Российские вооруженные силы: Стратегии качества

Будущая российская армия, несомненно, должна
использовать все хорошее и светлое из нашего
великого прошлого. Она не может отказаться
от того духовного капитала, который завещан
нам Петром Великим и Суворовым. Только при
соблюдении этого условия она достигнет уровня
действительно мощной боевой силы.
Душа армии выковывается на протяжении веков.

Генерал Н.Н. Головин

Павел Корин. Александр Невский. Центральная часть триптиха

Но при всей положительной динамике развития наша армия будет бессильна, если ставка будет сделана лишь на экономическую составляющую и новые системы вооружений. Необходимо культивировать российскую военную идеологему, ту самую русскую военную душу, с которой Бисмарк призывал не воевать и которую за всю русскую тысячелетнюю историю не смогли сломить ни печенеги с татарами, ни пентагоновские технологи со времен «холодной войны».

Наши собеседники:

Савинкин Александр Евгеньевич. Родился в 1951 году. Окончил Калининское суворовское училище, Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище, педагогический факультет Военно-политической академии. Кандидат философских наук, полковник запаса. В настоящее время – старший научный сотрудник Военного университета, редактор «Российского военного сборника».

Домнин Игорь Владимирович. Родился в 1960 году. Окончил Новосибирское высшее военно-политическое общевойсковое училище (1981) и Гуманитарную академию Вооруженных сил (педагогический факультет, 1993). После училища около 10 лет служил на Дальнем Востоке. С 1993 года – в Военном университете (Москва). В настоящее время там же старший научный сотрудник, зам редактора историко-аналитического издания «Российский военный сборник» (редактор-учредитель А.Е. Савинкин). Автор-составитель, редактор около 30 книг, автор десятков работ о творчестве русских военных писателей, исследователей, прежде всего, оказавшихся в изгнании («Краткий очерк военной мысли Русского зарубежья», «Душа армии: Взгляды русской военной эмиграции», «Грехи и достоинства офицерства в самосознании русской военной эмиграции», «От Первой мировой до “Третьей всемирной”: Жизненный путь Генерального штаба полковника Е.Э. Месснера» и др.). Член Союза писателей России, полковник запаса.

Суровцев Александр Иванович. Родился в 1959 году. Окончил Киевское суворовское училище, Курганское высшее военно-политическое училище, Военно-политическую академию, Российскую академию государственной службы при Президенте РФ. Кандидат философских наук, полковник. В настоящее время – сотрудник Военной академии генерального штаба, руководитель информационно-аналитического сектора Отдела Московского Патриархата по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями, председатель общественной организации «Воинское православное братство».

Корр.: Душа армии – понятие сложное, обусловленное и историей мировой, и историей различных наций и народов. Мы можем вспомнить римские легионы и татаро-монгольские орды, своеобразную «культуру завоеваний» Александра Македонского. Это в популярной исторической памяти и на слуху, но русская история формировалась также не менее тысячи лет. Если говорить о душе сегодняшней российской армии, где она и что ее определяет? Стратегия госбезопасности? Русская военная культура?

Полковник Савинкин: На мой взгляд, и вера в Бога, и вера в Россию. Духовность, культура и культурность, историческая память и национальное сознание. Вспомним, например, русскую восьмимиллионную армию 1917 года: из сознания воинов вытравили все эти понятия, в армии не было настоящей веры ни в Бога, ни в царя, ни в Отечество – и она подвела, пропустила две революции и отдала власть. И это армия военного времени! А 1991 год мы все пережили, мы – офицеры; тогда пятимиллионная армия допустила развал империи, что активно собиралась не одну сотню лет. Опять-таки потому, что не было сознания исторической преемственности и сознания национального, поддерживающего эту самую преемственность.

Корр.: Может быть, все дело в том, что менталитет русского народа начала XX века зиждился на безграничном доверии власти, доверии царю-батюшке. И тогда становится понятна растерянность солдата, вдруг узнавшего, что его Главнокомандующий отрекся от своих полномочий. Вспомните отречение святого царя Николая II. Произошло как раз то, чего хотели от солдат определенные силы, забрасывавшие в преддверии революций соответствующие листовки в окопы.

Полковник Савинкин: У армии должна быть крепкая военно-политическая мировоззренческая основа, понимание и знание России, знание того, что творится кругом. Как говорили наши классики, «армия должна владеть философией войны». Имеется в виду не только понимание философии войны, но и военного дела в широком смысле слова.

Корр.: Подлинным пониманием философии войны должно обладать руководство или каждый солдат? Ведь если все займутся философией, то кто будет воевать? И, кстати, в 1917 году очень многие, мягко говоря, переоценили свои интеллектуальные способности, и уже в 1918-м столкнулись с «красным террором»…

Полковник Домнин: Пониманием философии войны должен обладать, как минимум, каждый офицер. Это как с вопросами вероисповедания. Конечно, богословием могут заниматься только подготовленные и опытные священники или люди, посвятившие себя этому. Но вряд ли кто станет сомневаться в том, что основные догматы веры обязан знать каждый, кто называет себя приверженцем этой веры. Так должно быть и в армии. И именно офицеры должны стать выразителями той философии войны, что свойственна военному мировоззрению нашей эпохи. Офицерам необходимо понимать, каковы характер и происхождение войны сегодня, так, чтобы должным образом подготовить армию к выполнению своих функций. Естественно, что глубоко проработать все вопросы, объяснить их, написать соответствующую работу может только специально подготовленный человек. И вполне понятно, что главными «философами войны» будет высшее военное руководство.

Полковник Савинкин: Но и солдат не должен быть в стороне. Солдат не может колебаться. Мы все помним Суворова, а его солдат в сознании имел четкое представление о Боге, о чести. Сам Суворов говорил: «Я отечественник, и честь мне дороже жизни». Честь и Отечество – главные ценности, которые должны жить в душе армии. Они были для суворовских солдат главными практическими побудительными стимулами. Но мало того, солдат у Суворова владел еще и «наукой побеждать», а это всего-навсего три-четыре основных приказа, как надо действовать в той или иной обстановке. «Науку побеждать» зачитывали солдатам ежедневно вечером после молитвы.

Мы удивляемся, почему исламские боевики так преданы своей идее и так фанатичны. А в их сознании живет простая истина – «Аллах акбар». «Аллах сказал, и значит так надо». С простыми идеями идут люди на войну и сражаются вплоть до самопожертвования. А самопожертвование – это сейчас основное. Я бы сказал, что сегодня в душе армии, кроме ценностей и традиций, сформированных нашей историей, должен жить героизм. На Западе сейчас считают, что нынешнее время «постгероическое», но в реальности мы сталкиваемся с противником, который, вдохновленный идеями сепаратизма, исламизма или национализма, настроен героически и фанатично. А когда люди готовы к самопожертвованию, то победить их не так-то просто: многие приемы борьбы просто «не работают». Римская империя пала в свое время еще и потому, что была утрачена воинская доблесть.

Корр.: Возможно ли в русской армии возродить героизм? Каким образом?

Полковник Савинкин: Личным примером… И примерами из нашей истории – Суворова, Снесарева, Свечина и других военных классиков, полководцев, флотоводцев. Наш солдат должен осознавать, что его служба – это важный момент существования его личного и существования России, что на этой службе к нему относятся как к герою, как к «чудо-богатырю», по словам Суворова. Солдат должен ощущать, что ценятся его честь и достоинство, что он не «серая скотинка» и не «пушечное мясо». И уже на этой основе – мощнейшая система отечественноведческого образования, за что мы боремся, и «мощное», как говорил Снесарев, военно-политическое воспитание. Причем все наши военные классики подчеркивают, что воспитание должно идти впереди образования.

Корр.: Воспитание? Каким образом? За год срочной службы?

Полковник Савинкин: Мы должны понимать, что год срочной службы – это милиция. За год мы точно в полной мере не воспитаем эту категорию военнослужащих. До призыва большую воспитательную роль могли бы сыграть Церковь и общество. Надо менять отношение к самой армии, чтобы приходящий срочник хотел пройти эту школу, чтобы он был к ней готов, изучив в средней школе не какой-то военный примитив, преподаваемый ухе зачастую и женщинами, а не отставными офицерами, как было раньше. Все со школы должно быть мотивированно, интересно и со спортивным элементом, а срочная служба в армии довершит военно-специальной подготовкой начатое. Но и здесь должна присутствовать общегосударственная национальная идея, ведь мы все помним относительно недавний печальный сербский опыт. В Югославии действовала территориально-милиционная система обороны страны, когда от внешней агрессии государство собиралось защищаться партизанским способом. Ведь милиция – это временная армия, армия из солдат, призываемая на короткий срок службы без серьезного отрыва от производства. Причем у югославской армии был опыт еще времен Второй мировой войны. Но в этнических конфликтах, например в Косово, это не сработало. Система развалилась, потому что отсутствовало общенациональное сознание, историческая память, не было мощной общей идеи. Получилось так, что милиционеры, подготовленные к действиям партизанским способом и призывавшиеся в армию на короткое время, начали воевать друг с другом в новых образовавшихся республиках, разделяясь по национальному признаку, по убеждениям и так далее.

Духовность, вера в Бога, жизнь по заветам Божиим – это высший уровень развития, который пока сложен для многих военнослужащих; скажем так – он сложно доводится и доходит, да и с кадрами проблема. Но есть и иной объединяющий уровень, более совершенный, чем военно-идеологический времен СССР, но во многом схожий. Мы можем сформировать на основе нашей истории и личным примером социальный уровень веры в Россию, то есть мы, военные, должны жить по заветам лучших выдающихся людей Отечества. Это очень важный идеологический блок. Тем более что военный завет у нас весь православный. Все книги и учебники, выпущенные нашим издательством, написаны православными офицерами. Вся наша военная культура, все наши материальные и духовные достижения возникли на основе русской православной культуры, вплоть до космических кораблей Королева, которого, как мы знаем, мучили немало, но он все равно был предан своему делу и шел вперед, создавая ракеты. У Королева была та самая русская косточка православная, заложенная генетически и духовно: он не сдавался, работая на будущее России. Это очень важно, и наши корни – это все. Нельзя трансформироваться из ничего, из какого-то «безвоздушного пространства». Должна быть исходная культура, некое исходное состояние для развития, только тогда можно перейти в новое качество. И очень важно, чтобы наш современный солдат имел внятное представление о современной геополитической обстановке. Этот мир должен быть в сознании даже того милиционера, что сегодня служит один год.

Корр.: Должна быть выработана и форма подачи идеологии для солдата, систематизированная и доступная для его понимания.

Полковник Савинкин: Форма должна быть наиболее простой и проходить через призму национальных интересов и наших духовных ценностей. Об общечеловеческом мы должны думать, но только в той мере, в какой это затрагивает нас. Для нас, да и для мира, важно, чтобы Россия сейчас в первую очередь обратила внимание на саму себя и построила наконец-то свое новое здание на фундаменте своей истории. Мы очень важный посредник между Западом и Востоком; это во многом определяет нашу сущность. Мы важнейший проводник мира в сегодняшних условиях. В этой связи наше традиционное Православие, нацеленное на мир, на защиту, не позволяет нам скатиться к одному из худших сценариев – войне цивилизаций. От России очень многое зависит в этом мире, и нам очень важно выйти на новое качество – стать настоящей Россией, к которой бы все стремились – как братья-славяне, так и соседи по СНГ.

Корр.: Наш разговор все ближе подходит к Русской военной доктрине. Насколько я знаю, Александр Иванович, Вы имеете непосредственное отношение к этому труду.

Полковник Суровцев: Важно понять, что придумать национальную идеологию или ввести декретом культуру – невозможно. Душа России, российской армии – живая, она дышит, она развивается, имеет свои корни и предысторию. Необходимо чутко уловить ее дыхание, понять, чем жила российская армия на протяжении тысячи лет русской истории. И здесь мы заново открываем для себя многое, заслоненное в свое время марксистско-ленинской идеологией – системной идеологией, достаточно в чем-то и успешной в своих механизмах. Вместе с тем полный отказ от советской идеологии на государственном уровне в недавнем прошлом поставил вопрос ребром: что же станет духовной основой армии?

Любое государство имеет определенные документы, которые фиксируют состояние и перспективы развития в этом направлении. Такие документы есть сейчас и в России: это Концепция национальной безопасности, это Военная доктрина Российской Федерации. Они создаются на все время существования государства, только периодически дополняются и обновляются. Понятно и простительно, что в 1997 году в российской Военной доктрине было три раздела: «Военно-стратегические основы», «Военно-политические основы» и «Военно-экономические основы». Но жизнь показала, что в подобном документе в обязательном порядке должен быть раздел «Военно-идеологические – духовные основы», причем под идеологией я имею ввиду систему идей, связанных с исторической традицией нашего государства, а не надуманную и специально введенную систему. Полный отказ в 1990-е годы от государственной идеологии (повторюсь, тогда это было простительно) поставил в очень сложную ситуацию и государство, и армию, ведь фактически была запрещена идеология вооруженной защиты Отечества.

Полковник Савинкин: Вы представляете, государство само отстранилось от идеологического формирования мировоззрения военнослужащих, а заодно и культуры?!

Вот, полковник Суровцев борется за то, чтобы раздел «Военно-идеологические основы» присутствовал в Военной доктрине Российской Федерации. Мы бы с Игорем Владимировичем Домниным назвали этот раздел «Духовное развитие армии и флота», поставив его на первое место, перед всеми остальными военными основами доктрины – как главный приоритет.

Полковник Домнин:Именно первым разделом. Когда в Военной доктрине первым пунктом будет стоять «Духовно-нравственные основы развития Вооруженных сил», а дальше все остальное, тогда в нашем военно-государственном деле все встанет с головы на ноги. А пока этого не будет, мы только и будем каждые три-пять лет не просто что-то уточнять, а переделывать нашу Военную доктрину, не успевая доводить ее до сознания военнослужащих.

Корр.: Какое-либо движение к формированию и закреплению военно-идеологических основ в Военной доктрине происходит?

Полковник Суровцев: Чем ближе к практической работе, связанной с формированием такого рода документов, тем больше становишься реалистом. Максимум возможного в этом документе – это обеспечение каждого конкретного человека социальной защищенностью. То есть дать зарплату и квартиру – тогда все будет нормально. Выше этого не поднимаются. Но на самом деле главное – как раз выше. К примеру, наши летчики десять лет назад на первое место ставили вопрос о наличии топлива для полетов, а не о задержанных на три месяца зарплатах.

Разрабатывая военно-идеологические основы Военной доктрины, мы пытаемся идти компромиссным путем, понимая уровень современного высшего военно-политического руководства страны. Реально, как человек на военной службе, я занимаюсь этой проблематикой только в контексте возможного при Академии Генштаба. А то, чем мы занимаемся вместе с издателями «Русского военного сборника» – это общественная инициатива, восполняющая бездействие государства на определенном направлении. Так возникали братства, общественные движения, минины и пожарские: они возникали от бездействия государства. Сейчас то же самое. Только совесть людей, понимающих, что страна гибнет, заставляет их заниматься этим. И хотя наш центр существует при Военном университете, однако бюджет не предполагает средств на издание литературы и ее распространение. Ищем спонсоров, меценатов, помогающих и издавать, и распространять, и дарить. Десятки тысяч книг по русской военной тематике переданы в библиотеки. Стоят у больших начальников в кабинетах, и те даже открывают их. В общем, процесс идет, но не так динамично, как хотелось бы, к примеру, в образовании высшего военного состава. Все в такой же стадии, как проект закона «О военном духовенстве», о котором мы говорим с 1994 года. При этом нарабатываются различные формы сотрудничества Вооруженных сил и Церкви. Прошел первый раунд, законопроект был рассмотрен в Оборонном комитете, высказаны предложения, категоричного «нет» не встретили, было понимание. Поэтому для меня совершенно очевидно, что введение института военного духовенства – это дело только времени; он все равно будет, олицетворяя собой один из показателей зрелости нашего общества и государства. Также и с Военной доктриной – это неизбежно. Мы или прекратим свое существование как держава, или вернемся к своим духовным историческим основам, но не скопированным, то есть без возвращения к государственности дореволюционной, как некоторые это видят, ведь мы живем совершенно в других исторических условиях. Нам необходимо именно вдохновиться наследием, почувствовать ту душу, которой жил русский народ, русская армия. Взять духовную эстафету, продолжая жить в наших исторических обстоятельствах. Ведь мироощущение нашего народа, который был октябренком, пионером, коммунистом, атеистом, на генетическом уровне остается православным. И насколько станет богаче наш внутренний мир, когда человек, изучавший научный атеизм на высоте своей тысячелетней истории и культуры, вдруг откроет для себя Православие, о котором он внутренне знал, но не мог сформулировать.

Корр.: По социологическим данным, сегодня около 75 % российского электората крещены в Православной Церкви, считают себя православными и поддерживают патриарха Алексия II как здравомыслящего политика и первоиерарха, а православную обрядовость постоянно соблюдают 18 % населения. Как обстоит дело в армии?

Полковник Суровцев: Об этом и речь. По официальным данным Комитета по воспитательной работе, более 60 % военнослужащих считают себя верующими, хотя по данным того же комитета, подавляющее большинство не знает Священного Писания и не соблюдает постов. Но тем не менее ясно, что большинство военных ориентированы именно в сторону Православия. В нашей стране за последние десять лет только два социальных института сохранили доверие – это армия и Церковь, и если армия – это в идеале носитель национальной доблести, то Церковь – это носитель духа нации.

Однако я не стал бы смешивать Церковь и государственную идеологию. Это профанация, когда религию пытаются назвать идеологией, религия выше.

Корр.: Как упомянутые вами 60 % армейского состава живут в реальности? Заметны ли сегодня подвижки к преобразованиям нравственного порядка? Возможно, хотя бы среди офицерского состава… И если подобных перемен не происходит, то почему?

Полковник Домнин:Мы вот уже 15 лет пытаемся реализовать образовательно-воспитательную программу на базе нашей же великой истории, и я до сих пор не могу смириться с непониманием высшего военного руководства тех действительных возможностей, которые способны преобразовать армию на духовных началах. Мы порой сталкиваемся с откровенным игнорированием даже возможности обсуждения этих вопросов. Иногда мне кажется, что желаемых перемен мы просто не дождемся.

Корр.: Может быть, все не так трагично? Ведь совсем недавно, после 10 лет сознательного разрушения Вооруженных сил, мы наконец начали полномасштабную реконструкцию армии. Было время: собирали границы, восстанавливали системы ПВО, а сейчас вновь летают самолеты и проводятся крупномасштабные маневры, разрабатываются и вводятся новые системы вооружений, на несколько порядков увеличен оборонный бюджет, что напрямую завязан на восстановлении экономической стабильности страны. В конце концов, эти годы мы восстанавливали статус государства, способного за себя постоять. И это логично и правильно. Может, все-таки преобразования идут в некоей поступательной форме, и если мы уже встали на путь возрождения державы, то необходимые внутренние духовные преобразования Вооруженных сил ждут своего часа. Всему свое время.

Полковник Домнин:На мой взгляд, когда придет экономическое благополучие и наконец дойдут и руки, и мозги до того дела, о котором мы говорим, этим делом некому будет заниматься. Либо в результате того бездействия, что существовало на протяжении этих пятнадцати лет, заниматься духовными проблемами в армии и государстве будут люди, не получившие в свое время необходимой духовной и исторической составляющей. Большая часть современного высшего военного руководства идейно сформировалась в советские времена, до сих пор не поменяв своих идеологических ориентиров. Они их «пригасили» в силу известных обстоятельств, спрятав достаточно глубоко, а других ориентиров сегодня у них не существует. Понимаете, что значит – нет идеологической базы? Это не вина людей, это наша беда.

Корр.: Эти десятилетия разброда были во всем российском обществе, а не только в армии. В стране отсутствовала идеология, хотя мы пытались «верить в деньги». ВПК производство танков переводил на кастрюли во славу новых демократических ценностей, так сказать. В нездоровом обществе в целом идеологические преобразования армии как отдельного института невозможны. Для начала должна быть официально признанная идеология в Отечестве.

Полковник Домнин:Мы мечтаем о тех временах, когда российская армия будет развиваться, строиться и воспитываться на фундаменте и заветах русской военной классики и указаниях отечественной военной истории. Мы не можем сейчас понять простой вещи: почему до сих пор вся наша военно-образовательная система игнорирует достижения наших предков? Вы не найдете в программах обучения, даже в спецкурсах почти не отыщете, чтобы преподавалась история русской армии, русской военной мысли, полководчества… Парадокс! Как представить, к примеру, русского писателя, не знающего о творчестве Достоевского, Пушкина, Гоголя, Есенина? Это невозможно. В тоже время наши военачальники и офицеры живут вполне спокойно, не зная практически никого из русских военных классиков. Они не знают ни Суворова по его трудам, ни Драгомирова, ни Леера, ни Свечина, ни Снесарева, ни Керсновского – я могу долго перечислять, но их в сознании современных солдат и офицеров просто не существует. Как можно уразуметь вершины знаний, не зная о корнях? Военные классики могут стать первыми помощниками в воспитании и формировании нравственности военнослужащих. Потому что никто, кроме Керсновского, к примеру, лучше и больше не может объяснить, что такое философия войны. Никто, на мой взгляд, не может этого сделать лучше. Ведь Пушкина мы изучаем с детства, правильно? А Ленчиков назвал Суворова Пушкиным русской военной культуры. Вы знаете, у нас в официальной военной науке даже не используется термин «русская военная культура».

Корр.: Что подразумевает этот термин?

Полковник Домнин:Это совокупность духовных и материальных достижений в сфере российского военного дела. Этот термин можно встретить у Суворова.

Полковник Савинкин: Русская военная культура – это еще и самобытность нашего военного развития. А сегодня чаще всего мы работаем подражательно. Посмотрите, вот во Франции военные округа ввели – и мы сделали также; сейчас взглянули – везде Главное командование, мы тотчас ликвидируем округа – вводим Главное командование, потому что это есть у американцев.

Полковник Домнин:Военная культура – это понятие, которое применимо к стране в целом. Возьмем составляющие: оборонное сознание общества – отношение к защите страны и к своей армии, в сфере государства – это способность государства содержать Вооруженные силы и все силовые структуры на определенном уровне и в определенной комбинации как в материальном, так и духовном плане. Если происходит война, то включается другой показатель военной культуры – умение государства вести войны, это связано прежде всего с уровнем военного искусства армии.

Корр.: Но сейчас войны ведутся другим способом: общественное мнение, энергетическая зависимость, жажда безопасности и комфорта. В глобальном конфликте человеческий мир заканчивается как область бытия путем обмена ядерными ударами. Локальные же конфликты сегодня решаются с помощью спецподразделений, которые, я уверен, изучают классическое военное искусство, может быть, не все знают об этом.

Полковник Домнин:То, о чем вы говорите, также можно найти в трудах наших классиков. Возьмем Месснера. У него давно все об этом написано. Это первый человек, который вывел концепции «мятежевойны» и «терроризма». Его статья «Безграничный террор» вышла в 1972 году, опередив все имеющиеся ныне работы. Еще в 1960-е годы прошлого столетия Месснер пророчески определил главные угрозы миру и формы вооруженной борьбы на рубеже XX–XXI веков, такие как партизанство, повстанчество, глобальный терроризм. Конечно, война сегодня другая, бойцами мы называем и тех, кто занимается противоборством в идейной, информационной сфере, и они также должны быть носителями отечественного военно-культурного наследия. Потому что человек, даже технически грамотный, но не знающий, кто он, зачем и откуда, находится за рамками своей культуры.

Полковник Суровцев:Вообще современные технологии популяризации, ретрансляции знаний и идей чрезвычайно важно использовать. Действительно, обидно, когда наши военные преподаватели впервые слышат как о «Российском военном сборнике», так и о русской военной классике. Очень остро стоит и проблема кадров: не так много сегодня людей, способных написать учебные программы, учебники, потому что само собой ничего читаться не будет. Книга и учебник – это разные вещи. Представим себе, что нам дали «добро» в Пятом главном управлении кадров, которое занимается военным образованием. Вы найдете в себе силы все это поднять?

Корр.: Это все-таки вопросы технические. Вооруженные силы – это система, и она безупречно функционирует только в том случае, когда ее отдельные элементы состоятельны и безупречно взаимодействуют между собой. А что у нас происходило с армией последние годы? Я верю, что, когда армейский механизм будет отлажен, придет время и идеологии, причем верной русскому военному наследию. Иначе и быть не может, учитывая нынешние тенденции развития нашего государства.

Беседовал Петр Пивкин