, просто ему сделать такое лицо что тебе приятно его видеть, уже не говоря о том чтобы не сказать грубое слово, или пренебречь, или отвернутся – это уже грех.

Панкратий. Вот еще вопрос который многие задавали: Будет ли прославлен во святых старец Иосиф Исихаст и как сейчас обстоит дело?

Ефрем. Не знаю. И честно сказать не очень то этим интересуюсь – потому что для нас он святой. И прославят его или нет, для нас это не главное. И кстати это новейшая мода, в Православной церкви официального прославления святых не было. Народ сам признавал святость, опытно переживал святость какого нибудь святого. И знаем Симеона Нового богослова который память своего старца всю неделю праздновал. Но верю что придет и этот час, потому что он (старец Иосиф) постоянно совершает чудеса, помогает многим, и монахам, и мирянам. И нашим братиям является. То что я хочу сказать в завершение беседы: Вы должны почувствовать ваше назначение. Потому что Валаам это духовный фундамент, и сейчас в этом путешествии (сейчас более чем несколько лет назад) я понял, что в сердцах русских православных живет Валаам. И они верят, что он сыграет большую роль в помощи русскому народу. Не разочаруем этих людей! И как мы внесем вклад в дело помощи русскому народу, не так чтобы ходить туда-сюда, разговаривать, проповедовать; а если будем переживать опыт благодати, и они, те кто будет приезжать к нам будут чувствовать это, и будут уходить отсюда с другими лицами, то есть переменившимися к лучшему.