Архиепископ Иоанн (Максимович). Да обновится Русская земля

Архиепископ Иоанн (Максимович). «Да обновится Русская земля». – М.: Изд. Сретенского монастыря, 2006. — 285 с. — (Духовное наследие Русского зарубежья)

Прозорливец и молитвенник, пастырь Христов, душу свою полагающий за чад своих, и блаженный чудотворец, один из апостолов нового времени, сохранивших Русскую Церковь в рассеянии, архиепископ Иоанн (Максимович) (1896 - 1966) был еще и выдающимся проповедником, богословом, церковным историком. В этой книге представлены исторические статьи, проповеди, воззвания к пастве святителя Иоанна.

АРХИЕПИСКОП ИОАНН (МАКСИМОВИЧ)

Будущий святитель родился 4 июня 1896 года в местечке Адамовке Харьковской губернии в имении своих родителей — Бориса Ивановича и Глафиры Михайловны Максимовичей. В святом крещении младенец был наречен в честь Архистратига Божия Михаила.

Древний дворянский род Максимовичей дал миру святителя Иоанна, митрополита Тобольского, замечательного духовного писателя и подвижника-миссионера ХVIІI столетия. Он был канонизирован Русской Православной Церковью в 1916 году — последним в царствование государя-страстотерпца Николая Александровича.

Загородное имение Бориса Ивановича находилось совсем недалеко от славившегося строгостью иноческого устава Святогорского монастыря, что на Северском Донце, — того самого, о котором столь поэтично поведал А. П. Чехов в своем рассказе, посвященном Святым Горам. Максимовичи поддерживали обитель материально, делая щедрые вклады, по многу дней жили в монастыре. Вместе с родителями совершал паломничества в Святые Горы и совсем еще маленький Михаил. «С самых первых дней, как я стал осознавать себя, я захотел служить праведности и истине, — вспоминал впоследствии святитель. — Мои родители возжгли во мне усердие непоколебимо стоять за правду, и душа моя была пленена примером тех, кто предал за нее жизнь». О крепости веры Михаила свидетельствует такой факт: когда ему было всего пятнадцать лет, приняла Православие его бывшая гувернантка, француженка-католичка; влияние на нее юного воспитанника было несомненным.

Михаил Максимович получил прекрасное образование: он окончил Полтавский кадетский корпус и юридический факультет Харьковского университета.

В пору учебы в университете Михаил участвовал в ежегодных крестных ходах из Харькова в Куряжский монастырь с чудотворной Елецкой иконой Божией Матери. Вспомним: в детские свои года он был непременным участником крестных ходов в Святогорье.

С началом революционного лихолетья семья Максимовичей перебралась на родину предков — в Югославию. Здесь в 1921 году Михаил поступил на богословский факультет Университета имени святого Саввы Сербского. Максимовичам тогда пришлось сполна изведать лишений. Стремясь хоть немного облегчить участь самых дорогих своих людей, Михаил устроился на работу — стал продавцом газет. Мемуаристы Николай и Мария Зёрновы запечатлели в своей книге «За рубежом» облик Михаила Максимовича той поры: «…Небольшого роста, с одутловатыми щеками и красными губами, он производил впечатление большой, в себе сосредоточенной силы. Он мало общался с другими студентами. <…> Он очень бедствовал, зарабатывал на жизнь продажей газет. Белград в те годы покрывался непролазной грязью во время дождей. Максимович носил тяжелую меховую шубу и старые русские сапоги. Обычно он вваливался в аудиторию с запозданием, густо покрытый уличной грязью, вынимал не спеша из-за пазухи засаленную тетрадку и огрызок карандаша и начинал записывать лекцию своим крупным почерком. Вскоре он засыпал, но как только просыпался, сразу возобновлял свои писания. Многие из нас любопытствовали узнать, что за записи получались у Максимовича, но никто не решался попросить его дать нам их прочитать. Этот необычайный студент стал самым необычайным епископом Зарубежной Церкви».

С начала 1920-х годов в Сербии находился Синод и Высшее русское церковное управление за границей. Глава Русской Зарубежной Церкви митрополит Антоний (Храповицкий) хорошо знал Михаила Максимовича еще по Харькову, будучи правящим архиереем Харьковской и Ахтырской епархии, а теперь вот и по университетскому семинару (сами студенты называли его Братством преподобного Серафима). В 1924 году владыка Антоний посвятил Михаила в чтецы, а вскоре, зная склонность молодого человека к исследовательской работе, высокие патриотические чувства, благословил его на подготовку доклада о происхождении закона о престолонаследии в России; при этом поставил цель: показать, насколько данный закон соответствует духу русского народа и вытекает из его истории. Вот как писал об этом впоследствии сам владыка Иоанн: «Получив благословение от владыки митрополита и имея горячее желание точно осветить вопрос, я приступил к работе в день памяти святителя Филиппа, митрополита Московского, 9 января 1925 года, и закончил таковую в канун праздника Успения Богородицы — храмового дня для московского Успенского собора и Киево-Печерской Лавры, имевших величайшее значение в истории русского народа».

В 1926-м в небольшом монастыре в Милькове митрополит Антоний совершил монашеский постриг своего воспитанника с наречением имени в честь его дальнего предка — святителя Иоанна, митрополита Тобольского, и рукоположил во иеродиакона. В том же году епископ Челябинский Гавриил (Чепур) рукоположил его во иеромонаха.

Некоторое время иеромонах Иоанн (Максимович) преподавал Закон Божий в гимназии, а затем был воспитателем в семинарии имени святого апостола Иоанна Богослова в Битоле. Многим поражал семинаристов отец Иоанн. Так, они обнаружили, что их заботливый наставник, осенив всех крестным знамением после молитв на сон грядущим, сам вовсе не ложился спать, лишь изредка позволяя себе отдохнуть под святыми образaми. И еще одно отличало иеромонаха Иоанна: подобно столь чтимому им святому праведному Иоанну Кронштадтскому, он с самого начала своего служения взял за правило: каждый день совершать Божественную литургию, каждый день причащаться Святых Христовых Таин. «Этот маленький, слабый человек, почти ребенок с виду, является каким-то чудом аскетической стойкости и строгости в наше время всеобщего духовного расслабления», — писал об иеромонахе Иоанне (Максимовиче) первоиерарх Русской Церкви Заграницей митрополит Антоний (Храповицкий).

В конце 1920-х — начале 1930-х годов появляются научно-апологетические работы будущего святителя: «Почитание Богородицы и Иоанна Крестителя и новое направление русской богословской мысли», «Как Святая Православная Церковь чтила и чтит Божию Матерь», «Учение о Софии — Премудрости Божией». Ведя полемику с софистами, и прежде всего — с протоиереем Сергием Булгаковым («Свет невечерний», «Друг новобрачного», «Неопалимая Купина»), молодой богослов доказывает несостоятельность приравнивания ими Девы Марии к Спасителю как Посредницы между двумя природами — Божественной и человеческой, а также попытки «ревнителей не по разуму» представить Деву Марию и Иоанна Предтечу как два аспекта Софии. Для иеромонаха Иоанна очевидна близость софистов к философам-еретикам ІI—ІIІ веков — гностикам: «И там и здесь стремление постигнуть все тайны высшего мира, всему найти точное место в изобретаемой ими схеме. Руководит и первенствует при этом человеческий ум. Священное Писание, богооткровенные истины приспосабливаются к созданным людским вымыслом учениям, от них берется лишь то, что подходит и согласуется с этими учениями…» Борьбе за чистоту Священного Писания и Святого Предания владыка Иоанн отдаст всю свою жизнь.

28 мая 1934 года митрополит Антоний хиротонисал иеромонаха Иоанна во епископа Шанхайского. «Какую бoльшую пользу можно принести ближнему, чем подготовить его к вечной жизни?» — эти слова новонареченного епископа стали определяющими в его пастырском служении.

Сразу после наречения епископ Иоанн отправился в Шанхай, став главой Русской Православной Церкви в Китае.

Владыка воистину жил жизнью вверенной ему паствы. Несмотря на огромную занятость, он находил время на общение с духовными своими чадами и вне стен храма. В ненастье, в ночную пору он приходил к тем, кто особо нуждался в его поддержке — болящим, обездоленным, впавшим в уныние. Какое бы расстояние при этом ни пришлось преодолеть, шел пешком, замечая коротко: «Да здесь совсем недалеко…»

Однажды владыку Иоанна пригласили к умирающей в муках женщине, госпоже Меньшиковой. Ее укусила бешеная собака, уколы не помогли, оставалась одна надежда — на Господа. Владыка Иоанн приобщил страдалицу, и с женщиной тут же случился припадок: она начала испускать слюну; вместе со слюной вышли и Святые Дары. Владыка немедля собрал и потребил их. Все находившиеся в комнате воскликнули: «Владыка! Что вы делаете? Бешенство заразно!» — «Ничего не случится. Ведь это же Святые Дары». И верно — с владыкой не случилось ничего. Ну а женщина выздоровела.

«Заботясь о спасении душ человеческих, — говорил святитель, — нужно помнить, что люди имеют и телесные потребности, громко заявляющие о себе. Нельзя проповедовать Евангелие, не проявляя любовь в делах». Примером такой евангельской любви стало попечение о сиротах — создание для маленьких обездоленных шанхайцев приюта во имя святителя Тихона Задонского. Владыка мог поиграть с детьми после богослужения, посмеяться вместе с ними. И дети были преданы ему всей душой.

В быту владыка был неприхотлив: облачения носил из самой дешевой ткани, обувался в сандалии на босу ногу, а зачастую и вовсе ходил босой, какая б ни была погода, отдавая обувку нищим. Он был истинный нестяжатель, последователь другого великого русского святого — преподобного Нила Сорского. Он был человек Божий.

Поразительное свидетельство очевидицы, Лидии Лью, о духовной высоте владыки Иоанна приводится в книге «Блаженный Иоанн чудотворец», составленной иеромонахом Серафимом (Роузом) и игуменом Германом (Подмошенским):

«Владыка дважды приезжал в Гонконг. Это кажется странным, но я, не зная владыку, написала ему письмо с просьбой о помощи одной вдове с детьми, а также спрашивала его о некоторых личных духовных проблемах, но ответа я не получила. Прошел год. Владыка приехал в Гонконг, и я была в толпе, которая встречала его в храме. Владыка обернулся ко мне и сказал: “Вы та, кто написал мне письмо!” Я была поражена, так как владыка никогда до этого меня не видел. Когда пропели молебен, владыка, стоя у аналоя, стал читать проповедь. Я стояла рядом с матерью, и мы обе видели свет, окружавший владыку и идущий вниз к аналою, — сияние это было толщиной в фут. Длилось оно достаточно продолжительное время. Когда проповедь закончилась, я, пораженная необычайным явлением, рассказала о виденном Р.В.С., он же ответил нам: “Да, многие верующие видели это”. Мой муж, стоявший чуть поодаль, тоже видел этот свет».

В 1949 году к власти в Китае пришли коммунисты. Вынужденные покинуть страну, пять тысяч русских православных мирян поселились на острове Тубабао в Тихом океане во главе с архиепископом Иоанном (в этот сан владыка был возведен в 1946 году). В просторном бараке владыка Иоанн устроил временный «собор», в котором сам и служил. Каждый вечер он обходил с молитвой и благословлял все палатки беженцев. Два с лишним года жили они в условиях постоянной угрозы — на остров не раз надвигался страшный тайфун. И всякий раз по молитвам святителя Иоанна тайфун менял свое направление. Наконец, после долгих месяцев борений, стараниями владыки весь лагерь смог переселиться сначала на Филиппины, а затем в Америку.

В 1951—1962 годах владыка возглавлял Парижско-Брюссельскую кафедру. Именно в это время в Западной Европе было восстановлено почитание Православной Церковью древних западных святых — угодников Божиих, которые подвизались и почитались до разделения Церквей, но не были включены в позднейшие православные месяцесловы: среди этих подвижников — просветитель Дании и Швеции святой Ансгарий (†865), покровительница Парижа святая Женевьева (†512), святой Патрикий, принесший свет Христовой веры в Ирландию (†461). Восстанавливая почитание древних святых, владыка Иоанн тем самым укреплял Православие на Западе. В 1954 году он как архиепископ Западноевропейский принял под свою юрисдикцию Французскую и Голландскую Православные Церкви. И не просто взял их под свой омофор, но содействовал подготовке местных священнослужителей, изданию богослужебной литературы на французском и голландском языках. (Отметим: именно в Нидерландах в год преставления владыки вышло первое его житие, а затем и первые воспоминания о нем.)

Всегда, где б ни нес он свое подвижническое служение, пребывал владыка в постоянной молитве: в храме, в келье и даже в пути — в самолете или автомобиле. Пищу, как правило, принимал лишь раз в день. Постели не имел, ее ему заменяло кресло.

Некоторые поступки блаженного святителя, сама его непритязательность шокировали людей «мира сего».

Как-то, будучи в Марселе, святитель Иоанн решил отслужить панихиду на месте гибели сербского короля Александра Карагеоргиевича. Никто из клира из ложного стыда не захотел служить с владыкой на улице. Он сам взял метлу, на выметенном участке тротуара постелил епископские орлецы, возжег кадильницу и начал служить панихиду. И вот что замечательно: русский архиерей провел всю службу на французском языке. (Для него было законом: служить на языке той страны, в которой он находился: в Китае — по-китайски, в Греции — по-гречески, в Америке — по-английски…) Десятки марсельцев стали участниками этого удивительного богослужения.

Архиепископ Митрофан (Зноско-Боровский) рассказывал: «Многие в Париже не понимали владыку, их смущал его внешний вид, что он босой ходит. Рассказывал мне П.С.Лопухин, что были и жалобы на владыку митрополиту Анастасию. В одной из жалоб просили, чтобы первосвятитель приказал владыке Иоанну носить ботинки. Митрополит Анастасий откликнулся на эту просьбу, написал владыке письмо, а обрадованные этим прихожане поспешили преподнести своему архипастырю новые ботинки. Владыка принял дар, поблагодарил, но не надел, а носил ботинки… под мышкой. Снова жалоба митрополиту, снова он пишет владыке Иоанну о послушании и получает ответ: “Ваше предписание исполнил, Вы писали, чтобы я носил ботинки, но не написали, чтобы я их надел, вот я их и носил, а теперь надену”. И владыка зашагал по Парижу в ботинках».

Но люди истинно духовные знали, кем был владыка Иоанн, сколь высока была его земная миссия. Удивительно точно сказал о нем священник одной из парижских католических церквей. Обращаясь к молодой своей пастве, пребывающей в состоянии духовной немощи, он проговорил вдохновенно: «Вы требуете доказательств, вы говорите, что сейчас нет ни чудес, ни святых. Зачем же мне давать теоретические доказательства, когда сегодня по улицам Парижа ходит святой — святой Иоанн Босой».

В 1963—1966 годах владыка являлся архиепископом Сан-Францисским. Трудами святителя Иоанна в Сан-Франциско были открыты богословские курсы. По его инициативе в приюте во имя святителя Тихона Задонского устраивались вечера для детей и внуков эмигрантов из России: здесь звучали русские народные песни — владыка знал их немало и с удовольствием пел вместе с молодежью. Но бывал владыка Иоанн и суров, непримирим. Так, он разгневался, узнав, что часть прихожан храма в Сан-Франциско накануне воскресной всенощной, вскоре после канонизации святого праведного Иоанна Кронштадтского, развлекалась в Русском центре на балу по случаю американского праздника Halloween (в этот день принято рядиться в костюмы ведьм, колдунов и прочей нечисти).

Владыка отправился в Русский центр, молча обошел зал с притихшими ряжеными и так же молча, ничего не сказав, вышел. А наутро появился его указ «О недопустимости участия в развеселениях в канун воскресных и праздничных служб»: «Священные правила повествуют, чтобы кануны праздничных дней проводились христианами в молитве и благоговении, подготовляясь к участию или присутствию на Божественной литургии. Если к тому призываются все православные христиане, то тем более то касается непосредственно принимающих участие в церковной службе. Участие их в развлечениях в кануны праздников особенно греховно. Ввиду сего бывшие в канун воскресенья или праздника на балу или подобных развлечениях и увеселениях не могут на следующий день участвовать в хоре, прислуживать, входить в алтарь и становиться на клирос». Тогда же, в середине 1960-х, вышли и другие указы, подготовленные владыкой Иоанном: «О невозможности инославным быть восприемниками», «О недопустимости прикладывания к иконам с накрашенными губами», «О порядке за богослужением», «О переносе праздников» («…недопустимо перенесение храмового праздника по соображениям житейским»).

Не раз выступал владыка в защиту церковного (юлианского) календаря от сторонников нового календаря, григорианского. Он неколебимо хранил в неприкосновенности устои родной Матери-Церкви, завещанные первыми святителями Московскими. Хранил верность родной земле и, единственный из иерархов Русской Церкви за границей, возносил за богослужениями имя Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия (Симанского), за что претерпел немало скорбей и поношений, но от правила своего не отступил.

За время архиерейского служения святителя Иоанна, при его непосредственном участии, воздвигнуто несколько храмов — памятников церковного зодчества. Это и храм во имя святого праведного Иова Многострадального в Брюсселе в память царя-мученика Николая Александровича. И кафедральный собор в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» в Сан-Франциско. Крипта этого собора стала усыпальницей блаженного владыки Иоанна: он мирно почил о Господе 2 июля 1966 года во время архиерейского посещения Сиэтла с чудотворной иконой Божией Матери Курской-Коренной — Одигитрией русского зарубежья. Усыпальница владыки с первых дней его упокоения превратилась в место поклонения многочисленных верующих. Здесь служатся молебны, читается Псалтирь. У нетленных мощей святителя обильно подаются исцеления недугующим телесно и духовно.

2 июля 1994 года архиепископ Иоанн (Максимович) был прославлен Русской Зарубежной Церковью в лике святителей. «Попечение твое о пастве в странствии ея, се прообраз и молитв твоих, за мир весь присно возносимых: тако веруем, признав любовь твою, святителю и чудотворче Иоанне! Весь от Бога освящен священнодействием Святых Таин, имиже сам присно укрепляем, поспешал еси ко страждущим, целителю отраднейший, поспеши и ныне в помощь нам, всем сердцем чтущим тя», — воспевает ему Святая Церковь.

Этому великому святому трагического ХX века принадлежат замечательные слова о грядущих судьбах России:

«Россия восстанет так же, как она восставала и прежде. Восстанет, когда разгорится вера. Когда люди духовно восстанут, когда им снова будет дорога ясная, твердая вера в правду слов Спасителя: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6, 33). Россия восстанет, когда полюбит веру и исповедание Православия, когда увидит и полюбит православных исповедников. <…>

Россия восстанет, когда поднимет взор свой и увидит, что все святые, в земле Российской просиявшие, живы в Божием Царстве, что в них дух вечной жизни и что нам надо быть с ними и духовно коснуться и приобщиться их вечной жизни. В этом спасение России и всего мира. <…>

Россия ждет христолюбивого воинства, христолюбивых вождей, которые поведут русский народ не для славы земной, а ради верности русскому пути правды. “Не нам, не нам, но имени Твоему”. В покаянии, в вере, в очищении да обновится Русская земля и да восстанет Святая Русь. <…>

Отряхните сон уныния и лености, сыны России! Воззрите на славу ее страданий и очнитесь, омойтесь от грехов ваших! Укрепитесь в вере православной, чтобы быть достойными обитать в жилище Господнем и вселиться в святую гору Его! Воспряни, воспряни, восстань, Русь — ты, которая из руки Господней выпила чашу ярости Его! Когда окончатся страдания твои, правда твоя пойдет с тобою и слава Господня будет сопровождать тебя. Придут народы к свету твоему и цари — к восходящему над тобою сиянию. Тогда возведи окрест очи твои и виждь: се бо приидут к тебе от запада и севера и моря и востока чада твои, в тебе благословящие Христа вовеки. Аминь» (из выступления на Всезаграничном Соборе Русской Церкви в 1938 г.).

* * *

Прозорливец и молитвенник, пастырь Христов, душу свою полагающий за чад своих, и блаженный чудотворец, один из апостолов нового времени, сохранивших Русскую Церковь в рассеянии, архиепископ Иоанн (Максимович) был еще и выдающимся проповедником, богословом, церковным историком. В этой книге мы постарались представить различные ипостаси наследия святителя Иоанна: его основополагающую в споре с софистами работу «Как Святая Православная Церковь чтила и чтит Божию Матерь» (1928), проповеди разных лет из круга богослужебного, Слова, сказанные в память о мучениках пореволюционной скорбной поры — царственных страстотерпцах (многие из этих Слов прозвучали в храме, воздвигнутом его трудами в Брюсселе в память многострадального царя Николая ІI), исторические статьи и доклады, посвященные столь горячо любимой им Родине — России, обращения к сан-францисской пастве, архипастырские воззвания и указы. Завершает нашу книгу небольшой цикл «Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века», вобравший в себя бесценные крупицы богословских трудов святителя о высокой миссии Русской Церкви, хранении ее немеркнущих святынь, непреходящих ее заветов.

Татьяна Соколова