Борец с нигилизмом. (к 180-летию со дня рождения Н.П. Гилярова-Платонова)

Н. П. Гиляров-Платонов. Литография. 80-е гг. XIX

Всю свою жизнь Никита Петрович боролся с нигилизмом и рационалистической западной философией, заполонившей тогда Россию. Обширное литературное, экономическое, педагогическое, церковное, публицистическое, мемуарное, философское наследие русского мыслителя и патриота до сих пор остаётся неопубликованным. Наш долг – вернуть о нём память и полностью опубликовать его замечательное наследие.

Н.П. Гиляров-Платонов родился 23 мая/4 июня 1824 года в семье приходского священника П. Никитского, служившего в церкви Никиты Мученика (откуда происходила его фамилия). Учился в Московской духовной семинарии и Московской духовной академии. По окончании курса в июле 1848 года был определён бакалавром по классу библейской герменевтики и учения о вероисповеданиях, ересях и расколах. В 1850 году был возведён в степень магистра. В 1854–1855 читал лекции по истории Русской Церкви в миссионерском отделении при академии. В 1855 году он получает увольнение от церковно-училищной службы. В 1856 году он становится цензором Московского цензурного комитета, в 1862 назначен чиновником особых поручений при министерстве народного просвещения, а с 1863 года – управляющим Московской синодальной типографией. С конца 1867 года Никита Петрович стал издавать «Современные известия», первую московскую ежедневную газету. В ней он из номера в номер публиковал свои статьи по церковным и текущим политическим вопросам.

В 50-е годы русский философ сблизился с кружком московских славянофилов, особенно с А.С. Хомяковым, после смерти которого принял активное участие в подготовке его собрания сочинений, изданного в 1861–1873 гг. С Хомяковым его объединяло отрицательное отношение к католичеству и протестантизму как к двум разновидностям одной западной «ереси» и неприятие философского рационализма в целом и учения Гегеля в частности. Основным философским сочинением Гилярова-Платонова является его работа, посвящённая критическому разбору философии Гегеля (1846). Одна из частей данного исследования была опубликована под названием «Рационалистическое движение философии новых времён» в журнале «Русская беседа» (1859, №1), другая часть, содержащую критику 1-го раздела «Феноменологии духа» с обширными выписками из неё появилась после уже после смерти автора в журнале «Вопросы философии и психологии» в 1891 году.

Русский философ считал гегелевскую систему логическим завершением западноевропейской философии, выбравшей одностороннее, рационалистическое направление в мысли. В целом же, сама по себе греческая философия, по его справедливому мнению, противоречит «здравому смыслу» и поэтому оставляет человека с двумя равноправными воззрениями на мир: обыденным и отвлечённо-теоретическим.

Попытку же Гегеля в «Феноменологии духа» доказать, что обыденное сознание в силу своей внутренней противоречивости неизбежно возвышается до философского (постигающего призрачность чувственного мира и тождественность субъективного и объективного в представлении), он считал неудачной, а аргументы Гегеля – софистическими. Русский философ отрицал описанный Гегелем диалектический процесс развития сознания, в котором каждый новый момент «снимает», «отрицает» предыдущие, и полагал, что все способы человеческого познания совместимы в некоем синтетическом единстве, в целостном «уме». Последний, по определению Гилярова-Платонова, не только есть формальная сила, но и тот интеллектуальный центр тяготения, «около которого само собою сжимается в единство всё разнообразие приобретённой материи знания».

Рационалистическое же направление в развитии философии, по его мнению, «основывается именно на забвении этого «самого главного двигателя нашего знания». В этом отношении мыслитель показывает вполне закономерный крах абсолютного материализма в теоретической философии и «интеллектуализма» в философии практической.

Вместе с тем сами его взгляды и славянофилов «родственны, но не тождественны». «Я один, – писал он, – я не человек кружка... и мои мысли, идущие из начал, в печати не провозглашённых более или менее систематически». В противоположность Хомякову и во многом вразрез с традицией официального богословия, он различал христианство и историческое православие, в котором идея христианства ещё не раскрылась во всей полноте. С одной стороны веря в материальный и общественный прогресс, он в то же самое время был убеждён, что внутренняя природа человека «остаётся всё та же от века, и подвиг совершенствования предлежит каждому лично».

Подходя к оценке русской государственности с консервативно-патриотических позиций, он защищает в лице нынешнего самодержавия саму форму государственного устройства, как механизм ограничения врождённого человеку своекорыстия. При этом, мыслитель критикует западнические основы самодержавия, начавшие проявляться в петровскую эпоху. Кроме того, в противовес «идее раздора», которая «присуща западному уму при суждении о государстве и общественных отношениях», он рассматривает общество как органическую целостность (здесь он соприкасается с А. Григорьевым и А. Хомяковым), скреплённую любовью, видя, как и два вышеперечисленных мыслителя, социальное начало. Интересы этого целого для него были выше отдельной личности, чья истинная свобода – в самоограничении. И поскольку народ для него в теперешнем состоянии есть только момент народа исторического, «внезапный переворот государственный всегда есть зло».

Но особенно ярки у него были выступления против нигилизма и нигилистического сознания. В работе «Откуда нигилизм?» он выступает против нигилистической критики «предрассудков» – «суждений», принятых без достаточного основания. Русский философ полагал, что определяемым таким образом предрассудком может быть названа любая система убеждений, в том числе и мировоззрение нигилистов, но «предрассудки», освящённые исторической традицией, обладает нравственным преимуществом над воззрениями и идеями более позднего происхождения.

Т.о., сведение «веры» к «предрассудку» (даже при самом широком толковании этого слова), по существу, означало отказ от характерного для ранних славянофилов убеждения в возможности свободного, полностью оправданного разумом признания религиозных догматов, сомнение в соответствии разума с конфессиональными особенностям православной церкви.

Откликаясь на статью Н.Я. Данилевского «Происхождение нашего нигилизма», Гиляров-Платонов отказывал нигилизму в цельной теоретической доктрине, упрекая его идеологов в стремлении построить общество на основании лишь разума.

К 80-м годам позапрошлого века в русской патриотической прессе сложился своеобразный триумвират ведущих русских публицистов и идеологов, во многом определяющих духовную атмосферу в стране – М.Н. Катков, И.С. Аксаков, Н.П. Гиляров-Платонов. Эти великолепные русские публицисты во многом дополняли друг друга. Так, один занимался защитой русской государственности, второй – больше сохранением культуры и развитием славянства, а Гиляров-Платонов особое внимание обращал на духовную жизнь общества, освещая в своих изданиях жизнь Церкви, вопросы религиозного просвещения.

Разумеется, не только литературный стиль и полемический темперамент отличали этих ярких публицистов друг от друга. Единство основополагающих ценностей не мешало им по тактическим вопросам резко расходиться. Так, в бурной дискуссии между «классицистами» и «реалистами» Гиляров-Платонов поддерживал последних. Это вызвало резкую полемику с убеждённым «классицистом» Катковым.

Заслуги же данного патриотического «триумвирата» трудно недооценивать: все писавшие об этой эпохе современники и историки признают, что в 1880-е годы в общественном сознании стали доминировать православно-монархические настроения, сменившие нигилистические и западнические теории. Эта «благодетельная реакция», по словам К.Н. Леонтьева, была бы невозможна без напряжённой работы русского мыслителя.

Интересовался Гиляров-Платонов и политэкономией. В книге «Основные начала экономии», опубликованной посмертно в 1888 году четырьмя частями в «Русском деле», он выразил ряд интересных мыслей. В частности, он тщательно проанализировал идеи Лассаля, Ротбертуса, Маркса, Дюринга, Шеффле, Тедески, Мейера и других современных ему экономистов. По мысли русского философа, не производитель, а потребитель должен быть владыкой хозяйственной жизни страны. И в этом вопросе его поддержал русский экономист и политический публицист патриотического направления С.Ф. Шарапов. В ХХ веке мировая экономическая наука также пришла к такому же выводу.  

В целом, оригинальный публицист-философ стремился совместить обсуждение практических нужд дня с идеальными началами бытия. Будучи при этом темпераментным и едким полемистом, он нередко увлекался односторонностью и преувеличениями. Гиляров-Платонов оставил большое творческое наследие, которое представляет мозаичную картину, результат работы самостоятельной и интенсивной мысли, но так и не сумевшей сколько-нибудь полно высказать себя.

В итоге, он сформулировал коренное жизненное кредо русского человека, заключающейся в том, что «жизнь есть подвиг, а не наслаждения, труд есть подвиг, а не средства своекорыстия, верховный закон междучеловеческих отношений есть всеотдающая любовь, а не зависть». Как хорошо бы это запомнить нам, сегодняшним, живущим в период «новой смуты», в момент торжества разврата и наживы, потери семьи и смысла жизни.  

Гиляров-Платонов умер 13/25 октября 1887 году в Петербурге, однако был похоронен в Москве на Новодевичьим кладбище, где служил священником его старший брат, по соседству с могилами М.П. Погодина и В.С. Соловьёва.

ИСПОЛЬЗУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА:

1) Русские писатели. 1800–1917. Т.1. – М:1989.

2) Русская философия. Словарь. – М:1995.

3) Русское мировоззрение. Словарь – М:2003.

4) Русский патриотизм. Словарь. – М:2003.

5) Новая философская энциклопедия. Т.1. – М:2000.

6) Святая Русь. Энциклопедический словарь русской цивилизации. – М:2000.

7) Н.П. Гиляров-Платонов. Вопросы веры и церкви. В 2-х томах. – М:1906.

8) Н.П. Гиляров-Платонов. Из пережитого. – М:1880.

9) Н.П. Гиляров-Платонов. Сб. сочинений. – М:1899.

10) Н.П. Гиляров-Платонов. Основные вопросы экономии. – М: 1889.